Аналити́ческая филосо́фия, доминирующее направление в англоязычной философии 20 в. В широком смысле – определённый стиль философского мышления, характеризующийся такими качествами, как строгость, точность используемой терминологии, осторожное отношение к философским обобщениям и спекулятивным рассуждениям. Для философов аналитической ориентации сам процесс аргументации и его структура не менее важны, чем достигаемый с их помощью результат; многие из них при этом опираются на формальную (математическую) логику, эмпиристскую эпистемологию и данные науки. Язык рассматривается не только как важное средство изложения философских идей, но и как самостоятельный объект исследования. Аналитическая философия не представляет собой целостной школы, ориентирующейся на единообразно сформулированный набор принципов, так что, скорее, можно говорить об аналитическом движении в философии (по аналогии, например, с феноменологическим движением), в русле которого сформировалась преобладающая парадигма философской рациональности 20 в.

Исторические корни

Черты аналитико-рационалистического стиля философствования обнаруживаются в сократической индукции, платоновской диалектике, в аристотелевских «Аналитиках», в семантических идеях софистов и стоиков. Средневековые схоластические трактаты и диспуты являются ярким примером доказательности, аналитичности и концептуальной строгости. Особенно следует отметить логико-семантические идеи британских схоластов Дунса Скота и У. Оккама.

В Новое время преимущественное внимание к языковой и эпистемологической стороне философской деятельности стало отличительной чертой английской философии. В критической эпистемологии Ф. Бэкона «идолы рынка (площади)», препятствующие познанию истины, возникают в результате беспорядочной речевой коммуникации. Классификация языковых знаков Т. Гоббса лежит в основе его аналитико-синтетической методологии исследования естественных и искусственных тел (в том числе государства). Выдвинутый Дж. Локком принцип психологического атомизма (мышление предстаёт как комбинирование исходных элементов чувственности – «простых идей») был развит Дж. Беркли, рассматривавшим все вещи и явления как комбинации идей-ощущений, источником которых является Высшее существо (реальная причинная связь заменена у Беркли знаковыми отношениями между группами ощущений). В более последовательной феноменалистской доктрине Д. Юма единственный вид реальности – сфера перцептуального опыта – представлена как сложная ассоциативная комбинация «впечатлений» и их копий – идей. Линию Юма и других британских эмпиристов-аналитиков продолжил в 19 в. Дж. С. Милль, усовершенствовавший логико-индуктивные процедуры философии и методологии науки.

Важный вклад в формирование аналитического стиля философствования внесли такие представители «континентальной» европейской философии, как Р. Декарт, разработавший новую модель сознания (философы-аналитики считают его основателем философии сознания в современном понимании), Г. В. Лейбниц, создавший логическую теорию отношений, И. Кант, трансцендентальная аргументация которого стала для философов-аналитиков одним из излюбленных приёмов рассуждения и доказательства, Ф. Брентано с его идеей интенциональности сознания.

Логический атомизм 1910–1920-х гг.

У истоков аналитической философии стояли немецкий логик и философ Г. Фреге («О смысле и значении», 1892) и английские философы Дж. Э. Мур и Б. Рассел, выступившие в 1898 г. с резкой критикой британского абсолютного идеализма, монистической концепции которого они противопоставили плюрализм, а принципу холизма (целостности) – атомизм. Согласно Расселу (лекции «Философия логического атомизма», 1918, и статья «Логический атомизм», 1924), Вселенная состоит из отдельных элементов («атомов»), которые имеют логический характер и далее неразложимы, в отличие от сложных объектов («логических фикций») являются абсолютно простыми и вступают во внешние (функциональные) отношения друг с другом. «Атомы» обозначаются в языке с помощью «логически собственных имён», указывающих на объекты в мире, которые даны в непосредственном «знании-знакомстве». Пределом логического анализа являются элементарные высказывания («атомарные предложения»), которые фиксируют элементарные факты (обладание единичной вещью, некоторым свойством или же наличие некоторого отношения). С помощью логических связок атомарные предложения соединяются в молекулярные, которые сами по себе не существуют (ибо ничто в мире не соответствует словам «и», «или», «если») и суть функции истинности входящих в них атомарных предложений.

У Л. Витгенштейна периода его «Логико-философского трактата» (1921) элементам языка («именам») также соответствуют элементы реальности («объекты») как их семантические значения. Соединение «объектов» даёт элементарные факты («положения дел»), обозначаемые с помощью элементарных предложений, которые, как и элементарные факты, абсолютно независимы друг от друга. Способность языка обозначать «факты» определяется его внутренней логической структурой. В этом смысле границы языка совпадают с границами «мира», а всё, что оказывается за пределами «мира фактов» и формулируется в виде метафизических, религиозных, этических, эстетических предложений, характеризуется в «Логико-философском трактате» как «мистическое» и «невыразимое». Программная установка Б. Рассела и Витгенштейна предполагала построение логически совершенного языка, выявляющего логическую форму научных высказываний.

Логический позитивизм 1930–1940-х гг.

Безграничная уверенность в возможностях нового метода анализа, в основе которого лежали достижения математической логики, получила ещё более яркое выражение в 1930-е гг. в трудах философов и учёных, входивших в Венский кружок (М. Шлик, Р. Карнап, О. Нейрат, Ф. Вайсман, К. Гёдель и др.), в Великобритании – в работах А. Айера. Этот этап развития аналитической философии получил название логического позитивизма в связи с отказом его представителей от традиционной онтологии и философской теории вообще в пользу логико-семиотической деятельности по прояснению терминов и предложений языка науки. Идеи логического позитивизма были близки многим представителям львовско-варшавской школы (Я. Лукасевич, А. Тарский, К. Айдукевич и др.), а также связанного с Венским кружком берлинского Общества эмпирической философии (Х. Рейхенбах и др.).

В основе программы Венского кружка лежала доктрина верификационизма, согласно которой значение предложения, фразы или отдельного термина определяется способом его опытной проверки – верификации. Вначале предполагалась прямая верификация научных утверждений в непосредственном чувственном опыте субъекта, фиксируемом с помощью т. н. протокольных предложений. Возникавшие при этом трудности (например, невозможность верификации всеобщих научных законов или утверждений о прошлых событиях и т. п.) привели в дальнейшем к отказу от требования прямой верификации и замене его принципиальной верифицируемостью, устанавливающей научную осмысленность предложений (т. е. их способность быть либо истинными, либо ложными). Все остальные предложения были отнесены к разряду неосмысленных, в том числе утверждения традиционной философии («метафизики»), которая трактовалась как неадекватное выражение иррационального «чувства жизни» (Р. Карнап). Резко разделяя знание логико-математическое, которое рассматривалось как аналитическое и априорное, и знание эмпирическое (синтетическое, фактуальное), логические позитивисты отвергали кантовское понятие априорного синтетического знания. Первоначально отдавая предпочтение логико-синтаксическому анализу языка науки, в дальнейшем представители логического позитивизма перенесли акцент на логико-семантический анализ. Стремление создать унифицированную систему различных областей знания привело Карнапа и О. Нейрата в конце 1930-х – начале 1940-х гг. к выдвижению физикалистской программы, предполагавшей описание данных различных наук на интерсубъективном языке физики, что должно было способствовать унификации научного знания. Перед 2-й мировой войной многие представители логического позитивизма эмигрировали из континентальной Европы в США и Великобританию, способствуя распространению там своего учения.

В конце 1950-х гг. доктрина логического позитивизма была подвергнута критике в рамках самой аналитической философии американскими философами У. Куайном, Г. Н. Гудменом, У. Селларсом и др. с позиций прагматизма. Решающее значение имело опровержение Куайном разграничения т. н. аналитических предложений (т. е. предложений логики и математики, зависящих только от значения составляющих их терминов) и синтетических (эмпирических) предложений, основывающихся на фактах. Куайн отверг также принцип верифицируемости значения, требующий подтверждения или отрицания каждого отдельного утверждения, поскольку считал ошибочным рассматривать изолированные предложения, отвлекаясь от их роли в контексте языковой системы или теории. Этому подходу он противопоставил холистическую установку: проверке в науке подлежит система взаимосвязанных предложений теории, а не отдельные предложения или гипотезы.

Философия лингвистического анализа

Философия лингвистического анализа получила распространение в Великобритании и США в 1930–1960-е гг. Она связана с философским анализом естественного языка, метод которого был впервые разработан Дж. Э. Муром в целях перевода (или перефразировки) неясных, вводящих в заблуждение выражений в другие, более ясные выражения естественного языка. При этом переводимые выражения должны были оставаться синонимичными. Другим важным источником для возникновения лингвистической философии явилось учение позднего Л. Витгенштейна, отказавшегося с конца 1920-х гг. от выявления априорной структуры языка и понимания значения как обозначаемого словом объекта. Согласно выдвинутой им новой концепции, слова получают значение только в процессе их употребления в определённом контексте (т. н. языковые игры, представляющие собой взаимопереплетение различных форм человеческой активности и выступающие для человека как его «формы жизни») и в соответствии с принятыми в «лингвистическом сообществе» правилами. С точки зрения Витгенштейна и его последователей из Кембриджского университета, философские заблуждения устраняются путём прояснения и детального описания естественных способов употребления слов и выражений, включения их в органически присущие им контексты человеческой коммуникации. Развивая «терапевтическое» понимание задач анализа по устранению «метафизических» заблуждений, коренящихся в неосознанных мотивах и устремлениях, представители кембриджской школы (Дж. Уиздом, М. Лазеровиц, Э. Эмброуз) сближали в этом отношении философско-лингвистический анализ с психоанализом.

С конца 1940-х гг. большое влияние приобрели представители т. н. оксфордской школы философии «обыденного языка» (Г. Райл, Дж. Остин, П. Стросон, Р. Хеар), которые ввели в оборот новый категориальный аппарат для анализа языковой коммуникации. Выдвинутая Остином теория «речевых актов» – своеобразный синтез философии и лингвистики («лингвистическая феноменология») – получила развитие в т. н. иллокутивной логике американского аналитика Дж. Сёрла, трактующего речевые акты как интенциональные действия говорящего. Г. Райл видел задачу анализа в устранении «категориальных ошибок», проистекающих из неоправданного смешения внешних форм языковых выражений с их логической (категориальной) структурой. Так, в описании актов сознания с помощью существительных Райл усматривал источник ошибочного понимания сознания как особой духовной субстанции, а не как функции, фиксируемой в виде логических конструкций наблюдаемых реакций поведения («логический бихевиоризм»). В целом сторонники философии лингвистического анализа, с их пристальным вниманием к тончайшим нюансам употребления языковых выражений, в отличие от логических позитивистов, не призывали к «усовершенствованию» естественного языка по образцу формализованных логических языков или языков науки.

Аналитическая философия во 2-й половине 20 в.

К началу 1960-х гг. аналитическая философия преодолела своё первоначальное негативно-критическое отношение к традиционной философской проблематике (программа «дескриптивной метафизики» П. Стросона и др.), настаивая лишь на строгом логико-концептуальном анализе и повышенном внимании к методам и средствам философского обоснования. Аналитическая философия всё больше претендовала на роль метафилософской доктрины, способной ассимилировать идеи других философских направлений и быть универсальным языком философского обсуждения. Концептуальное ядро аналитической философии по-прежнему составляли научные программы, разрабатываемые в философии языка, сохраняющей преимущественный интерес к проблеме значения. Изменение приоритетов в исследованиях языка (переход от построения специальных формализованных языков к анализу естественных языков, акцент на коммуникативной, а не описательной функции языка и т. п.) определил интенсивный поиск новых подходов к решению этой проблемы (Д. Дэвидсон, М. Даммит, С. Крипке, Х. Патнэм, П. Грайс и др.). Важные позиции в аналитической философии сохраняли эпистемологические исследования, ориентированные главным образом на анализ проблемы знания, его структуры и способов обоснования (А. Айер, Э. Геттиер и др.). Философия науки в 1960–1970-е гг. явилась главной ареной философских дискуссий вокруг проблемы развития научного знания (К. Поппер и др.). Вместе с тем всё больший вес приобретали такие аналитические дисциплины, как философия сознания (составляющая часть более общей «философии психологии»), философия действия, философия морали, философия логики, политическая философия и др. В последние десятилетия 20 в. философия сознания стала настоящим эпицентром философских исследований, отличаясь богатым спектром подходов к объяснению сознания – от материалистической «теории психофизического тождества» (Д. Армстронг, Дж. Смарт, Дэвидсон и др.) и функционализма (Патнэм, Д. Льюис, Дж. Фодор и др.) до теории «неэлиминируемой субъективности» (Дж. Сёрл) и дуализма физических и психических свойств (Стросон, «двухаспектная теория» Т. Нагеля, и др.). В 1970-х гг. резко возрос интерес к морально-политической проблематике в связи с обсуждением философских оснований либерализма (Дж. Ролз, Р. Нозик и др.) и появлением прикладной этики (биоэтики, медицинской этики, деловой этики и т. д.).

Одновременно стремительно росло количество приверженцев аналитической философии. Укрепляя и расширяя свои позиции в англосаксонском мире (Великобритания, США, Канада, Австралия, Новая Зеландия), аналитическая философия утвердилась также в качестве ведущего философского направления в Скандинавских странах и Нидерландах; её влияние ощущалось даже в странах с иной сильной национальной философской традицией (Германия, Франция, Индия и др.).