Гоббс То́мас (Thomas Hobbes) (5.4.1588, Уэстпорт, ныне в составе Малмсбери, графство Уилтшир – 4.12.1679, Хардуик-холл, графство Дербишир), английский философ, теоретик общества и государства. Родился в семье сельского священника. В 1603–1608 гг. учился в Оксфордском университете, по окончании которого был воспитателем, затем секретарём в аристократическом семействе У. Кавендиша (впоследствии графа Девонширского), с которым был связан до конца жизни. В 1621–1626 гг. сотрудничал с Ф. Бэконом. Совершил несколько путешествий во Францию и Италию, где познакомился с Г. Галилеем (его «Диалог о двух системах мира, Птолемеевой и Коперниковой» оказал большое влияние на Гоббса). В начале Английской революции (1640) в составе роялистской эмиграции прибыл в Париж, где прожил 11 лет и где вышло его сочинение «О гражданине» («De cive», 1642; 3-я часть написанных на латинском языке «Основ философии»), написал «Возражения» на «Метафизические размышления» Р. Декарта. В 1651 г. неожиданно для роялистов переехал в Лондон, где в том же году с одобрения О. Кромвеля опубликовал свой обширный труд «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского» («Leviathan: or, The matter, form and power of a commonwealth ecclesiastical and civil», русский перевод 1936) (Левиафан – библейское чудовище, символизирующее у Гоббса государство). Затем он издал сочинение «О теле» («De corpore», 1655) и «О человеке» («De homine», 1658) (1-я и 2-я части «Основ философии»). После реставрации монархии Стюартов (1660) Гоббс подвергся нападкам со стороны роялистов и церковных властей, ему было запрещено публиковать сочинения, посвящённые политике и религии. В 1668 г. Гоббс издал в Амстердаме латинский перевод «Левиафана». В последние годы жизни занимался литературной работой, перевёл на английский язык «Одиссею» и «Илиаду» Гомера.
Гоббс – один из главных теоретиков эмпиризма 17 в. Он не раз подчёркивал старую формулу сенсуализма, согласно которой в интеллекте нет ничего, чего не было бы ранее в чувствах. Своё учение о бытии Гоббс именует по-аристотелевски первой философией (избегая термина «метафизика» как схоластического) или просто физикой. Продолжая традицию позднесредневекового номинализма, Гоббс отрицал реальность универсальных внечувственных субстанций, как материи, так и духа, на чём настаивала метафизика Декарта: если слова – это знаки тел, то общие понятия – это знаки знаков, «имена имён». Бытие составляют прежде всего единичные тела, постигаемые чувствами в повседневном опыте. Тело обладает неотъемлемыми от него акциденциями, или свойствами, – протяжённостью и внешней фигурой. Пространство – это всегда конкретная протяжённость конечного тела. Движение и покой составляют уже акциденции, присущие не всем телам, ибо одни из них движутся, а другие покоятся. Акциденции, ещё менее связанные с телом, – осязательные, слуховые, цветовые и другие качества, появление и исчезновение которых зависят не столько от тела, сколько от воспринимающего его субъекта.
Отвергая понятия целевой и формальной причин, Гоббс признавал только материальные и действующие «ближайшие причины», фиксируемые в опыте. Действующая причина – активное тело, материальная – тело, подвергающееся воздействию. Мышление, по Гоббсу, речевая деятельность человека. Если чувственные восприятия образуют первый слой опыта – простейшее знание (cognitio), то словесное общение – второй слой, который Гоббс именует наукой. В разработанной Гоббсом знаковой теории языка возникновение имён рассматривается как результат произвольного соглашения между людьми.
Если физика изучает природные, естественные тела, то моральная, или гражданская, философия, пользуясь дедуктивно-синтетическим методом, исследует «искусственные тела», создаваемые человеком, важнейшим из которых является государство. Чтобы познать последнее, необходимо предварительно исследовать человека, его природу, способности и склонности. Этим занимается философия морали, предваряющая философию политики. Гоббс с большой силой подчёркивал эгоистическую природу человека, определяемую как его стремлением к самосохранению, так и разнообразными интересами, углубляющимися и усложняющимися в условиях цивилизации и способными приводить к оспариванию самых незыблемых геометрических истин.
Развитое Гоббсом натуралистическое понимание человека лежит в основе его концепции происхождения и сущности государства. Человеческое общество вначале проходит стадию естественного состояния, когда люди подчиняются в основном лишь своим чувственным влечениям и руководствуются естественным правом. В силу того, что интересы и право одного наталкиваются на аналогичное право другого, в обществе царит «война всех против всех», грозящая людям всеобщим истреблением.
Возможность выхода из этого состояния заложена в разумности человека, естественных законах, правилах морального благоразумия. Все они сводятся к древнему «золотому правилу» (зафиксированному и в Евангелии): не поступай с другими так, как не хочешь, чтобы поступали с тобой. Это правило самоограничения эгоизма побуждает людей заключить общественный договор, в результате которого возникает государство. Участники договора, обладая великим даром речевого общения, вступают благодаря ему в гражданское состояние, отказываются от значительной части своих естественных прав, отчуждая их в пользу верховного главы государства и подчинённых ему служителей. Государственность становится, т. о., главным моральным воспитующим фактором цивилизации. Право и мораль сближаются, различие между ними сохраняется в том, что гражданские законы – писаные, а естественные – неписаные. Верховная государственная власть абсолютна, её носитель (не обязательно король) не разделяет её ни с кем. Действия его, однако, не произвол, ибо действию законов «суверен подчинён так же, как последний из его подданных» (Гоббс. Сочинения. Т. 2. Москва, 1991. Гл. 30). Граждане сохраняют многие из естественных прав (гарантию на жизнь, экономические и семейные отношения, воспитание и др.) и в меру этого свободны.
Религию Гоббс считал необходимой духовной пищей масс, отягчённой, однако, множеством суеверий. С последовательно антиклерикальных позиций Гоббс решительно выступал за подчинение церковных институтов светской, государственной власти.