Психологи́зм в социоло́гии, совокупность исследовательских подходов, рассматривающих общественные и культурно-исторические явления как особую разновидность психологических фактов. Интеллектуальная традиция психологизма объединяет множество теорий и концепций, в содержательном и методологическом отношениях существенно отличающихся друг от друга (прежде всего в той мере, в какой отличаются представления конкретных учёных и мыслителей о специфике индивидуально- и коллективно-психологических феноменов и их роли в социальной жизни). В рамках указанного идейного направления социология обычно определяется как наука о закономерностях коллективного поведения и/или социального взаимодействия, совершающегося в микро- и макрогрупповых контекстах. Границы между дисциплинарными областями социологии и социальной психологии при таком взгляде фактически стираются, а сама социология отождествляется с коллективной, или «интерментальной» психологией (Г. Тард и др.). В большинстве случаев психологизм согласуется с принципами «социального атомизма» и методологического индивидуализма, признавая отдельного индивида, вступающего в отношения с себе подобными, простейшей и единственной «эмпирически реальной» и «наблюдаемой» клеткой анализа в социальных науках.

Психологические интерпретации социальных феноменов приобрели особую популярность во 2-й половине 19 – начале 20 вв. При этом психологизм, с одной стороны, противостоял натурализму, механицизму, органицизму и биологизаторским тенденциям в социологической мысли, иногда отчасти сочетаясь с ними (психологический эволюционизм, Л. Ф. Уорд, Ф. Г. Гиддингс), но, с другой стороны, испытывал на себе критику сторонников социологизма, указывавших на недопустимость сведения «социального к психическому» (и особенно к индивидуально-психическому) и настаивавших на необходимости объяснения «социального социальным» (Э. Дюркгейм, французская социологическая школа, марксистская теория классов).

В русле обозначенного направления мысли получает первоначальное развитие изучение масс и массового стихийного поведения, в том числе психология толпы, исследования механизмов и проявлений «социального гипнотизма» внушения и внушаемости, психического заражения, склонности человека к подражанию и имитации (Г. Тард, Г. Лебон, С. Сигеле).

Сформировавшаяся в Германии школа «психологии народов» (М. Лацарус, Х. Штейнталь, В. Вундт) стремилась очистить от метафизического содержания понятие «народный дух», использовавшееся немецкими романтиками и Г. В. Ф. Гегелем, сделав его предметом историко-эмпирического научного анализа. Важнейшими компонентами «народного духа», по Вундту, выступают такие коллективно-психологические (принципиально не редуцируемые к психологии индивида) феномены, как язык, мифы и обычаи. Данным подходом был заложен фундамент для последующих сравнительных исследований, направленных на выявление набора устойчивых психических наклонностей представителей разных культур и этносов, обобщённо именуемого «национальным характером» или «менталитетом», и в целом – для становления этнопсихологии и психологической антропологии как междисциплинарных отраслей знания (А. Кардинер, Р. Бенедикт, М. Мид и др.).

В психоантропологической концепции Ч. Ломброзо предрасположенность людей к различным формам социального, в том числе негативного и позитивного отклоняющегося поведения, объяснялась «фактором наследственности» (трактовки преступности и проституции в свете идеи врождённой «нравственной патологии», рассмотрение «гениальности», экстраординарного творческого дарования как разновидности «помешательства»).

Значительное влияние на развитие психологически ориентированной социологии оказали бихевиоризм, стремившийся к описанию психических процессов в категориях схемы «стимул – реакция», и производные от него концепции научения как «социальной дрессировки», в частности «оперантный бихевиоризм» Б. Ф. Скиннера, а в России начала 20 в. – физиология условных рефлексов И. П. Павлова и «коллективная рефлексология» В. М. Бехтерева (нашедшие отражение в теории «элементарного акта взаимодействия» П. А. Сорокина). Отношения социальной интеракции квалифицировались при этом как специфический, опосредованный сложными психическими переживаниями случай стимульно-реактивных трансакций (реакция одного индивида на «стимулирующее» поведение другого «возвращается» к последнему в виде стимула… и так далее по кругу), а впоследствии в концепциях социального обмена как разворачивающийся между участниками взаимодействия обмен «наградами и наказаниями» (Дж. К. Хоманс).

Для многих теорий, содержащих в себе компонент психологизма, характерно постулирование определённых (и притом различных) качеств «человеческой природы» как основополагающих и выведение из них тех или иных особенностей общественной организации, социальных институтов и процессов. Под свойствами индивида и его психического склада могли пониматься инстинкты (как врождённые предрасположенности к восприятию конкретных объектов, предполагающие готовность к направленному действию по отношению к ним), естественные задатки, потребности и мотивы, желания и влечения, волевые и/или аффективные импульсы, воплощающиеся в эмоциях, «страстях», чувствах и ощущениях, устремлениях, побуждениях и поведенческих установках, настроениях и представлениях, коренящиеся в структурах сознания и/или бессознательного.

Так, человеку нередко приписывалась склонность к «максимизации удовольствий и минимизации страданий»; двигателем социальных процессов объявлялись стремление к удовлетворению базовых физиологических потребностей и управляющие им чувства – голод, жажда и половой инстинкт. Последний в форме установки на продолжение рода и упорядочение сексуальной жизни порождает институт семьи. «Массовидные» формы поведения (сборища, собрания, любые скопления людей в одном месте) и процессы урбанизации связывались с действием «стадного инстинкта» и механизмов подражания; войны и вооружённое насилие с т. н. инстинктом драчливости (У. Макдугалл); всевозможные конфликты внутригруппового и межгруппового уровней с «естественно присущей» людям склонностью к вражде и враждебности (Г. Зиммель); репрессивные практики авторитаризма и тоталитаризма, ксенофобия, подавление «другого в его инаковости», консерватизм с инстинктом разрушения (Танатоса), агрессивностью, чертами «авторитарной личности», неурегулированными и непреодолёнными психологическими конфликтами детства, закрепощённой или деформированной сексуальностью (фрейдизм, неофрейдизм, Э. Фромм, Т. Адорно, В. Райх и др.).

В ряде политико-социологических концепций, например в психологически ориентированной теории элит, отношения господства и подчинения выводились из индивидуальных «достоинств» управляющих и управляемых, качеств «человеческого материала» властвующих и подвластных, а феномен социального неравенства объяснялся прежде всего неравенством способностей людей (В. Парето). В социологии революции раннего П. А. Сорокина распространение среди населения уравнительных и социалистических идей интерпретировалось в «коллективно-рефлексологическом» духе как прямое последствие систематического неудовлетворения базовых физиологических потребностей широких масс («голод как фактор» радикальных общественных изменений).

В символическом интеракционизме, вырастающем из философской традиции американского прагматизма (У. Джеймс, Дж. Дьюи), в фокусе исследовательского интереса оказывается межличностное взаимодействие, а сама социология предстаёт как микросоциология личности, выявляющая закономерности повседневного межчеловеческого общения и коммуникации, описывающая процессы конструирования самосознания индивида под влиянием его социального окружения или «значимых других» (теория «зеркального Я» Ч. Х. Кули, Дж. Г. Мида). Указанная линия была продолжена в работах И. Гофмана, посвящённых анализу «порядков и ритуалов» интеракции, механизмов социальной самопрезентации индивидов и групп («представления себя другим») в обыденной жизни.

Психологизм являлся одной из доминирующих перспектив социологической мысли в дореволюционной России. В общее теоретико-методологическое русло психологизма укладываются основные идеи представителей «субъективной школы» в отечественной социологии (в том числе теория «критически мыслящей личности» П. Л. Лаврова, «формула прогресса» и концепция «героев и толпы» Н. К. Михайловского, этико-социологические воззрения Н. И. Кареева), «социальный психизм» Е. В. де Роберти, психологизированный вариант русского неокантианства (В. М. Хвостов), психологическое истолкование теории государства и права в её связи с теорией нравственности (Л. И. Петражицкий, психологическая школа права).

В эмпирической социологии 20 в. психологизмом во многом отмечены исследования, использующие техники массового опроса, с их интересом к состояниям и формам общественного (в том числе массового) сознания, общественному мнению, общественным настроениям, социальному самочувствию и т. д.

В целом психологизм, особенно в его крайних, «вульгаризированных» версиях, на протяжении всей истории социальной мысли подвергался обоснованной критике. Стремление к выведению объективных характеристик общества из специфических черт индивидуальной или коллективной психологии, будто бы существующих изначально (например, трактовка гендерных или возрастных ролей как производных от женской/мужской или возрастной психологии), является логически и эмпирически неоправданным, т. к. типические социально значимые особенности психического строя личности и соответствующие им образцы поведения формируются в общественной среде, в макро- и микросоциальном окружении, укоренены в культуре и легитимируются её базовыми ценностями, вырабатываются и закрепляются в процессе социализации и зависят во многом от особенностей социальной структуры (профессиональной, классовой, сословной), социального расслоения и дифференциации, особенностей социальных институтов (в том числе институционализированных отношений власти, хозяйствования, семьи и брака), образа жизни конкретных групп и исторически сложившихся видов совместной человеческой деятельности и т. д.