Бе́недикт Рут (Ruth Benedict; урождённая Фултон, Fulton) (5.6.1887, Нью-Йорк, по другим сведениям, на ферме в штате Нью-Йорк – 17.9.1948, Нью-Йорк), американский антрополог.

Училась в Вассар-колледже (1905–1909), где её специализацией была английская литература. В течение нескольких лет работала учительницей в разных школах, изучала и записывала биографии женщин-литераторов, писала стихи и публиковалась под псевдонимами (Энн Синглтон и др.). В 1919 г. стала посещать лекции Э. Клус Парсонс и А. Гольденвейзера в Новой школе социальных исследований в Нью-Йорке и увлеклась социальной антропологией. В 1921 г. стала аспиранткой Ф. Боаса, написала диссертацию «Представления о духе-хранителе в Северной Америке», в 1923 г. получила докторскую степень. Преподавательскую деятельность начала в Барнард-колледже в 1922 г., где среди студентов оказалась М. Мид, с которой до конца дней её связывали общие научные интересы и близкая дружба. С 1923 г. преподавала в Колумбийском университете, с 1937 г. стала исполнительным директором отделения антропологии. Спектр научных интересов был чрезвычайно широк: общие вопросы теории культуры, религия, психология, гендерные исследования, фольклористика.

Вела полевые исследования среди индейцев серрано (1922), зуни (1924), кочити (1925), пима (1926), черноногих (1939). Была одним из лидеров школы «Культура и личность», сложившейся в США в 1930-е гг. на стыке социальной антропологии и психоанализа. Как и её учитель – Ф. Боас, Бенедикт отказалась от однолинейного эволюционизма в понимании культуры, разделяла позиции культурного релятивизма и лишь отчасти культурного детерминизма, т. к. считала, что сама культура в значительной мере является продуктом человеческого выбора.

В своём основном труде «Модели культуры» («Patterns of Culture», 1934) подчёркивала, что у каждой культуры есть своя основная «тема», или «этос», в соответствии с которым её институты, нормы и традиции выстраиваются в уникальную, строго организованную конфигурацию (модель). Ключ к пониманию этоса, или культурной конфигурации, она видела в психологии её носителей. В каждой культуре из поколения в поколение вырабатывается особый стиль личности: одни черты акцентируются, другие – игнорируются или даже запрещаются, формируется, по сути, национальный характер, который, в свою очередь, активно влияет на особенности самой культуры, определяя её конфигурацию. Эти представления очень близки к понятиям «базовой» и «модальной» личности, на которых фокусировались школа «Культура и личность» и психологическая антропология в 1930–1960-е гг.

Р. Бенедикт выдвинула идею изоморфизма культуры и личности, называя культуру индивидуальной психологией, «обретшей гигантские пропорции и большую длительность во времени» (Benedict R. Configurations of Culture in North America. P. 24; перевод: Токарев. 1978. С. 273). Именно «личность в широком смысле слова» (Mead M. Preface by Margaret Mead // Benedict R. Patterns of culture. Boston, MA, 1961. P. VII) на протяжении многих поколений выстраивает уникальный рисунок каждой культуры: «Каждое человеческое общество когда-то совершило такой отбор своих культурных установлений. <…> Одна культура с трудом постигает ценность денег, для другой – они основа каждодневного поведения. В одном обществе технология невероятно слаба даже в жизненно важных сферах, в другом, столь же "примитивном", технологические достижения сложны и тонко рассчитаны на конкретные ситуации. Одно строит огромную культурную суперструктуру юности, другое – смерти, третье – загробной жизни» (Benedict. 1934. P. 17).

В контексте представлений о психологических основаниях культуры предложила свою знаменитую классификацию – деление культур на дионисийские и аполлонические. Бенедикт заимствует название этих типов у Ф. Ницше. В дионисийских культурах (пима, виннебаго) процветают оргии, мистические неистовства, ритуальное употребление наркосодержащих растений и различные практики, изменяющие сознание. Дионисиец стремится к выходу за пределы чувственного опыта: «Он жаждет ощущений, аналогичных опьянению, ценит прозрение, возникающее в неистовстве. Подобно Блейку, он считает, что дорога невоздержания ведёт во дворец мудрости» (Бенедикт. 1997. С. 272). Аполлонические культуры (индейцы пуэбло) признают только рациональный путь познания мира, полностью отрицая наркотики и весь опыт транса, прозрения, экзальтации. Источник принципиальных различий «следует искать в базовом психологическом типе, сформировавшемся в культуре этого региона на протяжении столетий, который... создаёт уникальную культурную модель» (Бенедикт. 1997. С. 283). Работая с описаниями индейцев квакиутль и добуанцев Новой Гвинеи (среди них она не проводила полевых исследований, работала с чужими материалами), Бенедикт вывела ещё два психологических типа и дала им названия из психиатрии – соответственно мегаломаниакальный и параноидальный. По мнению Бенедикт, у квакиутль озабоченность престижем и собственным статусом лежит в основе всех их побуждений и действий и перерастает в манию величия (мегаломанию), а бесконечная подозрительность добуанцев, их недоверчивость и представления об опасном, враждебном мире в представлении европейцев граничит с паранойей. Названия этих типов, которые неоднократно критиковались даже в кругу школы «Культура и личность», стали данью увлечения психоанализом и его нарративом описания культуры в духе постановки диагноза. При этом важнейшим посылом статьи Бенедикт «Anthropology and the Abnormal» (1934), где она описывает квакиутлей и добуанцев, является понимание относительности культурной нормы: поведение, которое кажется нам ненормальным и патологичным, в другом культурном контексте абсолютно приемлемо. Понимание нормы обусловлено традициями и привычками общества: «Нормальное действие – это действие, которое хорошо укладывается в рамки ожидаемого поведения в конкретном обществе» (Benedict. 1934. P. 73). Это трактовка феноменов культуры в духе культурного релятивизма, который стал в 1950-х гг. одним из важнейших течений в американской антропологии.

В своём понимании культуры Бенедикт шла от диффузионизма, признающего случайное распространение культурных особенностей и их адаптацию к локальному контексту, к идее культуры как целостного паттерна и активному участию человека в историко-культурных процессах, посылу, который в дальнейшем так или иначе вошёл во многие концепции культуры 20 в. (Ф. Боас, И. Пригожин, Ю. М. Лотман).

В 1943–1946 гг. по заданию Службы военной информации США провела исследование японского национального характера, результатом чего стала одна из самых известных книг про Японию – «Хризантема и меч» («The Chrysanthemum and the Sword», 1946), «...книга об обычаях, соблюдения которых в Японии ждут и считают само собой разумеющимся» (Benedict. 1946. P. 16). Япония представлена как культура «подобающего места»: в отличие от европейской или американской культуры, где ценятся самореализация, карьерный рост, стремление к реформированию и справедливому переустройству общества, в японской культуре необходимо, чтобы всё оставалось на своих местах в раз и навсегда заведённой социальной иерархии. Через систему традиционных ценностей Бенедикт раскрывает особенности повседневных отношений, отдельные исторические факты, истоки японского милитаризма, дисциплину и храбрость японских солдат, а также шокирующее американцев поведение пленных, которые в случае угрозы пленения кончали жизнь самоубийством, но если всё же попадали в плен живыми, то быстро переходили на сторону победителей (пленные японские лётчики уже через 48 ч совершали вылеты на американских боевых самолётах, показывая японские военные базы и артиллерийские подразделения). Из-за войны полевые выезды антропологов были невозможны, поэтому на этом проекте впервые начали разрабатываться методики дистанционного исследования: источниками стали опросы японских пленных, личные дневники, передачи японского радио, пропагандистские материалы, фильмы и японская литература; это был новый опыт работы.

После войны, в 1946 г., вернувшись в Колумбийский университет, Бенедикт инициировала и разработала программу масштабного международного исследовательского проекта по сравнительному изучению современных культур (национальных культур Франции, Чехословакии, Польши, Сирии, Китая, России/СССР, а также восточноевропейских евреев), в который входило продолжение отработки методов дистанционного исследования. Бенедикт получила должность профессора Колумбийского университета в 1948 г., за два месяца до своей кончины. Работа над проектом семи культур продолжалась и после её ухода (до 1951).

Известна своими выступлениями против расизма и нацизма, активно боролась за эмансипацию и равные права женщин. Была редактором «Журнала американского фольклора» (Journal of American Folklore; 1924–1939), одним из основателей Института межкультурных исследований в Нью-Йорке (1941), президентом Американской антропологической ассоциации (1947). Премия имени Р. Бенедикт с 1986 г. ежегодно вручается Американской антропологической ассоциацией за публикации (монографии и сборники) в области гендерных исследований, исследований сексуальности и гендерных переходов с точки зрения антропологии.