Джонсон Бенджамин
Джо́нсон Бе́нджамин (Benjamin Jonson; Бен Джонсон, Ben Jonson) (11.6.1572, Лондон – 6.8.1637, там же; похоронен в Уголке поэтов Вестминстерского аббатства), английский драматург, поэт, теоретик литературы.
Ранние годы. Начало творческого пути
Предки писателя принадлежали к шотландскому роду Джонстонов (the Johnstones, the Johnstauns), осевших в Англии в царствование Генриха VIII и ставших Джонсонами (the Johnsons). Драматург упростил написание своей фамилии, отказавшись от буквы h.
Положение семьи Джонсонов пошатнулось с приходом к власти королевы-католички Марии Тюдор: отца драматурга (протестанта) заключили в тюрьму, а его имущество конфисковали. Впоследствии Джонсон-старший принял церковный сан. Сын не унаследовал родительской стойкости в вере: в 1598 г., ожидая приговора за убийство противника на дуэли, он перешёл в католичество, а в 1610 г. (на фоне обострения антикатолических настроений, вызванных гибелью Генриха IV) вернулся в лоно англиканства.
Около 1579 г. поступил в престижную Вестминстерскую школу, где снискал одобрение преподавателей, в том числе У. Кемдена, с которым и позднее поддерживал дружеские отношения. По настоянию отчима, желавшего приобщить Джонсона к профессии каменщика, был вынужден покинуть Вестминстер. Кладке камня вскоре предпочёл участие в военной экспедиции во Фландрию (1591–1592), а по возвращении – деятельность актёра и драматурга. По свидетельству современников, в молодости Джонсон выступал в патетической роли Иеронимо – героя «Испанской трагедии» (около 1587) Т. Кида, сочинив также несохранившиеся дополнения к этой пьесе. К концу 1590-х гг. Б. Джонсон получил известность как драматург, чьи пьесы ставили ведущие лондонские труппы, включая «Слуг лорда-камергера», где состоял У. Шекспир; последний исполнял роли в двух пьесах Джонсона – «Всяк в своём нраве» («Every Man in His Humour», 1598, опубликована в 1601, в новой редакции – 1616, в русском переводе 1933 – «Каждый по-своему») и «Падение Сеяна» («Sejanus His Fall», 1603, сценическая редакция – с анонимным соавтором, опубликована в 1605).
В 1599–1601 гг. Джонсон принимал активное участие в т. н. войне театров, сочетавшей литературную полемику с личным противостоянием в среде драматургов (комедия «Стихоплёт, или Обвинение», «Poetaster, or the Arraignment», 1601, опубликована в 1602).
Привлекался к суду из-за обвинений в крамольном содержании написанных при его участии комедий «Собачий остров» («The Isle of Dogs», 1597, совместно с Т. Нэшем), «Эй, на Восток!» («Eastward Hoe», 1605, совместно с Дж. Марстоном и Дж. Чапменом) и трагедии «Падение Сеяна». Поводом для интереса судебных инстанций к его фигуре стало также расследование Порохового заговора 1605 г., а позднее – убийства Дж. Вильерса, когда драматургу пришлось доказывать свою непричастность к написанию стихотворения, прославлявшего поступок убийцы. Необходимость периодически защищаться от обвинений в неблагонадёжности не помешала Джонсону заслужить благосклонность двора Якова I и признание учёного мира.
Джонсон – драматург и теоретик литературы
Самым ранним из дошедших до нас драматических опытов Джонсона считается комедия «Обстоятельства переменились» («The Case is Altered», около 1597, отдельное издание 1609), отличающаяся свойственными джонсоновской манере опорой на классические источники и стремлением к соблюдению «правильной» драматической структуры (с делением на акты и сцены). Эти черты сочетаются с менее характерным для Джонсона (за исключением его поздних комедий) переплетением фабульных элементов и нагромождением романических коллизий. Новый способ подачи материала утвердился в пьесе «Всяк в своём нраве» – первой джонсоновской комедии гумора, жанровой разновидности, ставшей визитной карточкой драматурга. Хотя этот вид комической пьесы ранее обрёл очертания под пером Дж. Чапмена, именно Джонсон, положивший принцип гумора в основу своей ранней эстетической программы, превратил модную тенденцию в самостоятельное направление сатирического театра.
Jonson B. Volpone or the Foxe. London, 1607 (Джонсон Б. Вольпоне или Лис). Титульный лист. Британская библиотека, Лондон.Позднее диапазон теоретических исканий писателя расширился, но «гумористическое» начало продолжало играть важную роль и в его зрелых комедиях: «Вольпоне, или Лис» («Volpone, or the Fox», 1605–1606, опубликована в 1607), «Эписин, или Молчаливая женщина» («Epicoene, or The Silent Woman», 1609, опубликована в 1616), «Алхимик» («The Alchemist», 1610, опубликована в 1612), «Варфоломеевская ярмарка» («Bartholomew Fair», 1614, опубликована в 1631), «Чёрт выставлен ослом» («The Devil is an Ass», поставлена в 1616, опубликована в 1631).
Исторически джонсоновское понятие «гумор» (англ. humour – расположение духа, настроение, нрав, причуда характера; от лат. и старофранц. humor – жидкость, влага) предшествовало юмору как эстетической категории. Во времена драматурга оно ещё не вполне отделилось от первоначальной области бытования – медицинской физиологии и психологии. Комедия Джонсона дала толчок к осмыслению гумора в эстетическом ключе.
Джонсоновский гумор – одновременно преобладающее качество характера (причуда, овладевшая нравом) и наделённый им персонаж – объект беспощадной насмешки драматурга-сатирика, противопоставлявшего «гумористическую» одержимость идеалу равновесия страстей и их подчинения контролю разума. Сатирический смех Джонсона имел мало общего с добродушно-сочувственной формой осмеяния, утверждаемой писателями 18 в. (Л. Стерном, О. Голдсмитом) и воспринимаемой как конститутивная черта юмора.
Джонсон не только воплощал свои принципы на практике, но и разъяснял их в теоретической форме, провозгласив наиболее важные положения о природе гумора и задачах его сатирического изображения устами своего alter ego Аспера (в прологе к комедии «Всяк вне своего нрава», «Every Man out of His Humour», 1599, опубликована в 1600). Программное значение имели и сами названия ранних «гумористических» пьес (где слово «нрав» в русском переводе соответствует оригинальному humour).
Метод «анатомирования» общественных нравов определил тяготение драматурга к принципу сатирического обозрения (галереи) и ослаблению любовной интриги. Место любовных перипетий заняли розыгрыши и плутни, главной мишенью которых стали гуморы (от скупцов, ревнивцев и мизантропов до не в меру ретивых судей). В ранних пьесах отдельные эпизоды слабо сцеплены между собой. Начиная с «Вольпоне» их связь укрепляется. Гуморы-персонажи включаются в общую фабульную конструкцию и наделяются символической функцией в рамках универсальной метафоры (в «Варфоломеевской ярмарке» – метафоры «ярмарки жизни»).
Новеллистические мотивы (переодевание, остроумный обман) и урбанистическая атмосфера сближают драматургию Джонсона с итальянской учёной комедией и английской комедией маньеризма – разновидностями городской комедии нравов; в отличие от них пьесы Джонсона наделены чертами классицистического правдоподобия. Придерживаясь принципа подражания природе, драматург отвергал романическую фантастику поздних шекспировских трагикомедий (интродукция к «Варфоломеевской ярмарке») и выступал за сближение сценического действия с эмпирически наблюдаемой жизнью, что реализовывалось в отказе от условной итальянизированной обстановки ранних пьес и переносе комедийного действия в Лондон.
Создатель наиболее «правильных» для своего времени английских комедий, Джонсон в «правилах» видел не догму, а ориентир, помогающий избегать поэтических «ошибок». Он дважды перевёл на английский язык «Искусство поэзии» Горация и намеревался изложить свои теоретические взгляды в развёрнутом комментарии к этому сочинению (не сохранился). Джонсон вёл записи, посвящённые различным вопросам эстетики и морали. Итогом стали посмертно опубликованные «Леса: Заметки или наблюдения над людьми и явлениями, сделанные во время ежедневного чтения и отражающие своеобразие отношения автора к своему времени» («Timber: Or, Discoveries made upon Men and Matter, as They have Flowed out of his Daily Readings; or, had their Reflux to his Peculiar Notions of the Times, by Ben Jonson», 1641) – обширная компиляция, соединившая ренессансную антропоцентрическую парадигму с классицистическим рационализмом.
Переходному характеру драматургии Джонсона (от ренессанса к классицизму) соответствовали маньеристские черты его пьес: преобладание хитроумного плана над независимым ходом событий в сюжете, замысловатый фабульный рисунок и моральная двойственность идеала (Дофин в «Эписин», Лавуит в «Алхимике»). Широко применявшийся Джонсоном сатирический гротеск обеспечил его комедиям типологическое родство как с аристофановской древнеаттической комедией, так и с «низовой» линией маньеризма в искусстве рубежа 16–17 вв.
Гротеск играет заметную роль и в трагедиях Джонсона – «Падение Сеяна» и «Заговор Катилины» («Catiline His Conspiracy», 1611) – вкупе с развёрнутой критикой общественных нравов. Допуская в трагедии долю формальной свободы, Джонсон стремился соблюдать античные нормы жанра, возрождая и трансформируя в «Сеяне» функцию хора, разделённую между несколькими резонёрствующими персонажами. Трагедии Джонсона риторичны и насыщены классическими цитатами и аллюзиями. Не имея успеха у широкого зрителя, они укрепили репутацию автора в университетской среде.
1610-е гг. Джонсон – придворный драматург
The Workes of Benjamin Ionson. London, 1640 (Труды Бенджамина Джонсона). Титульный лист. Британская библиотека, Лондон.В 1612–1613 гг. Джонсон сопровождал сына У. Рэли в поездке по Франции и Нидерландам. Роль наставника благоприятствовала встречам писателя с учёными континентальной Европы, но порой оборачивалась анекдотическими ситуациями из-за пристрастия драматурга к вину, а его подопечного – к розыгрышам. Успешнее складывалось литературное наставничество Джонсона в среде молодых литераторов (включая Р. Брума, Т. Киллигру, У. Давенанта и др.), называвших себя «сыновьями Бена» (Sons of Ben) или «коленом Бена» (Tribe of Ben). Отмечая заслуги Джонсона – автора придворных постановок, двор учредил для него ежегодную пенсию (с 1616), позволяющую ретроспективно приравнять его положение к статусу поэта-лауреата. В том же году писатель опубликовал авторизованное собрание произведений – «Труды» («The Workes of Benjamin Jonson», 1616; в формате фолио), включив в него поэтические (лирика, эпиграммы) и драматические (комедии, трагедии, маски) сочинения. Этим жестом Джонсон отстаивал литературный характер своих театральных пьес, вопреки предубеждению современников, видевших в драме развлечение низшего порядка.
В контексте эпохи 1-е фолио Джонсона стало образцом для аналогичных собраний сочинений известных драматургов, в том числе для шекспировского посмертного фолио (1623), в состав которого вошли стихотворения Джонсона «К читателю» (поэтический комментарий к портрету Шекспира) и «Памяти любимого мною мистера Шекспира, сочинителя; и о том, что он оставил нам» («To the Reader», «To the Memory of my beloved, The Author, Mr. William Shakespeare: And what he hath left us»). В 1631 г. Джонсону пришлось остановить публикацию нового тома из-за низкого качества издания. 2-е фолио (в 2 томах, 1640–1641) объединило материалы фолио 1616 г. (том 1), тексты из незавершённого издания 1631 г. (том 2) и сочинения, написанные в последние годы жизни (т. н. 3-й том – самостоятельная часть в составе 2-го). Помимо театральных пьес, поздних стихов и масок, издание включало перевод «Поэтики» Горация, «Английскую грамматику» и упомянутые заметки «Леса…».
Хотя для широкой аудитории слава Джонсона основывалась преимущественно на его комедиях, общественный вес драматургу придавало написание масок и близких к ним театрализованных представлений для высшей знати. С 1605 г. маски заняли одно из центральных мест в жанровом диапазоне его творчества. Предназначенные для любительского исполнения в аристократическом кругу, они сочетали литературное слово с музыкой и танцами, аккумулируя в себе характерные черты барочной театральности: синтетичность, стирание границы между театром и жизнью, усложнённую метафорику, аллегоризм. Писатель усовершенствовал структуру маски, введя в неё комический эпизод – «антимаску»; использовал навыки профессиональных актёров, исполнявших второстепенные роли. Маска для Джонсона – подобие мистерии, инструмент очистительного воздействия на зрителей и участников действа. Не отказываясь от театральных эффектов, Джонсон настаивал на приоритете литературного текста («души») перед сценическим зрелищем («телом» маски). Эту аналогию он использовал в полемике с И. Джонсом, отвечавшим за визуальную сторону спектакля и, по мнению драматурга, безосновательно претендовавшим на главную роль в разработке идеи маски. Перу Джонсона принадлежало не менее 30 масок, в том числе «Маска черноты» («The Masque of Blackness», 1605, опубликована в 1608), «Оберон, Король фей» («Oberon, The Faery Prince», 1611, опубликована в 1616), «Хлоридия» («Chloridia», опубликована и поставлена в 1631).
Недраматическая поэзия и позднее творчество
Джонсон-поэт последовательно реализовывал классицистические требования ясности мысли, чистоты слога, тщательности и простоты формальной отделки. Он впервые исследовал возможности рифмованного двустишия на почве английского классицизма, изучал античные лирические формы и классические мотивы. Автор трёх поэтических сборников: «Эпиграммы» («Epigrams»), «Лес» («The Forest», оба опубликованы в 1-м фолио) и «Подлесок» [«Underwoods» или «The Underwood»; вошёл во 2-й (3-й) том 2-го фолио]. Поэзия Джонсона оказала влияние на младших современников: поэтов-кавалеров, причисляемых к «колену Бена» (Т. Кэри, Р. Херрика, Р. Лавлейса, Дж. Саклинга), и стоящего особняком Дж. Мильтона.
Во 2-й половине 1618 – начале 1619 гг. совершил пешее путешествие в Шотландию (на родину предков), обернувшееся чествованием писателя в Эдинбурге и в Лондоне (по возвращении). Посетил имение шотландского поэта У. Драммонда (1585–1649), оставившего подробные записи их разговоров («Беседы Бена Джонсона с Уильямом Драммондом из Хоторндена», «Ben Jonson’s Conversations with William Drummond of Hawthornden», 1618–1619). В 1619 г. Джонсон получил почётную степень магистра искусств в Оксфорде.
В 1620-х гг. популярность драматурга пошла на спад. Он пользовался формальным признанием (в том числе как официальный историограф Лондона с 1628), но его стиль не отвечал текущей моде. Разочарованный в потребностях и вкусах широкого зрителя, Джонсон постепенно утрачивал влияние и в сфере придворных развлечений.
С 1616 г. не писал для публичного театра. В середине 1620-х гг. предпринял попытку заново покорить городскую сцену. Поздним пьесам, отмеченным близостью к барокко, присуща высокая степень условности, аллегоризм, замысловатый сюжет, сочетание отвлечённого морализма с обращением к актуальной тематике (охота за новостями в комедии «Склад новостей», «The Staple of News», 1626, опубликована в 1631; получила у зрителей наиболее тёплый приём). Постановка пьесы «Новая гостиница, или Лёгкое сердце» («The New Inn, or The Light Heart», 1629, опубликована в 1631) обернулась провалом; итоговая комедия гумора «Магнетическая леди, или Примирённые гуморы» («The Magnetic Lady, or Humours Reconciled», 1632, опубликована в 1641) подверглась нападкам критики. Среди произведений позднего периода – фрагменты неоконченной пасторали «Печальный пастух» («The Sad Shepherd, or a Tale of Robin Hood», опубликована в 1641) и хроники «Падение Мортимера» («Mortimer His Fall», опубликована в 1641). Представленная в 1633 г. «Сказка бочки» («A Tale of a Tub», опубликована в 1640) могла быть переработанной ранней комедией или одним из последних драматических сочинений писателя.
Разбитый параличом Джонсон продолжал работать до самой смерти. На его могильной плите выбита надпись: «О несравненный Бен Джонсон!» («O rare Ben Johnson!»).
Значение творчества
Драматургия Джонсона повлияла на типы характеров в английской комедии (от Т. Шедуэлла до Р. Б. Шеридана), разработанный им принцип гумора отразился также в английской классической прозе (Г. Филдинг, Т. Смоллетт, Л. Стерн, У. Теккерей, Ч. Диккенс).
В период реставрации Стюартов (1660–1688) были заложены основы биографического интереса к личности Джонсона. Мемуаристы и биографы фиксировали связанные с его именем слухи, легенды и анекдоты, в которых драматург нередко фигурировал в паре с Шекспиром – как его оппонент в «состязаниях в остроумии» (согласно рассказу историка Т. Фуллера, 1662) или участник хмельной пирушки, якобы подорвавшей здоровье Шекспира (в соответствии с записями стратфордского викария Дж. Уорда, сделанными в начале 1660-х гг.). В биографической заметке о Джонсоне, включённой антикварием Дж. Обри в сборник «Кратких жизнеописаний» («Brief Lives», 1669–1696), широко отражены устные отзывы о поэте его знакомых.
Во 2-й половине 17 в. зародилась традиция литературно-критического осмысления творчества писателя. Для Дж. Драйдена Джонсон – самый «правильный» автор в истории национального театра: английский Вергилий, пришедший на смену «Гомеру»-Шекспиру. На заре Просвещения публикация выдержек из «Бесед Бена Джонсона» (в составе «Трудов» У. Драммонда, 1711) закрепила представление о писателе как о творческом антиподе Шекспира. С приходом романтизма, утверждавшего свободу от правил, это мнение обернулось развенчанием Джонсона и дискредитацией присущей ему «рассудочной» манеры письма (У. Хэзлитт и др.). «Культ Шекспира» в то же время стимулировал рост «антикварного» интереса к его окружению, приводя к накоплению фактов о жизни и творчестве Джонсона: в 1813 г. опубликованы «Краткие жизнеописания» Дж. Обри (под названием «Биографии выдающихся людей», «Lives of Eminent Men»), в 1839 г. – дневник Дж. Уорда (1648–1679), в 1842 г. – полный текст записок У. Драммонда. Для критики 17–19 вв. Джонсон – второй по значению классик национальной драмы, а его учёный рационализм – антитеза «природному гению» Шекспира.
Распространение позитивистских идей в середине 19 в. сместило фокус внимания на культурно-историческое содержание творчества Джонсона («История английской литературы» И. Тэна, 1863–1864). А. Ч. Суинберн посвятил Джонсону исследование (1889), которое вместе с работами Дж. А. Саймондса (1886) и Э. Вудбридж (1898) свидетельствовало о пробуждении научного интереса к наследию драматурга. Тем не менее лишь в 20 в. «джонсоноведение» сложилось в самостоятельную отрасль науки вследствие преодоления романтического и позитивистского методов и применения к сочинениям драматурга элементов формального анализа (в частности, в эссе о Джонсоне Т. С. Элиота, 1919).
В 20 – начале 21 вв. на сцену вернулись наиболее успешные комедии Джонсона («Вольпоне», «Алхимик» и др.), были открыты сценические возможности сочинений, в своё время не оценённых критиками и зрителями (например, «Магнетической леди»; радиопостановка BBC, 1987; постановка в театре «Белый медведь», White Bear Theatre, 2010).
Сюжеты комедий Б. Джонсона нашли отражение в разных видах искусств. В 1710 г. был поставлен спектакль «Алхимик» на музыку Г. Ф. Генделя (HWV 43), в основу которого легли фрагменты из его оперы «Родриго» (1707, HWV 5). История Вольпоне была переработана Э. Золя в «Наследниках Рабурдена» («Les héritiers Rabourdin», 1874) и дала толчок к созданию одноимённых источнику произведений: пьесы С. Цвейга (1926) и Ж. Ромена (1928), опер Дж. Антейла (1953) и Дж. Масто (2004), экранизаций М. Турнёра (1941), Дж. Манкевича (1967) и М. Понци (1988), мюзикла Р. Э. Долана (1964), телевизионных постановок. Перу С. Цвейга также принадлежит либретто оперы «Молчаливая женщина» Р. Штрауса («Die schweigsame Frau», 1935) на сюжет «Эписин».
В России первые работы, посвящённые творчеству Джонсона, появились в конце 19 в. (статьи С. А. Варшера, Н. И. Стороженко). Первая комедия драматурга на русском языке вышла, предположительно, в 1921 г. («Эписин, или Молчаливая женщина», в переводе Р. и Е. Блох). Среди переводчиков Джонсона: Б. Л. Пастернак, И. А. Аксёнов, Т. Г. Гнедич, П. В. Мелкова, Ю. Б. Корнеев, Г. М. Кружков и др.