Глуби́нное интервью́ (англ. in-depth interview – глубокая беседа, встреча), метод качественных исследований в форме разговора двух собеседников на заданную исследователем тему, где интервьюер предоставляет информанту (собеседнику) возможность непринуждённо, своими словами, искренне выразить личный опыт, чувства, эмоции, мотивировки своего поведения по вопросам, интересующим исследователя.

Метод глубинного интервью перешёл в социологические исследования из антропологии, этнографии и психологии. Особенностями этого метода сбора информации являются требования к установлению доверительных отношений с собеседником, необходимость наличия у интервьюера эмпатии (сопереживания) и слабая формализация структуры беседы. Методологической базой для использования метода глубинных интервью является понимающая психология В. Дильтея, феноменологические подходы Э. Гуссерля, А. Шюца, Т. Лукмана, И. Гофмана. Один из первых примеров использования этого метода в социологических исследованиях – серия интервью Ч. Бута с жителями бедных районов Лондона в 1880-х гг. Первым отчётом с использованием термина «глубинное интервью» применительно к методике социологического исследования считают статью профессора социологии из Университета Южной Калифорнии Э. С. Богардуса, опубликованную в 1924 г. Уже во 2-й половине 20 в. глубинное интервью стало широко распространённым методом в качественных социологических исследованиях.

В отечественной социологии развитие этого метода связано с «Этнографическим бюро» В. Н. Тенишева (1897), где упоминалось о необходимости доверия и психологического контакта между «собирателем» этнографических данных и «информатором» (Быт великорусских крестьян-землепашцев. 1993). Расцвет использования метода глубинных интервью в отечественной социологии связан с «методической оттепелью» начала 1990-х гг., когда появились статьи и монографии с описанием метода и сфер его использования в социологических исследованиях (работы О. М. Масловой, С. А. Белановского, Н. В. Веселковой и др.).

Роль интервьюируемого в глубинном интервью

Особенностью глубинного интервью является неопределённость роли собеседника, что порождает постоянную дискуссию, называть ли его «информатором», «респондентом» или «собеседником». Поскольку он не только отвечает на вопросы интервьюера, но и сам может задавать ему свои вопросы, а иногда отходить от темы интервью, рассказывая то, что кажется важным или интересным, для глубинного интервью больше всего подходит понятие «собеседник». Однако интервью не является беседой, т. к. ведётся в определённых рамках формата общения «вопрос-ответ», и именно интервьюер управляет ходом этой беседы для получения определённой информации для достижения целей своего исследования.

Важным условием эффективного применения метода глубинного интервью является обоснование его выбора для решения исследовательских задач. Глубинное интервью предназначено для выполнения задач, которые не поддаются другим способам сбора данных. Прямое наблюдение не даёт возможности узнать и понять причины поведения, намерения, мысли и чувства респондента в настоящем, а тем более в прошлом. Мобильная этнография не объяснит, почему были сделаны и размещены именно такие фото в социальных сетях; не всегда понятно, что имеет в виду автор коротких комментариев на форумах, сайтах или блогах, что он хотел донести своими скриншотами. Приходится спрашивать и использовать метод глубинного интервью.

Глубинное интервью в социологическом исследовании наделяют различными функциями. Например, оно может быть разведочным для подготовки программы массового опроса или, наоборот, его функция – объяснить, «что стоит за цифрой», т. е. усилить интерпретацию и анализ количественных данных. В обоснованиях применения этого метода указываются «сенситивные темы» (здоровье, сексуальные отношения, противозаконное поведение), новые или малоизученные практики, социальные феномены, которые сложно выразить количественно, а также труднодоступность респондентов в связи с их высоким или низким статусом, малочисленностью или латентным (скрытым) существованием (криминальные сообщества, стигматизируемые обществом социальные группы).

Предмет глубинного интервью

Глубинное интервью как качественный метод направлено на понимание смысла, который собеседники (информанты) вкладывают в свои ответы, на описание и интерпретацию мотивов их поведения, чувств и эмоций, жизненного опыта – в отличие от количественных исследований, которые предназначены для числового, количественного описания определённых форм поведения, мнений, оценок, мотивов и других феноменов жизни общества. Это не значит, что в глубинном интервью нет количественных вопросов («сколько», «как часто»). Но задача этих вопросов связана с раскрытием и уточнением ответа собеседника, а не с выявлением распространённости данного поведения или мнения в обществе. Таким образом, результаты глубинного интервью в социологических исследованиях репрезентируют не распространённость мнений, оценок, форм поведения и опыта представителей определённых социальных групп или общества в целом, а возможный репертуар этих мнений, ценностей, опыта и практик, разнообразие мотивов, установок, стереотипов, норм, традиций, которые влияют на ответы участников глубинного интервью.

Если выборка для интервью в массовых опросах строится на основе статистических методов, которые позволяют делать обобщения, распространяемые на всю генеральную совокупность, то для глубинного интервью выборка строится на различных логических схемах, но практически всегда является неслучайной (целеориентированной). Например, логика выборки типичных случаев основана на представлении исследователей о социально-демографических и иных особенностях типичных представителей социальной группы – носителей определённой практики или мнений, а выборка критических случаев имеет иную логику, связанную с тем, что «если здесь так случилось, то произойдёт везде» (и наоборот). Наиболее часто упоминают цепную выборку, или «снежный ком», который начинает «наматывать» информантов с помощью вопросов типа «С кем я ещё могу поговорить о...». Опасность «ложного снежного кома» преодолевается различными способами, например «восьмиоконной моделью выборки» для исследовательских интервью в полевых качественных исследованиях.

В определении размера выборки для глубинного интервью преобладает эмпирический подход на основе опыта о допустимой нагрузке на исследователя и имеющихся временных и материальных ресурсов для проведения исследования. Ныне это от 15 до 50 информантов на одного исследователя (Квале. 2003). Другой подход основан на «теории культурного консенсуса» А. К. Ромни, У. Батчелдера и С. Веллера, которая доказывает, что 6–8 информантов в гомогенной выборке дают около 80 % возможного репертуара ответов, что позволяет конструировать выборку до поля. Надо отметить, что сами по себе ни размер выборки, ни время, затраченное на проведение интервью, не играют решающей роли. Известны исследования, построенные на глубинном интервью с 1–3 информантами.

Со степенью формализации инструментария, вопросника глубинного интервью (гайда или гида) связано соотношение открытых и полузакрытых вопросов, отражающих глубину и широту охвата темы. Низкая формализация интервью наиболее близка к свободной беседе, которой свойственны неструктурированность и ненаправленность относительно цели исследования. Интервьюер даёт возможность отвечать на общий вопрос так, как собеседник считает нужным, полагая, что даже отклонения от темы интервью могут иметь значение для задач исследования. Такие интервью более свойственны биографическим или этнографическим исследованиям, методу кейс-стади или устной истории. В большинстве случаев глубинное интервью содержит определённую, но достаточно гибкую структуру в виде тематического плана беседы или перечня ключевых исследовательских вопросов, отражающих первичные гипотезы, цели и задачи исследования. Интервьюер не даёт собеседнику далеко отклоняться от заданной темы и настойчиво «копает вглубь» с помощью уточняющих вопросов и просьб привести поясняющие ответ примеры.

Выстраивание инструментария (порядка вопросов в структуре гайда интервью) не имеет определённого канона и целиком зависит от цели и задач исследования. Например, если целью является выяснение личного отношения к предмету исследования, то логика вопросов выстраивается от описания предмета к его значению лично для респондента и причинам этой заинтересованности. Это популярная в маркетинговых исследованиях т. н. лестница (laddering). Если же целью исследования является выяснение экспертного мнения по определённому вопросу, то структура интервью чаще всего содержит: 1) введение, где проясняются причины обращения к эксперту и круг вопросов, интересующих интервьюера; 2) «переходник» к основным тематическим вопросам интервью; 3) ключевые вопросы темы; 4) уточнение смысла ответа просьбами пояснить примерами, перефразированием ответа своими словами, предварительными выводами о позиции эксперта в данном вопросе; 5) вопросы, связанные с эмоциями и чувствами, которые вызывает данная тема у эксперта (по необходимости); 6) прощание с благодарностями за уделённое время и полезную информацию, часто с вопросом, «к кому ещё можно обратиться».

Запись интервью: технические аспекты

Основными инструментами классического глубинного интервью в социологическом исследовании являются диктофон и любые другие звуко- и видеозаписывающие устройства, полевой дневник, тематический вопросник (гайд, гид). В онлайн-интервью используются различные программные продукты (онлайн-платформы), где применяются возможности информационных технологий.

Полевой дневник в глубинном интервью выполняет несколько функций. Для интервьюера это подстраховка в случае технических проблем с аппаратурой или отказом респондента от записи интервью техническими средствами; возможность фиксировать важные моменты в ответе респондента, делать пометки о контексте интервью, мимике, жестах, т. е. всё, что помогает при его анализе; возможность регулировать темп и чёткость речи респондента фразами типа «подождите, это важно, я запишу» и многое др. Для собеседника ведение интервьюером записи воспринимается как атрибут профессии, как значимость содержания его ответов, даёт возможность избежать излишнего «контакта глазами» со стороны интервьюера, т. к. в некоторых культурах это не принято.

Но главным инструментом глубинного интервью является сам интервьюер, от знаний, навыков, опыта, мотивации и свойств личности которого зависит продуктивность использования этого метода. Недостаток профессионализма может привести к т. н. эффекту интервьюера, под которым понимается неявное навязывание мнения или варианта ответа интервьюером постановкой вопросов, вербальной или невербальной реакцией на ответ собеседника. Практика проведения глубинных интервью показывает, что полностью избежать в них эффекта интервьюера невозможно. Интервьюер может только постараться осознать и контролировать эффект интервьюера в интересах целей и задач исследования. Терапевтические корни техник самого метода могут подталкивать интервьюера, устанавливающего доверительные отношения, проявляющего эмпатию, добивающегося искренности и рефлексии респондента, к изменению его представлений, суждений и оценок. Результат глубинного интервью – это всегда продукт «двойной рефлексивности», полученный в результате взаимодействия рефлексии респондента, вызванной вопросами в общем контексте интервью и рефлексии интервьюера, воспринимающего ответ респондента (Рефлексивное крестьяноведение. 2002).

Анализ результатов глубинного интервью

Анализ результатов глубинного интервью представляет собой процедуру «свёртывания» большого объёма информации с помощью описания ответов на ключевые вопросы темы исследования и интерпретации результатов для объяснения того, что удалось обнаружить. Универсальных правил для анализа не существует. Можно сосредоточиться на анализе одного случая, выделить в нём темы, категории, построить модели с теоретическими обоснованиями, но допустимо проводить и перекрёстный анализ, где ответы информантов, полученных в разных интервью, могут быть сгруппированы по темам с выделением категорий ключевых понятий. Важно отметить, что идеи для анализа результата глубинного интервью появляются не только по окончании исследования, но главным образом на его полевой стадии. Например, фокусом анализа может быть расхождение фактов с первоначальными гипотезами, появление новых интерпретаций или обобщений. В качественном анализе глубинного интервью особое значение придаётся т. н. естественным типологиям. Это понятие пришло из антропологии и обозначает, что анализ поведения и мыслей людей, их жизненного опыта надо изучать и категоризировать с точки зрения самих участников событий, опираясь на то, что они сами говорят об этом.

В начале 1990-х гг. для решения аналитических задач в качественных исследованиях стало использоваться программное обеспечение (отечественная Vega, зарубежные NVivo, Ethnograph, Atlas.ti). Эти программы предназначены для анализа больших массивов данных и способны быстро находить взаимосвязи между разрозненными факторами, выделять схему употребления ключевых понятий в связях с контекстом интервью и характеристиками респондента, выделять сюжетные линии в длинных нарративах респондента. Они облегчают построение объяснительных моделей для предмета исследования. Для анализа глубинных интервью особый интерес представляет использование в развитии этих программ средств Data Mining, позволяющих проводить поиск закономерностей, стратификацию и сегментацию информации в интервью, соединять качественные и количественные данные. Однако в анализе данных глубинных интервью эти программы имеют вспомогательное значение, т. к. главным инструментом качественного анализа является сам исследователь с его знаниями, навыками и опытом, что подразумевает высокие требования к его профессиональной квалификации.

Глубинное интервью в социальных науках и за их пределами

Техниками глубинного интервью пользуются не только социологи, но и этнографы, психологи, журналисты, криминалисты, священнослужители, социальные работники и врачи, т. е. представители специальностей, которые появились задолго до социологии. По целям и задачам глубинное интервью более всего схоже с клиническими интервью в психотерапии К. Роджерса, а использование в нём проективных методик отсылает нас к методу свободных ассоциаций К. Г. Юнга, предтечами которых были В. Вундт и Ф. Гальтон, к методикам определения «типа переживаний» Г. Роршаха и изучения потребностей, стремлений и внешних воздействий на человека Г. А. Мюррея. Но при всей схожести алгоритмов проведения беседы глубинное интервью в социологии имеет существенные отличия.

Во-первых, это обрезанная функциональность. Если у психологического интервью две функции: диагностическая и терапевтическая, то у социологического глубинного интервью только одна – информационная. Во-вторых, глубинное интервью в социологии отличается от интервью в психологии, психотерапии, социальной работе по технике взаимодействия с индивидуальными особенностями конкретного человека. Например, если психотерапевт сосредоточен на выявлении неповторимых особенностей личности, которые отличаются от типичного, принятого, массового поведения индивидов в обществе, то социолог, наоборот, ищет в индивидуальном разнообразии поведения и представлений субъектов следы норм, правил, традиций, стереотипов, общих ценностей, которые влияют на его поведение.

От этнографического интервью глубинное интервью отличается не только различием в целях и задачах, но и происхождением исследовательских вопросов. В основном методы этнографии связаны с наблюдением и длительным «вживанием» исследователя в среду обитания, в широкий культурный контекст, куда вписан объект исследования. Поэтому большинство вопросов этнографического интервью возникают из непосредственных наблюдений, из трудностей самостоятельной интерпретации смысла увиденного и услышанного. Можно сказать, что в этнографическом исследовании вопросы «вырастают» снизу и задаются по мере необходимости понимания собранного полевого материала. В социологическом исследовании в большинстве случаев вопросы для глубинного интервью готовятся до выхода в поле, а там уже корректируются или меняются по мере необходимости.