«Радика́льная ортодо́ксия», неформальное движение в современной теологии, зародившееся на богословском факультете Кембриджского университета и связанное с Церковью Англии. Сегодня с движением ассоциируют себя богословы разных христианских конфессий – католичества, протестантских деноминаций помимо англиканства, православия. Кроме того, множество интеллектуалов симпатизируют «Радикальной ортодоксии» как стилю мысли, разделяя её основные идеи.

Движение зародилось в 1997 г. и связано с 2 колледжами Кембриджа – Эммануэл-колледжем и Питерхаусом, а также с приходской церковью Святой Девы Марии (Little Saint Mary’s). Основателями движения считаются Дж. Милбанк, а также Г. Уорд и К. Пиксток, которая была докторанткой Милбанка. Среди других известных участников – К. Каннингем, А. Пабст, С. Оливер, Д. С. Лонг и Ф. Блонд. Близкими к «Радикальной ортодоксии» по духу богословами считаются Р. Уильямс и Д. Б. Харт. Представители «Радикальной ортодоксии» могут не соглашаться между собой по разным частным вопросам, а также разрабатывать индивидуальные исследовательские проекты. Так, например, А. Пабст в основном специализируется на сферах политической теории и международных отношений (см.: Pabst. 2021), а К. Каннингем много полемизирует с эволюционной биологией (см.: Каннингем. 2018). Несмотря на это, они оба разделяют общие цели и положения движения.

Направление заявило о себе в 1999 г., когда был опубликован программный сборник статей под названием «Радикальная ортодоксия: новое богословие» (Radical orthodoxy. 1999) под редакцией Дж. Милбанка, К. Пиксток и Г. Уорда, представивший основные положения движения и положивший начало книжной серии «Радикальная ортодоксия» (издательство Routledge), в которой с тех пор выходили труды приверженцев движения. Другой программной для направления книгой является работа Милбанка «Теология и социальная теория: по ту сторону секулярного разума» (Milbank J. Theology and social theory. Cambridge, 1990; 2-е изд. 2006; рус. пер. 2022). Известность также получили книги К. Пиксток «После письма: о литургическом потреблении философии» (Pickstock. 1998) и К. Каннингема «Генеалогия нигилизма: философии ничто и отличие богословия» (Cunningham. 2002).

Первоначально название «Радикальная ортодоксия» было выбрано именно для обозначения книжной серии. Для движения и присущего ему стиля мысли Дж. Милбанк изобрёл термин «постмодерный критический августинизм», подчёркивая важность критического обращения к наследию Августина и переосмысления его трудов в условиях постмодерна (см.: Milbank. 1997). Название было также выбрано в качестве оппозиции некоторым либеральным теологическим направлениям, часто обозначаемым общим термином «радикальная теология» (например, богословие Дж. Ш. Спонга), которые в попытках соотнести христианство с модерном зачастую отвергали фундаментальные положения христианской веры, например догматы о Святой Троице и Боговоплощении. Как пишет представитель «Радикальной ортодоксии» Дж. К. Смит, «теоретические основания секулярного подвергаются систематическому разрушению. Поэтому если мы являемся свидетелями пришествия постмодерна… то, значит, мы должны ожидать и пришествия постсекулярного. А поскольку христианская теология двадцатого века… стала союзником проекта Просвещения, согласившись с ролью "апологетического" проекта, приспосабливающегося к секулярному мышлению, то сумерки модерна должны также означать и сумерки подобной теологии» (Smith. 2004. P. 33; цит. по: Узланер. 2020. С. 263). «Радикальная ортодоксия», напротив, пытается показать, что именно «ортодоксальное» понимание христианской веры (т. е. выраженное в Никео-Константинопольском символе веры) является более интеллектуально устойчивым ответом на современные проблемы.

Практически для всех «радикальных ортодоксов» характерно определённое конструирование нарратива интеллектуальной истории, согласно которому в западной средневековой мысли имел место ряд неверных теологических решений, приведших в конечном итоге к утрате целостного христианского телеологического понимания космоса, общества и истории, к отделению веры от разума и философии от теологии, к полной секуляризации и к автономизации всех сфер жизни. Такими ошибками считаются, например, учение об унивокальности бытия Иоанна Дунса Скота и приоритизация воли над интеллектом У. Оккама, приведшие в итоге к расцвету номинализма и его доминированию в теологии и философии (подробно об этом см.: Pickstock. 1998). В этой связи движение ставит себе целью реактуализацию патристических и ранних схоластических богословских ходов и концепций в качестве актуального источника современного интеллектуального и культурного поля. В этом смысле «Радикальная ортодоксия» является продолжательницей католического «нового богословия» (фр. Nouvelle théologie), представленного, среди прочих, трудами И. Конгара, К. Ранера, А. де Любака, М.-Д. Шеню и Х. У. фон Бальтазара.

В области онтологии «Радикальная ортодоксия» развивает т. н. метафизику причастности (metaphysics of participation) – понимание реальности, при котором мир может быть познан только как соучастие человека в божественном бытии, которое в соответствии со средневековым учением о трансценденталиях также понимается как истина, благо и единство. «Центральным теологическим каркасом "Радикальной ортодоксии" является "причастность", разработанная Платоном и переработанная христианством, поскольку любая альтернативная конфигурация волей-неволей оставляет за собой территорию, независимую от Бога» (Radical orthodoxy. 1999. P. 3). С другой стороны, падший мир, частично восстановленный посредством божественной благодати, последовательно раскрывает нам природу Бога, не позволяя, однако, познать её в полной мере. Важную роль здесь играет учение об «аналогии бытия» (analogia entis), разработанное Фомой Аквинским.

«Радикальная ортодоксия» утверждает, что «было время, когда никакого "светского" (секулярного) не существовало» (Милбанк. 2022. С. 68), а также что к такому порядку вещей вновь следует стремиться. Все отдельные области человеческого бытия, такие как культура, язык, политика, история и технологическое взаимодействие с природой, должны вновь, как в Средние века, рассматриваться в соотношении с божественным бытием, являться частью вертикальной партиципации мира в Боге. Следовательно, только богословие, являясь соединительным метанарративом, даёт подлинное объяснение реальности. При этом движение критически относится к большинству богословских направлений 19–20 вв., поскольку считает, что характер этих направлений был реактивным, т. е. они в основном реагировали на секулярные вызовы и тенденции, но не устанавливали и не развивали собственную повестку. «Ортодоксы» считают, что богословие должно избавиться от ложной скромности и вернуть себе статус «госпожи наук», или высшего из всех возможных видов знания (см. об этом: Милбанк. 2022. C. 597–681).

В области эпистемологии движение отрицает существование строгого разделения между естественным и сверхъестественным и, как следствие, между разумом и верой. Такое разделение, считает оно, берёт своё начало в модерне в силу «номиналистического поворота» и является искажением более ранних взглядов, принятых в Античности и в Средние века. В силу этого «Радикальная ортодоксия» считает, что человеческая природа может быть понята в своей полноте только через её соотнесение со сверхъестественным предназначением человека (т. е. с обожением), а человеческое знание – только через соотнесение с божественным откровением. В связи с этим многие «ортодоксы» (включая самого Дж. Милбанка) крайне положительно относятся к философско-богословским направлениям, стремящимся к объединению разных дискурсов на базе богословия, – например, к русской софиологии, которую развивали Вл. С. Соловьёв, П. А. Флоренский и С. Н. Булгаков (Encounte ... 2009). Богословие при этом понимается не просто как спекулятивное мышление о Боге, но как результат теургии, т. е. соединения человеческой и божественной активности, которое тем не менее целиком есть действие Бога (Encounte ... 2009. P. 45–85). Основание богословия лежит, таким образом, в коллективных действиях человеческого созидания и дарообмена, в литургии.

Такое понимание богословия основывается на убеждении «Радикальной ортодоксии» в том, что соучастие мира в Боге подразумевает также горизонтальное соучастие людей и природы, а также друг с другом. Спасение понимается не только космически, но и общественно. Богословие должно способствовать теургии – действию, нацеленному на построение гармонии между людьми и природным миром. Также богословие должно способствовать социальным действиям, направленным на увеличение демократического соучастия и социалистического дарообмена между людьми, основанных на общем признании истинных добродетелей, и на распространение этих качеств. Церковь понимается как предзнаменование Царствия Божьего и место, где наиболее полно реализовано человеческое и космическое сообщество (Милбанк. 2022. С. 597–599).

Политически «Радикальная ортодоксия» придерживается социалистических взглядов и выступает против капиталистического рынка, но в то же время отвергает государственное регулирование и считает, что социализм может наступить только через совместное производство и банковское дело, а также постоянный демократический пересмотр метрик справедливой прибыли и заработной платы.

Отношение движения к постмодерну является двойственным: с одной стороны, оно испытало его значительное влияние, но с другой – относится к нему критически (см.: Cunningham. 2002). «Радикальная ортодоксия» признает скептицизм постмодерна в отношении универсального дискурсивного разума, заключающего в себе истину. Однако, в отличие от постмодерна, она не приходит к выводу, что истины не существует, а считает, что истина открывается человеку при соотнесении временно́го порядка с вечностью. Истина может пребывать только в бесконечном Божестве и открывается человеку, потому что тот приобщается этой бесконечной Истине в акте веры. Абсолютный рационализм – это зло, поскольку он является результатом попытки найти автономную истину. Наиболее явно присутствие открывающейся истины ощущается в Церкви (Милбанк. 2022. С. 597–599).

«Радикальная ортодоксия» получила широкую известность среди исследователей, занимающихся осмыслением философско-богословской проблематики постсекулярного. В течение нескольких последних десятилетий можно наблюдать, как философия «вторгается» в теологию (работы А. Бадью, С. Жижека, Дж. Агамбена и др.), тогда как труды «радикальных ортодоксов» представляют собой обратный пример – прорыва теологии в философию (см.: Узланер. 2020). Однако далеко не все исследователи согласны с такой интерпретацией и зачастую считают, что «Радикальная ортодоксия» в своих базовых устремлениях является не пост-, но антисекулярной (Bielik-Robson. 2019).

Зачастую критики «Радикальной ортодоксии» используют более жёсткие формулировки, обвиняя «ортодоксов» в обскурантизме и желании вернуться в Средние века (см., например, Janz. 2004). Также обильной критике подвергается версия интеллектуальной истории «ортодоксов», в которой ключевой негативной фигурой является Д. Скот (Horan. 2014), и вообще их интерпретация ключевых философских фигур, которую критики считают тенденциозной (Deconstructing radical orthodoxy. 2005). Обстоятельной критике «Радикальная ортодоксия» подвергается со стороны исследователей политического; здесь можно отметить полемику с их критикой либеральной демократии (Insole. 2004) и рыночной экономики (Lunn. 2019). Отдельно стоит назвать американского православного богослова А. Папаниколау, который в полемике с «Радикальной ортодоксией» разрабатывает проект православной политической теологии, который бы был совместим с либеральной демократией (Папаниколау. 2021).

В России о «Радикальной ортодоксии» стало известно в середине 2000-х гг. в контексте проникновения в российское академическое поле проблематики постсекулярного. А. Кырлежев в 2004 г. выпустил первую публикацию о постсекулярном на русском языке (Кырлежев. 2004), в которой его понимание постсекулярности во многом перекликается с подходом «Радикальной ортодоксии»; он же автор одной из первых на русском языке публикаций о Дж. Милбанке (Кырлежев. 2008). Несколько работ о «Радикальной ортодоксии» и Милбанке опубликовал российский исследователь постсекулярности Д. А. Узланер (Узланер. 2020). Именно Кырлежев и Узланер перевели на русский язык фундаментальный труд Милбанка (Милбанк. 2022).

Со стороны богословия идеи «Радикальной ортодоксии» в российском контексте развивает О. Б. Давыдов (Давыдов. 2018).