Пла́новая эконо́мика, система организации экономики, существовавшая в СССР и других странах Совета экономической взаимопомощи; специфическую форму приняла в Китайской Народной Республике (КНР).

Идея плановой экономики возникла в утопическом социализме и была впервые чётко определена учениками К.-А. Сен-Симона при систематизации его доктрины (1828–1829). Марксизм представлял плановую экономику основой производственных отношений коммунистической формации в противоположность капиталистическому способу производства, основанному на рыночной экономике. Ф. Энгельс («Анти-Дюринг», 1878) сформулировал положение о назревшей необходимости устранения противоречия между планомерной организацией работы каждой отдельной капиталистической фабрики и конкурентной анархией производства в масштабе общества. Теоретики германской социал-демократии (особенно Р. Гильфердинг) считали организационной предпосылкой плановой экономики обобществление крупной промышленности финансовым капиталом. Первая программа Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) (1903) провозгласила задачей пролетарской революции «введение планомерной организации общественно-производительного процесса» на основе замены частной собственности общественной. Гипотетические представления о плановой экономике на основе научно-технического прогресса (подчёркивая значимость электрификации) и всеохватывающего статистического учёта, повлиявшие на большевиков, изложили К. Балодис (Баллод) (1864–1931) в трактате «Государство будущего» (1898) и А. А. Богданов в утопии «Красная звезда» (1908). В. И. Ленин в работах 1917 г. пришёл к выводу, что процессы обобществления производства во время Первой мировой войны (государственно-монополистический капитализм) создали прямые предпосылки для революционного перехода к плановой экономике.

В период «военного коммунизма» большевики начали создавать плановые органы в составе ВСНХ, включая комиссию ГОЭЛРО, на основе которой была сформирована Государственная плановая комиссия РСФСР. Конституция РСФСР (1918) и вторая программа Российской Коммунистической партии (большевиков) (1919) включили требование: создания плановой экономики, понимаемой как централизация в общегосударственном масштабе счетоводства, управления промышленностью и распределения продуктов; учреждения государственных научно-производственных институтов; проведения мер, расширяющих область безденежных отношений, поголовную мобилизацию всего трудоспособного населения.

С переходом к новой экономической политике развернулись поиски инструментария, использующего различные методы и сроки народно-хозяйственного планирования (от контрольных цифр Госплана СССР на ближайший 1-й год до 15-летнего Генерального плана народного хозяйства).

Плановая экономика СССР изначально сложилась как система, нацеленная на всемерную мобилизацию ресурсов для форсированной индустриализации и вытеснение частнохозяйственных элементов (кулаков, нэпманов, владельцев концессий, кустарей).

Плановая экономика (хотя объективная оценка её показателей затруднена, а ни один из планов фактически не был выполнен) обеспечила СССР в 1930–1950-х гг. высокие темпы экономического роста, мобилизацию ресурсов для победы в Великой Отечественной войне, ликвидацию монополии США на ядерное оружие, а также первенство в космонавтике. Эти и другие достижения заставили многих западных экономистов и политиков признать плановую экономику жизнеспособной альтернативной экономической системой; хотя сложилась и традиция резко критичных оценок идеологии и практики плановой экономики, особенно в концепциях неоавстрийской школы и у ряда экономистов российской эмиграции. Под влиянием советского опыта и развития моделей эконометрики в ряде стран Западной Европы, Японии и во многих государствах «третьего мира» с конца 1940-х гг. разрабатывались и проводились индикативные планы национального экономического развития, близкие к отвергнутому в СССР «генетическому» подходу. Коммунистические партии в странах возникшего «восточного блока» (Монголия, страны Восточной Европы на рубеже 1940–1950-х гг., Китай в 1953) начали внедрение директивных пятилетних планов по советскому образцу. Поначалу это обеспечило более высокие среднегодовые темпы прироста ВВП по сравнению с западными странами (но не с Японией).

Однако уже в 1960-х гг. показатели экономического роста стран с плановой экономикой стали существенно ниже по сравнению с Западной Европой, особенно с членами ЕЭС, а в 1970-х гг. ещё более замедлились. Китайская модель плановой экономики, с учётом демографического взрыва и политики Мао Цзэдуна («большой скачок» в 1958–1960; казарменное обобществление сельского хозяйства в «народные коммуны»; «культурная революция» 1966–1976), позволила КНР стать ядерной и космической державой, но оставила её страной с невысоким уровнем доходов на душу населения.

Руководство Коммунистической партии Советского Союза обещало согражданам потребительское изобилие (третья программа партии, 1961). На деле набор благ для личного потребления был ограничен – и вследствие приоритетного развития тяжёлой и военной промышленности, и из-за отсутствия рыночных стимулов к диверсификации инноваций и ассортимента.

Плановая экономика не поспевала за новыми технологиями, связанными с интенсификацией сельского хозяйства, с производством модной синтетики и бытовой техники длительного пользования, с ресурсосбережением, микроэлектроникой и информатикой.

В середине 1960-х гг. была сделана попытка усовершенствовать «хозяйственный механизм» плановой экономики в СССР за счёт расширения самостоятельности предприятий (реформа Косыгина 1965).

«Совершенствование хозяйственного механизма» в направлении от директивного к индикативному планированию наиболее далеко зашло в Венгрии при руководстве Я. Кадара; в 1966 г. предприятиям было дано право выбора поставщика и заказчика продукции, смягчена монополия внешней торговли [в 1973 г. Венгрия присоединилась к Генеральному соглашению по тарифам и торговле (ГАТТ) – предшественнику ВТО]; реформа 1968 г. отменила централизованное материально-техническое снабжение и позволила предприятиям обрабатывающей промышленности самим назначать оптовые (договорные) цены, хотя сохранение низких государственных розничных цен требовало значительных дотаций из бюджета убыточным предприятиям; широко допускалось малое предпринимательство, деятельность, находившаяся за рамками плановой экономики. Однако первоначальные успехи (достаточно высокие темпы экономического роста в 1968–1975), приблизившие страну к западноевропейским стандартам массового потребления, сменились резким снижением роста ВВП при росте внешней задолженности во 2-й половине 1970-х – 1980-х гг.

Тогда же большую популярность на Западе снискала вышедшая в 1979 г. монография Я. Корнаи «Economics of Shortage» (в рус. пер. «Дефицит», 1990), подводившая к выводу о принципиальной неэффективности плановой экономики ввиду «мягких бюджетных ограничений» деятельности производственных единиц, отсутствия банкротств и искусственного сохранения государством убыточных предприятий, завышенного спроса на производственные ресурсы ввиду ослабленной чувствительности к ценам.

В конце 1980-х гг. после неудачной попытки возобновить динамизм плановой экономики («стратегия ускорения», провозглашённая М. С. Горбачёвым) начался процесс постепенной деградации хозяйства в СССР, закончившийся распадом советской плановой экономики.

Реформирование китайской плановой экономики под руководством Дэн Сяопина, начатое с роспуска «народных коммун» и перевода сельскохозяйственных предприятий на долгосрочную аренду государственной земельной собственности, сопровождалось сокращением доли государственных предприятий до менее чем 25 % (было более 75 %) и снижением удельного веса директивно планируемой продукции до 5 % (с 40 %) в период «модернизации промышленности» в 1979–2000 гг. В 1992 г. руководство страны провозгласило хозяйственную систему КНР «социалистической рыночной экономикой»; сохраняющиеся государственные пятилетние планы приобрели индикативный характер.