Пеки́нский консе́нсус, модель экономического развития, реализуемая в Китае начиная с последней трети 20 в. В период широкой реализации на разных континентах мер Вашингтонского консенсуса, построенного на основе базовых рекомендаций международных финансовых организаций (МВФ и Всемирного банка) и преобладавших в то время экономических теорий, власти Китая последовательно проводили собственную политику, ориентированную на развитие национальной экономики.

Китайская экономическая модель, получившая название «Пекинский консенсус», при всех сложностях реализации и нареканиях к концу 20 в. не только доказала свою жизнеспособность, но и позволила Китаю встать в один ряд с крупнейшими экономиками мира. Поэтому она привлекает внимание как исследователей, так и политиков.

Термин «Пекинский консенсус» ввёл в оборот Джошуа Купер Рамо (род. 1968) в 2004 г., обозначив таким образом подход к развитию, ориентированный – в противовес Вашингтонскому консенсусу – не просто на увеличение ВВП, а на качественный экономический рост, не разрушающий окружающую среду. Пекинский консенсус, по мнению Рамо, помог Китаю достичь высочайших результатов без роста неопределённости, неравенства и социальной напряженности.

При этом уже Дж. Рамо, как и многие другие исследователи позднее, обращал внимание на то, что Пекинский консенсус имеет глобальное значение, поскольку выдающийся экономический рост Китая (в терминах объёма ВВП и др.) дополняется вовлечением в орбиту влияния Китая других стран, прежде всего развивающихся, не только за счёт экономических связей, но и за счёт «мягкой силы» (привлекательностью своей экономической модели и экономической системы и жёсткой защитой национального суверенитета).

В отличие от других государств Юго-Восточной Азии, проводивших успешные реформы и переместившихся, по выражению бывшего премьер-министра Сингапура Ли Куан Ю, «из третьего мира в первый» (Ли Куан Ю. 2022), Китай является одним из самых больших по территории и крупнейшим по численности населения государством на планете. Его возвышение произошло без политической поддержки Запада, а скорее вопреки ей. Начиная с прихода на пост президента США Б. Обамы (2009) наблюдается активное противостояние между США и Китаем (Роуч. 2019).

Экономическое чудо Китая не имеет оснований ни в теоретических построениях экономики развития, ни в каких-либо других экономических теориях. Успех реформ – результат последовательных экспериментов под жёстким руководством государства. Исследователи подчёркивают, что в Китае впервые в новой и новейшей истории успешное догоняющее развитие базируется не на либеральных принципах, а на «азиатских ценностях»: коллективистских по своей сути институтах и принципах компромисса, которые характеризует произнесённая в 1961 г. знаменитая фраза «архитектора китайских реформ» Дэн Сяопина: «Неважно, чёрная кошка или жёлтая, если она может ловить мышей, это хорошая кошка» (Панцов. 2013. С. 269).

К основным характеристикам Пекинского консенсуса относят:

• Постепенные реформы, ориентацию на постоянное экспериментирование методом проб и ошибок.

• Сильное государство, способствующее развитию.

• Настороженное отношение к приватизации и либерализации внешней торговли. Вместо этого происходит «выращивание» частного сектора с нуля. Вместо открытости внутреннего рынка была выдвинута экспортно-ориентированная модель экономического роста.

• Инновации и выборочное заимствование западных идей при опоре на национальные традиции коллективизма.

• Занижение валютного курса с помощью накопления валютных резервов выступило методом стимулирования экспортно-ориентированного роста. Жёсткость государственного регулирования банковской деятельности в сочетании со снижением зависимости от конъюнктурных колебаний международных рынков капитала создают базу для стабильности внутренних финансовых рынков. В то же время масштабы запасов иностранной валюты, прежде всего долларов, создают потенциальную угрозу для стабильности финансовой системы США.

• Защиту целостности государственного суверенитета.

Среди аргументов, приводимых оппонентами Пекинского консенсуса как оптимальной модели развития, в частности, следующие:

• Не всегда градуализм предпочтительнее быстрого перехода. В ходе постсоциалистической трансформации стран Центральной и Восточной Европы максимально быстро докризисный объём ВВП восстановила Польша, где проводилась политика шоковой терапии, а не Венгрия, исповедовавшая принцип градуализма.

• Расходы на инновации не всегда оправданны. Закупка патентов, собственные разработки, создание новых производств и переподготовка рабочей силы требуют значительных расходов. При этом инновации – это изменение устоявшейся структуры, которое влечёт за собой сопутствующие изменения по всей технологической цепочке.

• Стремление полагаться преимущественно на внешний спрос ставит государство в зависимость от внешней конъюнктуры и создаёт риск торговых войн.

• Занижение курса национальной валюты и аккумулирование значительных иностранных активов при близкой к отрицательной доходности лишают экономику ресурсов, которые, возможно, могли быть использованы с большей эффективностью.

• При том, что роль государственного капитализма при восстановлении после негативных шоков со стороны спроса часто недооценивается, именно возрастающая роль рынка позволила Китаю достичь впечатляющих темпов роста.

• Требования к качеству роста, а также рост качества рабочей силы и оплаты труда ведут к увеличению издержек и снижению конкурентоспособности на внешних рынках.

• Авторитаризм может быть привлекательным для лидеров развивающихся стран, но идея национального суверенитета как самоценности – вне зависимости от результатов экономической политики – вряд ли будет привлекательна для населения.

На современном этапе Китай осуществляет «подстройку» модели, смещая акценты в пользу внутреннего рынка. Пекинский консенсус остаётся привлекательным для многих государств, прежде всего развивающихся. Ценность идеи Пекинского консенсуса заключается в фактическом признании множественности образцов, которые могут быть приняты миром в качестве модели развития.