Моли́тва, специфический акт религиозной деятельности, в ходе которого человек или группа обращается к божеству или сверхъестественному посреднику с той или иной целью (прошение, восхваление, благодарность, раскаяние, принесение обета и т. д.). Молитва является универсальной константой религиозной практики, которая встречается и в древнейших, и в более развитых религиозных системах. Молитву стоит отличать от медитации, которая направлена на достижение определённого состояния психики, а также от произнесения магических формул, использующихся для подчинения сверхъестественных сил своей воле.

Теории происхождения и определение

От Античности до Нового времени

Интерес к молитвенным практикам присутствовал ещё в древности. Первые определения молитвы встречаются в философских трактатах, авторы которых пытались описать её сущность и место в народной религии. Например, Платон понимал молитву как: 1) форму благочестия (Платон. 2016. С. 16), 2) форму просьбы, отнесённой к богам (Платон. 2016. С. 16), 3) попытку испросить блага (Платон. 2016. С. 254). Ямвлих описывал молитву как «нерасторжимую общность с богами» и понимал её как полное слияние с божественным (Ямвлих. 2004. С. 5, 26).

Помимо попыток определить молитву, в античной философии встречаются и опыты её критики. Диоген Синопский порицал молитву, поскольку люди в ней просят не истинное благо, а то, что кажется им благом (Диоген Лаэртский. 1986. С. 227). Эпикур заявлял о бесполезности молитвы, поскольку боги находятся слишком далеко от человека и не вмешиваются в его жизнь. Сенека, не отрицая возможности молитвы, утверждал важность громкой молитвы, поскольку «шепотом возносят… богам постыднейшие мольбы» (Сенека. Нравственные письма к Луцилию. 10. 5). Плотин осуждал народную религию с её молитвами, говоря, что не стоит ждать помощи от богов, если человек не в состоянии помочь себе сам (Эннеады. 3. 2. 9). В четвёртой «Эннеаде» Плотин заявляет, что планеты не могут слышать молитв (Эннеады. 4. 4. 42) и это лишь обман нашего разума. Люди, по его мнению, выстраивают ложную причинно-следственную связь между молитвой и изменениями в их жизни.

Средневековые христианские мыслители определяли молитву в широком контексте: Бонавентура понимал под молитвой «всякое доброе дело» (цит. по: The Oxford handbook of Aquinas. 2012. P. 467). Фома Аквинский полагал её выражением надежды и возможностью испросить благ ближнему, а также утверждал, что она содействует предопределению, т. е. что своими молитвами мы приближаем исполнение своей судьбы (Фома Аквинский. 2015. С. 189).

В рамках научного мышления Нового времени значение молитвы снизилось: ей отводилось частное место в религиозной жизни как выражению благочестия, реже подчёркивалась её важность для этического воспитания человека. Р. Декарт, порицая показную набожность, говорил, что люди «являются только ханжами и пустосвятами; только потому, что они часто посещают церковь, усиленно читают молитвы, носят короткие волосы, часто говеют, подают милостыню, они считают себя исключительно совершенными и столь угодными Богу» (Декарт. 1989. С. 563). Он заявлял о противоречивой сути молитвы: по мнению людей, она необходима и может изменить решения Бога, хотя сам Бог неизменен. Чтобы снять это противоречие, Декарт делал вывод, что «молитва служит лишь тому, чтобы мы могли получить для себя блага, от века учреждённые им, как ответ на наши мольбы» (Декарт. 1994. С. 528). Б. Паскаль считал молитву проявлением истинной религии, в котором выражается любовь и послушание Богу. Французский философ выделял несколько функций молитвы: 1) открыть миру достоинство причинной связи; 2) открыть человечеству, что добродетель даёт Бог; 3) помочь людям служить этой добродетели (Паскаль. 1995. С. 338). Б. Спиноза подчёркивал особенность молитвы, выявленную Декартом: «невозможно молитвами повлиять на волю Бога и изменить его вечные и абсолютные предначертания» (Спиноза. 1999. С. 469). Человеку следует руководствоваться разумом, не впадая в суеверия и ложные надежды. Единственная польза молитвы состоит в том, чтобы помочь спасению человека, поскольку по своей слабости он нуждается «в такого рода жалких вспомогательных средствах для возбуждения стремления к добродетели и ненависти к порокам» (Спиноза. 1999. С. 469).

Дж. Локк, говоря о спасении души, подчёркивал, что молитвы должны возноситься в твёрдой убежденности, что это истинно и угодно Богу (Локк. 1988. С. 95); в противном случае подобные действия являются проявлением притворства в религии и неуважением к Богу. Детей необходимо приучать к молитве в соответствии с их возрастом и разумением, и «от этого получится гораздо большая польза для них с точки зрения усвоения религии, знания и добродетели, чем если занимать их мысли мудрёными исследованиями его таинственной сущности и бытия» (Локк. 1988. С. 534). Предвестник французского Просвещения Ж. Мелье, критикуя Церковь, указывал, что люди напрасно утешают себя тщетными молитвами к не слышащим их богам (Мелье. 1954. Т. 1. С. 70). По его мнению, церковники убедили народ в своей необходимости и в том, что своими молитвами они отвращают бич Божий от народа; на самом же деле единственная цель молитвы – приносить доход тем, кто их совершает (Мелье. 1954. Т. 2. С. 192–193). П. А. Гольбах говорил о примитивном происхождении молитвы из недовольства судьбой и желания повелевать окружающим миром. Он обращал внимание на парадокс: «если он [Бог] всеведущ, зачем сообщать ему о наших нуждах и утомлять его нашими молитвами» (Гольбах. 1963. С. 592). Сам факт молитвы, по его мнению, говорит о том, что человечество понимает Бога как неразумное и недостаточно прозорливое существо, неспособное сразу сделать так, как надо людям.

И. Кант, разграничивая суеверие и истинную веру, ввёл понимание «духа молитвы» как намерения быть угодным Богу. Молитва может быть услышана Богом лишь при моральном образе мыслей – в противном случае она оказывается бесполезной. При этом молитва приносит лишь субъективную пользу, поскольку зависит от слабости человека, вынужденного излагать свою просьбу при помощи слов; Богу же это не нужно. С. Кьеркегор говорил, что молиться значит дышать. Бог, как чистая возможность, даёт человеку молитву по простой причине: человек обладает разумной речью и способен произносить прошение по своей воле.

В классическом религиоведении

Одним из первых религиоведов, обративших внимание на феномен молитвы, был Э. Б. Тайлор. Он относил молитву к «минимуму религии» наравне с жертвоприношением, постом, обращением на восток и очищением, определяя её как «искреннее стремление души, выразившееся или невыразившееся внешним знаком» (Тэйлор. 1939. С. 475). Учёный связывал происхождение молитвы с анимизмом: если боги похожи на людей, то молитва – это форма общения между человеком и существом, очень близким к человеку (Тэйлор. 1939. С. 479). Для него историческое развитие молитвы совпадает с историческим развитием самой религии: когда молитва приобретает жёсткие формы и/или произносится на священном (зачастую мёртвом и непонятном) языке, происходит и догматизация религии. Дж. Дж. Фрэзер утверждал, что молитва и ритуал являются зримым выражением религии, которая без них не может существовать (Фрэзер. 1980. С. 40). Молитва, с его точки зрения, отличительная черта именно религиозного сознания, поскольку с её помощью человек хочет умилостивить богов, в то время как магическое пыталось подчинить себе их.

У. Джеймс называл молитву, жертвоприношение и исповедь минимумом религиозности. По его мнению, «молитва… представляет собой душу и сущность религии. <...> Где нет… внутренней молитвы, там нет и религии; с другой стороны, везде, где эта молитва возбуждает и трогает душу, мы имеем дело с живой религией, если даже она лишена определенной формы и определенной доктрины» (Джеймс. 2017. С. 364–365). Он понимает молитву как мистическое познание Бога, единение с ним. По определению М. Элиаде, молитва – это способ вернуться в мистическое время иномирного бытия (in illo tempore), соединиться с раем (Элиаде. 1996. С. 71). А. ван Геннеп говорил, что молитва сопровождает все важные периоды жизни человека, являясь частью обрядов перехода (Геннеп. 1999 С. 48).

В феноменологии религии

Феноменология религии, обращающаяся в том числе и к сути бытия человека, переосмысливает молитву. Молитва в рамках этого направления рассматривается как акт sui generis (уникальный в своём роде), а её сущность сводится к процессу трансцендирования (Пылаев. 2008. С. 55). Ф. Хайлер фундаментально пересмотрел понимание молитвы и выделил её основные типы. Для него молитва является основной константой религии, в то время как все остальные формы религиозности имеют отношение к общению с божественным лишь опосредованно. Молитвенные практики характерны для всех религий на всех этапах развития, однако, по мнению учёного, полностью они раскрываются в авраамических религиях. Хайлер писал, что «ядро и средоточие всех молитв – просьба, из которой и происходит слово молитва» (цит. по: Пылаев. 2008. С. 55), однако молитва может пониматься и как санкция, и как призыв.

Феномен молитвы не статичен, и её формы развивались в ходе истории. Ф. Хайлер выделяет примитивный, ритуальный и философский тип молитвы. Примитивная молитва – это порыв души к Богу в чувстве благоговения и страха вне прописанных догм. Она чаще всего представляет собой коллективную просьбу и направлена на удовлетворение нужд. Именно в этом типе молитвы формируются первые ритуальные жесты, которые будут использоваться впоследствии. В дальнейшем, когда молитва «застыла» в форме определённой последовательности слов и связанных с ними действий, появляется новый её тип – ритуальная молитва. Она возникает из неуверенности в божестве; её характерной особенностью является разработка сложных богослужений. В этом типе сама форма молитвы гарантирует качество исполнения просьбы. Критика существующих форм религиозности породила третий тип молитвы – философскую. Этот тип молитвы представлен гимнами, обращёнными к Богу в терминах и представлениях, характерных для философов и учёных. Такой тип максимально лишён психологической составляющей и эмоций, в нём превалируют эстетический и этический моменты. Ещё одним типом молитвы является мистическая молитва, которая служит преуготовительным средством для единения человека с божественным. По Хайлеру, она лишена грубых форм и представлений, её центр – мистический Абсолют, к которому обращаются в душевном сокрушении. Пророческая молитва является последним типом, выделяемым Хайлером, и завершает его типологию. В ней происходит общение между человеком и Богом, при этом молящийся полностью передаёт контроль над своей жизнью и сущностью божеству. 

В неофеноменологии религии (В. Гантке, Ж. Ваарденбург и др.) ставится под сомнение универсальность феномена молитвы, а также сама возможность его исследования средствами этого направления (Пылаев. 2008. С. 58).

Типы молитвы

Можно выделить несколько типов молитвы: по количеству участников, по адресату молитвы, по её форме и по направленности.

Молитва бывает личная, совершаемая как дома, так и в специальном месте (храм, мечеть, синагога, дацан, молельный дом и т. д.) с использованием установленных молитв, либо же импровизированная, отвечающая потребностям человека в конкретный момент. Для совершения молитвы может собираться группа людей: такое собрание происходит в культовых местах и чаще всего имеет форму богослужения, т. е. последовательности из молитв и ритуальных действий, служащих определённой религиозной цели. Молитва в этом случае произносится как всей общиной, так и отдельно избранным для этого человеком (чтец, кантор, священник).

По форме можно выделить молчаливую молитву, совершаемую «в сердце» или «в уме», и устную молитву. Обе формы так или иначе могут быть соотнесены с ритуальными действиями (поклоны, раскачивания, определённые положения рук, в том числе крестные знамения, му́дры и т. д.) или же включены в ритуалы (богослужения).

Адресатом молитвы может быть конкретный Бог (Иисус Христос, Яхве и т. д.), группа богов (например, боги-покровители греческого полиса, дхармапалы), некая трансцендентная абстракция (например, в пифагореизме или неоплатонизме), в том числе духи (в анимизме или фетишизме), а также сверхъестественный посредник (служебный дух, ангел, святой).

В плане цели выделяются следующие типы молитвы:

• молитва-прошение – самая частая форма религиозной молитвы. Она может быть совмещена с жертвоприношением, включена в ритуал или произноситься наедине с самим собой. В основе данного понимания молитвы лежит представление о высшей сущности, которая может даровать что-либо более слабому по сравнению с ней человеку; 

• молитва-благодарность – форма признательности за оказанную высшей сущностью услугу. Как правило, следует за молитвой-прошением в случае успеха. Встречается во всех культурах на всех этапах развития религии. Может быть совмещена с жертвоприношением: в примитивных культах в знак благодарности за удачную охоту община отдавала часть добычи божеству;

• молитва-прославление – важная составляющая развитых религиозных систем, предполагающих некоторую иерархию божественных сил и разграничение между ними «сфер деятельности» – того, чему они покровительствуют. В частности, такая молитва составляет основу храмового культа Древнего Египта, часть библейских псалмов прославляют величие Яхве, а христианские гимны – Иисуса Христа;

• молитва-покаяние – составляющая культур, где есть понятия греха и возможности его искупления. Также включается в жертвоприношения, например в рамках иудейского храмового культа, несёт в себе элементы ограничения (например, епитимья) или раскаяния в совершённом проступке и твёрдой уверенности не совершать его вновь.

История

Архаические общества

В отличие от вещественных свидетельств религии (могилы, алтари, наскальная живопись) молитва не зафиксирована в примитивных культурах, и о её происхождении ведутся споры. М. Элиаде ставил вопрос о том, что было сначала – миф или ритуал (и связанная с ним молитва), и пришёл к выводу, что они, скорее всего, формировались параллельно (Элиаде. 2010. С. 127). В архаическую эпоху молитвы произносились вслух, поскольку люди считали, что боги, подобно им самим, слышат только обращённую к ним речь (Horst. 1994. P. 2). В этот период возникло понимание молитвы как беседы между сакральным и профанным мирами, которая может быть автономной или же включённой в ритуал. Складываются традиции произнесения молитвы, в том числе жест поднятых рук, запечатлённый во многих статуэтках богов, а в поздней христианской иконографии известный как «оранта».

Древний Египет

В Древнем Египте молитва бытовала в нескольких формах: прежде всего это храмовый культ и связанный с ним культ фараона, но также и частная молитвенная жизнь обычного египтянина. В храмах, помимо праздничных богослужений, отправлялся ежедневный ритуал вокруг отдельных богов: они должны были «проснуться», «одеться», получить «еду» (жертвы) и т. д. Из надписи фараона Харемхеба видно, что молитвы возносились ежедневно, а суть просьб сводилась к молитве за здравие и благополучие правителя (Коростовцев. 1976. С 128).

Между богами и фараоном с точки зрения египетских верований существовал договор do ut des («ты – мне, я – тебе»): боги получали «обеспечение» (строительство и содержание храмов, статуй, пособия жрецам – отправителям культа), даруя взамен фараону долголетие и успех в военных предприятиях. Это происходило благодаря пониманию фараона как богочеловека: например, в «Повести о Синухе» фараон представлен как бог, но за него также возносятся молитвы другим богам. В амарнской традиции царь был связан священными узами, с одной стороны, с богом, с другой – со своим народом. Он передавал молитвы от людей божеству и взамен даровал народу благословение и процветание.

В народном почитании центральное место отводилось Солнцу. Иногда в Древнем Египте встречаются нехарактерные для данной религии покаянные молитвы. Как отмечал Б. Ганн, «египтянин не был склонен становиться в положение "жалкого грешника" перед своим божеством, столь типичное для христианства и других семитских религий» (цит. по: Коростовцев. 1976. С. 182). Подобные молитвы складывались в специфическом мировоззрении бедняков. Существовали также «профессиональные» молитвы: писцы поклонялись богу Тоту (например, папирусы Анастаси III, 4.12–5.4; Анастаси V, 4.2–10.2; Салье I, 8.2–8.6).

Широко были распространены и молитвы, связанные с заупокойным культом. В гробницах сановников Древнего Царства встречаются призывы сохранять у могилы ритуальную чистоту, а также помогать умершему молитвами. Существовала форма жертвенной молитвы «хетеп ди несу» («дар, даруемый царём») (Коростовцев. 1976. С. 208): в ней к богам подземного мира (чаще всего Осирису и Анубису) обращались с просьбой обеспечить умершего всеми благами. Молитвы помогали избежать коррупции на загробном суде. Так, папирус Анастаси II сохранил молитву богу Амону: «Амон, отверзни ухо свое (8, 6) тому, кто одинок в суде, кто беден, а не богат. Когда суд отбирает у него серебро и золото (8, 7) для писцов, циновку и одеяния для чиновников, Амон может воплотиться в везира (9, 1), чтобы освободить бедняка, и бедняк может быть освобожден: бедность может превзойти богатство» (цит. по: Коростовцев. 1976. С. 228).

Месопотамия

В Месопотамии молитва понималась в нескольких аспектах. Во-первых, она была тесно связана с жертвоприношением – в «Премудрых советах» говорится: «Своих жертвоприношений не избегай – твои молитвы поднимаются к небу» (цит. по: Емельянов. 2003. С. 38). Молитвы активно использовались в храмовом культе, им посвящались сборники текстов, в частности т. н. Ассирийский учебник магов – текст, написанный в Ниневии в 7 в. до н. э. и представляющий собой инструкцию для жреца по исполнению обязанностей. Поскольку в древней Месопотамии жрец совмещал сразу несколько должностей (священника, мага, врача, астролога и юриста), в некоторых случаях молитва могла замещаться заклинанием и наоборот. В частности, в целительной магии можно встретить не только магические формулы, но и молитвы, призванные снискать жалость богов к заболевшему, снять с него заболевание и прегрешения как его причину. Существуют сборники шумерских молитв, в частности «Молитвы Шамашу», «Молитвы поднятия рук» и т. д.

Зороастризм

В зороастризме молитва понималась несколькими способами. С одной стороны, благие мысли уже являются молитвой Ахура-Мазде (Dhalla. 1938. P. 66). С другой стороны, существование мира рассматривалась как борьба добра и зла, где верующему отводится роль поддержания божественных сил для победы над Ангра-Майнью (Ахриманом). Молитва сопровождает всю религиозную деятельность зороастрийца. Любое жертвоприношение (заотра, зор) сопровождается молитвами. Языком большинства первых зороастрийских молитв был староавестийский. Самые простые молитвы в этой религии – Ахуна-Ваирийа (Ахунвар), Йенге-хатам, Аирийаман-ишийа и Ашем-Воху. «Символом веры» для данной религии можно назвать молитву Фраваране: в ней верующий признает себя поклонником Мазды, учеником Заратуштры и врагом дэвов (злых духов). Зороастриец провозглашает, что будет держаться благих мыслей, слов и поступков, избегать влияния зла и не творить зла по отношению к единоверцам. Ясна-Хаптанхаити («Ясна семи глав») представляет собой зороастрийское богослужение, к которой примыкает Ясна 42, написанная на младоавестийском языке.

Зороастриец обязан ежедневно совершать пятикратную молитву (гахи), которая включает хаван (утро), рапитвин (1-я половина дня), узирин (2-я половина дня), аивисрутрим (вечер) и ушахин (ночь). До молитвы совершается омовение лица, рук и ног; во время самой молитвы верующий снимает пояс кушти и держит его на вытянутых руках, глядя на священный огонь; после молитвы кушти повязывается снова (Бойс. 2003. С. 60).

Древняя Греция

Молитва (προσευχή) в древнегреческой религии неразрывно связана с жертвоприношениями. Она относилась к понятию ευφημία (благословения) и делилась на несколько видов: молитва-обет (εὐχή), молитва-восклицание (εὔχεσθαι), молитва-просьба (λιτή), молитва-мольба (ἱκετεία). Также существовало понятие молитвы, близкое к проклятию (ἀρά), которое отсылает к эпохе, когда не было разграничения между доброй и злой стороной божественного: они обе понимались как равно сакральные, опасные и благодатные одновременно. От этого же корня происходит слово ἀρητήρ (жрец), сосуществовавшее с терминами ἱερεύς и λάτρις.

Платон в «Алкивиаде» уделяет особое внимание молчаливой молитве, которая является особой формой благочестия, ибо «надо с великой опаской и осмотрительностью подходить к тому, что дозволено произносить в молитвах, а что – нет» (Платон. 2016. С. 469). Однако до массового распространения христианства такая молитва понималась скорее как исключение из правил: так, Одиссей молится в сердце, чтобы враги не услышали его прошения (Одиссея. 5. 444).

Греческая культура не сохранила литургических молитвенных формул, а также сборников молитв, хотя отдельные религиозные группы поздней Античности предпринимали попытки кодификации молитвенных формул (например, «Книга Орфея»). В большинстве случаев молитвенное воззвание включало в себя имя божества, подобранное из множества иных и подходящее к направленности прошения, с призывом «Внемли!». Рассказывалось о заслугах приносящего моление, после чего следовала сама просьба. В большинстве древнегреческих практик молящийся воздевал руки с обращёнными вверх ладонями. Если в молитве не было просьбы, она обычно содержала приветствие χαίρε, сопровождавшееся жестом прикосновения руки к губам. На греческих вазах можно встретить несколько положений человека для молитвы, в том числе поднятые руки и/или коленопреклонение. Иногда встречается жест κρατεῖν τον ἀντίχειρα (сжатая ладонь с поднятым большим пальцем) – он выполнялся левой рукой в тот момент, когда правая была поднята в молитвенном жесте (Faith, hope and worship ... 1981. P. 83). Аналогичным жестом был premere pollicem, которым римские зрители даровали право на жизнь в гладиаторских боях. С его помощью молитва могла быть усилена или же ей придавалось магическое значение. В период поздней Античности появилась фиксация просьбы на табличках κατάδεσμος (от греч. κατάδεσις, ср.-век. лат. defixio), использовавшихся в целях проклятия, насылания порчи. Такие таблички закапывались в землю, разбивались или уничтожались иным способом.

Древний Рим

В Римской империи молитва (oratio) сопровождала жизнь римлянина во всех её аспектах, от заседания сената до частной жизни. Как отмечает Плиний Старший, «Жертва без молитвы бесполезна» (Естественная история. XXVIII. 10). При молитве особое внимание уделяли точной передаче последовательности слов на древнем языке. Квинтилиан в «Наставлениях» писал, что не стоит слишком часто повторять жреческие формулы, которые сами жрецы уже перестали понимать (Риторические наставления 1. 6. 40). Отказ следовать чётко установленной формуле грозил неэффективностью ритуала. Эта особенность римской религии обозначалась словом carmen, которое равно использовалось по отношению к молитве, заклинанию и гимну. Публичные молитвы судей, жрецов и магистратов строго следовали разработанному ритуалу произнесения, но частные молитвы могли быть более подвижными и меняться по форме и содержанию (A companion to Roman religion. 2007. P. 237). В основе молитвы лежали прошение, обещание, благодарность или клятва, которые основывались на общепринятом понимании соглашения (do ut des) между профанным и сакральным мирами. Молитвы совершались в установленные праздники (Новый год, земледельческие праздники, дни поклонения конкретным богам), а также в моменты опасности, которые, в случае удачного исхода ситуации, дополнялись специальными благодарственными днями, посвящёнными молитвам и жертвоприношениям. Моления совершались не только в храмах или у домашних алтарей – существовали придорожные изваяния, которым также возносились просьбы. Особая важность придавалась молитвам, приносимым в начале публичных политических деяний (переписи населения, инаугурации на должность), в начале и по завершении военного похода, перед захватом города местным богам, чтобы они перешли на сторону римской армии (evocatio). Специальные молитвы (devotio) адресовались богам подземного мира с обещанием принести им в жертву вражеские войска. 

Иудаизм

Молитва (тфилла) как своеобразная форма общения Бога и человека появилась в религии евреев достаточно рано. Первыми молитвами можно назвать обращения библейских патриархов к Богу. Впервые в Библии о молитве говорится в книге Бытия, когда Авимелех, царь Герара, захотел взять в жёны Сарру: об Аврааме сказано, что «он пророк и помолится о тебе» (Быт 20:7). Исаак молится о Ревекке (Быт 25:21), Моисей – Богу (Исх 8:30); когда описывается особый функционал Левия и его потомков – левитов, вероятно, также имеется в виду и молитва (Втор 10:8). Не совсем ясно, использовались ли какие-то стандартные молитвенные формулы при храмовом жертвоприношении в период 1-го Иерусалимского храма; не исключено, что частные прошения сопровождались молитвами (Шиффман. 2016. С. 251). Возможно, в качестве молитв выступали библейские песни, например молитва Аввакума (Авв 3:2–19), ряд псалмов; Филон Александрийский также называл молитвой песнь Моисея в книге Исход (Исх 15:1–19). Тора сообщает о личных и коллективных молитвах, при этом они чаще всего сопровождались поклонами. Иногда молитва произносилась как часть ритуала жертвоприношения.

Первые попытки создать кодифицированные сборники молитв были предприняты в период раннего иудаизма (6 в. до н. э. – 1 в. н. э.). Наиболее полное представление о древнейших сборниках дают рукописи Мёртвого моря [Песни субботнего жертвоприношения (4Q400–407), Благодарственные гимны (1QH) и др.], некоторые апокрифы и псевдоэпиграфы, где собраны повседневные, субботние и праздничные молитвы. В этот период возникла более чёткая классификация молитв: общественные (храмовые), семейные, личные. Первые проходили под руководством первосвященника при помощи левитов и были посвящены великим праздникам, вторые возглавлял отец семейства (суббота, Песах и т. д.), третьи могли исполняться всеми, вне зависимости от пола и возраста (молитвы суточного круга, личные просьбы, благодарения и др.).

После разрушения 2-го Иерусалимского храма в 70 г. молитва стала основной формой религиозной жизни еврейского народа. В период таннаев (10–220) возникли важнейшие молитвы иудаизма – «Амида» и «Шма», а также молитвы на благословление еды и т. д. Кодификация и собирание молитв в сборники (сиддурим и мазхорим) происходили вплоть до раннего Средневековья (Шиффман. 2016. С. 251–252). Также в данный период появился новый жанр литургических молитв (пийют), в дальнейшем получивший широкое распространение.

Предпочтение совместной молитвы индивидуальной существует в иудейской среде доныне (Телушкин. 1995. С. 537). Община, возносящая молитву, называется миньян и насчитывает обычно от 10 совершеннолетних мужчин. Со 2-й половины 20 в. некоторые еврейские общины допускают в миньян и женщин (Телушкин. 1995. С. 538). Суточный круг молитв делится на три части: утренние (шахарит), полуденные (минха) и вечерние (маарив).

Христианство

Молитва – неотъемлемая часть христианской жизни начиная с первых веков существования этой религии. Уже в Евангелиях Иисус Христос учит своих апостолов первой молитве, которая впоследствии стала одной из основополагающих для христианства, – «Отче наш». О необходимости молиться говорит апостол Павел (1 Фес 5:17), среди форм молитвы он называет прошения, моления, благодарения (1 Тим 2:1).

Главное в христианской молитве – поклонение единому Богу. В посланиях апостола Павла Христос понимается как ходатай Нового Завета (Евр 12:24) и посредник «между Богом и человеками» (1 Тим 2:5). Также православие и католицизм признают, что молитвы могут быть адресованы Деве Марии, ангелам и святым, протестантизм отрицает эту возможность, поскольку, с точки зрения протестантов, подобная практика умаляет достоинство Христа как «посредника». Православные и католики указывают, что «Мученичество Поликарпа» (17-я глава) призывает поклоняться святым как ученикам и подражателям Господа, а Иоанн Дамаскин учит, что следует поклоняться им не по природе, а по благословению от Бога в борьбе против врагов (Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. 4. 15).

Первые молитвенные последования сложились в христианстве уже к концу 1 в. В Дидахэ (главы 7–10) описывается один из первых чинов Крещения. Глава 8 говорит о необходимости чтения молитвы «Отче наш» трижды в день. Главы 9 и 10 содержат первые формулировки молитв Евхаристии, которые оформились как отдельная часть богослужения к 3 в. Литургия как богослужение, складывавшееся вокруг Евхаристии, формировалось в том числе и из описанной в Откровении Иоанна Богослова божественной литургии в небесном Храме.

Христианская молитва делится на молитвы суточного, месячного и годичного круга. Первые свидетельства о молитвенных часах можно встретить в Деяниях святых апостолов, где говорится, что апостолы молились в 6-й (полдень) и 9-й часы (3 часа дня) (Деян 10:9, 3:1). Климент Александрийский писал, что христианам надлежит молиться в 3, 6 и 9-й часы (Строматы. 7. 7. 40. 3). В 4 в. складывался постоянный цикл богослужений, включавший последовательности молитв утром и вечером.

С молитвенными практиками тесно связан феномен христианского монашества, где в связи с аскезой они описывались в сборниках наставлений. Одним из наиболее авторитетных в Восточной церкви сборников является труд Иоанна Лествичника «Лествица» (6 в.), посвящённый духовному восхождению к Богу через контроль над чувствами, соблюдение заповедей и творение молитвы. Особое направление христианской монашеской аскезы представляет собой исихазм. Его средоточием является «умное делание» через повторение Иисусовой молитвы. Молитвенным практикам в восточной традиции также посвящён сборник наставлений «Добротолюбие» (4–15 вв.), бо́льшая часть которого отмечена исихастскими и близким к этому направлению воззрениями.

Ислам

В исламе основной формой молитвы является пятикратная литургическая молитва (араб. صلاة, перс. نماز), которая считается одним из столпов ислама. В дополнение к ней мусульмане могут совершать также личную молитву на родном языке (араб. دعاء – индивидуальная молитва). Подробнее см. Намаз.

Буддизм

В буддизме тхеравады молитвы не используются, т. к. акцент в практиках смещается на личные достижения адепта: на первое место выходят медитация и накопление добродетелей (заслуг). Во время служб в храмах распеваются сутры, гатхи (стихи), декламируются фрагменты Палийского канона.

Буддизм махаяны широко использует молитвенные практики. Молитвы приносятся многочисленным буддам и бодхисаттвам, в частности Авалокитешваре (на Дальнем Востоке – Гуань-инь). Произнесение молитв ассоциируется с одной из махаянских парамит (достижений адепта на пути духовного роста) – пранидхана-парамита (совершенствование обетов и молитв).

В Китае в школе Чистой земли доминирующей стала практика молитвенного воззвания к будде Амитабхе – «Слава будде Амитабхе!». Это «памятование о будде» (няньфо) может происходить сотни раз в день и считается единственным действенным способом посмертного переноса человека в преддверие буддийского рая Сукхавати.

В ваджраяне существуют молитвенные барабаны (кюрдэ, также хюрдэ, хурдэ), прокручивая которые верующий совершает молитвы. Важной молитвенной практикой в ваджраяне также считаются простирания, во время которых адепты, помимо очищения сознания и выражения почтения, обращаются с молитвами к буддам и бодхисаттвам.

Мантра не является молитвой, т. к. произнесение мантр не предполагает обращения к сверхъестественному. Мантра ведёт к сосредоточению адепта, в ваджраяне – также к его единению с йидамом, отождествлению с ним. Если мантра произносится без должного понимания, то она может расцениваться как молитвенное обращение к тому или иному божеству буддийского пантеона.