Септуаги́нта, ветхозаветная часть греческой Библии. Название связано с легендой о том, что перевод Ветхого Завета с еврейского на греческий язык был осуществлён 72 переводчиками («толковниками») во времена египетского царя Птолемея II Филадельфа (285–246 до н. э.). Латинское слово Septuaginta (буквально – семьдесят) – сокращение от interpretatio septuaginta virorum («перевод семидесяти мужей») или interpretatio septuaginta seniorum («перевод семидесяти старцев»). Выражение «перевод семидесяти» использовалось чаще, чем «перевод семидесяти двух», – очевидно, для краткости. Часто встречается обозначение «LXX». В греческих рукописях и изданиях распространено буквенное обозначение числа 70 – «ο’».

Хотя первоначально в легенде речь шла только о переводе «семьюдесятью толковниками» Закона Моисеева, в христианской традиции название «перевод семидесяти» распространилось на весь греческий Ветхий Завет, включая и те книги, которые были не переведены с еврейского, а написаны на греческом (т. н. неканонические или второканонические книги греческой Библии). Древнейшим иудейским источником, сообщающим о переводе, является Письмо Аристея (2 в. до н. э.).

В современной научной литературе термин «Септуагинта» употребляется в трёх смыслах: «узком» (древний греческий перевод Пятикнижия), «расширенном» (древнейшие греческие переводы еврейских священных книг, в отличие от более поздних «ревизий») и «широком» (все книги греческого Ветхого Завета независимо от того, восходят ли они к древнейшим греческим переводам или – как, например, книга Екклесиаста или общепринятый текст книги пророка Даниила – к более поздним переводческим проектам). Для русскоязычной литературы характерно преимущественно «широкое» понимание слова «Септуагинта». Легенда о создании перевода Септуагинты засвидетельствована в ряде иудейских и христианских источников.

Вариативность рукописной традиции Септуагинты и «Первоначальный перевод» (Old Greek)

В отличие от еврейской Библии, текст которой как минимум с эпохи масоретов (8–9 вв. н. э.) поразительно унифицирован (расхождений между рукописями почти нет), а также от стереотипных печатных Библий Нового времени, текст Септуагинты очень сильно различается в разных рукописях. Расхождения касаются не только стиля, порядка слов, выбора синонимов, но и важных смысловых моментов. Нередко фрагмент текста присутствует в одних списках, и отсутствует в других. Помимо обычных для любой рукописной традиции описок, ошибок или самочинной редактуры писца, в случае Септуагинты действовал ещё один фактор, сильнейшим образом повлиявший на вариативность рукописной традиции: на протяжении столетий греческие рукописи сличались с еврейскими и правились по ним.

Несмотря на всю сложность текстуальной традиции, тщательный анализ показывает, что рукописи любой из книг греческой Библии – при всём их разнобое и разнообразии – обладают такими нетривиальными общими чертами, которые могут быть объяснены лишь единым общим протографом. Иными словами, у каждой книги греческой Библии был некий первоначальный перевод – и все существующие рукописи этой книги так или иначе к нему восходят. Исключениями, возможно, являются книги Даниила и Есфири. В случае книги пророка Даниила первоначальный перевод был впоследствии почти полностью вытеснен более поздним (т. н. Феодотионовым); в случае книги Есфири более поздний перевод (т. н. Лукианов) не вытеснил первоначальный, но сосуществовал с ним. Впрочем, даже и в этом случае учёные не едины во мнениях, следует ли рассматривать «Феодотионова» Даниила и «Лукианову» Есфирь как совсем новые переводы или как редакции более ранних, первоначальных переводов этих книг. В современной англоязычной литературе по Септуагинте в значении «первоначальный перевод» используется термин Old Greek [«древний греческий (перевод)», сокращённо OG]. Иногда термин OG можно встретить и в научной литературе на других языках.

Такое представление об истории возникновения греческой Библии (восходящее в конечном счёте к Письму Аристея) легло в основу проекта реконструкции первоначального текста Септуагинты, который был разработан П. де Лагардом. В 1908 г. А. Ральфс, ученик де Лагарда, основал в Гёттингене Институт Септуагинты (нем. Septuaginta-Unternehmen), задачей которого стала публикация критических изданий первоначальных переводов книг греческого Ветхого Завета. Как правило, в научной литературе Септуагинта цитируется либо по т. н. Малому гёттингенскому изданию (однотомному), либо по т. н. Большому гёттингенскому изданию (многотомному).

То, что практически у каждой из книг Септуагинты был некий один-единственный первоначальный перевод, важно для нашего понимания истории грекоязычных иудейских общин эллинистического периода. Во-первых, очевидно, что между ними существовали тесные связи и переведенные библейские книги распространялись по диаспоре достаточно быстро, поэтому не было нужды делать заново перевод, который где-то уже был сделан. Во-вторых, первоначальные переводы пользовались авторитетом: даже тогда, когда переписчики меняли перевод, например делая его более буквальным или приближая его к протомасоретскому тексту, они всё равно редактировали уже существующий текст, а не создавали новый перевод.

Место и время переводов книг еврейской Библии на греческий язык

В эпоху эллинизма еврейские общины возникают во многих местах Восточного Средиземноморья. Египетская диаспора была и наиболее могущественной, и наиболее образованной. Именно с ней связано и начало перевода Септуагинты, и перевод большей части книг Септуагинты.

Сообщение Письма Аристея и апологии Аристобула о том, что Закон Моисеев был переведён на греческий язык в Египте в середине 3 в. до н. э. (ср. 35–40 и особенно 38, где, по мнению большинства исследователей, речь идёт о Птолемее II Филадельфе), находит подтверждение в сравнении лексики греческого Пятикнижия с грекоязычными египетскими папирусами Птолемеевской эпохи (Lee. 1983). Однако большинство прочих деталей Письма Аристея следует полагать чисто легендарными.

Высказывались гипотезы о том, что дошедшему до нас переводу Септуагинты предшествовали какие-то переводы Пятикнижия или других книг еврейской Библии (Dorival. 1994. P. 51–54). Они не имеют под собой серьёзного основания. Не исключено, однако, что к моменту полномасштабного перевода уже существовали греческие версии каких-то отдельных, наиболее значимых отрывков.

Перевод остальных книг греческой Библии относится к более позднему времени и уже опирается на перевод Торы как на прецедент. Во многих случаях греческие эквиваленты, подобранные для еврейских слов при переводе Пятикнижия, становятся для последующих переводчиков своего рода стандартом. Э. Тов описал эту ситуацию красивой метафорой: переводчики последующих книг использовали греческое Пятикнижие «как словарь» (Tov. 1981. P. 578). Однако расхождения с терминологией греческого Пятикнижия тоже не редкость.

По всей видимости, следующей после Пятикнижия была переведена книга Иисуса Навина. По своей переводческой технике и по выбору лексических эквивалентов она занимает промежуточное место между Пятикнижием и последующими историческими книгами, поэтому её перевод относят к началу 2 в. до н. э. или даже к концу 3 в. до н. э. (T&T Clark companion ... 2015. P. 88–89). Видимо, к концу 3 в. до н. э. порядок следования книг в зарождающемся еврейском каноне уже был более или менее фиксирован (по крайней мере, в отношении Закона и Пророков), и книга Иисуса Навина оказалась «первой на очереди».

Перевод большинства книг будущего еврейского канона относится, как принято считать, примерно ко 2 в. до н. э. Местом перевода, скорее всего, как и в случае Пятикнижия, был Египет, хотя, например, Э. Тов (Tov. 2015) ставит это под сомнение. Поиск египетских черт в лексике этих переводов выглядит не так убедительно, как в случае Пятикнижия. Главным аргументом в пользу египетского происхождения служит центральная роль александрийской диаспоры в мире грекоговорящих евреев: именно здесь, как можно ожидать, запрос на греческий перевод священных текстов еврейской традиции был сильнее всего. Вопрос, однако, в том, насколько знание еврейского языка египетскими иудеями было достаточно для перевода (Tov. 2015). В Палестине, которая находилась под управлением греческой администрации, евреев, которые знали одновременно и еврейский, и греческий, было, несомненно, больше, чем в Египте (об эллинизации палестинского иудаизма см.: Hengel. 1974).

Две книги Септуагинты сами дают информацию о времени и месте своего перевода: книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова, и книга Есфири. При этом обращают на себя внимание следующие обстоятельства: 1) переводчиками обеих этих книг были двуязычные евреи родом из Палестины; 2) книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова, и, скорее всего, книга Есфири были переведены в расчёте на диаспору; 3) обе книги использовались египетской диаспорой и только потому дошли до нас.

Внук Иисуса, сына Сирахова, который перевёл книгу своего деда на греческий, предварил её уникальным прологом, в котором рассказывает, как, прибыв в Египет из Палестины «в тридцать восьмой год царя Эвергета» (132 до н. э.), принялся за перевод книги своего деда. Комментаторы (The Anchor Bible. 1987. P. 8–9) полагают, что перевод был закончен и «выпущен в свет» вскоре после смерти Птолемея VII Эвергета в 117 г. до н. э.

Колофон, завершающий греческий перевод Есфири, гласит: «В четвёртый год царствования Птолемея и Клеопатры Досифей, сказавший о себе, что он жрец и левит, и Птолемей, его сын, принесли <в Египет> вышеприведённое послание о <празднике> Фрурай, которое, как они сказали, перевёл Лисимах Птолемеев <сын>, из жителей Иерусалима» (Есф 10:3, перевод с древнегреческого). Под «посланием о празднике Фрурай» имеется в виду книга Есфири (греч. Φρουραί представляет собой испорченное арамейское pūrayyā «Пурим»). Как показал Э. Бикерман (Bickerman. 2007. P. 347), речь в колофоне идёт о Птолемее XII и его сестре-жене Клеопатре V, четвёртый год правления которых приходился на 78–77 гг. до н. э. Перевод был сделан ранее, но неясно насколько. Не исключено, что он был сделан именно «на экспорт» – чтобы побудить египетских евреев присоединиться к их палестинским собратьям в праздновании Пурима.

Палестинское происхождение вероятно также и для тех книг Септуагинты, которые по своей переводческой технике близки к более поздним «гебраизирующим» ревизиям. (Под «ревизией» в исследованиях Септуагинты понимается такая редактура, которая подразумевает сверку «древнего греческого перевода» с еврейским текстом и существенную коррекцию первоначальных переводческих принципов; поскольку эти ревизии приближали текст «древнего греческого перевода» к еврейскому, их часто называют «гебраизирующими»). Это:

1) книги Руфи, Песнь Песней Соломона, Плач Иеремии (переведены приблизительно в 1 в. до н. э.) – переводческая техника близка к ревизии кайге;

2) книга Екклесиаста (переведена, вероятно, на рубеже 1 и 2 вв. н. э.) – переводческая техника близка к ревизии Аквилы;

3) книги Ездры – Неемии (по номенклатуре Септуагинты – 2-я книга Ездры, скорее всего, 2 в. н. э.) – переводческая техника отчасти близка к ревизии Феодотиона, а передача имён собственных свидетельствует о полном исчезновении в еврейском языке того времени гортанных согласных (относительно позднее явление, даже позже, чем время Иосифа Флавия и Аквилы, ср.: Blau. 1982. P. 7).

Сходство переводческой техники книг Руфи, Песнь Песней, Плач Иеремии, Екклесиаст и Ездры – Неемии с позднейшими ревизиями Септуагинты столь велико, что термин Old Greek (OG) по отношению к этим книгам не употребляется. Поскольку «гебраизирующие» ревизии связывают с палестинским иудаизмом, вполне вероятно, что переводы этих книг были сделаны уже не в Египте, а в Палестине. Некоторые исследователи видят близость к переводческой технике кайге также и в греческой Псалтири и на основании этого предполагают её палестинское происхождение; однако эта точка зрения не является общепринятой.

Проблема еврейского оригинала Септуагинты. Септуагинта и Кумран

Между греческой Библией и текстом средневековых еврейских рукописей существует немало текстуальных расхождений. Некоторые из них возникли в процессе перевода, другие связаны с тем, что еврейский оригинал Септуагинты отличался от масоретского текста. В научной литературе еврейский оригинал греческих переводов принято обозначать немецким словом Vorlage, «оригинал»; этот немецкий термин – причём именно в специальном значении «еврейский оригинал греческих переводов» – ныне употребляется в работах по библейской текстологии независимо от того, на каком языке они написаны.

В ряде случаев учёные спорят, возникло ли расхождение в процессе перевода или восходит к Vorlage. Если язык той или иной книги Септуагинты изобилует гебраизмами, свидетельствуя о стремлении переводчика к буквализму, но при этом налицо такое расхождение между текстом Септуагинты и масоретским текстом, которое невозможно объяснить простой ошибкой, то у нас есть основания предполагать иной Vorlage. Напротив, там, где язык и стиль свидетельствуют о свободном характере перевода (Иов, Притчи), делать гипотезы об ином Vorlage следует с максимальной осторожностью.

В научной литературе реконструкции первоначального текста на основании переводов принято называть ретроверсиями. Классическим методическим пособием по тому, как и когда можем мы реконструировать на основании Септуагинты Vorlage, отличный от масоретского текста, является книга Э. Това (Tov. 2015).

Как показывают кумранские находки, в последние столетия до нашей эры в рукописной традиции еврейской Библии наблюдалось множество разночтений. Некоторые рукописи были ближе к тому тексту, который впоследствии утвердится в еврейской традиции в качестве стандартного, другие сильно от него отличались. В целом видно, что даже ещё до Иудейской войны 66–70 гг. шло неуклонное увеличение роли протомасоретского текста в библейской рукописной традиции. После разгрома евреев в войне с Римом протомасоретский текст остаётся единственно копируемым в иудейской среде. Вероятно, он был связан с движением фарисеев – единственного еврейского религиозного движения, которое пережило войну с Римом и положило начало раннему раввинистическому иудаизму. Похоже, что еврейские библейские списки, с которых в 3–2 вв. делался древний греческий перевод, были дальше от масоретского текста, чем еврейские библейские списки 1 в. до н. э. или тем более начала нашей эры. Это было одной из причин появления ревизий.

В ряде случаев Септуагинта отражает древнейший облик библейских текстов – более ранний, чем тот, что представлен в масоретских рукописях. Например, стих из Второзакония (Втор 32:8) по масоретской Библии звучит так: «Когда Вышний давал владенья народам, когда Он разделял сынов человеческих, Он определил границы народам по числу сынов Израиля». В греческой Библии текст и смысл этого стиха существенно иные: «Когда Вышний разделял народы, когда Он рассеивал сынов Адама, Он определил границы народам по числу ангелов Божьих». В кумранском фрагменте 4QDeut^j представлен еврейский текст, в котором на месте «сынов Израиля» масоретского текста и «ангелов Божьих» греческой Библии стоит выражение «сынов Божьих». Несомненно, именно таким и был древний текст Второзакония. Редакторы масоретского текста, равно как и переводчики греческого Пятикнижия, пытались – каждый на свой лад – справиться с той теологической проблемой, которую ставило перед ними архаическое выражение «сыны Божьи».

В околонаучной литературе, в том числе русскоязычной, нередко утверждается, будто рукописи Мёртвого моря показали, что текст, отражённый в Септуагинте, «древнее» масоретского текста. На самом деле картина намного сложнее. Число отдельных мест, где еврейские кумранские манускрипты совпадают с чтениями Септуагинты, действительно, достаточно велико. Однако манускриптов, которые совпадали бы с Септуагинтой не в отдельных чтениях, а во всех своих деталях (или хотя бы в большинстве), крайне мало. Иначе говоря, текстуальные традиции, которые легли в основу Септуагинты (имеет смысл говорить именно не о традиции, а о традициях – т. к. у разных книг греческой Библии разная история), занимали в Палестине – по крайней мере, в Кумране – маргинальное положение.

По подсчётам Э. Това, из 46 кумранских манускриптов Торы, достаточно длинных, чтобы оценивать характер их текста, 22 (48 %) отражают протомасоретский текст (в нескольких случаях одинаково близки к протомасоретскому и протосамаритянскому текстам), 5 отражают протосамаритянский текст, один близок к Септуагинте, остальные не могут быть соотнесены однозначно с более поздними текстуальными традициями (non-aligned). Из 75 манускриптов Пророков и Писаний, достаточно длинных, чтобы оценивать характер их текста, 33 (44 %) отражают протомасоретский текст (в нескольких случаях одинаково близки к протомасоретскому тексту и к Септуагинте), 5 близки к Септуагинте, остальные не могут быть соотнесены однозначно с более поздними текстуальными традициями (non-aligned). (Статистика дана по: Tov. Textual criticism ... 2012. P. 108).

Единственный из кумранских фрагментов Пятикнижия, который настолько близок к Септуагинте, что, может быть, совпадал или почти совпадал с её Vorlage, – это 4QDeut^q (=4Q44, DJD XIV 137-142, Pl XXXI) – небольшой и очень фрагментированный отрывок с текстом из книги Второзакония (Втор 32:37–43). Не исключено, что этот манускрипт содержал лишь «Песнь Моисея» (Втор 32), а не всю книгу Второзакония (DJD XIV 137–138). Он датируется 2-й половиной 1 в. до н. э. или началом 1 в. н. э. Особенно интересен стих Втор 32:43, который состоит из 4 колонов в масоретском тексте, из 6 колонов в кумранском тексте и из 8 колонов в Септуагинте. Предполагается, что нынешний вид Септуагинты является результатом позднейшей редакции – сверки с протомасоретским текстом, в то время как первоначальный текст Септуагинты почти в точности соответствовал 4QDeut^q.

Кумранские находки пролили новый свет на историю текста книги пророка Иеремии. Масоретский текст Иеремии более чем на 2,5 тыс. полнозначных слов «длиннее» Септуагинты – за счёт мелких вставок, уточнений и т. п. До обнаружения кумранских фрагментов господствовало мнение (впервые высказанное ещё Иеронимом Стридонским), что греческие переводчики просто сократили свой еврейский оригинал. Однако из нескольких найденных в Кумране фрагментов книги пророка Иеремии два, причём очень ранних, – 4QJer^b (=4Q71, DJD XV 171-176 PLATE XXIX) и 4QJer^d (=4Q72a, DJD XV 203- PLATE XXXVII) – свидетельствуют о существовании «короткого» еврейского текста этой книги в 1-й половине 2 в. до н. э. В настоящий момент господствует мнение, что именно «короткий» текст Иеремии, отражённый в Септуагинте и в двух кумранских фрагментах, является изначальным, а «длинный» (масоретский) – результатом позднейшей редактуры.

Фрагмент 4QJer^b, отражающий «короткий» текст Иеремии, не содержит никаких чтений, которые противопоставляли бы его рукописной традиции Септуагинты. Возможно, это обусловлено его небольшим объёмом: 4QJer^b представляет собой обрывок пергамента (левый край), содержащий последние слова 10 строк, на которых некогда был написан текст Иер 9:22–10:21. Так или иначе, по мнению Э. Това (Tov. The Qumran Hebrew Texts ... 2012. P. 6), 4QJer^b – единственный кумранский манускрипт, который мог бы быть фрагментом Vorlage Септуагинты. Про 4QJer^d такого сказать уже нельзя. Его объём тоже невелик, всего 9 строк (из которых первая и последняя практически не сохранились, а остальные потеряли правую часть, т. е. начало) с текстом Иер 43:2–10. Он также отражает «короткий» текст Иеремии, но, несмотря на это, Тов насчитывает в нём 7 отличий от Септуагинты (Tov. The Qumran Hebrew Texts ... 2012. P. 7).

Кумранская рукопись 4QSam^a в целом ряде нетривиальных чтений обнаруживает близость к текстам Септуагинты, вопреки масоретскому тексту, но нередко при этом расходится и с Септуагинтой. Так, 4QSam^a предваряет 11-ю главу 1-й книги Самуила рассказом о том, как Нахаш, царь аммонитян, выколол правый глаз у всех израильтян, живших к востоку от Иордана: «Не осталось никого из изральтян, живущих в Заиорданье, у кого Нахаш, царь аммонитян, не выколол бы правый глаз, за исключением семи тысяч человек, которые бежали от аммонитян и укрылись в Явеше Галаадском». Этот рассказ отсутствует и в масоретском тексте, и в Септуагинте – и там и там есть лишь упоминание о том, что Нахаш грозится выколоть правый глаз жителям Явеша Галаадского.

Аналогичная картина – близость к Септуагинте в ряде нетривиальных чтений, но при этом и ряд отличий от Септуагинты – наблюдается в рукописях 4QSam^b (=4Q52, DJD 17); 4QNum^b (=4Q27, DJD 12). Можно говорить о том, что соответствующие кумранские рукописи родственны тем, что легли в основу Септуагинты, но не тождественны им.

Книги еврейского канона, состав которых ещё не был стабилен в эпоху перевода Библии на греческий. Добавления к книгам еврейского канона в греческой Библии

Некоторые книги еврейского канона к моменту своего перевода на греческий ещё, по-видимому, не обрели окончательной, стандартной формы или, по крайней мере, не обрели такого канонического статуса, который препятствовал бы существенным образом переделывать, дополнять и расширять их. Это касается прежде всего книг Даниила, Есфири и Ездры – Неемии.

Так, «древний греческий перевод» Даниила включает в себя отсутствующие в масоретском тексте Молитву Азарии и Песнь трёх отроков, а также дополнения: рассказ про Даниила, Вила и дракона и рассказ про Сусанну и старцев. Еврейских или арамейских оригиналов этих дополнений не обнаружено – что, впрочем, не исключает, что они когда-то были. Многие исследователи, однако, считают, что дополнения были написаны самим переводчиком Даниила на греческий (T&T Clark companion ... 2015. P. 556; ср.: Textual History of the Bible).

Книга Есфири включает в свой состав материалы, отсутствующие в масоретской Библии. Происхождение их неясно, возможно, они вошли в текст греческой Есфири уже после появления первоначального перевода.

Книгам Ездры – Неемии в «древнем греческом переводе» соответствует т. н. греческая книга Ездры (по номенклатуре Септуагинты Ἔσδρας α’, 1-я Ездры; в славянской и русской Библиях – 2-я книга Ездры; в Клементинской Вульгате отнесена в Приложение под названием 3-й книги Ездры). Это компиляция, включающая в себя завершающие строки 2-й книги Паралипоменон, фрагменты канонических книг Ездры и Неемии, а также историю о споре трёх телохранителей царя Дария, отсутствующую в еврейской Библии.

Вряд ли случайно, что именно эти три книги, которые относятся к числу самых поздних в еврейской Библии и состав которых ещё не был фиксирован на момент древнего греческого перевода, обладают ещё одной общей чертой: через какое-то время они были переведены заново (или отредактированы настолько сильно, что результат выглядит как новый перевод). Так, «древний греческий перевод» книги пророка Даниила был вытеснен т. н. Феодотионовым, а наряду с «древним греческим переводом» книги Есфири появился т. н. Лукианов текст Есфири (или «альфа-текст Есфири»). В случае книг Ездры – Неемии наряду с древним греческим переложением (Ἔσδρας α’, 1-я Ездры; в славянской и русской Библиях 2-я Ездры) появился буквальный перевод (по номенклатуре Септуагинты Ἔσδρας β’, 2-я Ездры; в славянской и русской Библиях 1-я книга Ездры и книга Неемии).

Интересно, что «Феодотионов» перевод Даниила и «альфа-текст» Есфири содержат (в заново переведённом или существенно отредактированном виде) те же дополнения, что содержались в древнем греческом переводе этих книг.

Еврейская Псалтирь также ещё не обрела окончательной формы к моменту перевода на греческий, что явствует, в частности, из различного разделения сборника на отдельные псалмы в Септуагинте и в масоретском тексте. Кумранские находки подтверждают это. «Большой свиток Псалмов» (11QPs^a = 11Q5, DJD 4, 23) содержит, наряду с каноническими псалмами (101–150), неканонические композиции, например «Молитву об избавлении», «Обращение к Сиону», «Гимн Создателю», 151-й псалом, а также текст, завершающий книгу Премудрости Иисуса, сына Сирахова (Сир 51:13–30 по нумерации стандартных изданий Септуагинты). Схожие отклонения от канонической Псалтири имела также хуже сохранившаяся рукопись 11QPs^b. Некоторые учёные считают, что 11QPs^a-b свидетельствуют о предыстории канонической Псалтири; другие, напротив, полагают, что литургические сборники типа 11QPs^a-b носят вторичный характер и составлены на основании уже сложившейся канонической Псалтири (Flint. 1997).

Кумранская рукопись 11QPs^a подтвердила, что у 151-го псалма Септуагинты был еврейский прообраз. При этом греческий текст 151-го псалма сильно отличается от его кумранского аналога: некоторые строки пропущены, другие добавлены, третьи переставлены местами.

Книги греческого Ветхого Завета, отсутствующие в еврейском каноне

В состав Ветхого Завета грекоязычной христианской Церкви вошёл ряд книг, которые отсутствуют в еврейском каноне: книга Товита, книга Иудифи, книга Премудрости Соломона, книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова, книга пророка Варуха, послание Иеремии, а также 2–4-я книги Маккавейские. К списку таких книг обычно добавляют и «греческую книгу Ездры» – сокращённо-расширенный перевод-пересказ еврейских книг Ездры и Неемии, который в древнем греческом переводе занимал место канонических Ездры и Неемии.

Отметим различие между греческой и славянской традициями: в церковнославянскую и православную русскую Библию входят только 1–3-я книги Маккавейские, а в Библию греческой церкви ещё 4-я книга Маккавейская (вынесенная в Приложение). Греческая и славянская традиции расходятся в отношении статуса Молитвы Манассии: в греческих рукописях Молитва Манассии включена в состав «14 библейских песен», которые прилагаются к Псалтири; в современных изданиях греческой Библии, которые не печатают «четырнадцать песен», Молитва Манассии отсутствует. В церковнославянских изданиях Библии, а также в православной русской Библии Молитва Манассии помещена в конце 2-й книги Паралипоменон (вслед за старопечатными изданиями латинской Вульгаты, такими, например, как Библии Гуттенберга). Наконец, в церковнославянскую и православную русскую Библию входит т. н. 3-я книга Ездры, переведённая с латинской Вульгаты. В греческой православной церкви она не входит в состав Ветхого Завета, более того, её греческий текст вообще не сохранился (хотя доникейские греческие тексты иногда цитируют её, ср. Постановления Апостольские. II 14:9 = 4 Ezra 7:103; Постановления Апостольские. VIII 7:6 = 4 Ezra 8:23; Климент Александрийский. Строматы. 1:22 = 4 Ezra 5:35).

Все «дополнительные» книги греческого Ветхого Завета появились в еврейской среде. От еврейского оригинала книги Премудрости Иисуса, сына Сирахова, до нас дошло 6 неполных списков среди рукописей каирской генизы, а также незначительные фрагменты из Кумрана (2Q18, 11QPsa) и несколько более обширные фрагменты из Масады (Yadin. 1965). 1 еврейский (4Q200) и 4 арамейских (4Q196–199) списка книги Товита были найдены в 4-й Кумранской пещере. Семитский оригинал на основании обилия гебраизмов предполагается для 1-й книги Маккавейской, книг Иудифи, Варуха и Послания Иеремии. Книга Премудрости Соломона и 2–4-я книги Маккавейские были, несомненно, написаны на греческом языке, но, судя по содержанию, в еврейской среде. В еврейской среде были сделаны и переводы на греческий тех книг, что изначально были написаны на еврейском или на арамейском.

Когда в иудаизме была проведена жёсткая граница между книгами библейского канона и прочей литературой (по-видимому, в конце 1 – начале 2 вв. н. э.), эти книги в канон не вошли, хотя книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова (с евр. книга Бен-Сиры), ещё долгое время пользовалась авторитетом в еврейской традиции, поскольку упоминается и цитируется в раввинистических текстах 82 раза (Di Lella. 1992. P. 936), а 1-я Маккавейская содержит рассказ о событиях, которые привели к учреждению еврейского праздника Хануки (обновления Храма). Возможно, причиной было представление о том, что дух пророчества – необходимое условие для вхождения книги в канон – завершил своё действие в эпоху пророков Аггея, Захарии и Малахии.

Некоторое время в библеистике бытовало мнение, что в иудаизме рубежа эр существовали два канона: «палестинский» канон, тождественный будущему масоретскому канону, и «александрийский канон» грекоязычных иудеев, который лёг в основу греческого Ветхого Завета. Гипотезу об особом «александрийском каноне» выдвинул Дж. Грабе, издатель Александрийского кодекса греческой Библии, в пролегоменах к этому изданию предположивший, что в александрийской диаспоре существовал Синедрион, аналогичный иерусалимскому, и что именно этот Синедрион включил «дополнительные книги» в состав греческой Библии. В немецкоязычной библеистике гипотезу о том, что в эллинистической Александрии был принят канон, отличный от масоретского и включающий в себя «апокрифы», выдвинул И. С. Землер (Semler. 1771–1775).

В 19–20 вв. предположение, что на рубеже эр в иудаизме существовали «палестинский канон» Ветхого Завета (тождественный позднейшей масоретской Библии) и «александрийский канон» (тождественный позднейшей греческой Библии), было особенно распространено среди католических исследователей, поскольку давало возможность, по сути дела, напрямую возвести католический канон к одному из 2 «еврейских» канонов.

Однако то, что мы знаем сейчас про александрийскую диаспору, противоречит представлению о том, чтобы канон Ветхого Завета греческой Библии восходил к канону грекоязычного иудаизма. В египетской диаспоре огромным авторитетом пользовались 5 книг Моисея в греческом переводе, а также (хотя и несравненно меньшим авторитетом) другие пророческие, исторические и назидательные книги еврейской традиции, переведённые на греческий. Скорее всего, список этих «других книг» не был ещё закрытым.

Образование христианства совпало с таким моментом древнееврейской религиозной истории, когда канон еврейской Библии достигал, но ещё не достиг (ни в Палестине, ни в Александрии) стадии окончательной кристаллизации. Формирование еврейского и христианского канонов шло в двух традициях независимо, и христианская традиция, принявшая в состав Библии дополнительные книги, оказалась «снисходительнее» еврейской.

Ревизии Септуагинты

«Сегодня мы знаем, что ревизия текстов греческой Библии началась, можно сказать, на следующий день после того, как был завершён перевод Пятикнижия», – пишет Ф. Маркос (Marcos. 2001. P. 247). «Ревизиями» в науке о Септуагинте называются редакции древнего греческого перевода, которые стремились приблизить его к масоретскому тексту, а также сделать более дословным (в случае ревизий Феодотиона и Аквилы) или (в случае Симмаха) более литературным.

Судьба Септуагинты в иудаизме

Псевдоэпиграфическое Письмо Аристея, его пересказы у Иосифа Флавия и Филона Александрийского свидетельствуют, что греческая Библия была принята еврейской диаспорой как верная копия оригинала. Для Филона Септуагинта – боговдохновенный текст, а переводчики – «не переводчики, но иерофанты и пророки» (Филон Александрийский. Жизнь Моисея. 2:40). Характерно, что сам Филон – величайший мыслитель александрийской диаспоры, – по-видимому, не знал еврейского языка. Так в Египте возник иудаизм, в центре которого был не еврейский, а греческий текст Библии.

Греческие переводы Библии читали не только в диаспоре, но и в Палестине. Об этом свидетельствуют фрагменты греческого перевода, найденные в пещерах Мёртвого моря, причём если свиток 12 малых пророков из Нахал-Хавьер представляет собой ревизию древнего греческого перевода, то фрагменты Пятикнижия, найденные в Хирбет-Кумране, очень близки к тому, как учёные реконструируют первоначальный перевод, и, возможно, отражают его точнее, чем какие бы то ни было другие текстовые свидетельства.

Гебраизирующие ревизии говорят о том, что у знающих еврейский язык время от времени появлялось желание приблизить греческий перевод Библии к масоретскому тексту, но у нас нет никаких свидетельств того, чтобы более ранние тексты при этом как-то осуждались или обличались. Начиная с Иустина Философа (около 100–165) греческие христианские писатели полемизируют с ревизиями Септуагинты, обвиняя их в антихристианской направленности (хотя при этом не отвергают их полностью, а подчас даже используют в экзегезе). Неочевидно, однако, что иудеи первых столетий нашей эры как-то специально отвергали или осуждали Септуагинту.

Ситуация была несимметричной: для христианского теолога было принципиально важно, чтобы из фрагмент Евангелия от Матфея (τοῦτο δὲ ὅλον γέγονεν ἵνα πληρωθῇ τὸ ῥηθὲν ὑπὸ κυρίου διὰ τοῦ προφήτου λέγοντος· ἰδοὺ ἡ παρθένος ἐν γαστρὶ ἕξει «Все это было, чтобы свершилось сказанное Господом через пророка: "Се, Дева во чреве зачнет…"», Мф 1:23) соответствовал тексту Исайи. Он, действительно, соответствовал тексту Исайи в Септуагинте, но не в ревизиях, где стояло ἰδοὺ ἡ νεᾶνις ἐν γαστρὶ ἕξει («Се, молодая во чреве зачнет»). Поэтому ревизии (по крайней мере, ревизии Ис 7:14) были для христианского экзегета неприемлемы. Однако для иудея, в отличие от христианского теолога, разница между греческими переводами не была столь принципиальна: как παρθένος Септуагинты, так и νεᾶνις ревизий одинаково не связывались у него с Богоматерью.

В целом ряде текстов раввинистического иудаизма – в мидрашах, в Талмуде – мы встречаем вполне уважительный пересказ легенды из Письма Аристея.

Рукописные традиции и легенда о 72 толковниках жили разными жизнями. Вероятно, как в еврейской, так и в христианской среде «переводом семидесяти двух» могли называться и греческие библейские тексты, не имеющие отношения к первоначальному греческому переводу.

Поворотным моментом в судьбе всего грекоязычного иудаизма стала гибель египетской диаспоры в ходе неудачного восстания против Рима (115–117). Хотя грекоязычные общины и продолжали существовать по всему Средиземноморью, но богатейшая литература александрийского иудаизма, включая Филона, была забыта и дошла до нас лишь благодаря христианским переписчикам. Из разнообразных «иудаизмов» рубежа эр выжил лишь раввинистический вариант иудаизма, с его довольно жёсткими рамками и правилами. Постепенно складывается норма, согласно которой в центре еврейского богослужения находится еврейский текст Библии и молитвы на еврейском – независимо от того, на каком языке община говорит в быту.

С течением времени, вероятно, под влиянием того, что «перевод семидесяти» всё время поминается христианскими полемистами, он всё больше ассоциируется в еврейской среде не с её собственным еврейским наследием, а с христианством. Уже в послеталмудическую эпоху (около 8 в. н. э.) в трактате Сефер Тора (один из т. н. «неканонических» трактатов, печатающихся в приложении к Вавилонскому Талмуду; I 8) говорится: «Не пишем (Тору) ни (древним) еврейским (шрифтом), ни мидийским, ни эламским, ни греческим. 70 старцев написали Тору для Толмая-царя греческим письмом. Для Израиля это был столь же чёрный день, как день, когда был сделан (золотой) телец. Ибо Тора не могла быть переведена адекватно».

Септуагинта в христианской рукописной традиции. Гексаплы. «Лукианова редакция»

Про бытование текстов Ветхого Завета в раннехристианской среде нам известно очень мало. Ветхозаветные цитаты в Новом Завете в большинстве случаев (но не всегда) следуют Септуагинте (OG). Там, где они отличны от Септуагинты (OG) и близки к масоретскому тексту, следует предполагать цитирование какой-то не дошедшей до нас ревизии, чем непосредственный перевод с еврейского.

Возможно, в раннехристианских общинах тексты Ветхого Завета циркулировали не только (а может быть, даже и не столько) в виде рукописей отдельных библейских книг, но и как тематические подборки-хрестоматии. Такие хрестоматии – их принято называть Testimonia («Свидетельства») или Florilegia («Цветочки») – известны нам из средневековой христианской традиции. Отрывки такого рода хрестоматий, написанные на еврейском языке, найдены в Кумране.

Разнобой в рукописях Септуагинты, усиливавшийся путаницей «первоначального перевода» с ревизиями, привёл к ситуации, которую описал Ориген в комментарии к Евангелию от Матфея: «Имеются очень большие расхождения в рукописях, отчасти происходящие от небрежения писцов, отчасти – от их неуместного дерзновения... отчасти – из-за тех, кто, исправляя рукопись, что-то добавлял или опускал в соответствии со своими собственными мнениями» (Ориген. Комментарий на Евангелие от Матфея. 15. 14).

Обращение Оригена к еврейскому тексту Библии (Евсевий Кесарийский и Иероним Стридонский свидетельствуют, что Ориген выучил для этого еврейский язык) не могло не показать наличие ещё более серьёзных различий между греческими рукописями и еврейской Библией, так как к 3 в. н. э. в еврейской традиции окончательно победил протомасоретский текст, далеко не везде соответствующий предполагаемому Vorlage Септуагинты.

Во время пребывания Оригена в Кесарии (230–240-е гг.) он осуществил колоссальную работу по сведению вместе еврейского текста и всех доступных ему греческих версий. Результат этой работы – Ветхий Завет в 6 колонок – принято называть Гексаплами или Гексаплой (Hexapla, τὰ ἑξαπλᾶ, буквально – шестичастные). 1-ю колонку Гексапл, как мы узнаём от Евсевия, Епифания Кипрского и Иеронима, занимал еврейский текст, 2-ю – еврейский текст, записанный греческими буквами (бесценная информация для гебраистов, восстанавливающих домасоретское произношение еврейского текста), 3-ю – версия Аквилы, 4-ю – версия Симмаха, 5-ю – Септуагинта, 6-ю – версия Феодотиона. В некоторых случаях (например, в псалмах) добавлялись ещё дополнительные колонки для иных, безымянных греческих версий, отысканных Оригеном: в 7-ю колонку была помещена т. н. quinta («пятая» греческая версия), а в 8-ю – т. н. sexta («шестая» греческая версия); в таком случае «гексаплы» становились «октаплами» («восьмичастными»). Для удобства сравнения все тексты, входившие в Гексаплы, были разбиты на короткие строчки (колоны) длиной в слово или несколько коротких слов, так что соответствующие друг другу колоны разных версий располагались на одной горизонтальной линии.

Объём Гексапл был огромен. Г. Б. Суит, исходя из того что текст Гексапл примерно в 5 раз больше, чем текст греческой Библии, представленной в Ватиканском или Синайском кодексах, предполагает, что Гексаплы должны были занимать порядка 6,5 тыс. страниц. Впрочем, в примечании он оговаривает, что, если каждый колон состоял всего из 1 слова (как в палимпсесте из Каирской генизы), эта оценка должна быть сильно увеличена (Swete. 1900. P. 281). Н. Фернандес Маркос повторяет оценку, согласно которой Гексаплы должны были занимать порядка 50 томов (Marcos. 2001. P. 210). Предполагают, что одновременно с Гексаплами уже самим Оригеном была создана их сокращённая (без двух первых, «еврейских» колонок) версия – Тетраплы (τὰ τετραπλᾶ, «четырёхчастные»).

Вряд ли кто-нибудь в поколениях, следующих за Оригеном, предпринимал попытки создать полную копию Гексапл. У средневековых христианских писателей мы встречаем лишь ссылки на Гексаплы и изредка цитаты. Однако в конце 19 в. были обнаружены фрагменты двух рукописей, которые некогда содержали в себе Псалтирь в виде параллельных колонок Гексапл (палимпсест из Каирской генизы, 7 в., и «фрагменты кардинала Меркати», 9–10 вв.). Не случайно, что оба дошедших до нас списка Гексапл – это списки псалмов. Псалтирь была самой читаемой и изучаемой книгой Ветхого Завета в христианской традиции, это подогревало и интерес к её тексту. Менее популярные книги, такие, скажем, как Левит, возможно, вообще существовали лишь в Оригеновом экземпляре Гексапл и более никогда не переписывались.

Оригинал Гексапл хранился в кесарийской библиотеке. Там его видел и сверялся с ним Иероним в конце 4 в. Дальнейшая судьба Гексапл неясна, скорее всего, они погибли при взятии Кесарии арабами в 1-й половине 7 в.

Гексаплы были для Оригена не самоцелью, а средством для того, чтобы «исцелить» текст Септуагинты, создав её «правильную» версию. По мнению Оригена, он эту задачу выполнил: «С Божьей помощью мы смогли исцелить разноголосицу в рукописях Ветхого Завета, используя другие редакции в качестве мерила. Что касается тех мест у Семидесяти, которые вызывают смущение из-за разноголосицы рукописей, мы принимали решение о них, опираясь на другие редакции: то, что было с ними согласно, мы оставляли; какие-то места выделяли обелами как отсутствующее в еврейском тексте (не дерзая полностью удалить); какие-то снабжали астерисками, чтобы было ясно, что здесь мы добавили из других версий, сообразно еврейскому, текст отсутствовавший у Семидесяти» (Ориген. Толкование на Евангелие от Матфея. 15. 14).

Иными словами, Ориген использовал при переписывании Септуагинты т. н. аристарховы знаки: обел (которым он отмечал «минусы» еврейского текста по отношению к Септуагинте) и астериск (которым он отмечал «плюсы» еврейского текста по отношению к Септуагинте). Эти знаки были впервые введены в употребление александрийскими учёными, занимавшимися изданием Гомера, в 3–2 вв. до н. э.

«Плюсы» еврейского текста, отсутствовавшие в Септуагинте, Ориген восполнял по имевшимся у него гебраизирующим ревизиям (как правило, по «Феодотиону»). Собственных переводов с еврейского он не делал (возможно, он не знал достаточно хорошо еврейский язык).

К Гексаплам Оригена восходят рукописи греческой Библии т. н. Оригеновой редакции. Их отличительные черты – наличие вставок из ревизий там, где в еврейском тексте были «плюсы» по сравнению с Септуагинтой, и наличие аристарховых знаков. Впрочем, рукописи Оригеновой редакции сильно разнятся по качеству: писцы часто забывали выписывать аристарховы знаки или путали астериск с обелом. Некоторые писцы частично следовали Оригеновой редакции, частично – дооригеновым рукописям. Иными словами, хотя Ориген ставил своей задачей «исцелить» разнобой в рукописях Септуагинты, на самом деле он лишь на несколько порядков увеличил его.

Отдельные чтения ревизий из Гексапл переписывались в Средние века на полях библейских манускриптов – в том числе, что неожиданно, и на полях таких манускриптов, которые сами не относятся к оригеновой традиции, но, видимо, сличались с ними.

По свидетельству Иеронима, Ориген был не единственный, кто предпринимал попытки отредактировать греческий Ветхий Завет. Иероним пишет: «Александрия и Египет славят Исихия как автора своей Септуагинты, Константинополь и земли вплоть до Антиохии чтут списки Лукиана Мученика, а территории Палестины, лежащие между этими двумя областями, читают кодексы, которые составил Ориген, а распространили Евсевий и Памфил. Так весь мир сам с собой в раздоре из-за этих трёх разновидностей» (Иероним Стридонский. Пролог к книге Паралипоменон). Надо, однако, иметь в виду, что Иероним отнюдь не стремился дать объективное изложение истории Септуагинты, его цель была полемическая – показать, что, в отличие от канонического еврейского текста, текст греческой Библии не един, подвергался многочисленным правкам и служит предметом раздора.

Что касается Исихия Александрийского, то нам известен ряд египетских церковных деятелей, которые носили это имя, но трудно сказать, кого из них Иероним имел в виду. Библейские цитаты у александрийских отцов Церкви не говорят в пользу того, чтобы в Египте существовала какая-то особая александрийская редакция текста Ветхого Завета.

Несравненно больше оснований говорить о том, что у антиохийских церковных писателей (прежде всего Иоанна Златоуста и Феодорита Кирского) бытовала особая антиохийская редакция Септуагинты. Именно её, надо полагать, Иероним и связывал с именем Лукиана Мученика, казнённого во время гонений в 312 г. Наиболее ярко отличие антиохийской (Лукиановой) версии Септуагинты от других рукописных традиций греческой Библии проступает в исторических книгах. Особенности антиохийской редакции были выявлены в отдельных группах рукописей пророческих книг, Иова, Маккавейских книг и Ездры. Напротив, в Пятикнижии черт специфически антиохийской редакции не прослеживается.

Отдельные чтения, характерные для антиохийского текста, встречаются намного раньше, и это даёт некоторым исследователям основание говорить о «долукиановой» или «протолукиановой» версии Септуагинты, которая существовала, быть может, уже в 1 в. н. э., а впоследствии легла в основу собственно «Лукиановой», т. е. антиохийской, версии.

Слова Иеронима: «Константинополь и земли вплоть до Антиохии чтут списки Лукиана Мученика» (ср.: Иероним Стридонский. Апология против книг Руфина, посланная к Паммахию и Марцелле. II. 27 или 28) – воспринимались на раннем этапе исследования греческой Библии как свидетельство того, что «константинопольский» текст Септуагинты – это и есть «Лукианова редакция».

А. Ральфс пишет в издании Псалтири: «Рецензия антиохийского пресвитера Лукиана, основателя антиохийской экзегетической школы, возникшая, по-видимому, в последней четверти 3 в. (L), представлена во множестве поздних манускриптов. Распространённая уже около 400 г. от Константинополя до Антиохии, она в течение столетий вытеснила все остальные формы текста и стала единственным официальным текстом грекоязычного христианского мира» (Psalmi cum Odis. 1931. S. 60). Здесь Ральфс имеет в виду, что рукописная традиция греческой Псалтири в средне- и поздневизантийскую эпоху становится унифицированной (хотя, конечно, не до такой степени, как масоретский текст). Эта унификация связана с ролью Псалтири в богослужении и келейной молитве. Псалтирь постоянно была на слуху у клириков и благочестивых мирян, многие монахи знали её наизусть – и это не могло не привести к выравниванию разных текстуальных традиций по образцу наиболее авторитетной, а именно константинопольской.

Вопрос лишь в том, можно ли константинопольскую традицию Псалтири так напрямую связывать с Лукианом Антиохийским. Сегодняшняя наука далеко не так в этом уверена, как Ральфс. А. Питерсма справедливо замечает: «Действительно ли многочисленная семья текстов, обозначенная Ральфсом как L, связана с Лукианом Антиохийским – неясно. Даже поверхностное сравнение показывает, что эта семья в Псалтири не обладает характерными признаками лукиановой рецензии книг Самуила – Царей. Возможно, пока не будет проведено более полного исследования, стоило бы вместо введённого Ральфсом L говорить просто о византийском тексте Псалтири» (Pietersma. 1978. P. 68).

Крупнейший русский славист начала 20 в. И. Е. Евсеев усваивал «Лукиановой редакции» титул «восточной Вульгаты»: «Восточное православие в громадном большинстве своих представителей в церковном употреблении держалось по традиции текста этой восточной Вульгаты с начала 4 в. вплоть до… начала утраты традиционного инстинктивного преклонения пред заветами исконного православия под влиянием латинской схоластики в наших духовных сферах». Поскольку «свв. Кирилл и Мефодий приняли официальное поручение от Константинопольской церкви просветить моравских славян по восточному обряду», кирилло-мефодиевский славянский перевод становится у Евсеева важнейшим свидетельством «восточной Вультаты» (Евсеев. 1911. С. 445–450).

Следует, однако, признать, что концепция Евсеева не соответствует современной науке о Септуагинте. Как мы видели выше, специфическая антиохийская редакция однозначно и чётко выделяется преимущественно в исторических книгах Ветхого Завета (в 5 рукописях) и вряд ли может претендовать на роль «восточной Вульгаты». Сравнение славянских рукописей книг Царств с «лукиановскими» манускриптами греческой Библии не выявило в славянских текстах, будь то четьих или паримийных, черт особой близости к «лукиановской» редакции (Алексеев. 1999. С. 84).

Издания Септуагинты

Уже в конце 15 в. в Италии вышло в свет несколько изданий греческой Псалтири (первое – в Милане, 1481). Первыми изданиями полной греческой Библии стали т. н. Альдина (Aldina), вышедшая в издательстве Альда Мануция в Венеции в 1518 г., и Комплютенская полиглотта (Complutensis), многоязычная Библия, изданная в испанском городе Алькала (лат. Complutum) в 1514–1520 гг. В основе этих первых изданий лежали поздние греческие минускулы.

Важнейшей вехой в истории Септуагинты стала Сикстинская греческая Библия (Sixtina), названная так потому, что разрешение на её издание (imprimatur) давал папа Сикста V. Она была издана в Риме в 1586–1587 гг.; ветхозаветная её часть иногда называется Римской Септуагинтой. В основу её лег Ватиканский кодекс (4 в.; древнейший дошедший до нас практически без утрат кодекс греческой Библии); большинство последующих изданий Септуагинты следовали в этом отношении за Сикстинской Библией.

В 1707–1720 гг. под редакцией Дж. Грабе в Оксфорде был издан другой древний кодекс греческой Библии – Александрийский кодекс (5 в.). Тома 1 и 4 вышли ещё при жизни Грабе, тома 2 и 3 – посмертно. Издание Грабе было переиздано И. Я. Брайтингером в Цюрихе в 1730–1732 гг.

Во 2-й половине 1810-х гг., когда в Греции стало шириться движение за освобождение от османского ига, греческая диаспора в России совместно с Российским библейским обществом взялась за подготовку издания греческой Библии для духовной поддержки патриотов. Издание вышло в сентябре 1821 г., как раз спустя несколько месяцев после начала греческой войны за независимость. Большая часть тиража была переправлена в Османскую империю и в греческие города. Уважение к этому изданию в Греции было настолько велико, что, когда после обретения независимости в Афинах было осуществлено новое издание греческого Ветхого Завета, оно было перепечатано с московского издания и озаглавлено «῾Η Παλαιὰ Διαθήκη κατὰ τοὺς῾Εβδομήκοντα. Ἐκ τοῦ ἐν Μόσχα, ἀδεία τῆς ἱερᾶς διοικούσης Συνόδου πασῶν τῶν Ῥωσσιῶν, ἐκτυπωθέντος ἀρχαίου ἀλεξανδρινοῦ Κώδηκος Μετατυπωθεῖσα» («Ветхий Завет согласно Семидесяти. Напечатан по древнему Александрийскому кодексу, изданному в Москве по благословению священного правящего Синода всех россиян»). В основе московского издания лежало издание Брайтингера. То, что в московском и афинском изданиях предпочтение было оказано Александрийскому кодексу, было обусловлено отчасти тем, что Александрийский кодекс ближе к поздним византийским минускулам и тем самым к славянской Библии, но также и тем, что словосочетание «Ватиканский кодекс» имело негативные для православных издателей ассоциации с Ватиканом как центром католичества.

В 1798–1827 гг. в Оксфорде под редакцией Р. Холмса и Дж. Парсонса вышло 5-томное издание греческого Ветхого Завета (иногда его называют Оксфордской Септуагинтой). В основе его лежит Ватиканский кодекс, но в обширном критическом аппарате Холмс и Парсонс учли основные предшествующие издания, свыше 300 рукописей, а также дочерние переводы и свидетельства византийских отцов. Именно издание Холмса и Парсонса заложило основы той системы обозначения рукописей Септуагинты, которая на сегодня стала общепринятой.

В 1887–1894 гг. в Кембридже выходит 3-томное издание Септуагинты под редакцией Г. Б. Суита, т. н. Малая кембриджская Септуагинта. Текст основан на Ватиканском кодексе, аппарат меньше, чем у Холмса-Парсонса, но учитывает достижения науки 19 – начала 20 вв. (в частности, чтения Синайского кодекса, обнаруженного К. Тишендорфом в библиотеке монастыря Святой Екатерины на Синае в 1844–1859) и считается более надёжным, чем в предшествующих изданиях.

С 1906 г. в Кембридже стало выходить в свет новое издание (обычно называемое Кембриджская Септуагинта или Большая кембриджская Септуагинта – в отличие от более скромного издания Суита) под редакцией А. Э. Брука, Н. Маклина и Г. Теккерея. Текст основан на Ватиканском кодексе. Это многотомное издание задумывалась как полное издание всего греческого Ветхого Завета с обширным и современным критическим аппаратом. Однако вышло лишь 9 томов: Пятикнижие (в 3 томах), книга Иисуса Навина, книги Судей Израилевых, Руфи, Царств, Паралипоменон, греческая книга Ездры, книги Ездры – Неемии, Есфири, Иудифи и Товита. Последний, 9-й том появился в 1940 г.

Издания Септуагинты 19 – начала 20 вв. были дипломатическими, т. е. воспроизводили текст какой-то одной рукописи (как правило, Ватиканского кодекса) с учётом других рукописей в составе критического аппарата. В противоположность этим дипломатическим изданиям, в конце 19 в. П. де Лагард заговорил о необходимости критического издания Септуагинты, т. е. такого, которое, не следуя какому бы то ни было одному манускрипту, стремится с наибольшей точностью восстановить первоначальный текст. В 1908 г. в Институте Септуагинты А. Ральфса, который публикует критические издания книг греческого Ветхого Завета, каждая книга выпускается отдельным томом в единой серии и с большим подстраничным аппаратом.

Сам А. Ральфс при жизни подготовил для гёттингенского проекта 2 тома: Бытие (1926) и Псалтирь (1931). Оба тома сейчас считаются устаревшими; новое издание греческого Бытия в гёттингенской серии выпустил Дж. У. Уиверс в 1974 г.; нового издания Псалтири, несмотря на критику в адрес издания, подготовленного Ральфсом, на настоящий момент нет.

К настоящему времени в гёттингенской серии выпущены издания следующих книг Септуагинты: все книги Пятикнижия, книги Исайи, Иеремии, Иезекииля, 12 малых пророков, Псалтирь, Иов, Руфь, Есфирь, Екклесиаст, Плач Иеремии, Даниил, 2 книги Ездры, 2-я Паралипоменон; из числа книг, не входящих в еврейский канон: Иудифь, Товит, 3 книги Маккавейские, Премудрость Соломона, Премудрость Иисуса, сына Сирахова, Псалмы Соломона.

В 2015–2016 гг. Институт Септуагинты был преобразован в Комиссию Гёттингенской академии наук по изданию и исследованию Септуагинты. В ближайшие годы, как явствует из доклада Ф. Альбрехта, координатора работы этой комиссии, планируется выпустить издания Песни Песней, книг 4-й Маккавейской, Судей Израилевых, 1–4-й Царств и 1-й Паралипоменон (Albrecht. 2021. P. 62). Издание книг Иисуса Навина и Притч относится к более отдалённому будущему. Работа над полным критическим изданием Псалтири, учитывая огромный рукописный материал, может занять более десятилетия.

Уже вскоре после основания Института Септуагинты стало понятно, что проект полноценного критического издания Септуагинты затягивается на десятилетия. Поэтому в 1935 г. А. Ральфс выпустил в свет упрощённое критическое издание всего греческого Ветхого Завета, основанное на ограниченном числе манускриптов (прежде всего на унциальных кодексах: Ватиканском, Александрийском и Синайском). Его часто называют Малая гёттингенская Септуагинта (или просто «Ральфс»), в отличие от большого многотомного проекта. Это издание стало настолько распространено, что часто, когда говорят «Септуагинта», имеют в виду именно издание Ральфса 1935 г.

В 2006 г. вышло новое издание Малой гёттингенской Септуагинты, в котором Р. Ханхарт, преемник А. Ральфса на посту руководителя Института Септуагинты, внёс некоторые уточнения в подстраничный критический аппарат. Изменения же в основном тексте незначительны и касаются преимущественно диакритики и опечаток.