Исаго́гика [от греч. εἰσαγωγή – вве­де­ние (в Священное Писание)], ком­плекс библейских дисциплин, из­учаю­щих ис­то­рию отдельных книг Библии, а так­же биб­лей­ско­го канона. Ны­не бо­лее упот­ре­би­те­лен си­но­ним термина «исагогика» – «вве­де­ние в Свя­щен­ное Пи­са­ние».

В соответствии с 2 частями христианской Библии исагогику принято делить на исагогику Ветхого Завета и Нового Завета, а также на общую и частную. К общим вопросам исагогики относятся состав и формирование канона Священного Писания, начальные сведения об истории текста обеих частей христианской Библии, краткое введение в текстологию. Иногда сюда включают также обзорные географические и исторические сведения о возникновении текстов Ветхого и Нового Завета, факты из истории Древнего Ближнего Востока и греко-римского мира, литературы того времени. К частным вопросам исагогики относятся авторство, датировка, место и история создания текста отдельных книг Священного Писания, а также некоторых их разделов; литературные, в частности жанровые, особенности, цель создания отдельных книг и их адресаты.

По­ми­мо ка­но­нических книг Вет­хо­го и Нового Завета к об­лас­ти исагогики час­то от­но­сят исследование па­мят­ни­ков эл­ли­ни­стической иу­дей­ской литературы, поскольку в различных христианских и в иудей­ской тра­ди­ци­ях гра­ни­цы ка­но­на су­ще­ст­вен­но раз­ли­ча­ют­ся. В хо­де развития биб­лей­ской нау­ки наряду с исагогикой формируются не­ко­то­рые вспо­мо­гательные биб­лей­ские дис­ци­п­ли­ны, например лек­си­ко­гра­фия, библейская текстология, биб­лей­ская археология и ис­то­рическая гео­гра­фия Па­ле­сти­ны, библейская герменевтика, ис­то­рия Древ­не­го Из­раи­ля и ре­лигиозно-куль­тур­но­го кон­тек­ста воз­ник­но­ве­ния биб­лей­ских тра­ди­ций и тек­стов, биб­лей­ское бо­го­сло­вие Вет­хо­го и Но­во­го За­ве­та.

Исагогика в докритический период

Впер­вые греческий тер­мин «исагогика» (εἰσαγωγή) был упот­реб­лён мо­на­хом Ад­риа­ном (ум. 440) в на­зва­нии сочинения «Вве­де­ние в Бо­же­ст­вен­ное Пи­са­ние», по­свя­щён­ного пре­ж­де все­го ме­то­дам тол­ко­ва­ния Пи­са­ния. На латинском За­па­де ана­лог тер­ми­на «исагогика» – intro­duc­torii libri, или introductores, – впер­вые встре­ча­ет­ся у Кассиодора. Пер­вые иса­го­гические опы­ты сведе́ния ин­фор­ма­ции о биб­лей­ских кни­гах пред­став­ле­ны в пат­ри­стических си­ноп­си­сах. В Средние ве­ка тер­мин «исагогика» стал обо­зна­че­ни­ем учеб­но­го кур­са, по­свя­щён­но­го пропедевтическим во­про­сам Свя­щен­но­го Пи­са­ния.

Ряд элементов этой науки, в частности историко-критический подход, встречался уже в ранней иудейской и христианской литературе. Вопросы о происхождении, статусе и значении текстов Ветхого Завета содержатся в трудах ранних иудейских авторов Филона Александрийского и Иосифа Флавия. 

Происхождение отдельных книг Нового Завета обсуждалось уже в связи с началом процесса создания канонического сборника во 2 в. Древнейшим памятником, содержащим исагогическую информацию, можно считать канон Муратори (первоначально датировался около 200, позднее – началом 4 в.), в котором не только перечисляются канонические книги, но и приводятся краткие сведения об авторах, о содержании и подлинности текстов. Ко 2-й половине 2 в. относятся также т. н. Прологи Маркиона к 10 посланиям апостола Павла, а также антимаркионитские прологи к 4 Евангелиям (сохранились только к Евангелиям от Марка, от Луки и от Иоанна) и к посланиям Павла. Позже появилось много аналогичных прологов.

Отдельные исагогические вопросы – сохранности и истории текста, изначальной каноничности, вопросы поэтики и стиля, авторства и времени написания – рассматривались уже в произведениях ранних авторов (Папия Иерапольского, Иринея Лионского, Тертуллиана, Климента Александрийского, Оригена и др.). В «Синопсисах Священного Писания», приписываемых Иоанну Златоусту и Афанасию Великому, излагаются содержание библейских книг, их канонический авторитет, особенности жанра и вопрос об авторстве. Отдельные тексты и целые книги, посвящённые вопросам исагогики, принадлежат Феодору Мопсуестийскому и греческому автору 5 в. Адриану (работа последнего, правда, скорее относится к герменевтике). Определённую близость к этому жанру обнаруживают также некоторые работы Кассиодора (цитирующего ещё ряд авторов подобных сочинений) и Исидора Севильского. Вопросы авторства библейских книг, которые ставили более ранние исследователи (Климент Александрийский, Ориген), затрагиваются в «Церковной истории» Евсевия Кесарийского. Тема авторства некоторых новозаветных текстов обсуждается также в книгах Дионисия Великого (2–3 вв.) и Иеронима Стридонского (4–5 вв.). Очевиден в древности и интерес к исторической географии библейского региона (Евсевий, Иероним).

В Средневековье краткий свод исагогических сведений дал Гуго Сен-Викторский. В эпо­ху Возрождения вопросы исагогики, в частности о подлинности текстов, затрагивали гуманисты Лоренцо Валла, Эразм Роттердамский, Ж. Лефевр д'Этапль (около 1450 – 1536) и кардинал Каэтан.

Важнейшие импульсы для развития исагогики даёт Реформация. Для протестантов Библия стала единственным источником вероучения, поэтому особенно важными для них стали вопросы, связанные с библейским каноном и проблемой сохранности библейского текста. Католические богословы и библеисты считали важнейшей своей задачей вести дискуссию с протестантскими богословами. Однако историко-критический метод в 16 в. был чуждым для католической экзегезы. Она выполняла преимущественно апологетические задачи, что определяло и её метод. Между тем во «Введениях» в Священное Писание, созданных доминиканскими монахами гуманистического направления С. Паньини и Сикстом Сиенским, отмечен уже широкий филологический и исторический кругозор их авторов, хотя в целом доминиканцы оставались в русле средневековой традиции.

Формирование научной исагогики

Уже в 16 в. в исагогике наметился отход от церковной традиции изложения материала, наиболее ранний пример чего можно видеть в работе одного из деятелей Реформации, А. Р. Боденштайна (Карлштадта). Основоположником научной исагогики в 17 в. можно считать французского католика-ораторианца Р. Симона, написавшего ряд историко-критических общих обзоров по Ветхому и Новому Завету. При этом, считая себя верным сыном церкви, он стремился согласовывать гипотезы научной критики с церковным преданием (официальная церковь негативно оценила работы Симона, включив их в «Индекс запрещённых книг»). В 17 в. исагогика окончательно оформилась как историко-критическая наука (её программу изложил Б. Спиноза). В ней выделились два направления: т. н. critica sacra (критика священного текста, или текстология) и introductio (введение, традиционный исагогический материал). Работы обоих типов в 1-й половине 18 в. писал, например, И. Г. Карпцов.

В «Исагогиках» этого времени поставлены критические вопросы о происхождении и авторстве библейских книг (впервые у гугенота А. Риве). Р. Симон отрицал Моисеево авторство Пятикнижия (основное внимание он всё же уделял анализу истории текста Ветхого Завета). И. Д. Михаэлис подчёркивал в своём исагогическом исследовании древнееврейских законов (1770) их историческую обусловленность. Важный вклад в исагогику 18 в. внёс И. Г. Эйхгорн, который, руководствуясь принципами Ж. Астрюка, провёл анализ источников Пятикнижия и других библейских книг.

В 18–19 вв. в процессе интенсивных исследований к общей исагогике стали относить вопросы богодухновенности, канона и другие аспекты библейской критики (авторство, время и место написания, повод и цель, жанровые особенности, источники). Частная исагогика исследовала те же вопросы применительно к отдельным книгам, а не к Писанию в целом.

Важным этапом развития исагогики стала дискуссия об аутентичности новозаветных писаний. Филолог И. Д. Михаэлис в своём «Введении в Новый Завет» (1750) пришёл к выводу о необходимости дать обоснование незыблемости канона Нового Завета, т. е. доказать аутентичность его книг с помощью метода исторической критики; по его убеждению, только на этом основании возможен вывод о «божественности» писаний Нового Завета.

И. С. Землер в трактате об исследовании канона (1771–1775) показал, что единый новозаветный канон не существовал и каноническими в разные времена и в разных местах считались различные книги. Поэтому апостольское происхождение вошедших в канон Нового Завета книг необходимо проверить историческим исследованием: он высказывался против аутентичности и каноничности послания к Евреям, 1-го и 2-го посланий Петра и Откровения Иоанна Богослова. Против подхода Землера выступили многие консервативные авторы (например, Г. К. Генлейн).

И. Ф. Габлер во «Введении в Священное Писание» (около 1789, не сохранилось) рассматривал исагогику как «светскую науку», важную для богословия, если в ней придерживаться методов «высокой критики». В начале 19 в. такие исследования были написаны И. Г. Эйхгорном (1804–1827) и В. М. Л. де Ветте (1826). Эйхгорн предложил важное для развития науки заключение: решение церкви о том, что канон содержит чистое апостольское учение, предполагает включение в него не только текстов самих апостолов, но и текстов, которые, по убеждению ранних христиан, не противоречили апостольским. Таким образом, канон открыт для свободного исторического исследования. Среди апологетов, выступавших в это время против критического направления в исагогике, можно назвать католика И. Л. Гуга и протестанта И. К. В. Аугусти.

В начале 19 в. последовательную программу историко-критического исследования Ветхого Завета впервые предложил В. М. Л. де Ветте (1817). В 1-й половине 19 в. появляется исагогика нового типа, прежде всего благодаря трудам Г. Гупфельда. В своей работе (Hupfeld. 1844) он отказался от канонического подхода в пользу исторического и излагал материал по периодам истории древнего Израиля. В 19 – начале 20 вв. такому подходу следовали Э. Майер, А. Хаусрат, Ю. Фюрст, Э. Ройс и К. Будде. Большим авторитетом в этот период пользовались исагогики К. Корнилла, С. Р. Драйвера, Т. Хорна, У. Робертсона-Смита и А. Кюнена.

Исагогика в протестантских школах библеистики 19–20 вв.

Глубокое влияние на научную исагогику оказало гиперкритическое направление протестантской (новой) тюбингенской школы богословия, основанной Ф. К. Бауром. Баур подчёркивал исторический характер исагогики, который должен был выражаться в том, что при исследовании Нового Завета используются те же методы, что и при изучении других литературных произведений. Исагогика должна исследовать, действительно ли новозаветные тексты написаны теми авторами, которым они приписываются традицией. Против абсолютизации Бауром критического метода с середины 19 в. выступали многие консервативные авторы (Г. Тирш, Г. Э. Ф. Гёрике, Т. Цан и др.). Более умеренную, по сравнению с Бауром, позицию занимали исследователи, признававшие строго историческую и в то же время богословскую задачу исагогики как научной дисциплины (Э. Ройс, Г. Гупфельд, Ф. Делич, Ф. Блек). В целом к концу 19 в. радикализм тюбингенской школы уступил место более умеренным формам рационалистической критики (К. Г. фон Вайцзеккер, Г. Ю. Гольцман, А. Юлихер и Б. Вейс). Споры о предмете исагогической науки привели к тому, что в середине 19 в. некоторые авторы призвали отказаться от его ограничения только новозаветными текстами (А. Швеглер, Г. Крюгер; сходной позиции придерживался В. Вреде).

В целом для протестантских новозаветных исследований этого времени (не считая консервативных) был характерен отказ от догмата о богодухновенности Священного Писания; «Наука о Новом Завете» становилась составной частью истории раннего христианства, её рассматривали как чисто историческую дисциплину. Против такого взгляда на Писание последовательно выступали консервативные библеисты (Т. Цан, К. М. А. Келер и А. Шлаттер).

В протестантской школе истории религии, возникшей на рубеже 19–20 вв., библейская история рассматривалась в контексте общей истории религии. Основной акцент в работах этого направления ставился на выявление параллелей между идеями и представлениями, отражёнными в новозаветных традициях и в текстах других религий Древнего Востока (И. Вейс, И. Ф. В. Буссе, Г. Гункель и др.). Исследователи часто приходили к выводам о влиянии эллинистических традиций религиозного синкретизма на первоначальное христианство. В то же время стало отчётливо ясно и то, что отличало христианство от окружавшей его религиозной среды (эти выводы нашли отражение в сводных энциклопедических трудах: в комментарии к Новому Завету П. Биллербека и Г. Л. Штрака, в многотомном «Богословском словаре к Новому Завету», начатом Г. Киттелем). В 1-й половине 20 в. принципиально важные достижения протестантской исагогики были связаны с исследованием новозаветных текстов новыми методами: литературной критики (Literarkritik), методом анализа истории форм (Formgeschichte) и истории редакций (Redaktionsgeschichte).

Результаты этих исследований нашли отражение во многих исагогических работах того времени. Некоторые из них уже не ограничиваются новозаветным каноном (например, у Ф. Фильхауэра; история канона отсутствует в работе Х.-М. Шенке и К. М. Фишера). В самом кратком виде история канона приводится в работе У. Шнелле. Авторы последних новозаветных исагогик отказываются и от анализа истории текста. Но в целом канон как предмет исагогики по-прежнему сохраняется (В. Г. Кюммель, И. Брёр и др.). Американский учёный Б. С. Чайлдз использует понятие «канон» в качестве герменевтического ключа к исторической интерпретации Нового Завета, он служит обозначением процесса передачи предания, который начинается в Новом Завете, но не ограничивается им.

В 20 в. спе­циа­ли­сты в об­ла­сти ветхозаветной исагогики также стре­ми­лись учи­ты­вать но­вей­шие дос­ти­же­ния биб­леи­сти­ки. Пер­вые ре­зуль­та­ты ана­ли­за жан­ро­вых форм биб­лей­ских тек­стов бы­ли от­ра­же­ны во «Вве­де­нии» О. Айс­фельд­та (1934). За­тем они вклю­ча­лись прак­ти­че­ски во все зна­чительные ра­бо­ты по исагогике (Э. Зел­лин, Г. Фо­рер, О. Кай­зер и др.). Наи­боль­шую из­вест­ность при­об­ре­ли иса­го­гические эс­се (се­рия ком­мен­та­ри­ев к кни­гам Вет­хо­го За­ве­та), опуб­ли­ко­ван­ные в американской се­рии «Фор­мы Вет­хо­за­вет­ной ли­те­ра­ту­ры» («Forms of Old Testament Li­terature»). Они были по­свя­щены отдельным жан­ро­вым еди­ни­цам: ис­то­рической литературе, апо­ка­лип­тической литературе, ли­тур­гической по­эзии, про­ро­че­ской литературе. В ря­де «вве­де­ний» раз­бор ис­то­рии соз­да­ния отдельных биб­лей­ских книг на­чи­на­ет­ся с их окон­чательной ре­дак­ции, от ко­то­рой ав­тор пе­ре­хо­дит к ис­точ­ни­кам и за­тем к до­ли­те­ра­тур­ной ста­дии. Вни­ма­ние бо­го­слов­ским во­про­сам уде­ля­ют «вве­де­ния» А. Вай­зе­ра, А. Ка­зе­ля, Э. Цен­ге­ра и Б. Чайл­дза. В прин­ци­пах и ме­то­дах современной исагогики от­ра­зи­лось так­же раз­ви­тие со­цио­ло­гической шко­лы ин­тер­пре­та­ции. В начале 1970-х гг. бы­ла пред­при­ня­та по­пыт­ка объ­е­ди­нить в од­ном из­да­нии «вве­де­ния», на­пи­сан­ные ав­то­ра­ми раз­ных ве­ро­ис­по­ве­да­ний («Ка­то­ли­ки, ев­реи, пра­во­слав­ные и про­тес­тан­ты чи­та­ют Биб­лию», 1970).

Исагогика в католической библеистике 19–20 вв.

В конце 19 в. начинается новая эпоха в католической библеистике – во многом благодаря М.-Ж. Лагранжу, осознавшему, что историко-критический метод необходим в том числе и для дискуссии с протестантскими исследователями. Развитие историко-критического направления у католиков сдерживалось в это время борьбой с богословским модернизмом во время понтификата папы Пия X. Формальное разрешение на использование историко-критического метода содержит энциклика папы Льва XIII «Providentissimus Deus» (1893), в ней отмечается необходимость включения в библейские исследования исагогики, критики текста, исследований языков оригинала, филологической и литературной критики. В 1902 г. была создана Папская библейская комиссия, призванная содействовать исследованиям Библии и в то же время их контролировать, чтобы оградить её от ошибочных толкований.

Новые условия для развития католической библеистики возникают с выходом в 1943 г. окружного послания папы Пия XII «Divino afflante Spiritu», в котором говорилось о необходимости содействия библейским исследованиям, соответствующим требованиям времени. Важным признавалось учитывать новые открытия на Святой Земле (особенно находки письменных документов), а также использовать элементы историко-критического метода: изучение оригинального текста, литературную критику и вспомогательные исторические дисциплины. Такая позиция подтверждена инструкцией Папской библейской комиссии «De historica Evangeliorum veritate» (1964), где официально разрешались современные критические методы библейских исследований Евангелий (метод сравнительного анализа, методы анализа истории форм и истории редакций). Инструкция также комментировала прежние декреты, которые предлагалось понимать на фоне библейских исследований того времени; они могут иметь историческое и апологетическое значение в той степени, в какой показывают, что Римско-католическая церковь постоянно озабочена защитой вверенного ей Священного Писания. В догматической конституции «Dei Verbum», принятой Вторым Ватиканским собором, отмечено значение ряда критических методов толкования Нового Завета: анализа жанров и литературных форм, исторической критики.

Важное место в исагогических исследованиях занимают дискуссии 1980–1990-х гг. (работы кардинала Й. Ратцингера, ныне папа на покое Бенедикт XVI; Р. Брауна, Дж. Фицмайера и др.). Официальная позиция католической Церкви по вопросам методов толкования Писания изложена в документе «Интерпретация Библии в Церкви» (1993), подготовленном Папской библейской комиссией. Здесь отмечаются необходимость и границы применения историко-критического метода, а также даётся оценка новым семиотическим, социологическим, контекстуальным и каноническим подходам в экзегезе.

Исагогика в русской библеистике

В русской библеистике во 2-й половине 19 в. появился ряд исследований по ветхозаветной исагогике: лекции митрополита Филарета (Дроздова), епископа Михаила (Лузина) о Ветхом Завете, работы С. М. Сольского, А. А. Олесницкого и протоиерея Н. А. Елеонского, текстологические исследования Д. А. Хвольсона и И. Н. Корсунского, работы по истории формирования канона Н. К. Дагаева. Одними из наиболее влиятельных стали работы профессора Казанской духовной академии П. А. Юнгерова. В начале 20 в. были опубликованы ориентированные на европейские образцы исагогики Л. И. Бриллиантова и А. А. Жданова, труды по изучению славянской библейской традиции А. В. Михайлова, Г. А. Воскресенского, И. Е. Евсеева и других исследователей. Из последних работ конца 20 в. можно указать книгу протоиерея А. В. Меня «Исагогика» (издана посмертно, 2000).

Развитие новозаветной исагогики в России в 1860-х гг. определялось необходимостью реагировать на результаты европейской библейской критики. Популярные толкования Нового Завета с критическим разбором некоторых западных работ составил епископ Михаил (Лузин). Традиционные взгляды на историю текста, авторство и обстоятельства происхождения библейских книг в целом отстаивались как в исагогических трудах 2-й половины 19 – начала 20 вв. [например, протоиерея Т. И. Буткевича, архиепископа Василия (Богдашевского), Н. И. Троицкого, Н. А. Елеонского], так и в комментариях и исследованиях отдельных библейских текстов, а также в учебных пособиях (А. А. Жданова, А. Н. Хергозерского, Б. И. Гладкова, «Толковой Библии» под редакцией А. П. Лопухина). Исагогические статьи публиковались в словарях и энциклопедиях. После либерализации цензуры в начале 20 в. стали выходить работы, отличающиеся научным подходом к изучаемому предмету (Н. И. Сагарды, протоиерея В. В. Платонова, В. В. Четыркина). Традиция была продолжена профессором Н. Н. Глубоковским. В дальнейшем принципиальные взгляды на православную библейскую науку были сформулированы А. В. Карташёвым, епископом Кассианом (Безобразовым), Б. И. Сове.