Мерло́-Понти́ Мори́с (Maurice Merleau-Ponty) (14.3.1908, Рошфор-сюр-Мер – 3.5.1961, Париж), французский философ, представитель феноменологии. Окончил Высшую нормальную школу в Париже (1930). Преподавал в Лионском университете (1945–1948), Сорбонне (1949–1952) и Коллеж де Франс. В 1945 г. совместно с Ж.-П. Сартром создал журнал Les Temps modernes (в 1953 между Мерло-Понти и Сартром произошёл разрыв по политическим причинам). Философские воззрения Мерло-Понти сложились прежде всего под влиянием Э. Гуссерля и М. Хайдеггера, М. Монтеня, Мен де Бирана, А. Бергсона; он опирался также на идеи гештальтпсихологии, бихевиоризма и психоанализа.

Философия понималась Мерло-Понти как постоянное непредвзятое вопрошание, направленное на раскрытие бытия, безмолвно присутствующего за всеми нашими утверждениями и отрицаниями и сформулированными нами вопросами. В своём движении к онтологии, раскрывающейся через описание человека в его существовании, Мерло-Понти вслед за Гуссерлем стремился выявить исходный целостный контакт человека с миром, отыскать феномен «по ту сторону мира объектов» как первичное открытие мира. Таковым в «Феноменологии восприятия» предстаёт первичное восприятие, субъектом которого является человеческое тело, выступающее универсальной мерой и основой, на которой вырастают все человеческие смыслы и значения. Интенциональность становится характеристикой не только сознания, как это было у Гуссерля, но прежде всего тела, и выражается в позиции человека «я могу». В неоконченном сочинении «Видимое и невидимое» («Le visible et l’invisible», 1964, русский перевод 2006) центральным становится понятие плоти (la chair), фиксирующее единство тела и мира и позволяющее мыслить их, не обращаясь к противопоставлению субъекта и объекта. Понятие плоти относится не только к человеку как воплощённому бытию, но и к миру в целом: плоть всегда уже есть. Тело-субъект и мир переплетены друг с другом (хиазм), взаимообратимы. Эту взаимообратимость Мерло-Понти называет перцептивной верой, которая предшествует опыту и традиционно понимаемому восприятию; до любой философии она имеет дело со смутной целостностью, где всё существует вместе. Тело принадлежит не только «я», но в равной мере и внешнему миру, это − пробел в плоти мира, скрепляющий, однако, её бытийную ткань. Изначальный контакт человека с миром есть одновременное приятие мира человеком и человека миром.

В работах лингвистического содержания [«Проза мира» (La prose du monde, 1951); «Знаки» (Signes, 1960)] Мерло-Понти обосновывает причастность человека бытию через язык, показывая, как из первичного восприятия и сопровождающего его жеста возникает языковое поведение. Феноменология языка рассматривает его как живой творческий процесс, в котором «говорящий субъект» использует наличный лингвистический материал для создания новых смыслов. Язык выступает как инструмент самовыражения индивида, облекающего в слова свой первичный спонтанный перцептивный опыт, чтобы сообщить его другому. Собственно человеческий мир – мир культуры – возникает в тот момент, когда складывается система «я – другой», когда между телом «я» и его сознанием и телом и сознанием другого появляется внутренняя связь. Поскольку феноменологическо-экзистенциальная философия ставит своей целью не объяснять мир, а оформлять переживания этого мира, задачи философии сближаются с задачами искусства, прежде всего художественной литературы и живописи. Художник в своём творчестве исходит из первичного отношения к миру, на основе которого только и возможно обладать целостным мироощущением; в художественном творчестве потребность человека в самовыражении и общении с другими проявляется со всей очевидностью.

Из первичного отношения человека к вещам, которые всегда погружены в настоящее, пребывая в своего рода вечном пред- и постсуществовании, рождается время. Источником, из которого проистекает время и где сохраняется единство мира и непрерывность исторического бытия, является плоть. Вместе с тем время неразрывно связано с «я», с субъектом, в котором оно совершается и который его «проживает», осваивает. Прошлое и будущее обнаруживаются только благодаря субъекту, который нарушает полноту бытия, вводя в него феномен небытия и перспективы. Различие «проживаемого» (удерживаемого настоящего) и представленного (созидаемого в сознании) времён определяет понимание истории в её двойственности – как проживаемой «личной» истории и как объективируемой «внешней» истории. В истории нет ни абсолютного детерминизма, ни абсолютной свободы, которая всегда ограничена как ситуацией, содержащей зону уже осуществившихся проектов («всеобщее»), так и предсознательным («экзистенциальным») выбором человека. В историческом действии случайное выступает в качестве структурирующего начала, а структура рождается в сфере случайного. Смысл истории является результатом значений, которые исторические субъекты проектируют в недрах их сосуществования. Для Мерло-Понти главное в истории – чтобы не прерывалась связь времён. Отсюда его глубокое недоверие ко всякого рода революциям, отказывающимся от уже достигнутого.