Синопти́ческая пробле́ма, в новозаветной библеистике (исагогике) дискуссия о причинах сходства и расхождения в содержании, языке, объёме и последовательности изложения материала в первых трёх канонических Евангелиях – от Матфея, от Марка и от Луки. Конечной целью этой дискуссии является установление их происхождения и направления зависимости (прямой или опосредованной литературной, через общее устное предание и т. д.). В научной литературе эти Евангелия по причине возможности их параллельного чтения (синопсиса) называются синоптическими. Данный вопрос является частью литературной критики и анализа источников Евангелий.

Доминирующей гипотезой с конца 19 в. доныне остаётся гипотеза двух источников, сторонники которой объясняют указанные особенности синоптической традиции тем, что евангелисты Матфей и Лука использовали при составлении своих текстов тот или иной вариант Евангелия от Марка и гипотетически реконструируемый (на основании общего материала Матфея и Луки) источник логий (Q). Своих сторонников имеют и другие решения проблемы, прежде всего гипотезы множественных редакций, Иерусалимской школы, устного предания и двух документов. Современные варианты представляют собой альтернативные ответы по отношению к тем, которые сохранились в церковной традиции происхождения Евангелий, а также лишают всякой основы практику гармонизации особенностей и противоречий между текстами синоптиков, как это делалось в ранних евангельских гармониях. Существующие ныне ответы на синоптический вопрос во многом определяют направление дискуссий о соотношении Евангелия от Иоанна и синоптической традиции.

Начало дискуссии и основные вопросы

Важное значение для начала научных исследований синоптической проблемы на Западе имели отказ от опоры на латинский текст Евангелий и переход к изучению греческого текста, вызванные публикацией греческого Нового Завета Эразмом Роттердамским (1516). Однако первые обоснованные гипотезы стали появляться лишь во 2-й половине 18 в.

Переломным моментом стало издание И. Я. Грисбахом евангельского синопсиса в приложении к изданию Нового Завета (1774). Грисбах выступил против идеи Августина, что Марк сократил Евангелие от Матфея, и стремился доказать, что он использовал Евангелия от Матфея и от Луки как свои источники. Его теория созвучна той, которую ещё в 1764 г. выдвинул английский учёный Г. Оуэн: Матфей писал первым, чтобы убедить евреев, что Иисус Христос является Мессией, вторым своё Евангелие составил Лука на основе Евангелия от Матфея для использования в Павловых общинах, а Марк опирался на Евангелия от Матфея и от Луки.

Теория И. Я. Грисбаха явно перекликалась с идеями немецкой классической философии (Евангелие от Матфея представляет собой некий тезис, Евангелие от Луки – антитезис, а Евангелие от Марка – синтез). В сознании учёных 19 в. эта теория ассоциировалась прежде всего с Новой тюбингенской школой, а потому часто подвергалась критике не столько с научных, сколько с идеологических позиций.

И. Я. Грисбах спорил с гёттингенским учёным И. Б. Коппе, который отрицал прямую литературную зависимость евангелистов друг от друга, утверждая, что они использовали более ранние греческие и еврейские повествования, и Г. Шторром из Тюбингена, которой доказывал тезис, что Евангелие от Марка было общим источником для Матфея и Луки. Идею об утерянном общем письменном источнике канонических Евангелий впервые высказал ещё в 1689 г. Р. Симон. Впоследствии её подхватил Г. Э. Лессинг, предположивший, что этим источником было Евангелие на еврейском языке. Ученик Грисбаха И. Г. Эйхгорн соединил теории Коппе и Лессинга, предложив, как ему казалось, универсальное объяснение расхождений между каноническими Евангелиями – независимое использование евангелистами утерянных еврейских источников.

И. Г. Гердер выдвинул теорию устного протоисточника для Евангелия от Марка (прото-Марк передавался на арамейском языке) и от Матфея (протоисточник впоследствии стал частью апокрифического «Евангелия назареев»), которые записали его независимо друг от друга. Позже эту теорию развивал И. К. Л. Гизелер.

В 1801 г. Г. Марш опубликовал статью, доказывающую, что в основе синоптической традиции лежат три еврейских документа: «Алеф¹» (прото-Матфей, материал Евангелия от Матфея и Евангелия от Марка, которого нет у Луки), «Алеф²» (прото-Лука, материал Евангелия от Марка и Евангелия от Луки, которого нет у Матфея) и «Бет» (материал Евангелия от Матфея и Евангелия от Луки, которого нет у Марка). Марш вплотную подошёл к теории двух источников, но не признавал приоритет Марка.

В 1832 г. Ф. Шлейермахер высказал предположение, что логии, составленные, согласно Папию Иерапольскому, Матфеем на еврейском языке, представляли собой не полноценное Евангелие, а лишь изречения Иисуса Христа. Однако он считал, что ни Марк, ни Лука этот сборник изречений не использовали. К. Лахман, сторонник «фрагментарной» гипотезы, показал, что Евангелие от Марка стоит ближе к предполагаемому еврейскому оригиналу, чем другие Евангелия.

Э. Целлер (1843), придерживавшийся теории И. Я. Грисбаха, разработал новую методику анализа синоптических Евангелий. Он составил список слов, использование которых объединяет любых двух евангелистов, а затем проверил наличие каждого слова в параллельных местах и вне его у каждого из евангелистов: тот евангелист, у которого слово встречается только в перикопах, имеющих параллели, вторичен.

Ученик И. Г. Эйхгорна Г. Эвальд предложил теорию девяти источников Евангелий, которая сразу же была отвергнута современниками из-за её сложности. Однако в теории Эвальда содержалось одно важное для теории двух источников положение – евангелист Лука использовал все источники, кроме Евангелия от Матфея.

Теория двух источников

Основателем теории двух источников считается Х. Г. Вейсе (1838), который показал, что Матфей и Лука независимо использовали Евангелие от Марка и соединили его с источником логий. Однако Вейсе не знал, куда отнести повествования о проповеди Иоанна Крестителя об Искушении Христа, поэтому позже стал использовать в своих построениях гипотезу прото-Марка.

В 1863 г. Г. Ю. Гольцман модифицировал теорию Г. Эвальда, признав непрямую зависимость канонических Евангелий друг от друга. В основе синоптической традиции, по его мнению, лежали два источника – «Альфа» (близкий к каноническому Евангелию от Марка) и «Лямбда» (источник логий). В 1870-х гг. теория двух источников стала доминирующей в германской библеистике (её разделяли, помимо Гольцмана, Б. Вайсс в Берлине и К. Вайцзеккер в Тюбингене).

Теория прото-Марка была вскоре опровергнута самим Г. Ю. Гольцманом, а также швейцарским учёным П. Вернле и английским – Дж. Хокинсом. Однако Хокинс насчитал примерно 20 «малых согласований» Евангелий от Матфея и от Луки против Евангелия от Марка, которые невозможно объяснить без привлечения гипотезы прото-Марка.

После работ П. Вернле и Дж. Хокинса аббревиатура Q (от нем. Quelle – источник), впервые использованная в 1880 г. в диссертации ученика Г. Ю. Гольцмана Э. Симонса для различения реконструкции Гольцмана (для которой сохранялось обозначение «лямбда») от большей по объёму реконструкции Б. Вайсса (просто Q), а затем воспринятая Й. Вайссом, стала общепринятой как в англоязычной, так и в германоязычной библеистике.

Важным шагом в развитии гипотезы Q стала публикация Б. Гренфеллом и А. Хантом в 1897 г. под заглавием «Логии Иисуса» оксиринхского папируса (P. Oxy 1), который позже был признан частью «Евангелия Фомы». Хотя прямая связь этих текстов с каноническими Евангелиями была отвергнута, источник Q для многих учёных перестал быть просто гипотезой, всё больше обретая черты реального памятника. Когда в 1904 г. были опубликованы другие части того же папируса (P. Oxy 654 и 655), заглавие «Логии» было изменено на «Слова». В 1907 г. под таким названием А. фон Гарнак опубликовал свою реконструкцию Q. Гарнак считал, что именно в Q сохранился древнейший и аутентичный вариант христианского учения.

По мнению Ю. Велльгаузена, источник Q был документом на арамейском языке, который Матфей и Лука получили уже переведённым на греческий язык.

В Англии, где долгое время господствовала гипотеза устного предания Б. Уэсткотта, немецкая теория двух источников получила распространение как «гипотеза четырёх источников». Итог многолетним трудам подвела работа Б. Х. Стритера, утверждавшая приоритет Марка и существование Q. Однако Стритер считал, что особый материал Евангелия от Матфея и Евангелия от Луки также заимствован из письменных источников, что превращало гипотезу двух источников в гипотезу четырёх источников.

В германоязычной библеистике доминирование теории двух источников стало несомненным после работ Р. Бультмана, принявшего её как аксиому и категорически отрицавшего существование прото-Марка. По его мнению, только Марк имел доступ к каким-то иным формам предания (рассказам о чудесах и т. д.), тогда как Матфей и Лука писали, опираясь на него и на Q.

В католической церкви теория приоритета Евангелия от Марка, завоевавшая к концу 19 в. немало сторонников, и многие другие результаты библейской критики были расценены как отступление от церковного предания, и поэтому подобные исследования должны были проводиться под контролем соответствующей Библейской комиссии католических экспертов (Апостольское послание папы Льва XIII «Vigilantiae», 1902). Критические исследования в этой области проводились католическими учёными с такими ограничениями вплоть до издания энциклики «Divino Afflante Spiritu» (1943).

Теория двух источников составила основу новозаветной библеистики 2-й половины 20 в. Все критические издания Нового Завета, выходившие в этот период, ориентировались именно на неё, а все вводные курсы по Новому Завету представляли историю синоптической проблемы как победу этой теории.

При этом в научной библеистике было сделано несколько важных уточнений. Оригинальный язык источника Q был исследован М. Блэком (1967), который пришёл к выводу, что Q имеет арамейское происхождение и что часть расхождений между Евангелиями от Матфея и от Луки объясняются неправильными переводами с арамейского языка. При этом он отмечал, что Q окончательно сформировался в грекоязычной среде, поскольку содержит признаки «непереводного» греческого языка.

В. Тейлор (1953) привёл аргументы в пользу того, что Лука в большей мере, чем Матфей, сохранил порядок изложения Q. Х. Тёдт (1959) первым представил Q как продукт общины, керигму которой он отражает. Центральное место в этой керигме занимали сами слова и изречения Иисуса, а не Страсти Христовы. Особую роль учения о Премудрости в Q подчёркивал в своей диссертации У. Вилькенс, который относил и сам источник к жанру литературы премудрости. Его поддержал Дж. Робинсон (1964), сделавший важный вклад в установление жанра Q, поскольку прежде многие учёные сомневались в его существовании именно ввиду неопределённости жанра. Последний докторант Р. Бультмана Х. Кёстер (1965) попытался точнее определить место Q в истории раннего христианства и сопоставил его с открытым в 1945 г. в Наг-Хаммади гностическим «Евангелием Фомы». Присутствие в Q девтерономического богословия (т. е. обнаруживающего влияние богословия книги Второзакония и других исторических и пророческих книг, которые были подвергнуты соответствующей редакции) продемонстрировал О. Штек (1967). Его идеи развил Д. Люрман (1969), применивший к Q метод анализа редакций, но при этом утверждавший, что это единый документ. Некоторый итог подвёл З. Шульц (1972), признававший существование «общины Q» и подчёркивавший отсутствие в Q керигмы о смерти и воскресении Иисуса Христа.

В этот же период гипотезу двух источников стали разрабатывать католические учёные А. Полаг (1977) и П. Хоффман (1982). Хоффман, изначально отрицавший существование редакторских слоёв в Q, впоследствии стал разделять теорию Д. Люрмана, что апокалиптические речения в Q вторичны и появились под влиянием кризиса 66–70 гг.

Попытки отдельных учёных реконструировать источник Q привели к организации Семинара по Q при Обществе библейской литературы (1985–1989), затем получившего статус Международного проекта Q (IQP), деятельность которого завершилась «критическим» изданием Q (2000). Путь к реконструкции оригинального текста Q (а не только его содержания) на основании Евангелий от Матфея и от Луки окончательно открыл тезис Дж. Клоппенборга (1987), что различия в вербальной передаче Q у Матфея и Луки следует не списывать на счёт неверных переводов с арамейского языка, а считать редакторской правкой со стороны евангелистов документа, написанного на греческом языке, хотя и в арамеоязычной среде. Участники проекта приняли в качестве рабочей модели представление о Q как о плохо сохранившемся папирусе, имеющем лакуны и т. п. В помощь IQP в 1995 г. в Бамберге была основана база данных, в которой собираются все материалы, связанные с Q (прежде всего высказывания отдельных учёных за последние 200 лет относительно того или иного фрагмента или аспекта Q). Обработанная информация издаётся в серии Documenta Q.

Итогом изучения Q в 20 в. можно считать признание того, что Q – это не сумбурное собрание логий, а Евангелие с продуманной композицией, включающее, помимо хрий, повествования (например, об искушении Христа – Мф 4:1–11, Лк 4:1–13). В 21 в. основные дискуссии между сторонниками гипотезы двух источников разворачиваются относительно редакторских слоёв в Q. Например, Дж. Клоппенборг выделил в источнике Q два основных слоя: 1) девтерономистский, обращённый к Израилю, который должен покаяться («род сей»), включает хрии и повествования о чудесах, которые, по сути, тоже являются хриями; основная тема в этом слое – Божий суд и Второе пришествие; 2) сапиенциальный, обращённый к членам общины (которые иногда уподобляются нераскаявшемуся Израилю), включает риторические вопросы, заповеди блаженства, притчи, пророческие возвещения «горя»; его основные темы – бедность, ученичество, ненасилие, реже – суд. При этом сапиенциальный слой оказывается более древним, а девтерономистский – редакторским. С ним согласны Дж. М. Робинсон, Б. Мэк и др., против выступают Дж. Эллисон и К. Такетт.

Вместе с тем появлялись работы, авторы которых стремились опровергнуть ставшую общепринятой теорию. Так, епископ К. Батлер указывал на то, что близкое сходство между Евангелиями от Матфея и от Луки, с одной стороны, и Евангелием от Марка – с другой, отнюдь не доказывает, что Евангелие от Марка было источником Евангелий от Матфея и от Луки, а лишь то, что они находятся в некоей связи друг с другом. Сам Батлер был сторонником «августиновской теории», предложенной в церковной традиции происхождения Евангелий, хотя его работа использовалась впоследствии сторонниками гипотезы И. Я. Грисбаха.

Возрождению теории И. Я. Грисбаха, забытой ещё в 19 в., способствовала работа У. Фармера, отметившего, что немаловажную роль в распространении теории двух источников сыграли «экстранаучные» факторы. На книгу Фармера обрушился шквал критики со всех сторон, но его идеи нашли последователей. В конце 1970-х гг. споры о происхождении Евангелия вспыхнули с новой силой. В 1977 г. к выводам о «ненаучности» теории двух источников пришёл Х.-Х. Штольдт, собравший высказывания учёных 19 в., в которых теория Грисбаха осмеивалась и опровергалась с помощью риторики, а не на основе научных фактов.

Чтобы избавить теорию И. Я. Грисбаха от накопившихся негативных коннотаций, для неё было придумано новое название – «теория двух Евангелий». Группа учёных (А. Макникол, У. Фармер, Д. Б. Пибоди, Д. Л. Данган и др.) провела анализ Евангелия от Луки и пришла к выводу, что окончательный текст был отредактирован на основе Евангелия от Матфея (1996).

Против гипотезы Q выступили О. Фаррер (1955) и его ученик М. Гулдер (1989), доказывавшие на основании «малых согласований» Евангелий от Матфея и от Луки против Евангелия от Марка, что евангелист Лука знал Евангелие от Матфея, а в этом случае необходимость в гипотетическом источнике отпадает. При этом они признавали приоритет Марка.

Теория множественных редакций

Во французской библеистике 2-й половины 20 в. доминировали различные варианты теории множественных редакций. В её основе лежит тезис о том, что евангелисты были исключительно писцами-компиляторами, не вносившими никаких изменений в свои источники. Все расхождения между Евангелиями являются следствиями предшествующего бытования источников евангельской традиции во множестве редакций. Например, Л. Ваганэ развивал гипотезу прото-Матфея (1954). М.-Э. Буамар (1990) усложнил ситуацию, введя, помимо прото-Матфея, ещё и прото-Марка и несколько редакций Евангелия от Луки. Он считал, что Лука использовал прото-Матфея, а последний редактор Евангелия от Луки добавил сведения из прото-Марка. Одним из основных критериев принадлежности материала тому или иному евангелисту в теории Буамара является авторский стиль каждого из них. В частности, с опорой на Деяния святых апостолов Буамар выделяет «луканизмы», присутствие которых в материале, обычно относимом к Q, является, по его мнению, аргументом против теории двух источников.

Гипотеза Иерусалимской школы

Гипотеза Иерусалимской школы, или гипотеза приоритета Евангелия от Луки, была предложена У. Локтоном. Он считал, что Лука писал первым, его использовал Марк, а Матфей использовал Марка и Луку. В 1963 г. к тем же выводам независимо от него пришёл Р. Линдси, который, занимаясь переводом Евангелия от Марка на еврейский язык, выяснил, что еврейских идиом гораздо больше в Евангелии от Луки, чем в Евангелиях от Матфея и от Марка. После ряда доработок его теория приобрела следующий вид: Матфей и Лука независимо друг от друга (а возможно, и Марк) использовали некую «антологию речений» Иисуса Христа, переведённую на греческий с еврейского языка; кроме того, Лука был знаком с «биографией» Иисуса (прото-нарратив), переведённой с еврейского языка на греческий. Эту гипотезу поддержали Д. Флуссер (впоследствии он склонился к теории прото-Матфея) и его ученики в Иерусалимском университете, что стало причиной соответствующего наименования этой гипотезы. Проблема с этой гипотезой заключается не только в том, что вводятся новые гипотетические источники, но и в том, что Лука обильно цитирует Септуагинту: соответственно, идиомы происходят не из его «авторского» текста, а из перевода Священного Писания с еврейского языка на греческий.

Гипотеза устного предания

Наиболее серьёзную альтернативу теориям литературной зависимости Евангелий представляет гипотеза устного предания. В 20 в. возрождение этой гипотезы было связано с именем востоковеда Х. С. Ниберга, изучавшего книгу пророка Осии, но сделавшего ряд наблюдений относительно евангельской традиции. Однако наибольшую известность получили работы Х. Ризенфельда и Б. Герхардссона, которые утверждали, что в Евангелиях присутствует лексика, связанная с мнемотехникой, характерной для раввинистической традиции, которая облегчает запоминание слов учителя. Следовательно, синоптическая традиция приобрела фиксированные формы до появления письменных Евангелий. Однако привлечение данных Талмуда без соответствующих оговорок является анахронизмом, поскольку невозможно доказать, что такая техника существовала во времена жизни Иисуса Христа. Кроме того, Ризенфельд и Герхардссон, по сути, не решали синоптическую проблему, а лишь исследовали дописьменные формы евангельской традиции. Происхождение сходства и различия между каноническими Евангелиями этот вариант теории устного предания не объясняет.

В. Келбер, опираясь на данные фольклористики и социальной антропологии, продвинулся несколько дальше. Он обратил внимание на обилие в евангельском повествовании таких литературных приёмов, как аллитерация, парономасия, аппозиции, контрасты и антитезы, тавтологический параллелизм и др., облегчающие запоминание со слуха. В основном выводы Келбера основаны на изучении Евангелия от Марка, поскольку он признавал его приоритет в рамках теории двух источников (материал Q он считал исключительно устным). Его позиция во многом двусмысленна: Марк записал устное предание, но при этом прервал его передачу, заменив письменным текстом, который не просто сохраняет традицию, но корректирует и дополняет её. Таким образом, выйти за пределы гипотезы двух источников Келберу не удалось.

Самой радикальной из научно обоснованных попыток решить синоптическую проблему без Q стала работа Э. Линнеман, которая отрицает литературную зависимость евангелистов-синоптитков друг от друга, используя статистический анализ и, по сути, ту методику, которую разработал ещё Э. Целлер. По мнению Линнеман, процент различий между Евангелиями на лексическом и композиционном уровне столь велик, что Q можно считать фантазией [лишь в 14 перикопах из 65 (⅒ всего материала Q) близость используемой Матфеем и Лукой лексики приближается к 100 %].

Схожую позицию занимает Дж. Уэнхам, выступающий за традиционное решение (Матфей писал первым, его использовал Марк, послужив источником для Луки), но с дополнением его гипотезой устных источников.

Синоптическая проблема в 21 в.

Таким образом, в 21 в. в научной библеистике при обилии маргинальных теорий (вообще с точки зрения математики существует 25 возможных решений вопроса о литературной зависимости трёх синоптических Евангелий, 543 решения – при привлечении одного дополнительного гипотетического источника, 29 281 – при привлечении двух таких источников; если же отмести фантастические, то жизнеспособными оказываются 4972 решения) сформировалось два основных варианта решения синоптической проблемы – гипотеза двух Евангелий и гипотеза двух источников, в последнее время чаще именуемая гипотезой двух документов, чтобы подчеркнуть письменный характер источников евангельской традиции. Гипотезы устного предания и гипотезы нескольких источников носят, скорее, уточняющий характер (их сторонники обычно придерживаются либо традиционного «августиновского» решения, либо одного из двух указанных).

Гипотеза двух Евангелий (или гипотеза Грисбаха – Фармера) заключается в том, что евангелист Матфей писал первым, его текст был использован Лукой, а Марк соединил Евангелия от Матфея и от Луки [например: Мф 8:16 («когда же настал вечер»); Лк 4:40 («при захождении же солнца»); Мк 1:32 («при наступлении же вечера, когда заходило солнце») – аналогичных примеров около 17]. Поскольку в прологе Евангелия от Луки говорится, что это Евангелие не было первым, и поскольку Лука явно ориентировался на проповедь язычникам, то, учитывая, что церковное предание однозначно выступает в пользу приоритета Евангелия от Матфея и что Евангелие от Матфея содержит гебраизмы, можно сделать вывод, что Лука использовал Евангелие от Матфея. Учитывая свидетельство Климента Александрийского, Евангелие от Марка следует считать третьим, соединившим в себе тексты Евангелий от Матфея и от Луки. Гипотеза двух Евангелий даёт более простое объяснение тому факту, что два евангелиста иногда согласуются против третьего: Матфей и Марк согласуются против Луки, когда Лука отходит от текста Матфея, а Марк следует за Матфеем; Марк и Лука согласуются против Матфея, когда Лука отходит от текста Матфея, а Марк следует за Лукой, а не за Матфеем; Матфей и Лука согласуются против Марка, когда Лука следует за Матфеем, а Марк отходит от обоих текстов. 

Против теории говорит то, что евангельская традиция всегда имела тенденцию к росту, а не к сокращению (что проявилось в появлении множества апокрифических Евангелий, стремившихся дополнить канонические повествования). Если сторонники И. Я. Грисбаха считают Евангелие от Марка сокращением Евангелий от Матфея и от Луки, то расширенные чтения у Марка выглядят странно. Кроме того, евангелист Марк вряд ли мог опустить такие ключевые перикопы Евангелий от Матфея и от Луки, как заповеди блаженства, молитву Господню, повествование об Искушении Христа в пустыне. Использование Лукой Евангелия от Матфея также сомнительно (в некоторых случаях варианты Луки выглядят более древними; не объяснимо то, что он помещает изречения Господни в иные контексты; труднообъяснимы отличия в повествованиях о Рождестве, Тайной вечере и Воскресении Христовом).

Современный вариант гипотезы двух источников – гипотеза двух документов (или гипотеза Гольцмана – Стритера) признаёт приоритет Евангелия от Марка, которое независимо использовали Матфей и Лука. Помимо Евангелия от Марка, в их распоряжении был утерянный ныне источник Q. Аргументы в пользу этой гипотезы многообразны, основаны исключительно на сравнительном анализе текстов и не подразумевают апелляцию к церковному преданию.

В пользу приоритета Марка косвенно говорит то, что это самое короткое из всех канонических Евангелий (от Марка – 661 стих; от Матфея – 1068 стихов; от Луки – 1149 стихов). 90 % материала Евангелия от Марка присутствует в Евангелии от Матфея и более 50 % – в Евангелии от Луки, при этом буквальных совпадений – около 51 % между Евангелиями от Марка и от Матфея и около 53 % между Евангелиями от Марка и от Луки. Считается, что легче доказать, что некоторый материал (повествования о Рождестве, Нагорная проповедь) добавлен Матфеем или Лукой, чем объяснить его пропуск у Марка.

У Марка больше просторечных выражений, присутствуют арамеизмы. Поэтому легче объяснить исправление просторечного и наполненного варваризмами языка Евангелия от Марка Матфеем и Лукой, чем намеренное искажение Марком более литературного греческого языка Евангелия от Луки и от Матфея (это относится как к лексике, так и к синтаксису).

Вербальные совпадения Евангелий от Матфея и от Луки против Евангелия от Марка редки, а совпадения между Евангелиями от Матфея и от Луки в последовательности изложения против Евангелия от Марка практически отсутствуют. В повествовании Матфея присутствуют уточнения и пояснения, которых нет у Марка и Луки [Мф 12:23; 15:22; 21:9, 15 («сын Давидов»); Мф 1:22; 2:15; 4:14; 8:17; 12:17; 13:35; 21:4 («да сбудется речённое»), ср. Мф 13:14 («и сбывается над ними пророчество»), 27:9 («тогда сбылось речённое через пророка»)]. Легче объяснить их вставку в Евангелие от Матфея, чем исчезновение в Евангелиях от Марка и от Луки.

В Евангелии от Марка Иисус реже называется «Господом», чем в Евангелии от Матфея и от Луки, но чаще используются обращения «равви» (Мк 9:5, 11:21, 14:45) и «учитель» (Мк 4:38, 5:35, 9:17 и др.)

В Евангелии от Марка присутствуют «трудные» с богословской точки зрения чтения, которые могут показаться недостойными Христа или ограничивающими его власть [схождение Святого Духа на Иисуса (Мк 1:10); Мк 6:5–6; 7:32–37; 8:22–26; 10:18]. Отсутствие ряда таких перикоп у Матфея и Луки легче объяснить тем, что евангелисты решили их пропустить из-за необычности совершенных Иисусом Христом исцелений (Мк 7:32–37; 8:22–26) и для защиты христиан от обвинений в занятиях магией, которые выдвигались иудеями. То, что, по крайней мере, Лука знал эти тексты Марка, доказывается аллюзиями на них в стихах Лк 9:10 (о Вифсаиде; ср. Мф 11:21), Лк 11:16 (о знамении) и Лк 11:38 (об умовении рук) (ср. Лука опускает также Мк 4:26–34, а Матфей – Мк 4:26–29).

Использование Лукой Евангелия от Марка заметно в притче о сеятеле (Mк 4:1–20; Лк 8:4–15). В её толковании Лука сохраняет те слова, которые есть у Марка: Марк говорит, что семя упало на камень и засохло, потому что не имело корня (Мк 4:5–6, 16–17; ср. Лк 8:13), тогда как в Лк 8:6 говорится, что оно засохло по причине отсутствия влаги. В стихе Мк 2:6 говорится, что книжники «помышляли в сердцах», а в параллельном месте у Луки они рассуждают вслух (Лк 5:21), хотя далее говорится об их помышлениях (Лк 5:22; ср.: Mк 2:8).

«Дублеты» или «удвоения» в Евангелии от Марка объясняются не тем, что он соединяет цитаты из Матфея и Луки (например, Мк 1:32 и Мф 8:16/Лк 4:40), а его стилем. Матфей и Лука обычно сокращают эти «избыточные» элементы.

Доказательств в пользу Q также немало. По сути, Q – это около 230 речений, которые присутствуют в Евангелиях от Матфея и от Луки, но отсутствуют в Евангелии от Марка (например, Мф 6:24/Лк 16:13; Мф 7:7–11/Лк 11:9–13; Мф 11:25–27/Лк 10:21–22 и др.). Хотя некоторые исследователи полагают, что это лишь цикл устной традиции, большинство сторонников теории двух источников уверены, что речь идёт о письменном документе.

В тройной традиции Матфея и Луки присутствует дополнительный материал, которого нет у Марка [например, среди этих «основных» согласований Матфея и Луки против Марка – Мф 13:31–32/Лк 13:18–19 и Мк 4:30–32 (притча о горчичном зерне); кроме того, у Матфея и Луки далее следует притча о закваске (Мф 13:33; Лк 13:20–21), которой нет у Марка].

Свидетельством того, что Матфей и Лука не использовали тексты друг друга, является то, что у Луки отсутствуют дополнения Матфея к тройной традиции (например, Мф 8:17; 12:5–7; 13:14–15). Лука никогда не использует те улучшения Марка, которые есть у Матфея, за исключением пропусков.

Материал Q помещается Лукой в иной контекст, чем у Матфея: у Матфея это пять блоков, каждый из которых завершается фразой «и когда Иисус окончил слова сии» [Мф 7:28, 19:1, 26:1, ср. Мф 11:1 («наставления»), 13:53 («притчи сии»)], а у Луки – два блока (Лк 6:20–8:3, 9:51–18:14).

Веский аргумент в пользу Q – различия в передаче Нагорной проповеди («блаженны нищие» в греческом тексте в Лк 6:20 и «блаженны нищие духом» в Мф 5:3; «блаженны алчущие» в Лк 6:21 и «блаженны алчущие и жаждущие правды» в Мф 5:6) и Молитвы Господней [«Отче» в Лк 11:2 (по греческому тексту) и «Отче наш, сущий на небесах» в Мф 6:9]. Легче доказать независимость Матфея и Луки, чем сокращение или дополнение одним из них этих ключевых для христиан текстов [наличие «длинной» речи у Луки (Лк 12:1–13:9; 15:1–17:10) косвенно говорит о том, что он не мог сократить Нагорную проповедь].

В Евангелии от Луки нет признаков знакомства с особым материалом Матфея [Мф 2:1–12 (поклонение волхвов), Мф 2:13–23 (бегство в Египет), Мф 27:62–66 (стража у гроба), Мф 28:11–15 (рассказ стражи и слух об украденном теле), Мф 28:9–10, 16–20 (явления Воскресшего)].

Письменный характер Q доказывается вербальными совпадениями (например, в Мф 6:24 и Лк 16:13 совпадают 27 из 28 слов; в Мф 7:7–8 и Лк 11:9–10 полное совпадение). Если бы Q был устной традицией, Матфей и Лука согласовали бы его материал с материалом Евангелия от Марка и избегали бы дублетов (ср.: Мк 4:25/Мф 13:12/Лк 8:18 и Мф 25:29/Лк 19:26; Мк 8:34–35/Мф 16:24–25/Лк 9:23–24 и Мф 10:38–39/Лк 14:27; 17:33).

При реконструкции Q принято придерживаться последовательности изложения Луки (поэтому Q 7:22 – это Лк 7:22 и параллель к этой перикопе в Евангелии от Матфея). Однако есть целый ряд перикоп, где порядок Q сохранён Матфеем. Кроме того, вероятно, есть перикопы Q, которые сохранились только у Матфея или только у Луки, но единства в решении этого вопроса среди исследователей нет (например, Мф 10:5b, 23; 11:28–30; Лк 4:16–30; 15:8–10; 17:20–37).

То, что Q было написано на греческом языке, проявляется в Q 11:20; 12:42, где используется частица ἄρα, а также в употреблении конструкций genitivus absolutus в Q 7:24 и 11:14.

Главной проблемой для сторонников гипотезы Q являются «малые согласования» Евангелий от Матфея и от Луки между собой против Евангелия от Марка (например, в тройной традиции у Матфея и Луки есть вопрос «кто ударил Тебя?» – Мф 26:68/Лк 22:64 против Мк 14:65). Ф. Нейринк (1974) привёл несколько возможных объяснений: случайные совпадения, частичное совпадение традиций Евангелия от Марка и Q, влияние устной традиции, феномен усталости копииста, повреждение или гармонизация текста на уровне рукописной традиции. Однако, по мнению Г. Штрекера и Э. Эннулата, «малые согласования» могут быть следом несохранившейся версии Евангелия от Марка (прото-Марк), которую использовали Матфей и Лука.

К теории прото-Марка склоняется и Кёстер (1990). Он попытался включить в теорию двух источников найденное М. Смитом «Тайное Евангелие от Марка», которое многие исследователи считают подделкой. По его мнению, существование протоисточника канонического Евангелия от Марка доказывается общими для Матфея и Луки пропусками (например, Мк 2:27; 4:26–29; 10:21, 23; 12:29, 32–34; 14:51–52; 10:39b), сохранением оригинального текста в Евангелиях от Матфея и от Луки [например, Мк 8:31 (предлог μετά) против Мф 16:21 и Лк 9:22; «тайна» в греческом тексте Мк 4:11 против «тайны» в Мф 13:11 и Лк 8:10], присутствием в каноническом Евангелии от Марка специфической терминологии, которой нет у Матфея и Луки («евангелие» в абсолютном значении, «учение» в Мк 1:27 и др.). Возможно, именно по причине двух редакций Евангелия от Марка Луке не был известен весь раздел Мк 6:45–8:26 (о Вифсаиде).

Таким образом, к сильным сторонам гипотезы двух источников относятся разноплановая аргументация, которая ведётся по несколько линиям, сведение гипотетических источников к минимуму, признание оригинальности Евангелия от Марка (что объясняет его сохранение в ранней Церкви и канонизацию наряду с Евангелием от Матфея, хотя почти весь материал Марка в нём присутствует).

Против Q говорит то, что этот текст гипотетический, который никто никогда не видел, никто из древних авторов о нём не сообщает (например, о существовании Дидахэ, которое считалось утерянным, в традиции древней Церкви всё-таки было известно). Э. Сандерс отмечает, что большинство сторонников теории Q в действительности признают существование большего числа источников – прото-Марка или различных редакций Q, что подрывает сами основы гипотезы, претендующей на простоту.