Ба́рро Ро́берт, Роберт Джозеф Барро (Robert Joseph Barro) (род. 28.9.1944, Нью-Йорк), американский макроэкономист, профессор экономики Гарвардского университета. Вместе с Р. Лукасом и Т. Сарджентом считается одним из основателей новой классической макроэкономики. В область его научных интересов входят макроэкономические кризисы и долгосрочный экономический рост, бюджетно-налоговая и денежно-кредитная политики.

В 1965 г. Барро получил степень бакалавра по физике в Калифорнийском технологическом институте. Во время работы над диссертацией занимал должность ассистента, доцент с 1972 г. Диссертация защищена в 1970 г. под научным руководством Ц. Грилихеса (1930–1999), профессора Гарвардского университета и одного из основателей Российской экономической школы. Работа Барро «Инфляция, платёжный период и спрос на деньги» (1970) была посвящена моделированию экономической реакции работодателей и работников на инфляцию.

Большая часть жизни учёного связана с Университетом Чикаго: в 1972–1973 гг. он работал там приглашённым доцентом, в 1973–1975 гг. – штатным доцентом. В 1976 г. Барро покинул Чикагский университет, а в 1982 г. снова туда вернулся, получил там звание профессора и продолжал педагогическую деятельность до 1984 г.

Начав в молодости как кейнсианец, Р. Барро в дальнейшем придерживался идей Й. Шумпетера, А. Хансена, С. Кузнеца, В. В. Леонтьева. Однако после защиты докторской диссертации примкнул к группе теоретиков неоклассической революции в макроэкономике, заставившей учёных смотреть на поведение экономических агентов сквозь призму рациональных ожиданий. В работе «Являются ли гособлигации чистым богатством?» (Barro, 1974), впервые принёсшей ему известность, Барро представил экономико-математическую модель, показывающую, как домохозяйства выбирают определённую линию экономического поведения, исходя из долговой политики правительства. Одним из ключевых результатов этой работы является вывод о том, что переход к дефициту государственного бюджета не сможет стимулировать экономику, поскольку рациональные домохозяйства будут больше сберегать в ожидании высоких налогов для покрытия будущих платежей по государственному долгу. Как следствие, в долгосрочном периоде бюджетно-налоговая политика оказывается нейтральной как для совокупного спроса, так и для экономического роста. Эту идею, впервые озвученную Д. Рикардо ещё в 1820 г., а в последней четверти 20 в. обоснованную экономико-математическими методами в «модели Барро», называют также «эквивалентностью Рикардо – Барро». Указанная закономерность приводит, по мнению Барро, к выводу о том, что с целью воздействия на экономическую активность размер текущего дефицита государственного бюджета (равно как и новые займы правительства, направляемые на его финансирование) следует корректировать таким образом, чтобы не менять ставки налогов. Это делает бюджетно-налоговую политику контрцикличной: дефицит растёт во время экономического спада и снижается в период экономического бума, а рост инфляции вследствие долгового финансирования бюджета способствует росту номинального валового внутреннего продукта.

Контрцикличной, полагал Барро, должна быть и денежно-кредитная политика. Если центральный банк пытается мягкой политикой стимулировать экономический рост, то рациональные экономические агенты станут учитывать это, повышая свои инфляционные ожидания. Мягкая политика, на содержании и эффективности которой начнёт ощутимо сказываться эта встречная реакция, может не привести к повышению выпуска, но вызовет при этом ускорение инфляции.

Кроме того, Барро занимался проблемами динамической непоследовательности экономической политики. Изначально идея непоследовательности политики принадлежит Ф. Кюдланду из Норвежской школы экономики и Э. Прескотту из Университета Карнеги – Меллона. Барро вместе с Д. Гордоном (род. 1944) построили экономико-математическую модель, получившую название «модель Барро – Гордона» (Barro. 1983), и на её основе сделали вывод о необходимости ограничения денежно-кредитной политики набором правил, конечной целью которых являлось достижение ценовой стабильности. Подобный взгляд с середины 2000-х гг. стал общепринятым, однако в 1980-е гг. такие выводы воспринимались как революционные.

Изучение бюджетно-налоговой и денежно-кредитной политик привело Барро к исследованию влияния институциональных характеристик экономики на темпы экономического роста. Предложенная им эндогенная модель экономического роста предполагает, что долгосрочный рост определяется не внешними факторами, а внутренними, такими как инвестиции в человеческий капитал, накопление технологических инноваций и знаний. На основе выборки данных по экономикам различных стран Барро продемонстрировал, насколько масштабно уровень образования влияет на экономический рост. Кроме того, на долгосрочный рост влияет уровень государственных расходов и налогов. В нескольких работах Барро доказывал, что уровни развития бедных и богатых экономик медленно сближаются со скоростью 1,7–2,4 % в год. Таким образом, Барро пришёл к выводу, что экономическая конвергенция неизбежна, поскольку в странах, где уровень накопленного капитала на одного работника ниже, уровень доходности капитала оказывается выше, что должно приводить к притоку капитала в эти страны и ускоренному его накоплению. Как следствие, в развивающихся экономиках выше оказываются и темпы экономического роста. По мере накопления капитала доходность падает и рост замедляется. Однако если экономическая политика не благоприятствует инвестициям, конвергенции не происходит.

Исследования предпосылок экономического роста заставили Барро сосредоточиться на анализе связи политической демократии и экономических процессов. О демократии он написал всего одну работу, получившую, однако, широкую известность (Barro. 1994). Многие его коллеги полагали, что демократия способна решить такие проблемы, как слабый рост или низкие доходы на душу населения. На основе данных по группе из 100 стран за период с 1960 по 1990 гг. Барро показал, что демократия может способствовать экономическому росту лишь при невысоком уровне или даже дефиците политических свобод. С одной стороны, по мере политического созревания общества институциональная связь демократии и экономики слабеет и утрачивается. С другой стороны, повышение уровня жизни, рост её ожидаемой продолжительности, а также уровня образования сами по себе существенно увеличивают вероятность обретения политических свобод. Результаты анализа взаимосвязи политической демократии и экономического роста позволяют, как полагал Барро, прогнозировать, какие страны продвинутся по пути демократических перемен в обозримом будущем.

В публикациях и выступлениях Р. Барро последовательно критикует вмешательство государства в экономику. В частности, он не одобрил пакет бюджетных расходов США во время «Великой рецессии» 2007–2009 гг. Стимулирование совокупного спроса и перераспределение средств от богатых к бедным, по его мнению, не позволяют ускорить рост. Из числа традиционных антикризисных мер Барро поддерживает снижение налогов, устранение избыточного регулирования и инвестиции в инфраструктуру. Либеральные взгляды учёного на экономическую политику государства – причина, по которой он, в отличие от многих известных экономистов, никогда не был консультантом правительства США.

В 2006–2014 гг. Барро работал советником Федерального резервного банка Нью-Йорка, в 1998–2006 гг. – колумнистом BusinessWeek, в 1991–1998 гг. – приглашённым редактором The Wall Street Journal. Во время валютного кризиса в России 1998 г. экономист на страницах BusinessWeek рассказал о своей поездке в Москву и предложении ввести режим валютного совета (currency board) с фиксированным курсом рубля к доллару США для решения проблемы гиперинфляции.

В Гарвардском университете Р. Барро читает курсы по экономической теории; религии и политической экономии; а также ведёт семинар по макроэкономике. Его профильный учебник неоднократно переиздавался в 1984–1998 гг.; он считается стандартным для новой классической макроэкономики. Работа «Экономический рост» (Барро. 2004), написанная Барро в соавторстве с его последователем К. Сала-и-Мартином (род. 1962) и широко цитируемая в профильных экономических исследованиях, была переведена на русский язык в 2010 г.

Супруга Р. Барро – Рейчел Макклири (род. 1953), преподаватель Гарвардского университета; у них две дочери и двое сыновей.