Политическая теология
Полити́ческая теоло́гия, богословская дисциплина, занимающаяся богословским осмыслением политического. Понятие введено в академический оборот К. Шмиттом в 1922 г. Начиная с 1950–1960-х гг. получают развитие такие направления политической теологии, как новая политическая теология, теология освобождения, публичная теология; в 1990–2000-х гг. – движение «Радикальная ортодоксия».
Предметное поле политической теологии зависит от интерпретации понятия «политическое». П. Скотт и У. Кавано включают в него «культурно-психологические, социальные и экономические аспекты» (Cavanaugh. 2006. P. 1), т. е. фактически весь спектр человеческой жизнедеятельности. К. Хоуви и Э. Филлипс также трактуют политическое широко: как «различные способы, с помощью которых люди упорядочивают совместную жизнь» (Hovey. 2015. P. xii). И. Габриэль, А. Папаниколау и К. Штёкль понимают под политической сферой «систему власти и институтов» (Gabriel. 2017. P. 2). Н. Уолтерсторф сужает политическое до государственной сферы (Wolterstorff. 2012. P. 2).
Предметом богословского осмысления в политической теологии, в зависимости от понимания политического, могут быть как общие понятия (власть, свобода, справедливость, общее благо, государство, общество, нация, культура и др.), так и более специфические – обозначающие различные формы политического устройства (монархия, демократия), конкретные общественно-политические процессы (освобождение, борьба за равные права), а также явления политической жизни (революция, война). Все эти понятия рассматриваются в политической теологии в перспективе «Божественного участия в мире» (Cavanaugh. 2006. P. 1) и «спасения» (Gabriel. 2017. P. 2). С точки зрения Я. Ассмана, концепция политической теологии представляет собой «постоянно меняющиеся отношения между политическим сообществом и религиозным порядком… между властью и спасением» (Assmann. 2000. P. 15; рус. перевод Ассман. 2022).
Помимо строгого значения – богословской дисциплины – политической теологией нередко называют публичную речь религиозных деятелей на общественно-политические темы, а также высказывания политиков, которые в своей риторике используют религиозные понятия или сюжеты. Например, в США существуют исследования о «политической теологии» президентов Б. Обамы (Espinosa. 2012) и Дж. Буша-младшего (Daly. 2008).
Оформление политической теологии в самостоятельную область богословского знания происходит в эпоху Нового времени в качестве ответа на вызов секуляризации. Секулярное понимание места религии в жизни человека и общества ограничивает её областью частной жизни. При этом религии запрещается присутствовать в публичном пространстве. Согласно секулярной парадигме, религиозный человек может демонстрировать свою религиозность и руководствоваться религиозными установками лишь в сфере приватного. Но политическое или общественное пространство должно быть светским, т. е. очищенным от религии.
В отличие от досекулярной эпохи, когда религиозное и политическое были неразрывно связаны друг с другом, новая ситуация потребовала автономии политики от религии. И «старые» теологические конструкции, обосновывавшие политическое устройство в досекулярную эпоху, стали утрачивать свою убедительность и ценность в глазах общества модерна.
С момента своего появления политическая теология ставит перед собой двоякую задачу. С одной стороны, она пытается осмыслить модерный общественно-политический порядок и предложить более адекватное с точки зрения религии видение политического устройства. Она также не оставляет попыток дать новое обоснование старым политико-теологическим концепциям, таким как симфония властей или монархия. С другой – политическая теология выступает с критикой секуляризации, отстаивая общественную значимость и политический потенциал религии.
В постсекулярной ситуации, когда религия вновь возвращается в публичное пространство, к упомянутым двум прибавляется третья задача: критика религиозного экстремизма, преследующего политические цели. Как отмечает Э. Филлипс, новый всплеск интереса к политической теологии произошёл после событий 11 сентября 2001 г. Атака исламских террористов на башни-близнецы в Нью-Йорке заново поставила вопрос о религиозном факторе в мировой политике, общественной пользе религии и её месте в социуме.
Политическая теология К. Шмитта
В 1922 г. вышло в свет сочинение К. Шмитта «Политическая теология: четыре главы к учению о суверенитете» (Шмитт. 2016). Исследователи в целом согласны между собой, что не немецкий юрист изобрёл этот термин, он позаимствовал его у русского теоретика анархизма М. А. Бакунина, однако никогда не упоминал первоисточника (Филиппов. 2016. С. 479). 
Карл Шмитт. Но именно с дискуссии о политической теологии Шмитта начинается современная история этой богословской дисциплины.
Политико-теологический метод Шмитта сформулирован в третьей главе трактата «Политическая теология»: «Все точные понятия современного учения о государстве представляют собой секуляризированные теологические понятия» (Шмитт. 2016. С. 34). В сферу учения о государстве теологические понятия переносятся не произвольно, но в соответствии с той систематической структурой, в которой они существуют в теологии: переносятся не отдельные элементы, а вся теологическая или метафизическая картина. Однако, с точки зрения Шмитта, далеко не всякое тождество между метафизической картиной и политической организацией приемлемо. Метафизика может быть искажённой, что, в свою очередь, оказывает влияние и на политическую организацию. «Правильная» метафизика соотносится у Шмитта с католической ортодоксией (Шмитт. 2016. С. 342).
В «Политической теологии» Шмитт применяет свой политико-теологический метод к учению о суверенитете. Представления о суверене, которого Шмитт определяет как того, «кто принимает решение о чрезвычайном положении» (Шмитт. 2016. С. 8), восходят к теологическим представлениям о всемогущем Боге. Суверен становится аналогом всевышнего законодателя, а чрезвычайное положение – аналогом чуда. Именно Бог (суверен) единственный может сотворить (принять решение) чудо (чрезвычайное положение). Шмитт пишет, что понятие чуда содержит в себе «нарушение законов природы, устанавливающее исключение путём непосредственного вмешательства [Бога], как и непосредственное вмешательство суверена в действующий правопорядок [устанавливает чрезвычайное положение]» (Шмитт. 2016. С. 34).
Политическая теология К. Шмитта представляет собой проект критики модерна и секуляризации. Она мыслится им не только как обнаружение теологических оснований современных политических понятий, но и как способ возвращения подлинного понимания политического (см. Филиппов. 2016. С. 496). В каком-то смысле обнаружение теологических оснований – это попытка разоблачения секуляризации, попытка приоткрыть завесу «реального» устройства политической структуры мира, которую скрывает секуляризация. В своих рассуждениях Шмитт стремится вернуться к досекулярной ситуации, когда никакой политической теологии самой по себе не было, а было недифференцированное мышление о политическом.
В парадигме политической теологии, предложенной Шмиттом, работают такие современные политические теологи, как Дж. Агамбен, У. Кавано и др. Вместе с тем сам Шмитт остаётся дискуссионной фигурой. Некоторые современные теологии нередко отказывают ему в том, чтобы считаться политическим теологом. Они признают за Шмиттом первородство в использовании самого термина, однако либо выводят его за пределы политико-теологического дискурса, либо отводят ему маргинальную роль. Э. Филлипс пишет, что дискуссия о значимости К. Шмитта для политической теологии не окончена: «Одни видят в нём "крёстного отца" политической теологии, другие – одного из главных её исказителей, подлежащих осуждению» (Philips. 2012. P. 5).
Новая политическая теология
Следующий этап развития политической теологии начинается в 1950–1960-х гг. Он связан с появлением т. н. новой политической теологии (в противоположность старой – связанной с именем К. Шмитта) в Европе, теологии освобождения в Латинской Америке, публичной теологии в США.
Новая политическая теология – это проект, в центре которого находится богословская критическая теория власти. Основателями этого проекта стали немецкий католический богослов И. Б. Метц, (1928–2019) и немецкий протестантский богослов Ю. Мольтман (род. 1926). На становление новой политической теологии оказали влияние Э. Петерсон (1890–1960), К. Барт (1886–1968), Д. Бонхёффер (1906–1945) и К. Ранер (1904–1984), а также движение немецких христиан-исповедников, существовавшее в годы нацистского режима в Германии.
Одной из главных задач, которую перед собой ставили богословы этого направления, была критика приватизации религии и переосмысление модерна – борьба за «просвещение Просвещения», как её называл Метц. Отцы-основатели этого течения также критиковали теологические концепции начала 20 в. – экзистенциальную, трансцендентальную и персоналистскую теологию, – которые, с их точки зрения, работали на усиление приватизации религии. В своём богословском описании мира и истории представители новой политической теологии обращались к эсхатологии как необходимому базису, на котором должно покоиться христианское послание в условиях современного общества. В эсхатологии они находили основание для теологической критики государства, общества. Главной для эсхатологического метода новой политической теологии становится тема надежды. Церковь в этом случае должна стать социокритическим институтом, а теология – освобождающим свидетельством веры и надежды. Ключевые богословские концепции этого направления: теология мира Метца и теология надежды Ю. Мольтмана.
И. Б. Метц рассматривал новую политическую теологию как новую парадигму в духе теории смены парадигм Т. Куна (Metz. 1989). Он считал важным диалог христианства с современными философскими течениями, в первую очередь – с марксизмом как одной из наиболее влиятельных интеллектуальных традиций модерна. Обращение к критической теории связано также с влиянием на богословов этого направления идей франкфуртской школы социальных наук. Новая политическая теология получила развитие в трудах Д. Зёлле, Х. Пьюкерта, Э. Аренса и других и оказала значительное влияние на становление латиноамериканской теологии освобождения и феминистской теологии.
Теология освобождения
Теология освобождения как богословский проект концентрируется на вопросах социального неравенства и эмансипации. Среди родоначальников теологии освобождения – перуанский католический богослов Г. Гутьеррес (род. 1928), бразильский богослов Леонардо Бофф (род. 1938), уругвайский священник-иезуит Х. Л. Сегундо (1925–1996) и др. Большое влияние на становление теологии освобождения оказали труды бразильского философа П. Фрейри (1921–1997).
Главной темой теологии освобождения становится критика бедности как греха и переосмысление понятия духовной нищеты как солидарности с нищими. Теология освобождения отталкивается от двух тезисов: «Бог любит всех людей одинаково и безусловно» и «Бог любит бедных особенно». С точки зрения теологов освобождения, вся теология должна стать критическим переосмыслением христианского действия (праксиса) в свете Слова Божьего. Это действие должно уводить церковь от пособничества политическим и экономическим структурам угнетения, которые способствуют формированию у людей ложного сознания. В критике социального неравенства теология освобождения, помимо богословских аргументов, использует инструментарий марксистской политической теории (праксис, ложное сознание и др.). Отличительная черта теологии освобождения – её практико-ориентированность: прежде любой теологической рефлексии должна быть проделана работа по соединению духовной и материальной реальности как первый акт освобождения (De La Torre. 2015. P. 29). Наиболее влиятельной работой в этом направлении стала «Теология освобождения» Г. Гутьерреса.
Теологи освобождения настаивают на том, что всё богословие должно быть контекстуальным, т. е. укоренённом в конкретном социально-политическом контексте. С их точки зрения, различные контексты порождают разные теологические ответы на них. К теологии освобождения относят феминистскую, чёрную, постколониальную и квир-теологию. Все эти направления объединяет общая тема эмансипации и борьбы с угнетением различных социальных групп в разных социально-политических контекстах.
Публичная теология
Публичная теология представляет собой направление политической теологии, в фокусе которого лежат осмысление вклада религии в общее благо и разработка религиозных подходов к достижению общественного консенсуса в политических сообществах. Среди главных объектов критики публичной теологии – тенденции к приватизации религии как со стороны общества (секуляризация), так и со стороны самой религии (фундаментализм, сектантство).
Публичная теология представляет собой не конкретный богословский проект, как новая политическая теология или теология освобождения, а набор различных богословских подходов, которые появляются в США в условиях религиозного плюрализма, высокой религиозности населения и отсутствия преференций со стороны государства для какой-либо одной конфессии. К предшественникам современной публичной теологии относят богословов – участников движения аболиционистов (1830–1870-е гг.) и движения трезвенности (1820–1920-е гг.); богословов движения «Социальное Евангелие» – У. Раушенбуша (1861–1918) и В. Гладдена (1836–1918). Наиболее влиятельными представителями публичной теологии в 20 в. стали протестантский богослов Р. Нибур (1892–1971) и католический богослов Дж. К. Мюррей (1904–1967), а также лидер движения за гражданские права М. Л. Кинг-младший (1929–1968).
Публичная теология носит апологетический характер. С одной стороны, она критикует секуляризацию, защищает право верующих исповедовать свою религию публично и разъясняет обществу значимость религиозной веры, одновременно критикуя опасные экстремистские проявления религиозности. С другой – обращается к верующим, объясняя значимость общественной дискуссии и достижения консенсуса, защищая важные политические и общественные институты – такие как права человека. Д. К. Мюррей был одним из составителей декларации Второго Ватиканского собора «Dignitatis Humana» и оказал большое влияние на принятие Римско-католической церковью концепции прав человека, религиозной свободы и плюрализма.
Публичная теология в своей методологии исходит из представлений об универсальности нравственных норм, которые богословски опираются на идею естественного закона, заложенного Богом в человеческую природу. С этих позиций подвергается критике как недостаточное секулярное понимание этики, свободы, справедливости и человеческого достоинства.
Постлиберальная теология и «Радикальная ортодоксия»
В 1980–1990-х гг. в политической теологии появляется влиятельное направление, связанное с постлиберальной теологией. Основателями постлиберальной теологии считаются представители йельской богословской школы Х. Фрай (1922–1988), Дж. Линдбек (1923–2018). Фрай и Линдбек не занимались непосредственно политической теологией, но они заложили основы нового богословского языка, получившего название «культурно-лингвистический подход» или «нарративное богословие». 
Стенли Хауэрвас в часовне Дьюка в Университете Дьюка в Дареме (США). 2017.Политическая теология в постлиберальном богословии представлена в основном работами американского протестантского теолога С. Хауэрваса (род. 1940), а также британского англиканского теолога Дж. Милбанка и богословов возглавляемого им движения «Радикальная ортодоксия».
В своих работах «Теология и социальная теория» (Theology and Social Theory, 1990) и «За пределами секулярного порядка» (Beyond Secular Order, 2013) Дж. Милбанк проводит радикальную критику секуляризации и социальных наук, которые, с его точки зрения, не могут считаться мировоззренчески нейтральными и выполняют функцию секулярного «надзора за возвышенным». Социология для него не нейтральный инструмент познания социальной реальности, а проект и особая идеология, через которую «светское» контролирует религиозное. Сам метадискурс о религии, альтернативный теологии, возникает, по словам Милбанка, «одновременно с концепцией политического суверенитета», «вместе с "государством" как новым способом видения вещей» (Milbank. 1990. P. 102). Он считает, что социальные теории «сами являются замаскированными теологиями или антитеологиями», и прямо ставит перед собой задачу «положить конец диалогу между социологией и теологией» (Milbank. 1990. P. 3–4).
Объектом критики для Милбанка также становятся предшествующие направления политической теологии – новая политическая теология, теология освобождения и публичная теология, поскольку они, с его точки зрения, зависят от секулярного дискурса и способствуют усилению «надзора за возвышенным». Богословские основания для своей политической теологии Милбанк находит в возвращении к богословской ортодоксии, выразившейся в домодерной метафизике, в частности в мысли Фомы Аквинского.
Милбанк и последователи «Радикальной ортодоксии» борются за возвращение теологии статуса метаязыка, описывающего реальность, в том числе общественно-политическую. Он приходит к мысли о создании «христианской социологии» – ею должна стать экклезиология, т. е. учение о церкви. Теология как метаязык описания реальности должна описывать социальную реальность из перспективы церкви, которую Милбанк понимает довольно широко – не как конкретную религиозную организацию, а как социально-метафизический институт.
Своеобразным манифестом этого движения является сборник статей «Радикальная ортодоксия: новая теология» под редакцией Дж. Милбанка, К. Пиксток и Г. Уорда.
Православная политическая теология
Православная церковная мысль имеет богатую традицию религиозно-общественной публицистики, осмысляющей социокультурные и политические процессы. 
Протоиерей Сергей Булгаков. 1920.Среди влиятельных православных авторов следует упомянуть В. С. Соловьёва, протоиерея С. Булгакова, Н. А. Бердяева, мать Марию (Скобцову); редакторов журнала «Новый Град» Г. П. Федотова, Ф. А. Степуна, И. И. Фондаминского; С. Л. Франка, И. А. Ильина, Х. Яннараса и др.
Однако систематические исследования по политической теологии в православном богословии появляются лишь в 2010-х гг. Среди значимых работ этого периода – «Православие и политическая теология» (Orthodoxy and Political Theology, 2012) П. Калайдзидиса, «Мистическое как политическое» (The Mystical as Political, 2012) А. Папаниколау, «Политические православия» (Political Orthodoxies, 2018) архимандрита Кирилла (Говоруна), а также коллективная монография «Политические теологии и православное христианство» (Political Theologies in Orthodox Christianity, 2017).