Национа́льная иде́я (англ. national idea), форма коллективной идентичности нации, в которой выражаются представления о природе собственного национального единства. Под нацией в уставе ООН понимается суверенное национальное государство, обладающее единым правительством, вступающее в международные отношения с другими государствами. Также нация – это политический союз, объединяющий граждан государства, к каким бы этническим, религиозным и иным группам они ни принадлежали. Национальная идея как идеологическая схема призвана объяснить, почему данный народ существует, что отличает его от других народов на уровне культуры, коллективного мировоззрения, этики, политической системы и т. п., в чём смысл его истории и к какому будущему ему надлежит стремиться.

Термин «национальная идея» встречается главным образом в отечественной литературе, а также в работах авторов постсоветского пространства. В отечественной литературе термин обычно используется как синоним понятия «государственная идеология», о необходимости выработки которой заговорили ещё в 1990-е гг., после падения коммунистической идеологии. Так, В. И. Якунин ставил знак равенства между национальной идеей и государственной идеологией, объясняя необходимость её создания политическими интересами центральной власти (Якунин. 2007).

Понятие «национальная идея» не является научным, поскольку представляет собой идеологический конструкт, призванный переформулировать термин «государственная идеология», сделав его более приемлемым и привлекательным для некоторой части населения. В англоязычной литературе термин «national idea» практически не используется, за исключением случаев, когда исследование посвящено изучению идеологий на постсоветском пространстве. Широко применяется термин «национальная идентичность», однако он означает личную идентификацию человека как члена национальной общности, в то время как коллективную идентификацию с нацией в англоязычной литературе обычно называют «национальным сознанием» (national consciousness).

Идеологии национальных государств обычно рассматриваются как сознательно сформулированные идеологические конструкты, отвечающие тем или иным политическим интересам, но не как воплощение «национальной души», общей судьбы и подобных явлений, не подлежащих рациональному анализу. Такой подход опирается на классические работы исследователей национализма, придерживающихся конструктивистского направления: Б. Андерсона, Э. Геллнера, Э. Хобсбаума и др. (Андерсон. 2016; Геллнер. 1991; Хобсбаум. 2017). В истории политической философии время от времени возникали термины со сходным значением. Так, Х. Ортега-и-Гассет использовал понятие «национальная догма», которую определял как «проект совместной жизни», сплачивающий нацию через полагание общей цели (Ортега-и-Гассет. 2008. С. 264).

История

Хотя термин «национальная идея» достаточно нов, само представление о неких особенностях народов, определяющих их прошлое, настоящее и будущее, возникло очень давно. Один из первых примеров можно обнаружить в «Истории Пелопонесской войны» Фукидида, где представлена речь Перикла, который определяет демократию как ведущий принцип афинского общества. Цицерон увязывал римскую политическую систему с национальным характером римлян, Вергилий в «Энеиде» утверждал, что предназначение римлян – «народами править державно» (Публий Вергилий Марон. 1971. С. 240).

В Новое время интерес к формулированию национальных идей возродился в связи со складыванием национальных государств и возникновением национализма. Одним из первых попытку создания национальной идеи предпринял И. Г. Фихте в 1808 г. в «Речах к немецкой нации» (Фихте. 2009), явившихся ответом на унижение Германии в ходе наполеоновских войн. Фихте утверждал, что немецкий народ обладает уникальным мировоззрением, выраженном в языке, сохранившем свою чистоту с древнейших времён. Немцы поэтому должны идти собственным историческим путём, избегая заимствования чуждых политических идей, таких как свобода и демократия. Фихте ставил для немцев политическую задачу: сохранить свою культурную самобытность, развив своё национальное самосознание через систему общенародного образования. Лишь тогда могла быть решена главная политическая задача – освобождение от французской оккупации. Г. В. Ф. Гегель полагал, что некоторые народы являются историческими, поскольку через них реализуется развитие абсолютного духа. Тем самым исторический народ оказывался носителем всемирной миссии, а его политическая система обретала высшую санкцию. Высшим воплощением этого развития Гегель считал Прусское королевство.

В 19 – 1-й половине 20 вв. в рамках националистических движений было выдвинуто несколько вариантов национальных идей:

• Идея создания национального государства через обретение независимости (Греция, Ирландия, Польша), объединение (Италия, Германия, Югославия) или через исход и колонизацию новых земель (сионизм).

• Идея национального реванша за проигранную войну (Германия, Франция).

• Идея ирредентизма, т. е. стремление к присоединению территорий с культурно близким населением (Италия, Россия, Германия, Греция).

• Идея мессианского преобразования мира (США, Россия), а также грандиозные геополитические проекты распространения своего влияния на целые континенты, такие как «Манифест Предназначения» в США или «Восемь углов мира под одной крышей» в Японии. Для России, как будет показано ниже, была характерна идея нравственного очищения и спасения мира. Свои варианты такого спасения выдвигали Ф. М. Достоевский, Н. Я. Данилевский, Вл. С. Соловьёв, А. И. Герцен и другие авторы.

Политически национальная идея всегда представляла собой некий государственный проект, но его идеологическое обеспечение обычно сопровождалось конструированием дискурса об особом характере и судьбе народа, которому выпало этот проект осуществить в силу некоторой предопределённости, обусловленной этими характером и судьбой.

Национальная идея в России

На протяжении истории России разные авторы неоднократно формулировали национальную идею. В первой концепции национально-государственной идентичности, предложенной монахом Филофеем около 1523 г., утверждалось, что Москва есть «Третий Рим», т. е. является новым центром православного мира после Константинополя, а великий князь московский – преемником римских и византийских императоров. Следует отметить, что понятий «национальность» или «нация» во времена Филофея не было, но представление о культурно-религиозной общности православных русских людей уже существовало. Э. Хобсбаум, опираясь на работу М. Чернявского («Царь и народ. Исследование русских мифов»), утверждает, что в России примерно с середины XV в. существовала народная концепция Святой Руси, которая определялась через «святые иконы, веру, царя, государство» (Хобсбаум. 1998. С. 80). Такую идентичность, построенную на религиозных и династических символах, Хобсбаум называл народным протонационализмом.

Начиная с эпохи Петра I, особенно после победы под Полтавой в 1709 г., и как минимум до начала 19 в. Россию было принято изображать как европейскую монархию, не уступавшую западным державам. Подобные взгляды можно проследить в полуофициальной публицистике, в частности у Феофана (Прокоповича), а также в литературе и поэзии, например у М. В. Ломоносова и Г. Р. Державина. Так, в «Надписи к статуе Петра Великого» (между 1743 и 1747) М. В. Ломоносова Россия восхвалялась как ведущая мировая держава, прославленная военными победами, обладающая отлаженными государственными институтами, передовыми наукой и культурой:

Гремящие по всем концам земным победы,
И россов чрез весь свет торжествовавших следы,
Собрание наук, исправленны суды,
Пременное в реках течение воды,
Покрытый флотом понт, среди волн грады новы…

По этой причине российские интеллектуалы часто рассуждали о национальной идее в контексте Европы. Некоторые признавали отставание от Запада временным явлением, полагая, что России суждено научиться у Европы и обогнать её. Такие взгляды высказывал Н. М. Карамзин в в «Записках о древней и новой России». Карамзин признавал что «Европа... далеко опередила нас [Россию] в гражданском просвещении» (Карамзин. 1991. С. 31), но при этом отстаивал право России на культурную самобытность: «Два государства могут стоять на одной степени гражданского просвещения, имея нравы различные. Государство может заимствовать от другого полезные сведения, не следуя ему в обычаях» (Карамзин. 1991. С. 33). Другие отрицали факт отставания, так, сама Екатерина II неоднократно указывала на огромные успехи своей империи. В первой главе «Наказа комиссии о составлении проекта Нового уложения» императрица писала: «Россия есть Европейская держава. Доказательство сему следующее. Перемены, которые в России предпринял Петр Великий, тем удобнее успех получили, что нравы, бывшие в то время, совсем не сходствовали со климатом и принесены были к нам смешением разных народов и завоеваниями чуждых областей. Петр Первый, вводя нравы и обычаи европейские в европейском народе, нашёл тогда такие удобности, каких он и сам не ожидал» (Екатерина II. 2006).

Третьи полагали, что России суждено идти собственным путём, поскольку она по нравственным и иным качествам намного превосходит Запад. Так, Д. И. Фонвизин в «Письмах из Франции» всячески принижал Францию, ставя её порядки ниже отечественных: «Сообразя всё, что вижу, могу сказать безошибочно, что здесь люди не живут, не вкушают истинного счастия и не имеют о нём ниже понятия. Пустой блеск, взбалмошная наглость в мужчинах, бесстыдное непотребство в женщинах, другого, право, ничего не вижу. Ты можешь себе представить, что всё сие нам очень не понравилось» (Фонвизин. 1959. С. 444). В логике этих ответов развивались дискуссии между западниками и славянофилами, либералами, консерваторами и социалистами.

Свой вариант национальной идеи предложил министр народного просвещения граф С. С. Уваров в 1832 г. Согласно «Теории официальной народности», Россия покоится на трёх основных началах – православии, самодержавии и народности. Ф. М. Достоевский выдвинул концепцию русской идеи, согласно которой историческая миссия русского народа – примирить все народы Европы. Русский народ сможет стать моральным спасителем Европы, если останется верен своей «почве», т. е. нравственной, религиозной основе своего мировоззрения. Свой взгляд на русскую идею Достоевский раскрывает в «Дневнике писателя» (1876–1881) (Достоевский. 1879. C. 331–333). Свои почвеннические варианты русской идеи предлагали Н. Я. Данилевский, В. С. Соловьёв и другие консервативные мыслители. Социалист А. И. Герцен предлагал свой вариант национальной идеи, в которой русская крестьянская община представлялась образцом социалистических преобразований для всего мира. Герцен начал излагать свою концепцию с 1849 г., она нашла отражение в работах «Русский народ и социализм», «Старый мир и Россия» и др. (Герцен. 1986).

Таким образом, и правые, и левые мыслители исходили из мессианской роли русского народа, который благодаря неиспорченности своих устоев призван спасти растленный Запад и весь мир. Н. А. Бердяев полагал, что мессианство является главной особенностью русской национальной идеи, причём это мессианство, изначально заявленное в концепции «Москва – Третий Рим», после 1917 г. воплотилось в революционном прозелитизме Третьего интернационала, но в любом случае мессианство превращалось в идею имперского расширения: «Получалась болезненная гипертрофия государства, давившего народ и часто истязавшего народ. В сознании русской идеи, русского призвания в мире, произошла подмена. И Москва – Третий Рим, и Москва – Третий Интернационал связаны с русской мессианской идеей, но представляют её искажение. Нет, кажется, народа в истории, который совмещал бы в своей истории такие противоположности. Империализм всегда был искажением русской идеи и русского призвания». Эта концепция была изложена Бердяевым в работе «Русская идея», впервые изданной в 1946 г. (Бердяев. 1990. С. 236).

В СССР перед обществом периодически ставились общегосударственные цели и задачи. В декабре 1925 г. на XIV съезде ВКП(б) было объявлено, что мир раскололся на два лагеря – социалистический и капиталистический, где СССР является лидером всего мирового коммунистического движения. Исходя из логики противостояния СССР всему капиталистическому миру, утверждалось, что страна должна провести индустриализацию с опорой на внутренние силы, сосуществовать с враждебными странами и сосредоточиться на строительстве социализма в отдельно взятой стране. В Политическом отчёте Центрального комитета партии съезду И. В. Сталин писал: «Мы должны приложить все силы к тому, чтобы сделать нашу страну страной экономически самостоятельной, независимой, базирующейся на внутреннем рынке, страной, которая послужит очагом для притягивания к себе всех других стран, понемногу отпадающих от капитализма и вливающихся в русло социалистического хозяйства» (Сталин. Правда № 291. С. 2). В следующий раз цели такого масштаба ставились уже Н. С. Хрущёвым, который включил в программу, принятую в 1961 г. на XXII съезде КПСС, задачу создания материально-технической базы коммунизма к 1980 г. Наряду со стратегическими задачами уровня изменения общественно-политической формации ставились более частные задачи и лозунги: «Пятилетку в четыре года» (1929), «Ускорение» (1985), «Гласность» (1986), «Перестройка» (1987) и др.

После распада СССР единая идеология прекратила существование. В Конституции 1993 г. был прямо зафиксирован отказ от государственной идеологии: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» (Конституция РФ, ст. 13 п. 2). Несмотря на это, дискуссии не прекратились, и если истоки российского самосознания понимаются примерно одинаково, нет единого мнения о том, должна ли Россия играть активную роль на мировой арене, или ей следует сосредоточиться на внутренних проблемах.

Так, консервативный мыслитель А. Г. Дугин предложил доктрину неоевразийства, которую он развивает с 1990-х гг. Согласно Дугину, задача России как геополитического центра евразийской цивилизации – противостояние глобальному Западу с центром в США, который стремится лишить народы мира их самобытности и разнообразия. Реализации этой задачи способствует русская идея, которую Дугин сформулировал так: «...коллективизм, отсутствие индивидуализма, героизм, стремление построить великое государство, социальная справедливость, отвержение Запада...» (Сичкарь О. Философ Александр Дугин: «Русская идея – это не наше творение, а то, что нас творит» // Газета «Культура»). В работе «Как нам понимать свою страну. Русская идея и Российская идентичность» либеральный философ И. Б. Чубайс отметил: «Ценности, на которых многие столетия формировалось наше государство – это православие, собирание земель и общинный коллективизм» (Чубайс. 2014. С. 3). Вместе с тем на Бердяевских чтениях 2014 г. он заявил: «У нас всегда было три идеи: собирание земель, общинный коллективизм и православие. <...> Сейчас нужно их новое видение. От собирания земель надо переходить к обустройству» (Какая идея нам нужна? // Коммерсантъ).

И. Б. Чубайс дал определение национальной идеи: «Национальная идея – это существующие объективно, сохраняемые многими поколениями и характерные для данного народа глубинные правила и традиции, которые отличают его от других народов и порождают иные его особенности и характеристики» (Чубайс. 2006. С. 26). По его мнению, Россия – это страна с разделённой историей, причём раскол этот возник в 1917 г., когда большевики отвергли вековые устои, покоившиеся на православном христианстве. Философ ставит задачу «восстановить российскую основу и идентичность» через возвращение к дореволюционным традициям и идеалам. Два других пути – возвращение к советскому строю и вестернизация – для него неприемлемы.

Президент Российской Федерации В. В. Путин считает, что национальной идеей России может быть только любовь к общей многонациональной Родине: «У нас нет никакой и не может быть никакой другой объединяющей идеи, кроме патриотизма» (Встреча с активом Клуба лидеров. 2016 // Президент России). В мае 2020 г. президент повторил эту мысль в интервью передаче «Москва. Кремль. Путин». Отвечая на вопрос корреспондента, в чём состоит национальная идея, президент сказал: «Да, в патриотизме, думаю, тут ничего другого не может быть. Но патриотизм не должен быть квасным, затхлым и кислым» (Москва. Кремль. Путин).