Таргети́рование обме́нного ку́рса (англ. exchange rate targeting), один из режимов денежно-кредитной политики. Его особенность заключается в установлении в качестве операционной цели денежно-кредитной политики определённого уровня или динамики обменного курса национальной валюты к иностранной валюте или корзине валют. На практике центральные банки в качестве целевого ориентира выбирают номинальные значения обменного курса или стоимости корзины валют. В теоретических моделях авторы (Uribe. 2003) оценивают возможность таргетирования реального обменного курса.

Для достижения поставленной цели центральные банки проводят валютные интервенции, т. е. операции по продаже или покупке иностранной валюты на внутреннем валютном рынке. Действуя таким образом, центральные банки регулируют объёмы предложения или спроса иностранной валюты на внутреннем валютном рынке, с тем чтобы её стоимость соответствовала поставленной цели. Валютные интервенции – это основной инструмент денежно-кредитной политики центральных банков, таргетирующих обменный курс. Наиболее часто они проводят прямые операции по покупке/продаже иностранной валюты на спотовом валютном рынке, т. е. в наиболее ликвидном сегменте валютного рынка. Так действовал, например, Банк России до перехода к плавающему валютному курсу в ноябре 2014 г. Центральные банки Мексики и Колумбии размещали пут-опционы на спотовом валютном рынке. В редких случаях центральные банки проводят интервенции на форвардном валютном рынке. Такой опыт есть у центральных банков Таиланда (Neerly. 2001), Индии (Tripathy. 2013) и Индонезии (Ho. 2015).

Таргетирование обменного курса – режим денежно-кредитной политики с наиболее продолжительной историей. Центральные банки начали придерживаться этой стратегии в период золотого стандарта в последней трети 19 в. Согласно отчёту МВФ, в 2022 г. её использовала бо́льшая часть центральных банков. Однако число стран, центральные банки которых таргетируют обменный курс, последовательно сокращается. Наиболее существенно эта тенденция проявилась во 2-й половине 1990-х гг., когда страны с развивающейся экономикой по мере интеграции в мировую экономику начали переходить к более гибким режимам курсообразования. Так, в 1975 г. обменные курсы национальных валют таргетировали центральные банки 90 % развивающихся стран, в 1985 г. – 75 %, в 1996 г. – 48 %.

В 2022 г. де-юре, т. е. официально, о намерении поддержать обменный курс или его динамику на целевом уровне заявляли центральные банки 81 страны. Однако фактически обменный курс таргетировали центральные банки 117 стран. Разница между числом центральных банков, де-юре и де-факто таргетирующих обменный курс, связана с тем, что в своей коммуникационной политике они могут не подтверждать, что управляют обменным курсом. В то же время динамика и амплитуда его колебаний, а также частота проводимых валютных интервенций говорят об обратном. Так, например, по данным МВФ, Народный банк Китая де-факто продолжает таргетировать обменный курс юаня к корзине валют, Банк Швейцарии – обменный курс евро (Annual report ... 2023). Однако Народный банк Китая и Банк Швейцарии являются исключением из общего правила. В большинстве случаев обменный курс таргетируют центральные банки малых стран с развивающейся экономикой, тогда как Китай – крупнейшая экономика мира, а Швейцария – страна с развитой экономикой.

В экономической литературе (Frankel. 2012) выделяют несколько отличительных черт стран, центральные банки которых отдают предпочтение таргетированию обменного курса:

• малая страна, достаточно интегрированная в мировую экономику;

• наличие доминирующего торгового партнёра(-ов), расчёты с которым(-ыми) проходят в одной из резервных валют;

• высокая корреляция между циклическими колебаниями во внутренней экономике и экономике страны – торгового партнёра;

• высокая мобильность рабочей силы между странами, которая позволяет сгладить последствия шоков;

• значительный объём денежных переводов между странами, контрцикличность которых также позволяет сгладить шоки;

• относительно низкий уровень развития финансовых рынков.

Помимо этого, важное значение при выборе режима курсообразования имеет природа экономических шоков, с которыми сталкиваются центральные банки. Преимущества использования фиксированных курсов проявляются прежде всего в случае реализации шоков спроса. В таком случае экономика быстрее возвращается к равновесию, поскольку валютные интервенции центрального банка, направленные на поддержание фиксированного курса, оказывают контрциклическое влияние на выпуск (Mundell. 1963).

Наиболее часто центральные банки таргетируют обменный курс доллара США. Выбор валюты номинального якоря обусловлен структурой внешнеэкономических связей. По состоянию на начало 2024 г. большинство торговых и финансовых операций совершается с использованием доллара США (подробнее см. Долларизация экономики). В результате центральный банк, поддерживая фиксированный обменный курс национальной валюты к доллару США, сокращает транзакционные издержки и валютные риски. Тем не менее число центральных банков, целевым ориентиром которых является обменный курс доллара США, сокращается.

В зависимости от допустимой амплитуды колебаний обменного курса и степени жёсткости обязательств центрального банка по поддержанию целевого значения обменного курса выделяют несколько режимов курсообразования: 

• отсутствие собственной национальной валюты;

• режим валютного комитета (currency board);

• традиционная привязка (conventional peg);

• привязка в рамках горизонтального коридора (pegged exchange rate within horizontal bands);

• «ползущая» привязка (crawling peg, crawling-like peg).

Первые два случая – это крайние варианты «жёсткой привязки». Если центральный банк отказывается от возможности эмитировать собственную валюту, то денежной единицей является валюта другого государства. Такую политику выбрали власти Эквадора, Панамы, Микронезии. Эти страны используют доллар США. В Андорре, Сан-Марино, Черногории обращается евро; в Кирибати и Науру – австралийский доллар. Валютный комитет действует в Боснии и Герцеговине, а также в Гонконге. Такой режим денежно-кредитной политики предполагает право монетарных властей эмитировать собственную национальную валюту, обменный курс которой они обязаны поддерживать на законодательно установленном уровне, однако на объём эмиссии национальной валюты накладываются ограничения: например, он должен быть обеспечен имеющимися международными резервами, номинированными в валюте той страны, к которой зафиксирован курс национальной.

Остальные случаи – это варианты «мягкой» привязки, допускающей колебания обменного курса национальной валюты. В рамках традиционной привязки обменный курс может отклоняться не более чем на 1 % от центрального значения или спот-курс остаётся в рамках 2 %-ного коридора в течение как минимум 6 месяцев. «Скользящая» привязка допускает отклонение обменного курса от целевого значения при изменении макроэкономических условий (внутренних цен или цен в странах – торговых партнёрах). Впервые такой режим курсообразования был введён центральным банком Аргентины в начале 1964 г. В 2022 г. такую политику проводили центральные банки Гондураса, Никарагуа и Ботсваны. В рамках горизонтального коридора обменный курс поддерживает центральный банк Марокко. Такая политика допускает колебания обменного курса более чем на 1 % от выбранного целевого значения. При этом разница между максимальными и минимальным значениями обменного курса может превышать 2 %.