Психоло́гия повседне́вности (англ. psychology of everyday life; нем. Alltagspsychologie, Psychologie des Alltagslebens; франц. psychologie de la vie quotidienne), направление исследований в психологии, изучающее человека в его повседневной жизни, рассматривающее влияние социально-исторических обстоятельств на особенности его развития.

В психологической науке обращение к повседневной жизни человека в наиболее явном виде произошло в связи со становлением психоанализа. В 1901 г. была написана работа З. Фрейда «Психопатология повседневной жизни» (нем. «Zur Psychopathologie des Alltagslebens») (Freud. 1904). В английском переводе 1914 г. она вышла под названием «The Psychopathology of Everyday Life» (Freud. 1914), а на русском языке – в 1910 г. под названием «Психопатология обыденной жизни» (Фрейд. 1910). Клиническая направленность психоанализа обусловила тот факт, что в изучении повседневной жизни человека психологи обращались прежде всего к патологическим проявлениям и отклонениям от стереотипов будничного поведения человека, выявляя и анализируя оплошности, ошибки, оговорки, нелепости, остроты и т. п.

В 1929 г. французский философ-марксист Ж. Политцер, выступая с критикой «классической психологии», в статье «Куда идет конкретная психология?» (оригинальное название – «Revue de psychologie concrète») призвал к созданию психологии, предметом которой являются не психические процессы, а большие и малые «драмы» повседневной жизни человека (Политцер. 1980).

Предпосылками для возникновения психологии повседневности послужили также разработки конструкта «жизненный мир» в трудах немецких философов начала 20 в. Э. Гуссерля и А. Шюца. В 1935 г. в венском докладе, позже опубликованном под названием «Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология», Э. Гуссерль для обобщения «сферы человеческой обыденности» обратился к понятию «жизненный мир» (Гуссерль. 2000). Жизненный мир восстанавливал связь между научными понятиями и опытом будничной человеческой жизни; служил предпосылкой всех рациональных построений субъекта, непосредственным основанием как философского, так и житейского мышления. Понятие возвращало феномены жизни и переживания в построение научной картины мира.

Развивая идеи Э. Гуссерля, философ и социолог А. Шюц превратил феноменологический анализ «жизненного мира» в методологическое основание социальных наук. Он рассматривал жизненный мир как данность и единство субъективного существования и объективного мира, имеющего пространственную, временну́ю и социальную структуры. Он изучал, как формируются представления человека о социальном мире, как из субъективного опыта рождаются объективные знания; доказывал, что научные понятия укоренены в повседневности. Жизненный мир в его интерпретации являл антиномию возможностей и ограничений человеческого бытия и служил реальностью, посредством которой человек способен изменять самого себя. В мире, наполненном смыслами и интерпретациями, Шюц находил отличие социальных наук от естественных. Таким образом, философское учение Шюца выступало теоретической предпосылкой для построения психологии повседневности. Повседневность в его учении представала той сферой, которая создавала целостное представление о человеческой субъективности (Шюц. 2004).

Психология повседневности Х. Томе

Наиболее фундаментальным и по сей день не утратившим актуальности явился подход Ханса Томе (Hans Thomae, 1915–2001), немецкого психолога, заложившего в 1960-х гг. основы психологии повседневности (нем. Alltagspsychologie). Русскоязычный обзор см. (Анцыферова. 2004).

Непосредственными учителями Х. Томе были довольно влиятельные в те годы немецкие психологи Л. Клагес и Э. Ротхаккер, однако предпосылками его подхода к изучению человека в изменяющихся социально-исторических контекстах повседневной жизни выступали идеи целого ряда немецких философов и психологов (Thomae. 2004). Наряду с трудами Э. Гуссерля и А. Шюца, на Томе оказала влияние традиция герменевтической философии Х.-Г. Гадамера и М. Хайдеггера; трудам последнего обязано введённое Томе понятие «техники бытия» – Daseinstechnik. Учение Ф. Ницше побудило Томе обратиться к изучению человеческой мотивации и взглянуть на психологию как «разоблачающую» науку, проникающую по ту сторону человеческого сознания и поведения. Кроме того, Томе являлся последователем Э. Шпрангера, ставшего для него проводником «описательной и анализирующей» психологии В. Дильтея. Э. Шпрангеру, согласно Томе, удалось выявить структуры психики, которые остаются неизменными, несмотря на смену исторических эпох.

Помимо влияния немецких философов и своих непосредственных учителей, в разработке психологии повседневности Х. Томе опирался на идеи психологии поля К. Левина и концепцию тематического структурирования личностью жизненных ситуаций Г. А. Мюррея, а также на достижения когнитивной психологии и психологии развития. Томе критиковал психологические исследования за то, что они вырывают человека из обстоятельств его повседневной жизни, из социально-исторического контекста, с которым человек соединен множеством смысловых связей. Согласно его представлениям, человек и мир есть подвижное, динамичное, непрерывно взаимодействующее единство (Thomae. 1968). Психология повседневности явилась ответом Томе на вызов характерной для научной психологии фрагментации человека на отдельные психические процессы.

Психология повседневности изначально мыслилась Х. Томе как область, открытая к междисциплинарным исследованиям. Он стремился изучать человека в целостности его жизни и непрерывности психологического развития, с учётом его социально-исторического контекста. Кроме того, Томе полагал, что человек является активным творцом и конструктором собственного бытия. Таким образом, ведущими характеристиками личности в его подходе выступали: целостность, непрерывность развития, готовность к изменениям (пластичность, приспособляемость), субъектность как активность в конструировании собственного жизненного пути.

Такое понимание личности потребовало особых способов исследования – отказа от анкет и опросников, изобретения метода психологической биографии (психобиографический метод), проведения полуструктурированных интервью и лонгитюдных исследований. Согласно Х. Томе, для изучения человека, обладающего «идиоматическим жизненным миром», необходимо сочетание качественных и количественных, идиографических и номотетических методов (Thomae. Die biographische Methode ... 1952). Основным методом изучения человека в единстве его жизненного мира стала разработанная Томе психологическая биография, которая сочетала психобиографические интервью с анализом исторических биографий и контекстов. Психологические биографии позволяли проследить индивидуальное развитие человека на протяжении многих лет. Однако это весьма трудоёмкие психологические исследования, а потому психологи, имеющие возможность получить данные более быстрыми способами, не так часто к ним прибегают (Thomae. 2004).

Основные положения психологии повседневности были изложены Х. Томе в опубликованной в 1951 г. книге «Личность: динамическая интерпретация» («Persönlichkeit. Eine dynamische Interpretation») и в статье 1952 г. «Биографический метод в антропологической науке» («Die biographische Methode in der anthropologischen Wissenschaft»). В 1968 г. вышел фундаментальный труд Томе «Человек и его мир. Теория личности» («Das Individuum und seine Welt. Eine Persönlichkeitstheorie»), а в 1991 г. – написанный им в соавторстве с ученицей и коллегой У. Лер обобщающий труд по психологии повседневности (Lehr. 1991).

Для психологии повседневности, изучающей человека во взаимодействии с его жизненным миром, характерно стремление к холизму и к междисциплинарности. Х. Томе был принципиальным сторонником тесного сотрудничества психологии с представителями как социальных, так и биологических наук, а также с врачами, учителями, социальными работниками. С 1952 по 1962 гг. под его руководством проводилось лонгитюдное медико-психологическое исследование послевоенного поколения немецких детей и подростков (см. Das Individuum und seine Welt. 1996). Теоретической целью исследования для самого Томе было доказательство того, что развитие личности ребенка связано не столько с сопутствующими условиями его жизни, сколько с социальным и одновременно субъективным жизненным пространством.

Для интерпретации и обобщения собранных в лонгитюде материалов наряду с уже имеющимися конструктами «жизненный мир» и «жизненное пространство» Х. Томе ввёл понятие «субъективное жизненное пространство», в котором выделил ряд параметров: топологическая и временна́я протяженность, степень открытости, содержательная наполненность, изменчивость, оригинальность, внутренняя согласованность и др. Так, детям из социально благополучных слоев общества были доступны разнообразные коммуникации, ресурсы культуры и образования, тогда как дети из неблагополучных слоев общества отличались ограниченностью жизненного пространства, имея для саморазвития более скудный репертуар инструментов. Тем не менее Томе удалось доказать, что человеческое поведение в целом определяется не столько объективной ситуацией, сколько ее субъективной репрезентацией. При этом повседневные ситуации интерпретируются людьми посредством той или иной ведущей для них «темы бытия», которая, в свою очередь, задает избирательность отбора информации и особенности мировосприятия. Темы жизни в подходе Томе включали доминирующие значимости и устремления личности.

Таким образом, повседневная жизнь человека разворачивается, с одной стороны, в определенной социокультурной среде и исторической обстановке, а с другой – в субъективном жизненном пространстве, когнитивной репрезентации жизненного мира. От человека к человеку субъективные жизненные миры отличаются масштабностью замыслов, широтой интересов, стратегиями сопротивления или избегания, склонностью к социальным действиям в мире или внутреннему преобразованию самого себя. Понятие «темы бытия» позволило свести многообразие характеристик человеческого существования в доступную психобиографическому анализу целостность.

Для изучения человека в повседневной жизни и раскрытия аспектов его активности в сферах семьи, досуга и профессионального труда Х. Томе вводил разные конструкты: «когнитивные репрезентации», отражающие не только особенности рациональности, но и мотивацию, ценности, переживания человека относительно жизненного мира, «темы бытия», «тематическое структурирование мира», «техники жизни». Человек в этом подходе мыслился в единстве проявлений размышляющего, действующего, а также страдающего субъекта, постигающего мир посредством переживаний. Согласно Томе, субъективный жизненный мир человека конструируется в ходе когнитивной переработки, проходящей через фильтры «ведущих тем» – ценностей и значимостей конкретного индивидуума. Тематическое же структурирование жизненного мира человеком означало соединение доминирующих тем исторической эпохи с частными темами собственного бытия. «Поскольку психологические события в основном происходят в повседневной жизни и не могут быть в принципе от нее отделены, мы можем узнать ее ход и структуру, если только получим представление о её повседневных проявлениях», – писали У. Лер и Х. Томе (Lehr. 1991. P. 5).

Повседневная жизнь содержит множество повторяющихся событий в бытии как отдельного человека, так и целых поколений: этапы профессионального обучения, создание семьи, трудовая деятельность, выход на пенсию. У. Лер и Х. Томе фокусировались в основном на жизненных проблемах людей и их способах совладания с жизнью в разных возрастах. Общей задачей в повседневном наблюдении за поведением людей и полуструктурированных интервью было выявить «реальные жизненные обстоятельства и их когнитивное представление» (Lehr. 1991. P. 4).

В медико-психологическом лонгитюде 1952–1962 гг. было установлено, что возможности адаптации человека к изменяющейся жизненной среде определяются не возрастными особенностями, а прежде всего тем, как сам субъект воспринимает и интерпретирует жизненный мир. Важным фактором развития личности является активное сопротивление социокультурным и историческим обстоятельствам и тем самым – преодоление их неблаготворного влияния на психику. Х. Томе полагал, что психологи недооценивают ресурсы человеческой пластичности, высокую приспосабливаемость человека и его готовность к внутреннему преобразованию воздействий внешней среды. Эти выводы Томе впоследствии подтвердил, исследуя пожилых людей 75–95 лет, выявив их потенциал к адаптации и психологические ресурсы преодоления сложных жизненных обстоятельств (Das Individuum und seine Welt. 1996).

Наибольшую известность Х. Томе принес большой геронтологический лонгитюд – Боннское лонгитюдное исследование старения (нем. Bonner Gerontologische Längsschnittstudie; англ. Bonn Longitudinal Study on Aging, BOLSA). Исследование было задумано Х. Томе и У. Лер, проводилось под руководством Лер с 1965 по 1984 гг. и явилось первым в Германии масштабным исследованием психологических и соматических аспектов старения. В результате этих исследований была выявлена зависимость протекания финальной фазы жизни человека от особенностей его личности. Результаты лонгитюда были описаны и осмыслены Томе во 2-м издании книги «Человек и его мир» (Thomae. 1988), а также в вышедшей в соавторстве с У. Лер «Повседневной психологии» (Lehr. 1991).

Повседневная психология Х. Легеви

В 1980-х гг. попытку интегрировать психологию повседневности предпринял Х. Легеви (Heiner von Legewie, род. 1937), немецкий врач и психолог, специалист в области клинической психологии и психологии здоровья, а также разработчик качественных методов в сфере социальных исследований. В энциклопедической статье «Повседневная психология» («Alltagspsychologie») (Legewie. 1983) Легеви отмечал, что после «Психологии народов» В. Вундта и «Психопатологии обыденной жизни» З. Фрейда появилось множество подходов, в которых психологи так или иначе обращались к проблемам повседневной жизни человека, однако какой-либо общей концепции так и не возникло. Легеви обратил внимание на разнообразные и противоречивые трактовки повседневности психологами: обжитое и хорошо знакомое пространство человеческой деятельности, включающее рутинные занятия и прагматические мотивы (1); место безопасного и гуманного существования человека (2); обыденность и рутина, наполненная поведенческими автоматизмами (3); заранее известный и день за днем повторяющийся распорядок жизни (4). Согласно Легеви, смысл психологии повседневной жизни заключается в том, чтобы в теоретическом плане преодолеть разрывы и противоречия человеческого бытия в качестве предмета психологического исследования, а в практическом плане – способствовать гуманизации повседневной жизни человека и общества.

Х. Легеви предложил программу повседневной психологии, в которой объединил ряд ключевых принципов из разных теоретических подходов, включая феноменологию «жизненного мира», психоанализ, концепцию коммуникативного действия и др. Эта программа включала 6 пунктов-требований:

1) изучать человека не в искусственных лабораторных условиях, а в естественной среде текущих повседневных событий и ситуаций (что характерно для экологического подхода в психологии);

2) исследовать повседневный опыт и поведение человека во всей сложности его бытия (это требование реализуется в психоанализе и в изучении групповой динамики);

3) изучать представления о повседневности, лежащие в основе человеческих поступков;

4) использовать для изучения человека и его повседневной жизни качественные методы: включённое наблюдение, полевые исследования, этнографические описания, глубинные интервью и т. п.;

5) рефлексировать воздействие исследователя как на ход исследования, так и на интерпретацию полученных данных (эти позиции нашли отражение в этнопсихоанализе);

6) применять психологические знания в человеческой жизни, что послужит вкладом в гуманизацию повседневности (Legewie. 1983).

В качестве основных источников для построения психологии повседневности Х. Легеви рассматривал учения Э. Гуссерля, А. Шюца, Ю. Хабермаса, развившего коммуникативную концепцию жизненного мира, и З. Фрейда, показавшего противоречивость и сложность человеческой мотивации.

В 1987 г. Х. Легеви выпустил книгу «Повседневная жизнь и психическое здоровье» («Alltag und seelische Gesundheit»), основанную на изучении жизненных историй трех женщин и двух мужчин из старого рабочего района Берлина, с которыми психолог неспешно и подробно беседовал об их жизненных задачах и представлениях о счастье, проблемах со взрослением и конфликтах, повседневных радостях и преодолении жизненных трудностей. Согласно Легеви, такие ретроспективные осмысления прожитой жизни делают более понятным психологическое развитие. Психология перестает быть лабораторной наукой, открываясь навстречу человеческому опыту – воспоминаниям об истории семьи, примерам повседневной культуры и добрососедства, а также социальным проблемам бедности, недоверия и изоляции (Legewie. 1987).

Современная психология повседневности

В начале 21 в. на немецком языке появилась книга под названием «Повседневная психология» («Alltagsnahe Psychologie»), имеющая подзаголовок «Сбор данных в полевых условиях с помощью портативного ПК и физиологической измерительной системы» и адресованная студентам, изучающим психологию, медицину и поведенческую биологию (Fahrenberg. 2011). Ее авторы Й. Фаренберг, Р. Леонгард и Ф. Фёрстер стоят на позициях психологии, приближенной к повседневности, изучающей индивидуальное бытие и поведение человека не в лабораторных условиях, с помощью психологических тестов, интервью или иных стандартных процедур, а в потоках его повседневной жизни. Они полагают, что компьютерная методология существенно способствует достижению этих целей, обеспечивая возможность мониторинга тех или иных аспектов повседневной жизни. Новые информационные технологии уже нашли широкое применение в медицине, но в психологии все еще вызывают скептическое отношение к себе. Повседневной средой человека является его дом, рабочее пространство в офисе, магазины и рынки, транспорт и места для отдыха. При этом в анализе повседневности авторы отмечают различия между условиями жизни, событиями и ситуациями. Они убеждены, что психологические проблемы, с которыми сталкиваются клинические психологи, педагоги или организационные психологи, зачастую не могут быть разрешены вне изучения и дифференциации условий, событий и ситуаций повседневной жизни конкретного человека. «В педагогической психологии, в психологии труда и организационной психологии, а также в клинической психологии существуют обширные области, в которых обследование и вмешательство совершаются в условиях повседневности. Однако нет сомнений в том, что во множестве областей психологии имеется лишь очень косвенное упоминание о повседневной жизни. Проблемы исследуются не там, где они изначально возникают и проявляются в настоящее время, а в отвлечении от повседневной жизни: в смотровом кабинете, … в учебно-консультационном центре или в клинике и т. п.» (Fahrenberg. 2011. P. 9).

В англоязычных публикациях психология повседневности – это диффузная и расплывчатая исследовательская область, представленная весьма разрозненными работами. Так, к анализу повседневности, поведению человека в повседневных ситуациях обращались социальный психолог и социолог И. Гофман (Goffman. 1959) и авторы работ по этнометодологии (Garfinkel. 1967). Одна из книг британского психолога М. Аргайла называется «Социальная психология повседневной жизни» (Argyle. 1992). Американский социальный психолог Дж. Барг исследовал рутинное, автоматическое поведение человека в повседневной жизни. Он показывал, что в повседневном опыте социальных коммуникаций большинство психических процессов протекают автоматически, не попадая в поле сознания, однако в неявном виде эти процессы обусловлены особенностями социального окружения человека, например его принадлежностью к тем или иным группам, интернализованностью социальных норм или непосредственными факторами текущих контекстов и ситуаций. Более того, эти неочевидные и автоматически протекающие процессы оказывают влияние не только на восприятие и понимание человеком социального мира, но и на долгосрочные планы и жизненные стратегии людей относительно их значимых целей и межличностного сотрудничества (Bargh. 1997).

Т. Гилович изучал ошибки разума в повседневной жизни (Gilovich. 1991); К. Стронгман исследовал эмоции в контексте повседневности, а также написал книгу о применении психологии в повседневной жизни (Strongman. 2003; 2006); Р. Рибер изучал психопатии как феномен повседневности в рамках психологии злодеяний (Rieber. 1997); М. Чиксентмихайи и Дж. Хантер – колебания уровня счастья в будничной жизни людей, а также повседневный опыт с позиций позитивной психологии (Csikszentmihalyi. 1997; 2003); к феноменам близости и открытости в повседневной жизни обращался С. Холлинг (Halling. 2008). В эмпирическом исследовании Б. Депауло с коллегами ложь рассматривалась как повседневное социальное взаимодействие (Lying in everyday life. 1996). В последние десятилетия также наблюдается рост исследований, посвященных тому, каким образом люди используют в своей повседневной жизни память; при этом изучение памяти человека в ходе его будничного существования противопоставляется здесь исследованиям памяти в когнитивной психологии (Memory in everyday life. 1993).

В книге П. Уэбли и соавторов под названием «Экономическая психология повседневной жизни» обсуждаются конкретные проблемы, сопровождающие ежедневную жизнь человека: влияние рекламы на детей, обустройство дома, современные трансформации семьи и гендерное неравенство, проблемы избыточного потребления и безработицы, жизнь после выхода на пенсию и т. п. Психология обращается здесь к рутинным, типичным, но значимым для каждого человека аспектам его бытия и к переживаниям по поводу происходящих в современном мире изменений, к которым человек не всегда успевает приспособиться (The economic psychology of everyday life. 2001).

В учебнике Дж. Гринберга, Т. Шмадер, Дж. Арндта и М. Ландау социальная психология рассматривается как наука о повседневной жизни (Social psychology. 2015). Неоднократно переиздававшийся учебник Д. Майерса «Психология в повседневной жизни» является введением в психологию, представляющим последнюю как увлекательную и полезную для жизни науку. Цель этой книги – помочь учащимся не только критически мыслить как ученые-психологи, но и «связать психологию с собственной жизнью – своими мыслями, чувствами и поведением» (Myers. 2009. P. XIV). Новое, расширенное издание книги Д. Майерса в соавторстве с Н. Деуоллом представляет психологию как науку, улучшающую жизнь и самопонимание человека, и направлено прежде всего на то, чтобы побудить к применению психологических знаний в повседневной жизни (Myers. 2016). По сути дела, психология повседневной жизни сближается здесь с житейской и популярной психологией.

Наиболее всеохватный (транснациональный и междисциплинарный) сборник статей, относящихся к психологии повседневности, вышел в 2015 г. под редакцией датских психологов Э. Шраубе (Ernst Schraube) и Ш. Хойхолт (Charlotte Højholt). Книга посвящена психологическому исследованию повседневной жизни в современном обществе. «Повседневная жизнь включает в себя все виды человеческой деятельности, происходящие во множестве пространств и контекстов (дом, работа, учебные заведения, торговые центры, сфера развлечений, цифровые пространства и т. д.)» (Psychology and the conduct of everyday life. 2015. P. 2). С точки зрения редакторов сборника, главное, что делает психология повседневности, – это переносит психологические теории и исследовательскую практику из лаборатории в реальный мир. При этом важность изучения повседневной жизни (everyday life, daily life) людей для психологии заключается в её концептуальной значимости для интеграции и осмысления богатства социальных отношений и противоречивых требований, исходящих из разных контекстов человеческого бытия. В свою очередь это даёт психологии новое представление о человеке как о сложном, противоречивом и активно действующем субъекте, творце собственного бытия, а также о спонтанно рождающихся новых способах повседневной жизни и о том, как они служат изменению социальной реальности. Исследователи особенно подчеркивают роль контекста в понимании психологом человека, а также необходимость сотрудничества психологии с социальными и гуманитарными науками. Помимо этого, в сборнике опубликована неоконченная рукопись о повседневной жизни К. Хольцкампа, немецкого психолога, основателя критической психологии. Он рассматривал повседневную жизнь в качестве элементарной формы человеческого существования, а предметом психологии мыслил человека в контекстах его повседневности. К. Хольцкамп также полагал, что за всю историю психологии поведение человека в повседневной жизни не было проанализировано всесторонне и систематически и не было концептуализировано как самостоятельная теоретическая проблема (Holzkamp. 2015).

Таким образом, множество психологических исследований, касающихся повседневной жизни современного человека, сегодня не объединены в определенное направление, а либо рассеяны в отдельных эмпирических работах, либо рассматриваются в рамках других направлений и концепций. Вместе с тем психологические аспекты повседневности в наши дни могут исследоваться и за пределами психологии, в междисциплинарном пространстве социогуманитарных наук (Гусельцева. 2019). Развитие психологии повседневности в качестве исследовательского направления во многом обусловлено общими тенденциями социогуманитарного знания – она вполне предсказуемо должна была появиться вслед за историей, антропологией и социологией повседневности, на фоне роста меж-, мульти- и трансдисциплинарных исследований.

Психология повседневности в России

В этом общем контексте в 2010-х гг. в России психология повседневности оформилась в самостоятельное, ориентированное на междисциплинарность исследовательское направление. Ее появление было инициировано Т. Д. Марцинковской и представлено работами неформальной исследовательской группы (Н. В. Гришина, М. С. Гусельцева, Д. А. Хорошилов и др., см. Психологические исследования. 2017). Психология повседневности сосредоточена здесь преимущественно на изучении трансформаций современного человека в связи с изменениями, происходящими в его повседневном жизненном мире, причём эти исследования обращены как к обыденным, рутинным аспектам его жизни, так и к экзистенциальным ситуациям и вершинным уровням бытия. Психология повседневности в этой трактовке претендует на понимание и исторической жизни человека, и его психологической целостности. Она изучает субъективные репрезентации жизненного мира человека как в современности, так и в сравнительном анализе разных культурно-исторических эпох.

В 2017 г. в тематическом выпуске журнала «Психологические исследования» Т. Д. Марцинковской было предпринято структурирование предмета и исследовательской области психологии повседневности в рамках психологической науки; показано, что в переживающем трансформации обществе повседневный мир человека может быть рассмотрен с психологических позиций в качестве одной из стратегий совладания с ситуацией множественных и изменчивых контекстов (Марцинковская. 2017). Согласно Н. В. Гришиной, «повседневность реализуется в разных способах существования и разных жизненных стратегиях субъекта, в том числе адаптивных стратегиях, копинг-стратегиях, стратегиях жизнетворчества» (Гришина. 2017). В рамках повседневности происходит осмысление идентичности человека и целостности его жизненного пути.

Повседневный мир человека включает события его текущей изо дня в день жизни, переживания и интерпретации этих событий, поведенческие практики и стратегии личности применительно к сферам работы и досуга, привычные способы и стереотипы деятельности. Важно подчеркнуть, что при таком рассмотрении, наряду со стереотипной деятельностью и ежедневной рутиной, в жизни человека присутствуют ценности, идеалы, стремления, достижения, любовь, радости творчества, экстремальные ситуации и предельные переживания (Гусельцева. 2017).