Э́тика [лат. ethica (ethice), от греч. ἠθική (τέχνη), буквально – моральное искусство (или наука)], практическая философия, учение о нравственности (морали). Термин впервые встречается в названии трёх сочинений Аристотеля, посвящённых проблемам нравственности («Никомахова этика», «Евдемова этика», «Большая этика»), став в дальнейшем общепринятым обозначением особой философской дисциплины. Ныне в научной литературе под этикой по преимуществу понимается область знания, а под нравственностью (моралью) изучаемый ею предмет. В повседневном словоупотреблении в русском языке все три слова употребляются как взаимозаменяемые термины.

Выделение этики как особого аспекта философии в европейском культурном регионе связано с открытием софистов, согласно которому человеческие установления, в отличие от неизменных законов природы, произвольны и разнообразны. В бытии человека был выделен аспект, зависящий от него самого: область сознательных действий (поступков) человека, его взаимоотношений с другими людьми. Встала проблема выбора более совершенных и потому предпочтительных форм человеческой жизни (государственных законов, обычаев и т. д.). В противовес софистической концепции об относительности моральных норм и представлений Сократ выступил с убеждением в существовании общезначимых нравственных понятий и поставил знак равенства между добродетелью (наилучшим состоянием, совершенством) человека и знанием, полагая, что человек совершает зло по незнанию. Сократ не дал содержательного ответа на вопрос о том, в чём заключается добродетель человека. Его ученик Платон связывал добродетель с приобщением к высшей идее блага – источнику всякого бытия и познания; восхождение к этой идее должно происходить в совершенном государстве под руководством философов как наиболее знающих людей. Аристотель выступил против интеллектуализации добродетелей: они суть качества души, в формировании которых наряду с разумом самостоятельную роль играют также аффекты неразумной части души. Целью этики являются не знания, а поступки, она имеет дело не с понятием блага, а с его осуществлением. Тем самым этика как практическая философия была отделена от теоретической философии (метафизики).

Зенон из Кития и Эпикур разделяли философию на логику, физику и этику, следуя в этом традиции, восходящей к Академии Платона. В послеаристотелевской философии этика эмансипировалась от политики, и нравственное совершенство человека не ставилось в связь и зависимость от совершенства общественной жизни. Посредствующую роль между индивидом и добродетелью, которую в учениях Платона и Аристотеля играл полис, в рамках нового понимания этики стала играть философия. Отсутствие душевных тревог и телесных страданий – цель этики Эпикура – достигается через доставляемое философией правильное понимание удовольствий и разумное просвещение, освобождающее от страхов. Путь к стоической апатии и скептической атараксии также лежит через философию. Мудрец, живущий во внутреннем согласии с собой и природой, ориентированный на благой промысел мирового разума, предстаёт как воплощённая добродетель, сам факт его существования является обоснованием морали.

Христианская мысль Средневековья исходит из убеждения, что этика (или мораль) не содержит свои основания в себе и только в соотнесённости с богословием может очерчивать границы хорошего и дурного. Отношением к Богу как высшему благу определяются в конечном счёте нравы, добродетели и пороки души, добрые и злые дела человека. Представители патристики в своём стремлении к переосмыслению этики языческой древности в свете христианского вероучения первоначально опирались на традицию Платона. Как самостоятельная дисциплина в рамках средневекового свода знаний этика вычленяется в аристотелевской версии: «Никомахова этика» после её перевода в 13 в. на латинский язык стала основным университетским учебником. Этика является обозначением как всей практической философии, куда входят также экономика и политика, так и её первой части (монастики). Единство этих частей обеспечивается их нацеленностью на единое высшее благо и причастностью к нему. В систематической концепции, разработанной Фомой Аквинским, предметом этики является порядок волевых и разумных действий, организованных единством целей.

Этика Нового времени отказывается от идеи трансцендентных моральных сущностей и апеллирует к человеческому опыту, стремясь понять, каким образом нравственность, будучи свойством отдельного индивида, является в то же время общеобязательной, социально организующей силой. В отличие от средневековой ориентации на платоновско-аристотелевский круг идей, она начинает с обращения к стоицизму, эпикуреизму и скептицизму. Родоначальники философии Нового времени Ф. Бэкон, Р. Декарт, Т. Гоббс не создали собственных этических систем, но методологически предопределили дальнейшее развитие этики. Бэкон разделял этику на две части – учения об идеале (или об образе блага) и об управлении и воспитании души, считая наиболее важной эту вторую, практическую часть. Согласно Гоббсу, мораль имеет договорное происхождение, как и государство, она вырастает из противодействия изначально эгоистической природе человека и естественному состоянию «войны всех против всех», при котором «понятия справедливого и несправедливого не имеют места». Всеобщим мерилом добра и зла являются законы данного государства, а нравственным судьёй – его законодатель. Б. Спиноза в созданной им этике личности не связывал этику с социально-культурным бытием человека и видел её задачу в освобождении человека из-под власти аффектов, пассивно-страдательных состояний, в достижении им способности быть причиной самого себя, что осуществляется через познание, без которого нет разумной жизни («Этика», 1677). Противостояние этики общественного договора и этики личности отражает свойственное буржуазной эпохе трагически переживаемое ею противоречие между социально-всеобщими и индивидуально-личностными измерениями бытия человека. Поиски синтеза между ними – характерная черта этики 18 в.

Одним из опытов такого синтеза явилась британская философия «морального чувства» как изначально заложенной в человеке непосредственной склонности к всеобщему благу, действующей без оглядки на личный эгоистический интерес (Ф. Хатчесон, Э. Шефтсбери). Согласно Д. Юму, моральные суждения человека связаны с чувствами человеколюбия, симпатии и вместе с тем ему присуще стремление к личному интересу, так что соображения полезности всегда присутствуют в моральных оценках. А. Смит выводил мораль из чувства симпатии, отводя большую роль механизму уподобления, который позволяет человеку поставить себя на место другого и брать за образец то, что он любит в других. И. Бентам выходит за рамки субъективной этики морального чувства, полагая основой этики принцип пользы для обоснования обязанностей человека не только в рамках малого круга общения, но и как гражданина государства.

Наиболее значительным опытом синтеза различных этических учений Нового времени явилась этика И. Канта, который впервые установил, что в морали человек «подчинён только своему собственному и, тем не менее, всеобщему законодательству» («Основоположение к метафизике нравов», 1997. Т. 3.). Кант исходил из самоочевидного представления об абсолютном и общезначимом нравственном законе, который тождествен чистой (доброй) воле и выступает как долг, категорический императив. Нравственность обнаруживает свою безусловность только в качестве внутреннего убеждения, образа мыслей, и её обоснование завершается постулатом существования умопостигаемого мира свободы, которому принадлежит человек как разумное существо: свобода человеческих поступков не отменяет их необходимости, они существуют в разных не пересекающихся между собой плоскостях.

Г. В. Ф. Гегель попытался снять дуализм свободы и необходимости, добродетели и счастья, долга и склонностей, пронизывающий этику Канта. Стремясь обосновать нравственность не только как субъективный принцип долженствования, но и как объективное состояние, он исходит из того, что индивид обособляется в качестве личности, утверждает свою субъективность только в обществе, государстве как воплощении всеобщей разумной воли. Гегель разводит понятия морали и нравственности (нем. Sittlichkeit): нравственность есть действительность морали, если категориями морали являются «умысел», «вина», «намерение», «благо», «добро», «совесть», то категории нравственности – это «семья», «гражданское общество», «государство». Философия Гегеля фактически устраняет этику как особую дисциплину, т. к. в ней нравственность совпадает с государством и оставляет открытым вопрос о границах индивидуально ответственного поведения.

Наметившийся после Гегеля антинормативистский поворот в этике, направленный на критику морализирующего отношения к действительности, представлен марксизмом и философией Ф. Ницше. Исходя из понимания бытия как исторической практики, К. Маркс и Ф. Энгельс обосновывали перспективу коммунизма как морально преобразованного общества, описываемого ими как практический гуманизм. Мораль в её исторически сложившемся виде интерпретировалась при этом как особая, к тому же превращённая форма общественного сознания. Сведение морали к задачам революционной стратегии и тактики получило последовательное выражение в работах В. И. Ленина «Задачи союзов молодёжи» и Л. Д. Троцкого «Их мораль и наша», а также в практике большевизма и советского государства 1920–1930-х гг. Тем самым этика в её традиционном значении лишалась собственного предмета (Ленин соглашался с тем, что «в самом марксизме от начала до конца нет ни грана этики» – Ленин. 1971. С. 440).

Ницше выступил с критикой европейской морали в её исторически сложившемся виде, считая, что она убивает волю к творчеству, совершенствованию, став сплошной маской, лицемерной апологией «стадности», безличных коллективных норм, ослабляющих жизнь. Сами понятия добра и зла являются, по мнению Ницше, порождениями мертвящего духа рабской зависти, рессентимента. Призывая к переоценке ценностей, Ницше считал создание ценностей собственной задачей философии. При таком подходе этика фактически совпадает с философией, основные философские произведения Ницше являются в то же время этическими произведениями. Расширительное понимание морали и этики, предопределяющее всё строение философии, в 20 в. получило развитие в экзистенциализме.

К концу 19 в. восстанавливается позитивное отношение к морали, а вместе с ним и дисциплинарный статус этики. Представители марбургской школы неокантианства истолковывали этику как логику общественных наук и стремились снять разрыв между долгом и склонностями, добродетелью и счастьем, сближая этику с правом и педагогикой (Г. Коген, М. Венчер). Баденская школа (В. Виндельбанд, Г. Риккерт) исходила из того, что реальные мотивы поведения не поддаются этическому обобщению, а ценностные определения имеют исторически индивидуализированный характер. В эволюционной этике, связанной прежде всего с именем Г. Спенсера («Основания этики», т. 1–2, 1892–1893), нравственность рассматривалась как стадия универсальной эволюции, процесса выравнивания эгоизма и альтруизма. Развитие генетики и когнитивных исследований дало новый толчок натуралистическим подходам к нравственности.

Воздействие идеала научной рациональности сказалось в направлениях этики 20 в., сложившихся в рамках аналитической философии и феноменологии. Аналитическая этика, продолжившая эмпирическую традицию в понимании нравственности, идентифицировала себя как метаэтика, имеющая своим содержанием критический анализ языковых форм моральных высказываний (Дж. Мур, «Принципы этики», 1903). Прояснение верифицируемого значения моральных понятий связывается с признанием качественного отличия моральных суждений как суждений предписывающих (прескриптивных) от дескриптивных суждений, с которыми имеет дело познание.

Феноменологическая этика складывалась в противостоянии как жёсткому догматизму классической этики (в частности, ригористическому априоризму Канта), так и утилитаристскому релятивизму. Она исходит из того, что ценности представляют собой объективную вневременну́ю структуру, которая дана человеку в актах непосредственного чувствования. В акте оценки человеку предстоит высветить эти ценности в их общезначимом содержании, чтобы трансформировать их объективный порядок в жизненную задачу. Акты выбора и реализации более высокой или более низкой ценности в иерархии, которую образуют ценности гедонистические, витальные, духовные и религиозные, определяют нравственную характеристику этих ценностей в качестве «добра» или «зла» (М. Шелер, «Формализм в этике и материальная этика ценностей», т. 1–2, 1913–1916). Различие между абсолютными ценностями и историческими, социокультурно обусловленными формами их постижения – одна из центральных идей феноменологической этики (Н. Гартман, «Этика», 1926).

В этике прагматизма (У. Джеймс, Дж. Дьюи и др.) моральные понятия связываются с интересами, потребностями, успешностью поведения, что придаёт им ситуативный характер. Мораль, традиционно рассматривавшаяся как источник внутреннего недовольства, начинает интерпретироваться как средство на пути к душевному комфорту и довольству жизнью.

С конца 20 в. развитие европейской этики характеризуется двумя новыми тенденциями – переходом к прикладной этике и переосмыслением предмета этики в контексте постмодернизма. Прикладная этика занимается моральными коллизиями в конкретных сферах общественной практики и существует как совокупность многих дисциплин. Постмодернистская философия с её отказом от логоцентризма и деконструкцией классических философских оппозиций, со свойственным ей пафосом ситуативности и открытости разрушает преобладавший в философии прежний образ этики, сводящейся к абстрактным принципам и всеобщим определениям. В этой перспективе этика сливается с живым моральным опытом, становится соотнесённой с конкретной ситуацией и индивидом, открытой и многоголосой.

Этика, будучи наукой о нравственности, является также её самосознанием, даёт вторичный анализ нравственных представлений, непосредственно вписанных в опыт реальной жизни. Предмет этики и её общественное назначение состоят в том, чтобы объяснить и обосновать, как возможно индивидуально ответственное существование человека в мире. Необходимость в этике определяется конфликтом ценностей, когда нравственные представления теряют силу непосредственности и возникает потребность в их переосмыслении. Степень достоверности этических обобщений ограничивается тем фактом, что последнее слово в нравственно ответственных решениях принадлежит самим действующим субъектам.

Этика вторична по отношению к нравственности, но оказывает на последнюю обратное воздействие, которое может стать для неё решающим. Таким совпадением этики с нравственностью стала Нагорная проповедь Иисуса Христа. В новейшей истории примерами прямого соединения философско-этических учений с живым нравственным опытом являются теория непротивления злу насилием Л. Н. Толстого и этика благоговения перед жизнью А. Швейцера.

В академической традиции этику принято разделять на три части: общетеоретическую (метаэтику), нормативную и прикладную. В метаэтике рассматриваются вопросы о возможности этики как науки, её специфике, методах, месте в системе знания, о свободе воли, даётся анализ структуры нравственности, её источника, гносеологического статуса её утверждений, соотношения с другими формами культуры, своеобразия морального поступка. В нормативной части исследуются нравственно ориентированные цели и основные законы деятельности (высшее благо, счастье, смысл жизни, золотое правило), категории нравственного сознания (добро, зло, долг, совесть, достоинство), нравственного чувства (жалость, стыд, раскаяние, вина, сострадание, благоговение), типы нравственных отношений между людьми (ответственность, справедливость, любовь, дружба, милосердие, уважение). Прикладная этика ныне представлена большим количеством самостоятельных направлений (биомедицинская этика, этика бизнеса, экологическая этика, этика управления, этика науки, инженерная этика, этика государственного служащего и др.), став в значительной степени частью соответствующих областей практической деятельности.

Всякая развитая этическая система включает в себя более или менее детализированную программу поведения, соответствующую её представлениям о нравственно достойном образе жизни. Нормативная определённость обосновываемых программ – один из важных критериев классификации этических учений: этика эвдемонизма, гедонизма, внутренней стойкости (стоицизма), сентиментализма, созерцания, любви, долга, утилитаризма, скептицизма и др. Нормативные программы этики не поддаются классификации по критерию истины. Само их многообразие подтверждает открытость нравственного опыта, неограниченную ответственность реальных индивидов как за совершаемые ими конкретные поступки, так и за общую смысловую наполненность своей жизни.