Евхаристия
Евхари́стия (греч. εὐχαριστία – благодарение), основополагающее таинство христианской Церкви, состоящее в преложении приготовленных Даров (хлеба и вина) в Тело и Кровь Христовы и причащении верующих; основной чин богослужения в христианской Церкви.
В раннехристианскую эпоху словом «евхаристия» обозначали любую церковную молитву, но со временем термин закрепился за главной из христианских служб – Божественной литургией (в западной традиции называлась мессой, в различных нехалкидонских традициях – Жертвой; в протестантских деноминациях – например, Вечерей Господней, таинством алтаря, Службой причащения), а также за Святыми Дарами.
В Новом Завете о содержании таинства евхаристии подробнее всего говорится в 6-й главе Евангелия от Иоанна, в которой повествуется о совершённом Господом Иисусом Христом чуде умножения хлебов, Его ночной молитве и переходе через Галилейское море (ныне Тивериадское озеро, Израиль) и связанной с этими событиями беседе Христа в Капернаумской синагоге, содержащей в том числе слова: «Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира… Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин 6:51–56).
Установление таинства евхаристии произошло во время Тайной вечери и описано в трёх синоптических Евангелиях (Мф 26:17–30; Мк 14:12–26; Лк 22:7–39) и у апостола Павла (1 Кор 11:23–25). Согласно этим описаниям, Господь Иисус взял хлеб, благословил, преломил и подал ученикам, сказав: «Примите, ядите, сие есть Тело Мое» (Мк 14:22), затем Он также подал и чашу, сказав: «Сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая» (Мк 14:24). Эти слова Господа, принятые называть установительными, прямо указывают на связь евхаристии с добровольными страданиями Спасителя, на это же указывает общий контекст Тайной вечери, которая в одно и то же время была вкушением ветхозаветной пасхальной жертвы (ср.: Мф 26:17; Мк 14:12–16; Лк 22:7–16) и началом Страстей Христовых (непосредственно за Тайной вечерей, согласно всем четырём Евангелиям, произошли Гефсиманское моление и затем взятие Господа Иисуса под стражу). У апостолов Луки и Павла установительные слова Христа содержат заповедь: «Сие творите в Мое воспоминание» (Лк 22:19; 1 Кор 11:24–25); апостол Павел поясняет, что евхаристия является воспоминанием Смерти и Воскресения Спасителя: «Всякий раз, когда вы едите Хлеб сей и пьете Чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет» (1 Кор 11:26).
Первоначально евхаристия, будучи одновременно и общинной трапезой, соединялась с обычным вкушением пищи, но уже к 3 в. обычной практикой стало вкушение евхаристических Даров обязательно натощак. Днями совершения евхаристии было воскресенье, а также те дни, когда происходило крещение новообращённых (например, мученик Иустин Философ. 1-я Апология. 65–67), к которым со временем прибавились дни памяти мучеников и другие празднества постепенно формировавшегося церковного календаря; в те дни, когда евхаристия не совершалась, христиане могли причащаться по домам освящёнными ранее Святыми Дарами (например, Тертуллиан. К жене. 5). Литургия в 4 в. имела уже достаточно сложный чин: усложнение её обрядов, участие в ней большего числа верующих, чем в раннехристианскую эпоху, возрастание роли клириков в общественной жизни и другие факторы способствовали смещению акцента в осмыслении евхаристического богослужения с общинной трапезы на торжественное тайнодействие. В 4–5 вв. евхаристия совершалась гораздо чаще, чем в 1–2 вв.; раннехристианская практика хранить Святые Дары дома постепенно стала достоянием лишь некоторых монашеских общин. К 10 в. нормой на Востоке стало ежедневное совершение евхаристии в монастырях и в больших храмах (исключение составлял период Великого поста, когда вместо полной литургии служилась литургия Преждеосвященных Даров), на Западе укоренилось представление о том, что священник должен ежедневно совершать мессу, так что евхаристия совершалась ежедневно почти во всех храмах, в том числе и в период Великого поста (причащение освящёнными заранее Дарами совершалось в Великую пятницу, а в Великую субботу литургия не совершалась). К 12–14 вв. византийский чин Божественной литургии получил свою окончательную форму (состоящую из проскомидии – чина приготовления Даров перед литургией; литургии оглашенных, центром которой является чтение Священного Писания; литургии верных, центром которой является чтение евхаристической молитвы, анафоры, и последующее причащение).
Богословие евхаристии на Востоке
Раннехристианские источники свидетельствуют о том, что основными аспектами учения о евхаристии были: вера в тождество Даров, над которыми прочитана евхаристическая молитва, подлинным Телу и Крови Христовым (см., например, 1 Кор 10:16; священномученик Игнатий Богоносец. Послание к Смирнянам. 7; мученик Иустин Философ. 1-я Апология. 66; священномученик Ириней Лионский. Против ересей. IV. 31. 3–5, V. 2. 3); исповедание евхаристии как приобщения к Крестной Жертве Спасителя (например, 1 Кор 11:26) и поэтому как единственной и полной замены всех ветхозаветных жертв (например, Дидахэ. 14; мученик Иустин Философ. Диалог с Трифоном иудеем. 41; священномученик Ириней Лионский. IV. 29. 5; ср.: Евр 7–9; Мал 1:10–11); осмысление евхаристии как залога единства Церкви в Теле Христовом (например, 1 Кор 10:17; 12:12–31; Дидахэ. 9–10; священномученик Игнатий Богоносец. Послание к Смирнянам. 8; священномученик Киприан Карфагенский. Послание 63, к Цецилию. 12); вера в евхаристию как в дар бессмертной жизни (ср.: Ин 6:26–54; священномученик Игнатий Богоносец. Послание к Ефесянам. 20) и благодарение за познание этой и других тайн Божественного домостроительства спасения (например, Дидахэ. 9–10). Эти богословские темы и во все последующие эпохи оставались центральными в учении Церкви о евхаристии. К рубежу 4–5 вв. в Церкви уже существовала традиция символического толкования священнодействий литургии – не только в их прямом значении (соответственно занимаемому в чине месту), но и в значении указаний на события из земной жизни Христа или на этапы Его духовного восхождения (так, одно из первых подобных толкований содержится в огласительных поучениях Феодора Мопсуестийского, сравнивающего обряд принесения хлеба и вина на святой престол для их освящения с шествием Христа на Страсти и Его погребением), – получившая в последующие эпохи большое развитие как на Востоке, так и на Западе. Серьёзные споры вокруг Евхаристии возникли в Византии в 8 в. в связи с ересью иконоборчества. Иконоборцы утверждали, что Евхаристия является единственным допустимым образом («иконой») Христа; православный ответ, данный преподобным Иоанном Дамаскином и отцами 7-го Вселенского собора, заключался в утверждении того, что Святые Дары являются не образом, а самими Телом и Кровью Христовыми. В послеиконоборческую эпоху на первый план вышел вопрос о качестве евхаристического хлеба – на Западе к этому времени возобладал обычай совершения Евхаристии не на квасном, как на Востоке, а на пресном хлебе – опресноках (из восточных традиций пресный хлеб для Евхаристии использовала только армянская, также в армянской традиции возник нехарактерный для остального христианского мира обычай служить литургию на неразбавленном вине). Вопрос об опресноках стал одним из главных в греко-латинской богословской полемике 9–11 вв. и имел важное значение в разделении православной и католической церквей – ознаменовавший это разделение разрыв евхаристического общения и обмен взаимными анафемами в 1054 г. между папским легатом кардиналом Гумбертом и патриархом Константинопольским Михаилом Кирулларием были во многом вызваны разными взглядами на этот вопрос. Константинопольские соборы 1156 и 1157 гг. специально посвящены Евхаристии, на них было утверждено учение о том, что жертва Евхаристии приносится всей Пресвятой Троице. Вопросы богословия Евхаристии (соответствуют ли Святые Дары Телу Христа до или после Воскресения и др.) обсуждались в Византии и на рубеже 12–13 вв., но их окончательному решению воспрепятствовал захват Константинополя крестоносцами в 1204 г. Византийские богословы 14 – 1-й половины 15 вв., в первую очередь святой Николай Кавасила, ещё глубже развили православное учение о Евхаристии. К 14 в. вопрос об опресноках перестал иметь большое значение в православно-католической полемике; ключевым стал вопрос о времени освящения Даров: католики настаивали на том, что освящение происходит в момент чтения священником установительных слов, православные – на том, что Дары освящаются во время эпиклезы (призывания Святого Духа с прошением освятить Дары во время евхаристической молитвы). Этот вопрос стал одним из ключевых на Ферраро-Флорентийском соборе, православную позицию на котором отстаивал святитель Марк Эфесский. Важно отметить, что греко-латинская полемика, шедшая вокруг вопросов о качестве евхаристического хлеба и времени освящения Даров, не подвергала сомнению единства в понимании того, чтo именно происходит при освящении.
Богословие Евхаристии на Западе
Споры о содержании евхаристического освящения Даров и о соответствии между Святыми Дарами в Евхаристии и физическими плотью и кровью Христа начались на Западе в 9 в., когда состоялась полемика между бенедиктинскими монахами и богословами Пасхазием Радбертом и Ратрамном из Корби. В 11 в. полемику продолжил Беренгар Турский, чьё учение (от которого он сам дважды отрекался) было осуждено римской Церковью. Возникшие между латинскими схоластами споры о сути происходящего при освящении Даров привели к закреплению с конца 11 в. в латинском богословии термина transsubstantiatio (пресуществление, т. е. изменение сущностей хлеба и вина в сущности Тела и Крови Христовых); термин и связанная с ним концепция были канонизированы его употреблением на нескольких соборах 13 в. и окончательно возведены в католической традиции в степень догмата на Тридентском соборе.
Джованни ди Паоло. Чудесное причастие святой Екатерины Сиенской. Между 1461 и 1482. Музей искусства Метрополитен, Нью-Йорк. The Metropolitan Museum of Art, www.metmuseum.org
В конце 14 – начале 15 вв. учение о пресуществлении было оспорено Дж. Уиклифом, а затем – Я. Гусом и его последователями. В 16 в. М. Лютер, Ж. Кальвин и другие лидеры зародившегося протестантизма также отвергли учение о пресуществлении, при этом уже в раннем протестантизме спектр учений о Евхаристии был весьма широк – от учения о консубстанциации, т. е. соприсутствии в Святых Дарах сущностей хлеба и вина и Тела и Крови Христовых (Лютер), до интерпретации Даров лишь как прообраза находящегося на небесах Тела Спасителя (Кальвин). В последующей истории различных ветвей протестантизма учение о Евхаристии и практики её совершения варьировались в очень большой степени. В противовес богословию реформаторов Тридентский собор католической церкви подчеркнул важность веры в пресуществление, в реальное присутствие Христа в Евхаристии, в жертвенный характер Евхаристии.
Протестантские идеи проникали и в православную среду – в 1629 г. в Женеве под именем патриарха Константинопольского Кирилла Лукариса вышло «Восточное исповедание христианской веры», где содержалось кальвинистское учение о Евхаристии. Опровержению этого учения и утверждению о тождестве древнего термина «преложение» термину «пресуществление» был посвящён целый ряд православных соборов 17 в.; в определениях этих соборов и других официальных вероучительных документах православной церкви 17–18 вв. отвергаются не только кальвинистское и лютеранское учения о Евхаристии, но и доктрина «импанации», т. е. «вохлебления», или нового воплощения Христа в Дарах. В конце 17 в. в Москве в связи с т. н. хлебопоклонной ересью (т. е. католическим учением о времени освящения) состоялись споры о времени преложения Святых Даров, которые прекратились на соборе 1690 г., подтвердившем православное учение. Константинопольский собор 1691 г. окончательно канонизировал термин «пресуществление» применительно к православному учению о Евхаристии; в том же году решения этого собора были официально восприняты русской церковной властью. В 19 – начале 20 вв. идеи о пересмотре православного учения о Евхаристии выдвигали А. С. Хомяков и некоторые представители славянофильства рубежа 19–20 вв.; эти идеи подверглись критике со стороны академического богословия того времени. Дальнейшие попытки отказаться от учения о пресуществлении предпринимались некоторыми православными богословами 20 в. (например, протоиереем С. Н. Булгаковым), но результатом этих попыток становился или отказ от осмысления от происходящего при освящении Даров, или, по сути, тот или иной вариант учений о консубстанциации или импанации. В 20 в. Евхаристия вновь оказалась в центре внимания богословов: ей посвящено множество публикаций, постоянно подчёркивается её центральное место в жизни Церкви, и на Западе, и на Востоке начало широко практиковаться более частое причащение.