Вашингто́нский консе́нсус (англ. Washington Consensus), набор мер экономической политики, рекомендованных международными финансовыми институтами, расположенными в г. Вашингтон (МВФ, Группа Всемирного банка), и американскими аналитическими центрами для достижения макроэкономической стабилизации и создания условий для экономического роста при переходе от регулируемой экономики к экономике свободного рынка. Термин «Вашингтонский консенсус» ввёл в научный оборот в 1989 г. для характеристики экономических реформ в странах Латинской Америки в 1960–1970-е гг. британо-американский экономист Дж. Уильямсон (1937–2021), работавший в столице США в Институте международной экономики.

Дж. Уильямсон выделил 10 основных рекомендаций, теоретическую базу для которых составили положения различных макроэкономических школ:

1. Стремление к минимальному дефициту бюджета, покрываемому не за счёт инфляционного финансирования.

2. Перераспределение государственных расходов из политически значимых секторов, получающих финансирование, несопоставимое с их экономической отдачей, в сектора с высокой отдачей и потенциалом положительного воздействия на распределение доходов: здравоохранение, образование и инфраструктура. Субсидии предприятиям должны быть сведены к минимуму.

3. Снижение предельных ставок налогов, расширение налоговой базы.

4. Финансовая либерализация, предполагающая определяемую рынком ставку процента по кредитам.

5. Свободный обменный курс национальной валюты.

6. Замена количественных ограничений во внешней торговле тарифными, при постепенно снижающихся ставках импортных пошлин.

7. Отмена ограничений для прямых иностранных инвестиций.

8. Приватизация государственных предприятий.

9. Дерегулирование экономики, снимающее ограничения на вход новых фирм на рынок или ограничения конкуренции.

10. Защита прав собственности без избыточных издержек, в том числе для неформального сектора.

Результаты применения данной политики в странах Латинской Америки в начале 1990-х гг. были успешными. Удалось подавить инфляцию и сбалансировать государственные бюджеты, увеличился приток иностранных инвестиций, возросли темпы экономического роста.  

Успехи рыночных преобразований в Латиноамериканском регионе усилили доверие к политике Вашингтонского консенсуса и сделали её привлекательной в качестве модели рыночных реформ для развивающихся стран в целом, а также для стран, осуществлявших переход от социалистической плановой экономики к рыночной. Идеи, лежавшие в основе Вашингтонского консенсуса, нашли отражение в разработке и реализации программ шоковой терапии, в том числе в Российской Федерации. В свою очередь падение системы социализма усиливало позиции рыночной идеологии как единственно возможной, безальтернативной.

Понятие Вашингтонского консенсуса, как и меры практической экономической политики, эволюционировали с течением времени. Объединяющими принципами оставались следующие: частная собственность предпочтительнее государственной; рыночное саморегулирование – вмешательства со стороны государства; открытая экономика – закрытой протекционистскими барьерами. Однако, по замечанию Дж. Стиглица, «во всем мире Вашингтонский консенсус ассоциируется со стратегией развития, сфокусированной вокруг приватизации, либерализации, макроэкономической стабилизации (что означает, прежде, всего стабильность цен)... набором мер, основанных на сильной вере – более сильной, чем это оправдано экономической теорией или историческим опытом – в свободные рынки и направленных на снижение или даже минимизацию роли государства» (Stiglitz J. Is there a Post-Washington Consensus Consensus?).

Догматическое следование идее о существовании единой для стран с переходной экономикой стратегии развития, предполагающей, что сам по себе инициированный рыночными механизмами экономический рост приведет ко всеобщему благоденствию, обусловило в конечном счёте, усиление неравенства и социально-экономической напряженности в странах, реализовывавших рекомендации Вашингтонского консенсуса, а также глобальные экономические потрясения.

Уже в середине 1990-х гг., после экономического кризиса в Мексике в 1994 г., встал вопрос о возможном избыточном оптимизме прогнозов относительно универсальных рецептов, ведущих к наступлению золотого века глобального капитализма, избавленного от государственного регулирования, и необходимости поиска возможных политических альтернатив, учитывающих индивидуальные особенности тех или иных государств. Нарастание социально-политической напряженности и проблемы с преодолением экономического и структурного кризисов в постсоциалистических государствах также заставили специалистов говорить о просчётах политики Вашингтонского консенсуса.

На рубеже 20–21 вв. концепция Вашингтонского консенсуса оказалась в центре горячей политической дискуссии. По мнению критиков [П. Кругман, Дж. Стиглиц, Д. Родрик (род. 1957) и др.], фундаментальными ошибками политики Вашингтонского консенсуса стали рыночный фундаментализм (радикальное дерегулирование экономики) и абсолютизация проблемы экономического роста при недостаточном внимании к проблемам распределения доходов и социальной политики. Кроме того, сторонников Вашингтонского консенсуса обвинили в недооценке институциональных факторов развития. Указанные фундаментальные просчёты нашли отражение: в либерализации счёта движения капитала, что привело к азиатскому финансовому кризису, разразившемуся в 1997 г.; отказе от целенаправленного валютного регулирования, что привело, в числе прочего, к аргентинскому кризису 2001 г.; приватизации «любой ценой» (массовая приватизация и залоговые аукционы в России в 1990-х гг.). В 2011 г. глава МВФ Д. Стросс-Кан, возложил ответственность за мировой финансовый кризис 2007-2008 гг. именно на самоуверенность приверженцев Вашингтонского консенсуса, когда «все были уверены, что знают, как надо управлять экономическими системами» (Башкатова А. Глобализм с человеческим лицом // Независимая газета. Дата публикации: 6 апреля 2011).

В свое оправдание сторонники Вашингтонского консенсуса обращают внимание на несколько моментов:

• между теоретическими представлениями и реальной политикой неминуемо существует разница, обусловленная в том числе и решениями собственно национальных правительств, принятыми под давлением внутренних политических и социальных процессов;

• международные финансовые институты, созданные в рамках Бреттон-Вудской системы, по своему предназначению ориентированы именно на решение финансовых, а не социальных проблем;

• во время разработки рекомендаций Вашингтонского консенсуса институциональная среда и институциональная проблематика не были в центре внимания экономической науки. По выражению Дж. Уильямсона, «признание ключевой роли институтов в процессе развития – крупнейший сдвиг в теории экономического развития 1990-х гг.».

Последствия реализации рекомендаций Вашингтонского консенсуса привлекли внимание к проблемам качества институтов как ключевого фактора успешности стратегий развития, а также к взаимосвязи экономического роста, с одной стороны, и неравенства и качества жизни населения – с другой. Усилился интерес к политико-экономическим исследованиям. И, наконец, укрепились позиции экономики развития как самостоятельной дисциплины, изучающей особенности различных альтернативных моделей развития.

В целом формирование и дискуссия вокруг Вашингтонского консенсуса явились значимой вехой в объединении усилий экспертов в отношении определения принципов разумной экономической политики в глобальном масштабе. Антикризисная составляющая экономической политики, институциональная среда экономики и проблемы распределения доходов, не получившие, по широкому мнению специалистов, адекватного освещения в рамках Вашингтонского консенсуса, оказались в центре обсуждения новых концепций экономического развития (см. Пост-Вашингтонский консенсус, Барселонский консенсус, Пекинский консенсус).