Бёме Я́коб [Jakob Böhme (Boehme)] (1575, Альт-Зайденберг, близ Гёрлица, ныне село Старый Завидов, Згожелецкий повят, Нижнесилезское воеводство, Польша – 17.11.1624, Гёрлиц), немецкий религиозный мыслитель и философ. Сын зажиточного крестьянина, Бёме получил скудное образование, в юности пас скот, был учеником сапожника, затем мастером и владельцем сапожной лавки в Гёрлице, впоследствии сменил ремесленничество на малодоходную торговлю. Был примерным семьянином и отцом четверых детей. Бёме не признавал иных авторитетов, кроме библейского текста и собственной души; из его книжных источников можно с уверенностью назвать лишь тексты Парацельса и В. Вейгеля.

Присущие Бёме черты визионерства и харизматического лидерства в соединении с его религиозной неортодоксальностью вызвали гонения со стороны официальной лютеранской церкви, но в то же время привлекли к нему в последние годы жизни немало сторонников, давших ему почётный титул «Тевтонский (или "Немецкий", "Германский") философ» (лат. Philosophus Teutonicus).

Бёме принадлежат 9 основных произведений, в том числе «Aurora, или Утренняя заря в восхождении» (1612, рус. пер. 1914), «О троякой жизни человека» (1619), «О вочеловечении Иисуса Христа» (1620), «Об обозначении вещей» («De signatura rerum», 1622), «О выборе по благодати» (1623), «Mysterium magnum» (1623, издано в 1640), 11 теоретических и 11 практических (религиозно-наставительных) трактатов, 8 полемически-апологетических сочинений и 79 писем («посланий»), часть которых считается самостоятельными трактатами. Все они написаны между 1612 и 1624 гг. При жизни был издан только сборник «Christosophia, или Путь ко Христу» (1624, рус. пер. 1994).

Учение Бёме, иногда называемое теософией, представляет собой оригинальный сплав философских, натурфилософских и религиозных идей с мифопоэтическими образами, соотнесённый с критически обработанной лютеранской теологией, а также некоторыми иными традициями – оккультной, каббалистической, алхимической. В умозрении Бёме понятийное неотделимо от образного, предметы умозрения часто предстают у него в виде описания конкретно-чувственных качеств, т. е. понимаются и переживаются символически. В этом же надо видеть основу типологического сходства его творчества с традициями (например, гностицизмом), о которых он мог знать лишь косвенно или не знал вовсе.

Основной мотив «богомудрия» Бёме – стремление очистить исказившуюся традицию и таким образом установить вечный религиозный мир в обществе, а индивиду дать образец «истинного христианского процесса» (духовно-спасительной практики). Центральная религиозно-философская идея Бёме – самооткровение Бога (откровение Бога для себя самого), реализующееся как динамика абсолютной личности. Бог в себе есть, по Бёме, вечное ничто, «безоснова» (или «беспричина»), абсолютный субъект свободы, «чистая Божественность», вечное единое; Бог для себя – безначальная воля, создающая себе объект. В качестве таковой она – «вечное око» и в то же время «зерцало Бога». В силу своей бесконечной свободы Бог и вечно пребывает в ничто, и является «волей к нечто», т. е. к самооткровению, которое начинается с «самовмещения» (актуализации потенции) «беспричинной воли» (Отца как лица Троицы) в себе самой. Таким образом, Отец вечно рождает совечного себе Сына (вечное Слово, «Сердце»). Для дальнейшего откровения воля должна «выйти из себя»; это «исхождение» Бёме называет Святым Духом, а его результат – самообозримостью Бога, Премудростью, софийно-телесным, произнесённым Словом, в котором единый Бог открывает себя в качестве Троицы, вместе с Девой-Премудростью составляющей Святую Четверицу.

В процессе самооткровения как «вечной игры» Бога воля с необходимостью порождает «противоволю». Бёме понимает мир как реализующий изначальную божественную свободу процесс превращения внутреннего (духа, свободы) во внешнее (материю, относительную несвободу, заключающую в себе, однако, возможность возвращения к свободе) и проявления первого через второе – воплощения изначально чисто духовного Слова, т. е. как процесс его символизации. Первый этап этого движения – «вечная природа», мир чистых сущностей, где взаимосложение воли и противоволи приводит к «сжатию», порождающему «огненную молнию», два аспекта которой (огонь и свет) образуют соответственно «царство мрака» («1-й принцип») и «царство радости» («2-й принцип»). В последнем Слово становится оформленным. Результат взаимодействия двух «принципов» – материальная природа («3-й принцип») и человек. Бытие бесконечно многих сущностей, обусловленное оформлением Слова, Бёме называет «имагинацией», воображением (т. е. «вхождением в образ»), а её восприятие человеком в аспекте множественности – «фантазией» (наваждением). Символическое самораскрытие Слова совершается не механически, а свободно, поэтому Абсолют предстаёт в нём и как «Бог любви», и как «гневный Бог» и, давая раскрыться своей свободе, выступает и как добро, и как зло.

На основе своего символизма Бёме строит идею естественного языка (позднее популярную у романтиков): каждое слово заключает в себе не только смысл, но и бытие, поэтому форма слова не безразлична к смыслу, а есть его прямое проявление. В Боге форма и смысл Слова полностью совпадают; на уровне материальной природы, в словах человеческих языков это совпадение лишь потенциально. Бог как «чистая божественность», по Бёме, трансцендентен и самодостаточен, но как вечно разыгрывающий самооткровение он имманентен всему, что разыгрывает. Эта «игра» – речь Бога, вблизи от своего источника звучащая чисто и громко, а в наибольшем отдалении от него, на уровне материальной природы, – глухо, тихо и искажённо. Однако в человеческом духе, свобода которого есть прямое продолжение свободы Бога, заключена возможность обратного вхождения в царство вечно неомрачённого духа, обратного превращения внешнего во внутреннее. В трактовке «христианского процесса» Бёме следует мистической традиции: человек спасается, гася в себе «самостность» и становясь чистым проводником Слова. Обращаясь внутрь себя посредством смирения и отрешённости, душа перестаёт быть лишь зеркалом Духа и обретает субстанциальное тождество с ним, а звучащее Слово, получая таким образом своё эхо, воплощает и символически оформляет себя. Восстановление изначальной целостности человека, нарушенной грехопадением, Бёме вслед за алхимиками видит и в возможности достижения андрогинного единства «первого Адама» (и Христа), что приведёт к новому рождению человека как причастного к вечности и свободного существа. «Утренняя заря» возрождения истинной религии, предвозвещающей «день Божий», и есть смысл той миссии, к которой Бёме чувствовал себя призванным.

Оптимистический монизм Бёме выходит за пределы мироощущения барокко с его экстатической антитетикой и пессимизмом и роднит его с духом Нового времени. Диалектический динамизм и символизм делают его одним из предшественников немецкой идеалистической философии конца 18 – начала 19 вв. Идеи Бёме вызвали широкий резонанс в мировой культуре: их воздействие испытали политики (в Англии Карл I, в России Александр I), религиозные группы и мыслители (главным образом протестантские), идейные течения (розенкрейцерство, масонство, антропософия), отдельные представители естествознания 17 – начала 19 вв. (И. Ньютон, И. В. Риттер), литературы и искусства (немецкая поэзия эпохи барокко, Новалис, Л. Тик, Ф. О. Рунге, У. Блейк), философии (Ф. К. фон Баадер, Ф. В. Шеллинг, Г. В. Ф. Гегель, А. Шопенгауэр) и психологии (К. Г. Юнг). В России мировоззрение Бёме было близко членам масонского кружка Н. И. Новикова, философам Вл. С. Соловьёву и Н. А. Бердяеву.