Ипполи́т Жан (Jean Hyppolite) (8.1.1907, Жонзак – 27.10.1968, Париж), французский философ, наряду с Ж. Валем, А. Койре и А. Кожевом представитель французского неогегельянства, первый переводчик «Феноменологии духа» Г. В. Ф. Гегеля на французский язык, профессор Сорбонны, директор Высшей нормальной школы (Эколь Нормаль), член Коллеж де Франс.

Биография и философское творчество

Родился в Жонзаке на юго-западе Франции в семье провинциального клерка, учился в местных лицеях. В 1925–1927 гг. учился в наиболее престижном учебном заведении в области философского образования – Высшей нормальной школе в Париже. Выпустившись из Эколь Нормаль, Ипполит женился на дочери почтового служащего из Лиможа.

В 1929 г. вошёл в тройку лучших в конкурсе «агрегасьон» по философии – после однокурсников Ж.-П. Сартра (1-е место) и С. де Бовуар (2-е место) и перед П. Низаном. Среди однокурсников Ипполита – Ж. Кангилем и Р. Арон. Близким другом был М. Мерло-Понти, учившийся в Эколь Нормаль курсом младше.

Карьера Ж. Ипполита – пример безупречной последовательности во французской меритократической университетской системе, неотрывной от системы старшей школы. Учёба в Эколь Нормаль и прохождение конкурса «агрегасьон» с третьим результатом дали ему возможность преподавать философию старшеклассникам и готовить их к поступлению в высшие школы. Ипполит начал работать в провинциальном лицее на юго-западе Франции, в Лиможе (1929–1930).

С 1930 по 1931 гг. Ипполит прервал работу преподавателем из-за службы в армии, в полку пехоты в г. Тюль на юго-западе Франции. Позже он вновь вернулся на воинскую службу во время Странной войны в сентябре 1939 г. и был демобилизован в июле 1940 г.

После года воинской повинности Ипполит остался в Тюле преподавать в лицее (1931–1932), затем перешёл в лицей Буржа (1932–1935), ещё по году поработал в Сансе (1935–1936) и Нанси (1936–1937). Перебравшись в 1937 г. в Париж, он успел там сменить не один лицей (Сен-Луи, Вольтер, Лаканаль, Ош в Версале), пока в 1941 г. не попал в один из самых престижных – Лицей Генриха IV. В этом лицее в 1945 г. он готовил к поступлению в Высшую нормальную школу М. Фуко, за что тот неоднократно выражал свою благодарность. В последний год войны Ипполит также преподавал в женском отделении Эколь Нормаль в Фонтене-о-Роз (École normale supérieure de Fontenay-aux-Roses).

В 1930-х гг. Ипполит изучает немецкий язык и переводит на французский «Феноменологию духа» Гегеля. В своей работе он вдохновлялся трудами Ж. Валя и А. Койре о Гегеле. Последний, в частности, рассуждал о непереводимости терминологии Гегеля в обычном смысле слова. С учётом этого изучение немецкого языка, чтение и перевод Гегеля стали для Ипполита философским проектом последовательного феноменологического прохождения опыта сознания и его дескрипции на новом языке.

Работа над переводом «Феноменологии духа» совпала со временем знаменитых семинаров Александра Кожева в Практической школе высших исследований (1933–1939), известных ныне как «Введение в чтение Гегеля». Вопреки распространённому мнению, Ипполит не был постоянным посетителем этих семинаров. Его вдова свидетельствовала, что, зная об оригинальности интерпретации Кожева и его харизматичности, Ипполит избегал знакомства с его тезисами по поводу философии Гегеля и тем более личных бесед, чтобы не подпасть под обаяние Кожева и сохранить возможность составить собственное впечатление о философии немецкого классика.

Ипполит опубликовал перевод «Феноменологии духа» двумя частями, в 1939 и 1941 гг. В 1941 г. он подготовил перевод гегелевской «Философии права». 600-страничный комментарий к тексту Гегеля «Генезис и структура "Феноменологии духа"» («Genèse et structure de la "Phénoménologie de l'esprit" de Hegel», 1946) в 1947 г. был представлен к защите как диссертационное исследование. За полтора года до этого, в ноябре 1945 г., Ипполит получил первую университетскую позицию: сначала пост преподавателя, затем доцента истории философии в Страсбурском университете. В январе 1947 г. он защитил диссертацию и в апреле 1948 г. стал профессором без кафедры (младшее профессорское звание) на философском факультете в Страсбуре. Тогда же он написал небольшую книгу, почти брошюру, – «Введение в философию истории Гегеля» («Introduction à la philosophie de l'histoire de Hegel», 1948).

Осенью 1948 г. Ипполит вернулся в столицу, где на один учебный год стал преподавателем подготовительных курсов (khâgne) в высшие школы при Лицее Людовика Великого (lycée Louis-le-Grand), и уже в марте 1949 г. получил должность доцента философии и истории философии в Сорбонне. В январе 1950 г. там же получил должность профессора без кафедры. На курс вернувшегося в Париж Ипполита сразу записался его старый лицейский ученик, Мишель Фуко, и под его руководством написал дипломную работу «Основание исторической трансцендентальности в "Феноменологии духа" Гегеля» («La constitution d'un transcendantal historique dans la "Phénoménologie de l'esprit" de Hegel», 1949).

В 1953–1956 гг. Ипполит – постоянный участник семинаров Ж. Лакана. В это время он особенно увлечён экзистенциальной философией своих друзей, Сартра и Мерло-Понти, он публикует «Логику и существование: очерк логики Гегеля» («Logique et existence : essai sur la logique de Hegel», 1953), а позже, как продолжение размышлений, «Смысл и существование в философии Мориса Мерло-Понти» («Sens et existence dans la philosophie de Maurice Merleau-Ponty», 1963). С 1953 г. Ипполит руководит серией «Эпиметей» («Épiméthée») издательства «Университетская печать Франции» (Presses universitaires de France), в которой публикуются переводы произведений немецких философов, тем самым Ипполит способствует проникновению немецкой философии во французский философский канон.

Продолжая преподавать в Сорбонне, в 1954 г. Ипполит возглавил Эколь Нормаль, сначала, в апреле, как заместитель директора, а в октябре – как директор. Он руководил школой до 1961 г. Тогда же он заседал в Верховном совете национального образования и Совещательном совете университетов. В Высшей нормальной школе Ипполит поддерживал углубление академических свобод и демократизацию, что порою становилось предметом разногласий с министерством образования, в том числе и политических. Правительство Ш. де Голля подозревало Ипполита в поддержке коммунистов.

В это время Ипполит публикует «Исследования Маркса и Гегеля» («Études sur Marx et Hegel», 1955) и берётся за организацию исследований философии обоих мыслителей, сначала в форме постоянного действующего семинара, а позже – центра исследований Гегеля и Маркса. Особенное внимание Ипполит уделял ранним работам К. Маркса, в большей мере опиравшимся на гегелевскую логику, и исходя из них толковал всё творчество автора «Капитала». Относительно новым для Франции в этой неогегельянской марксологии было сопоставление идей Маркса не только с трудами Гегеля берлинского периода – «Энциклопедией» и «Философией права», но прежде всего с его работами, созданными в Йене, – в частности, последним трудом этого периода, «Феноменологией духа». В соответствии с принципами гегелевской философии Ипполит последовательно отстаивал место истории философии в ряду философских, а не исторических дисциплин.

С 1952 г. Ипполит сотрудничал с Коллеж де Франс и в 1963 г. принял предложение наследовать кафедру истории и технологии философских систем (Histoire et technologie des systèmes philosophiques) М. Геру, занимавшегося философской методологией истории философии. Ипполит переименовал её в кафедру истории философской мысли (Histoire de la pensée philosophique). На кафедре Ипполит вёл семинары по гегелевской философии, смело сопоставляя её с другими философскими системами, прежде всего с Марксом и М. Хайдеггером. После смерти Ипполита кафедру по предложению ученика Геру, Ж. Вюйемена, снова переименовали на название, близкое к изначальному: кафедра истории систем мысли (Histoire des systèmes de pensée).

Ж. Ипполит скончался рано, в возрасте 61 года, 27 октября 1968 г., в Париже. Вместе со смертью Ипполита французское неогегельянство как самостоятельное философское течение прекратило существование. Полугодом ранее ушёл из жизни А. Кожев, за 4 года до этого – А. Койре, а Ж. Валь, основатель французского неогегельянства, к тому времени давно отошёл от исследований философии Гегеля. Но, несмотря на это, французское неогегельянство на уровне идей продолжило оказывать влияние на французскую философию.

В 1970 г. бывшую кафедру Ипполита в Коллеж де Франс возглавил его ученик М. Фуко. Его инаугурационная речь при вступлении на кафедру была посвящена Ипполиту, председательствовал на этом заседании Ж. Валь. В том же году другой ученик Ипполита, Жак д'Онт, опубликовал материалы его семинаров о Гегеле («Hegel et la pensée moderne : séminaire sur Hegel dirigé par Jean Hyppolite au Collège de France (1967–1968)», 1970). Через год статьи Ипполита были объединены в двухтомник «Фигуры философской мысли» («Figures de la pensée philosophique», 1971). Посмертный сборник статей демонстрирует многообразие и сложность взглядов Ипполита – они содержат размышления о философии Платона, о смысле картезианской геометрии, идеях И. Г. Фихте, разнообразных аспектах философии Гегеля, Маркса, С. Кьеркегора, Э. Гуссерля, М. Хайдеггера, А. Бергсона, М. Мерло-Понти и Ж.-П. Сартра, о философских проблемах психоанализа З. Фрейда, о К. Ясперсе, текстах Г. Башляра, поэзии Г. Алена, П. Клоделя, С. Малларме, П. Валери и др.

Ипполит – единственный из представителей французского неогегельянства, всё научное творчество которого, от начала до конца, посвящено исследованиям философии Гегеля. Начав с перевода «Феноменологии духа», всю жизнь комментируя Гегеля и сопоставляя его с другими мыслителями, он закончил проектом создания национальных марксологического и гегелеведческого центров. Помимо исследований Ипполит известен как выдающийся преподаватель и научный руководитель, притом не только в Сорбонне, Эколь Нормаль или Коллеж де Франс, но и на уровне подготовительных курсов в Лицее Генриха IV, о чём, в частности, вспоминал Фуко. Наиболее известные его ученики: Э. Балибар, П. Бурдье, Ж. Гранель, Ж. Делёз, Ж. Деррида, Ж. д'Ормессон, М. Фуко.

Исследования Гегеля

Своим переводом «Феноменологии духа» Ипполит ввёл классический текст Гегеля в научный оборот на французском языке. При этом перед ним встала задача, с одной стороны, преодолеть противоречия и разногласия своих предшественников (Ж. Валя, А. Койре, А. Кожева), с другой – контекстуализировать «Феноменологию духа» по отношению к мысли современников Гегеля и к прочим работам немецкого философа, как более ранним и неизвестным тогда во Франции, так и к известным поздним – «Науке Логики», «Энциклопедии философских наук», лекциям по эстетике, философии истории и истории философии. Эту работу он проделал в своём объёмном комментарии к переводу «Генезис и структура "Феноменологии духа"».

Ипполит показывает отличие Гегеля от других представителей немецкого идеализма: от Фихте – в том, что гегелевский моральный порядок получает необходимую реализацию в ходе развития духа; от Ф. В. Шеллинга – в том, что гегелевский абсолют не существует где-либо по ту сторону истории, но сам в ней становится и обнаруживает себя. Через абсолют история приобретает свой смысл, этот аспект изучает философия истории, а в истории абсолют узнаёт себя. «Феноменология духа» посвящена теме становления духа в себе и для себя через индивидуальное сознание, которое он проходит через принципиальные позиции мысли и культурные метаморфозы от стоицизма до Великой французской революции. Параллельно Ипполит показывает, сколь значим вклад Гегеля и сколь необходимым образом он связан с получившими известность во Франции С. Кьеркегором, Ф. Ницше, Л. Фейербахом, К. Марксом. Ипполит не поддерживает ни теологического прочтения духа, ни атеистического, но описывает этот опыт как превосходящий человеческое сознание, оставляя его возможным для человека.

Наиболее оригинальной работой Ипполита стала «Логика и существование: очерк логики Гегеля». Если работа «Генезис и структура» создала новое французское гегелеведение, то «Логика и существование» стала основополагающим текстом для французского неогегельянства и оказала большое влияние на следующее поколение интеллектуалов, в том числе постструктуралистов. В ней Ипполит проводит параллели между структурой и тезисами «Феноменологии духа» и обеими «Науками логики» Гегеля, параллельно осмысляя путь всего неогегельянства. Ипполит приходит к выводу, что Гегель объединил два направления мысли, две стратегии исследования – феноменологическую и ноуменологическую, и сравнивает гегелевское решение этого вопроса с «Mysterium Magnum» Я. Бёме, где Бог, интерпретируемый Ипполитом вслед за Койре как абсолют, предстаёт во времени и открывается себе же в своей вечности. Такая двойная манифестация самопознания Бога идёт в человеке и посредством человека, тогда как сам человек живёт божественной жизнью. Сходную параллель Ипполит проводил и с «микротеосом» Майстера Экхарта. Конечный человек мыслит бесконечное, что само по себе за пределами рационального.

Внимание к иррациональному в философии Гегеля, так или иначе присутствовавшее во французском неогегельянстве и раньше как экзистенциальный трагизм несчастного сознания, получает у Ипполита методологически строгое описание. Ипполит согласен с интуитивистской позицией Валя, согласно которой бернско-франкфуртский период Гегеля – время кристаллизации исходных идей мыслителя, а последующее творчество философа есть формализация и специфическое изложение исходных интуиций юности. К таковым Ипполит относит представление о связи исторических этапов с явлением абсолюта себе самому через человека.

«Логика и существование» – работа, которая в экзистенциалистском контексте стремится прояснить связь феноменологии и логики, индивидуального и трансцендентального, знания и бытия, экзистенции и абсолюта в мысли Гегеля. Особое место в размышлениях Ипполита занимает связь логики и языка в философии Гегеля, на которую указывал ещё Койре. Он демонстрирует, что гегелевская философия неразрывно связана с языком её выражения, что язык Гегеля, вместе с богатством идиоматики, истинных и мнимых этимологизаций, не просто представляет читателю логику гегелевской мысли, но сам является ею. При этом следование за Гегелем должно быть, настаивает Ипполит, целиком имманентным, когда читатель, как и Гегель, удерживает и переживает отсутствие границы между сущностью и явлением – нет разрыва между идеями и чувственным миром, как у Платона, но есть их всеобщность, имманентность которой невозможно удержать рассудком, только спекулятивная разумность, по Гегелю, может служить этому пониманию положения дел. Однако имманентность всеобщего ставит другой вопрос: если конечное есть внутренняя различённость бесконечного, различие есть внутреннее устройство единства как целого и та же логика снятия действует в отношении всех противоречий, то имеют ли значимость инаковости, различия, а значит, и субъективности индивидуальных существований? Ответ Ипполита антигуманистический: как гегелевская философия не "о человеке", а "посредством человека", так человек – средство манифестации абсолютного мышления, а значит, всякая индивидуальность не имеет собственной значимости.

Память

Лицей Жонзака, родного города философа в приморской Шаранте, носит имя Жана Ипполита, а во дворе лицея стоит бюст философа работы скульптора Жана-Мари Меслена.

Память об Ипполите сохранилась прежде всего во множестве опубликованных воспоминаний его учеников и собеседников: М. Фуко, Ж. д'Ормессона, Ж. Делёза, Ж. д'Онта, А. Бадью.

Благодаря философам Д. Дрейфус и А. Бадью сохранились две объёмные видеозаписи с Ипполитом, сделанные для Radio-télévision scolaire в 1965 г. В интервью «Философия и её история: встреча между Аленом Бадью и Жаном Ипполитом» (La philosophie et son histoire : entretien entre Alain Badiou et Jean Hyppolite / A. Badiou, interview ; J. Hyppolite, participant // CNDP, 1965) Ипполит, направляемый вопросами Бадью, говорит о философской значимости истории философии, при этом философия рассматривается как расположенная между крайностями теологической метафизики бытия и критики знания. Существенно меньше, и всё же заметно участие Ипполита в дискуссии, которую вели Д. Дрейфус и А. Бадью, между Ипполитом, Кангилемом, П. Рикёром и Фуко: «Философия и истина» (Philosophie et vérité / D. Dreyfus, prod., interview. ; A. Badiou, interview. ; J. Hyppolite, G. Canguilhem, P. Ricœur, M. Foucault, participants // CNDP, 1965).