Янг-эда́лт в Росси́и (англ. Young adult fiction; YA – литература для «молодых взрослых», «книги для подростков», «роман инициации»), направление современной массовой культуры, возникшее в 2000-х гг. и адресованное преимущественно молодой аудитории. Произведения российских авторов, которых относят к данному направлению, в целом воспроизводят основные жанровые черты и характеристики янг-эдалта как явления мировой культуры, но выражают некоторые национальные особенности.

Предыстория отечественного янг-эдалта

Истоки янг-эдалта в России можно проследить от «романа воспитания», который стал востребованным жанром в русской литературе уже во 2-й половине 19 в. Наряду с многочисленными переводами европейских авторов в этот период появляются и романы отечественных авторов. Так, произведение А. Ф. Писемского «Тысяча душ» (1858) выступает редким примером «романа карьеры», предвосхитившим «роман воспитания», а в полной мере соответствуют жанру роман «Подросток» (1875) Ф. М. Достоевского, а также биографические и псевдобиографические романы-трилогии, описывающие взросление героя, с которым идентифицируется автор. Это направление представлено не только широко известными сочинениями Л. Н. Толстого и М. Горького, но и, в частности, циклом Н. Г. Гарина-Михайловского «Детство Тёмы» (1892), «Гимназисты» (1893) и «Студенты» (1895). На рубеже 19–20 вв. возникает феномен Лидии Чарской, предложившей юной девичьей аудитории яркий образ героини-сверстницы в таких романах, как «Княжна Джаваха» (1903), «Записки маленькой гимназистки» (1908) и «Особенная» (1912).

Сложившийся к началу 20 в. жанровый канон отечественного «романа воспитания» претерпевает существенную трансформацию в раннем СССР. Молодое советское государство, которое стремилось непосредственно обращаться к юным гражданам, выступало заказчиком массовой литературной продукции для детей и юношества. Для этого имелись объективные предпосылки: после Гражданской войны 1917–1922 гг. огромное число детей и подростков остались без родительского попечения, сотни тысяч беспризорников и воспитанников детских домов рано вступали во взрослую жизнь. Согласно переписи 1926 г., 66 % населения страны составляла молодёжь до 30 лет, из них 37 % – дети и подростки в возрасте до 14 лет (Население России в XX в... 2000). Однако были и субъективные предпосылки: на раннем этапе советское государство строилось на принципах отрицания буржуазной семьи, превалирования коллективных интересов над частными, а государственной идеологии – над личным мировоззрением. Система образования работала в экстремальных условиях и нуждалась в обновлении, поэтому на культуру легли дополнительные воспитательные задачи. Обращение к подростку требовало от писателей учёта психологических и культурных особенностей этой аудитории, что и способствовало появлению произведений, по духу чрезвычайно близких к янг-эдалту, где в приоритете оказывался не успех и более высокое место в социальной иерархии, а вопросы идеологии и ранней социализации.

Традиционный «роман воспитания» («инициатический роман») был дополнен новым социальным посылом: поддержка и успех приходят к тем, кто оставляет прошлое и встаёт на сторону советского государства. Одним из ранних примеров таких произведений выступает повесть «Красные дьяволята» (1922) П. А. Бляхина, в которой группа ребят ведёт партизанскую борьбу с бандитами, а затем получает статус бойцов Красной Армии. В повести «Зелёный фургон» (1938) А. В. Козачинского оба главных героя – гимназист Володя, работающий в милиции, и вор-конокрад по прозвищу Красавчик – несмотря на сложности, находят себя в новой жизни. В финале Козачинский специально подчёркивает новые возможности советских людей: «…и каждый привёл несколько примеров быстрого роста людей в Советской стране. Оказалось, что доктор Нечестивцева была когда-то медицинской сестрой, а интендант Сдобнов – почтальоном…»

Подобные произведения появлялись не только в литературе, но и в самом массовом из искусств – кино, например полнометражный фильм «Путёвка в жизнь» (1931, режиссёр Н. В. Экк), посвящённый трансформации малолетних правонарушителей в честных, трудолюбивых советских граждан. Хотя герои таких произведений молоды и их социальный статус существенно меняется, от янг-эдалта их отличает отсутствие усложняющихся испытаний и линейный характер сюжета, как в авантюрном романе. Вместе с тем в трилогии «Неуловимые мстители» (1967–1971, режиссёр Э. Г. Кеосаян), экранизации повести «Красные дьяволята», испытания четвёрки героев в каждой части серии приводят к росту их социального статуса: партизаны становятся бойцами Красной Армии, разведчики – сотрудниками ОГПУ.

Интересную интерпретацию в советской литературе получает и популярный романтический мотив «героя в маске», восходящий к авантюрным романам 19 в. В повести «Тимур и его команда» (1940) А. П. Гайдара герои действуют тайно и анонимно, а вступлению в команду Тимура предшествует обряд посвящения, в ходе которого ребята получают право вершить правосудие – наказывать виновных и награждать достойных, пусть и в локальном масштабе дачного посёлка. Мир подростков представлен как самостоятельный, обособленный от мира взрослых границами тайного общества. Повесть близка к янг-эдалту не только сюжетно, но и стилистически: в ней действуют два равноправных героя – Тимур Гораев и Женя Александрова, у них есть команда поддержки, которая противостоит команде противника – банде хулигана Мишки Квакина. Язык повести подчёркнуто прост, в ней много диалогов, ситуативного юмора, узнаваемых бытовых деталей. Хотя герои и не достигли ощутимого социального роста, популярность повести привела к формированию настоящего фандома, сначала стихийного, а затем получившего институциональную поддержку советского государства и оформившегося в тимуровское движение.

Защита либо восстановление справедливости – один из контрапунктов современного янг-эдалта и распространённый мотив в советской литературе для детей и подростков. Восстановлению справедливости посвятил жизнь и Санька Григорьев – главный герой романа «Два капитана» (1936–1944) В. А. Каверина. Судьба героя делится на три периода, каждый из которых можно охарактеризовать как «инициатическое испытание». Ребёнком Санька преодолел свой недуг – немоту, вызванную психологической травмой, хотя и добился этого ценой попадания на самое социальное дно – он беспризорник на побегушках у вора-карманника. Затем, несмотря на происки врагов, он успешно получил образование, стал полярным лётчиком и женился на любимой девушке. Профессия лётчика – не просто воплощение его мечты, но и одна из высших ступеней в советской социальной иерархии. И, наконец, в условиях военного времени герой завершил свою миссию – он нашёл следы арктической экспедиции пропавшего капитана Татаринова, подтвердил совершённое им географическое открытие, опроверг обвинения во лжи в свой адрес и окончательно восстановил справедливость. Несмотря на стилистические особенности, структура романа практически полностью совпадает с каноном современного янг-эдалта, который предполагает усложнение и увеличение масштабов выпадающих герою испытаний и повышение его социального статуса после каждого из них. Число и сложность испытаний в янг-эдалте ограничена той социальной иерархией, которую представляет автор.

Ещё один важный, сходный с янг-эдалтом мотив советской подростковой литературы – описание новаторских образовательных систем и учреждений, обучение в которых служит ключом к социальному успеху. Но если в янг-эдалте учебные заведения выступают частью сеттинга, помогающей юным читателям идентифицироваться с героями через узнаваемые поведенческие модели и бытовые детали школ – вымышленных или волшебных, – то советские авторы описывали и пропагандировали реальные воспитательные системы. Так, «Дневник Кости Рябцева» (1927) Н. Огнёва описывает учёбу по системе Дальтон-план, что способствует социальному возвышению главного героя: сначала он становится главой ученического комитета школы, затем вожатым, и наконец, заслуженным учителем. Роман «Республика ШКИД» (1927) Г. Г. Белых и Л. Пантелеева рассказывает о воспитании трудных подростков в Школе социально-индивидуального воспитания имени Ф. М. Достоевского, где использовались авторские методики педагога В. Н. Сорока-Росинского.

Пропаганда новаторских подходов в обучении сохранялась в «советском янг-эдалте» вплоть до 1990-х гг. и вышла за рамки литературы. Так, экспериментальные учебно-воспитательные методики используют герои популярных фильмов «Ключ без права передачи» (1977, режиссёр Д. К. Асанова) и «Расписание на послезавтра» (1978, режиссёр И. М. Добролюбов). В 1970-х гг. популярностью пользовались произведения В. П. Крапивина, герои которых формировались как личности, участвуя в клубах по интересам, например в романе-трилогии «Мальчик со шпагой» (1974) и повести «Трое с площади Карронад» (1979). Сохранял значение и мотив ранней социализации. Так, в фильме «Розыгрыш» (1976, режиссёр В. В. Меньшов) советские школьники ведут себя как полноценные «молодые взрослые» – зарабатывают выступлениями в составе музыкальной группы. В конце 1980-х гг. фильмы о сложных, рано повзрослевших подростках образовали поджанр, название которому дал документальный фильм «Легко ли быть молодым?» (1986, режиссёр Ю. Подниекс), например «Лидер» (1985, режиссёр Б. В. Дуров), «Шут» (1988, режиссёр А. А. Эшпай), «Плюмбум, или Опасная игра» (1986, режиссёр В. Ю. Абдрашитов), «Курьер» (1986, режиссёр К. Г. Шахназаров). Однако герои советских картин часто терпят крах, что резко отличает их от янг-эдалта, где канон предполагает условно-счастливый финал.

Другой сюжетный признак янг-эдалта – опасные командные состязания на выживание – попал на советские экраны благодаря фильму «До первой крови» (1989, режиссёр В. П. Фокин). Популярная военизированная игра для подростков «Зарница» предстаёт в фильме крайне опасной из-за готовности юных участников отбросить любые моральные принципы ради победы, а «кладбище», на котором выбывшие из игры участники изображают призраков, выглядит почти инфернально, символизируя переход между реальным миром и небытием – ещё один важный для янг-эдалта мотив. Хотя некоторые герои повзрослели за время игры, инициация и вступление в новый социальный статус даются в картине лишь подспудно.

Сюжет игры на выживание получает развитие и становится ближе к канону янг-эдалта в романе С. В. Лукьяненко «Рыцари сорока островов» (1992). Повествование стилизовано под популярную в советское время научную фантастику и помещено в самобытный сеттинг – замкнутую локацию из 40 островов, связанных мостами. На этих островах живут подростки, которые вынуждены воевать друг с другом по прихоти устроителей этого места. Хотя в романе используются такие художественные приёмы, как ирония и характерные для постмодерна элементы пародии, в нём также есть инициатические испытания, а в финале юные герои получают награду за преодоление череды испытаний. Они не меняют социального статуса, а просто возвращаются домой на Землю из мира смертельной игры, устроенной инопланетянами с целью отбора перспективных землян.

В 1996 г. вышел роман А. А. Бушкова «Охота на пиранью», сюжет которого строится вокруг игры на выживание в тайге. Хотя книга не относится к янг-эдалту, её одноимённая экранизация (2006, режиссёр А. О. Кавун) положила начало целому направлению российских фильмов и сериалов о смертельно опасных играх, которые используют принципы янг-эдалта, например такие резонансные проекты, как «Мафия: игра на выживание» (2016, режиссёр С. Г. Андреасян), «Sпарта» (2018, режиссёр Е. Г. Баранов), «Игра на выживание» (2020, режиссёр К. Л. Оганесян), «Колл-центр» (2020, режиссёры Н. Ф. Меркулова и А. В. Чупов) и др.

Современная российская янг-эдалт литература

Несмотря на солидную жанровую традицию, отечественный янг-эдалт на начальном этапе характеризовался некоторой подражательностью. Одним из наиболее характерных примеров служит серия книг Д. А. Емца о юной волшебнице Тане Гроттер (2002–2012), перегруженная отсылками к циклу Дж. Роулинг о Гарри Поттере. «Рыцарь ночи» (2009) Ярославы Лазаревой и последующие романы серий о вампире Греге и девушке Ладе стали попыткой перенести сюжет саги С. М. Майер «Сумерки» на российскую почву.

Дмитрий Емец с книгами про Таню Гроттер. Москва. 2003.Дмитрий Емец с книгами про Таню Гроттер. Москва. 2003.В конце 2000-х – начале 2010-х гг. на русском языке стали появляться самобытные произведения янг-эдалта. Приведём лишь несколько наиболее удачных примеров. Действие серии книг Н. В. Щербы «Часодеи» (2011–2014) разворачивается в тщательно проработанном мире, сочетающем стилистику клокпанка и этнофэнтези, но основа концепции и сюжета соответствуют канонам янг-эдалта. Цикл состоит из шесть книг, в каждой из которых главная героиня, девочка-подросток Василиса, проходит ряд всё более изощренных испытаний. В первой книге она становится «часовщицей» – волшебницей, использующей часовую магию, затем учится в магической школе Светлочасов, а в последнем романе вместе с другом Фэшем обретает иное качество – становится Новым Временем и уходит в другую временну́ю параллель. «Часодеи» переведены на несколько языков, у цикла сложился собственный читательский фандом.

Трилогия астрофизика Н. Н. Горькавого «Астровитянка» (2008–2010) написана в традициях «твёрдой» научной фантастики, включающей образовательные элементы, однако сюжетные коллизии также развиваются по канону янг-эдалта. Героиня трилогии Никки Гринвич живёт в полной изоляции на астероиде, её воспитанием занимался робот Робби. В первой книге ей приходится учиться не только ходить, преодолевая земное притяжение, но и заново социализироваться. Никки успешно выдерживает испытания, из «космической Маугли» постепенно дорастая до студентки престижного колледжа, победительницы Лунной регаты, раскрывшей тайну гибели своих родителей, принцессы и основательницы новой правящей династии. Признанный мастер фантастики Ник Перумов также создал трилогию о юной девушке с магическими способностями – Молли Блэкуотер. Цикл включает романы «За краем мира» (2016), «Сталь, пар и магия» (2016), «Остров крови» (2017) и повесть «Ведуньин двор» (2017) с уникальным миром, объединяющим канон янг-эдалта, стилистику магического стимпанка и элементы славянского фэнтези. Сходная стилистика и сюжет были в дальнейшем использованы в полнометражном фильме «Эбигейл» (2019, режиссёр А. В. Богуславский).

При всём многообразии и самобытности этих миров все они достаточно полно воспроизводят жанровый канон янг-эдалта, который включает следующие базовые составляющие. Ядро формулы янг-эдалта составляет сюжет, который строится вокруг инициации главного героя через серию испытаний. Разница между изначальным положением героя и его финальными достижениями должна быть максимальной, масштаб и сложность преград нарастает, а социальный статус героя повышается необратимо. Главный герой в янг-эдалте один, общее число персонажей невелико, аудитории легко их запомнить. Герой крайне эмоционально и искренне реагирует на происходящее, развивается, переживает череду изменений. Романтическая линия желательна, но факультативна. Важным элементом янг-эдалта выступают узнаваемые и воспроизводимые детали для развития фандома, например часовые шестерни и ключи используются фанатами романа «Часодеи» в качестве украшений. Представление зла в янг-эдалте остаётся слабо регламентированным. Антагонист может быть как персонифицированным, так и коллективным. Например, «астровитянка» Никки Гринвич противостоит императору династии Южных, а слепой девушке из романа «Меня зовут I-45» (2016) В. Е. Огневой приходится бросить вызов порочной системе планеты Земля.

Стилистика янг-эдалта также воспроизводит характерный набор черт: простота изложения, использование усреднённой, обыденной лексики, короткие, простые предложения, обилие диалогов, прилагательных, передающих искренность и эмоциональность героя, преимущественно линейная композиция и общая сюжетная линия с минимумом ответвлений, приветствуется повествование от первого лица. Легкий, ситуативный юмор и гэги допустимы, но иронии, цинизма и сарказма создатели янг-эдалта стараются избегать.

Трансмедийные форматы янг-эдалта

Популярность трансмедийного повествования способствовала появлению отечественных янг-эдалт проектов, сочетающих различные форматы. Например, уникальный проект «Первый отряд» состоит из аниме 2009 г., созданного М. Л. Шприцем в партнёрстве с японской Studio 4 °C, режиссёром Асино Ёсихару и Накатой Хирофуми, руководившим визуальной разработкой персонажей, а также романа А. А. Старобинец «Первый отряд. Истина» (2010). Мир проекта соединяет элементы супергеройского эпоса и магии духов с реалиями Второй мировой войны в Советском Союзе. Героиня проекта, подросток-медиум Надя, по заданию советской разведки выводит из мира мёртвых души своих четырёх друзей, пионеров-героев, с помощью которых ей удается изменить ход войны в решающей магической битве. В аниме рисованная часть дополнена псевдодокументальными вставками, в которых якобы очевидцы и «эксперты» комментируют события, как если бы те были реальными, а в романе Старобинец само исходное аниме «Первый отряд» служит ключом к событиям нашего времени. Проект вызвал неоднозначную реакцию аудитории и критики, так и оставшись экспериментом.

Другой интересный пример трансмедийного повествования с многочисленными жанровыми и структурными элементами янг-эдалта – интерактивный роман в форме бесплатного кроссплатформенного приложения для мобильных устройств по мотивам серии книг В. Ю. Панова «Тайный город» (с 2001). Помимо приложения, проект включал настольную и браузерную игры, а в 2014 г. первые две книги серии были экранизированы в формате одноимённого сериала, снятого во вполне традиционной эстетике.

Большинство российских проектов не следуют канону янг-эдалта буквально, а используют его отдельные составляющие, избегая жанрового пуризма. Русскоязычный канон янг-эдалта всё ещё находится в стадии формирования, шаблон не сложился окончательно и потому малопригоден для заимствования, а соответствующие попытки приводят к потере важных жанровых составляющих. Так, хотя герой романа Б. Акунина [Г. Ш. Чхартишвили (в 2024 признан в РФ иностранным агентом)] «Любовник смерти» (2001), заявленного как «диккенсовский», т. е. «роман воспитания», – подросток Сенька Скорик – к финалу повысил свой социальный статус, пройденные им испытания не акцентированы, а сама трансформация персонажа смазана. Персонаж остался лишь пассивным элементом повествования – рассказчиком, а настоящим деятельным героем предстал Эраст Петрович Фандорин.

Сюжетную основу анимационного проекта С. Н. Серёгина [сериал «Тайны Сухаревой башни» (2010–2013) и полнометражный мультфильм «Чародеи равновесия. Тайна Сухаревой башни» (2015)] составили разнообразные авантюрные приключения в самобытном магическом мире Петровской эпохи. Главные герои – подростки Марго, дочь чародея Брюса, и Петя, его ученик. «Тайны…» содержат много атрибутов янг-эдалта – мотив ученичества, пересечение границ миров с особыми правилами, зарождение романтических отношений, нарушение запретов с драматичными последствиями, инициатический момент проникновения героев в тайну Сухаревой башни – однако к кардинальным изменениям социального статуса эти перипетии не привели.

Влияние

Поскольку канон янг-эдалта тесно связан с возрастной психологией и востребован юношеской аудиторией, в русскоязычной литературе его элементы активно апроприируют другие массовые жанры, тяготеющие к эскапизму, в первую очередь романтическая фантастика (ромфант) и поджанр альтернативной истории о путешественниках назад во времени, т. н. попаданцах. Ромфант заимствует у янг-эдалта коллизию выбора любовного или брачного партнёра как посвящения в новый социальный статус, иерархические системы обучения, образ хрупкой, но мужественной героини, стилистическую простоту, эмоциональность и доверительный тон повествования. Однако в ромфанте эти элементы используются избирательно, поскольку жанровый приоритет здесь состоит не в социальных достижениях, а в любовной интриге. Характерный пример – романы серии «Литдорама» издательства ЭКСМО «Девушка с жемчужной кожей» (2015) и «Юноша с татуировкой лотоса» (2015) Ярославы Лазаревой.

Подростки или «молодые взрослые» часто выступают героями альтернативной истории. Авторы таких произведений зачастую используют хронологическую трансгрессию героя как момент инициации, перехода в более высокий социальной статус. Популярна разновидность альтернативной истории, когда в тело юноши заселяется некто взрослый и опытный из будущего. Примеры таких подходов: серия «Мальчик из будущего» (2016) В. Г. Поселягина, «Настоящее прошлое. И снова здравствуйте!» (2021) Р. В. Злотникова. Однако, будучи не заслугой героя, а скорее случайным или вынужденным событием, такой переход во времени разрушает модель янг-эдалта, в котором повышение социального статуса служит наградой за испытание.

Простота и гибкость канона делают янг-эдалт востребованным направлением среди сетевых писателей, использующих блоги и цифровые платформы для самопубликации. Массив таких произведений неуклонно растёт, и они конкурируют за аудиторию с жанром ромфанта. Популярных сетевых авторов зачастую рекрутируют в тематические серии издательств, например в «Young Adult. Инстахит» ЭКСМО. Рассчитывая на внимание молодой аудитории, авторы резонансных телесериалов выбирают именно янг-эдалт для неординарных проектов и экспериментов. Благодаря этому янг-эдалт, его производные и разновидности имеют хорошие перспективы в русскоязычной массовой культуре как литературный и трансмедийный жанр.