Ветхозаве́тная библеи́стика эпо́хи гумани́зма и Реформа́ции, исторический этап развития библейских исследований.

Движения гуманизма и Реформации открыли путь историко-критическому исследованию Библии. Если учёные-гуманисты снабдили библейскую критику необходимым инструментарием – словарями, изданиями оригинальных текстов, развитием филологических дисциплин, то протестантские теологи дали библейской критике доктринальное обоснование.

Христианская гебраистика

Решающим для развития ветхозаветной критики стало возникновение христианской гебраистики. Филологический гуманизм повлиял на рост интереса к неклассическим языкам – еврейскому, арабскому и др. Важно отметить, что главным фактором здесь первоначально оказалось не стремление прочесть Ветхий Завет в оригинале, а интерес к тайным учениям евреев, в частности, каббале. Одним из первых гуманистов, овладевших еврейским языком, наряду с арабским и арамейским, был Дж. Пико делла Мирандола, представитель флорентийского платонизма, составивший на латинском языке аллегорическое толкование ветхозаветного рассказа о семи днях творения под названием «Гептапл» (1489). Активный интерес к древнееврейскому языку в Италии проявлял кардинал Э. да Витербо, покровительствовавший еврейскому грамматисту и лексикографу Э. Левите (1468–1549), у которого учились многие христианские гебраисты, в том числе С. Мюнстер. Труды Э. Левиты по грамматике еврейского языка и масоре, словари еврейского и арамейского языков, а также опубликованные им труды выдающегося средневекового еврейского филолога Д. Кимхи стали стандартными пособиями для еврейских и христианских филологов-гебраистов. Некоторые из этих трудов были переведены на латинский язык. В Италии впервые вышли в свет печатные издания еврейской Библии: в Болонье были напечатаны Псалтирь (1477), Пятикнижие (1482), и наконец, в Сончино, близ Милана, появилось полное издание еврейской Библии (1488). В типографии Бомберга в Венеции была напечатана еврейская Библия с масоретскими знаками – так называемая Вторая раввинская Библия (1524–1525). Развитию еврейской филологии и экзегезы Ветхого Завета способствовало и появление полиглотт – многоязычных изданий Библии, своеобразных прототипов современных критических изданий. Среди них – полиглотта Псалтири Джустиниани (Генуя, 1516), Комплутенская (1514–1517), Антверпенская (1569–1572) полиглотты.

Гебраистика также активно развивалась в Германии. Здесь появились первые самостоятельные руководства по древнееврейскому языку, созданные христианскими учеными-гебраистами, правда, не без влияния трудов Д. Кимхи и Э. Левиты, – грамматика К. Пелликана (1478–1456) («De modo legendi et intelligendi Hebraeum», 1504); грамматика со словарём И. Рейхлина («De rudimentis Hebraicis», 1506). В своём комментарии к 7 покаянным псалмам (1512) Рейхлин представил совершенно новый тип библейской экзегезы: комментарий состоит из досконального объяснения грамматических форм со ссылками на собственную грамматику; объяснения касаются только буквального смысла без малейшего намека на их теологическое осмысление. Достижения Пелликана, Рейхлина и их учеников (С. Мюнстера, Ф. Меланхтона и др.) вскоре были использованы первыми протестантскими теологами и экзегетами.

В этот период началось систематическое преподавание древнееврейского языка в европейских университетах (Тюбинген, Гейдельберг, Цюрих, Базель, Оксфорд, Кембридж и др.). Идеалом образования стал homo trilinguis, владеющий 3 языками – латинским, греческим и еврейским. На рубеже 15–16 вв. появляются «трёхъязычные» колледжи – в Алькала-де-Энарес (Испания), Коллеж де Франс в Париже, Колледж Корпус-Кристи в Оксфорде и др.

Реформация

Принцип Писания (лат. Sola Scriptura – только Писание), выдвинутый протестантскими реформаторами, открыл новые перспективы в изучении Ветхого Завета. Экзегетический метод М. Лютера предполагал выяснение прежде всего буквального смысла Писания в противовес аллегорическому. В экзегезе Лютер придавал особое значение знанию грамматики языка оригинала. Возможно, ключевую роль в формировании этого герменевтического подхода сыграло влияние кружка гуманистов, к которому Лютер был близок в годы обучения в Эрфуртском университете (1501–1505). Сам протестантский теолог прилагал усилия к изучению древнееврейского языка (известно, что в его библиотеке был древнееврейский словарь). При подготовке комментария к псалмам Лютер прибегал к помощи гебраиста К. Пелликана; а в переводе Ветхого Завета ему помогал ученик Рейхлина Ф. Меланхтон.

Лютер отвергал концепцию четырёх смыслов Писания, которой руководствовались средневековые экзегеты. Однако провозглашённый им приоритет буквального смысла оставался в значительной степени декларативным. Во-первых, буквальное прочтение Ветхого Завета открывало исторический смысл, то есть те деяния Бога, в которых проявились его власть и милость по отношению к Израилю. Во-вторых, под буквальным смыслом он понимал пророческий смысл ветхозаветных текстов, то есть, что они говорят о пришествии Христа. Новый Завет, по мысли Лютера, помогает истолковывать Ветхий Завет. Кроме того, Лютер признавал использование аллегорического метода толкования в отдельных случаях, например, когда сама Библия говорит аллегорически, или при истолковании текстов, прямое прочтение которых не даёт осмысленных результатов. Другие деятели Реформации – Меланхтон, Ж. Кальвин – были более последовательны и ригористичны в отвержении аллегорического метода.

Лютер признавал, что автором Пятикнижия был сам Моисей, который, правда, по его мнению, мог пользоваться источниками, созданными другими авторами. Немногим позже сподвижник (а позднее – оппонент) Лютера А. Карлштадт высказался против авторства Моисея на основании книги Второзакония (Втор 34:4–12). Лютер не считал пророков Исайю, Иеремию и Осию авторами соответствующих библейских книг и высказывал сомнения в том, что книга Екклесиаста была написан Соломоном. Особое внимание он уделял Псалтири, к которой составил комментарий; в псалмах он выделил 5 жанров.

Ж. Кальвин, хорошо знавший как греческий, так и еврейский языки, проявлял большой интерес к истолкованию Ветхого Завета. В отличие от Лютера и многих других, он ставил Ветхий Завет по значимости наравне с Новым. Для Кальвина было ясно, что авторами книг Самуила (1–2 книги Царств) и Иисуса Навина не были, соответственно, Самуил и Иисус Навин. Он предположил, что книгу Иисуса Навина написал сопровождавший его жрец Елеазар, став одним из первых исследователей, искавших авторов библейских книг среди их персонажей.

Для реформаторов было характерно более строгое отношение к канону. Лютер сомневался, включать ли в канон книгу Есфири. Карлштадт утверждал, что на апокрифические книги не распространяется принцип Писания, поэтому они не могут служить источником христианской догматики.

В странах, охваченных движением Реформации, один за другим выходили новые переводы Ветхого Завета с языков оригинала на латинский и новоевропейские языки – немецкий, французский, английский и др.

Гуманистический возврат к источникам и принцип Писания Реформации способствовали интенсивному изучению Ветхого Завета в еврейском оригинале и развитию нового понимания значимости Ветхого Завета. В сочинениях деятелей Реформации прозвучали первые историко-критические суждения об авторстве отдельных книг Ветхого Завета.

Предшественники историко-критических исследований Ветхого Завета в 17–18 вв.

Благодаря усилиям гуманистов был создан необходимый для критической работы с текстом Ветхого Завета инструментарий – издания, грамматики и словари. К 17 в. в распоряжении исследователей уже были несколько полиглотт, обе раввинские Библии, вышедшие в начале 16 в. В 17 в. появились Парижская полиглотта (1629–1645) и самая полная – Лондонская (1654–1657), подготовленная группой учёных во главе с Б. Уолтоном и Э. Кастеллом. Постоянно появлялись некритические издания масоретского текста: И. Буксторфа (1611), И. Атиаса (1661), И. Д. Михаэлиса (1720) и др.

Написание грамматик библейского иврита продолжилось после Рейхлина и Пелликана трудами В. Ф. Капито («Institutiones hebraicae», 1525) и С. Пагниния («Institutiones hebraicae», 1526). Исследователи постепенно признали значение других семитских языков для изучения древнееврейского. В 16 в. вышли в свет грамматики арабского, арамейского (халдейского) и сирийского языков. Словари еврейских слов прилагались к Комплутенской полиглотте (Vocabularium hebraicum totius Veteri Testamentis) и еврейской грамматике Рейхлина.

Появление нескольких изданий еврейской Библии и её древних переводов привело к обнаружению многочисленных разночтений в разных версиях текста. Это позволило исследователям осознать текстологические проблемы еврейского текста Ветхого Завета. Текстология Ветхого Завета в этот период постоянно сталкивалась с сопротивлением католической и особенно новой лютеранской ортодоксии. Догматически понятый принцип Писания требовал неприкосновенности каждого слова еврейского текста Библии, считавшегося божественно инспирированным. Даже масоретские знаки огласовки и акцентуации считались, как и еврейский консонантный текст, богодухновенными. Сочинение Л. Каппеля (1624), доказывавшее, что масоретские знаки возникли не ранее 6 в. н. э. в ходе развития синагогальной традиции рецитации Библии, вызвало ожесточённую полемику.

Католик И. Моринус попытался показать, что масоретский текст с характерным для него множеством разночтений нельзя считать подлинным, а настоящий первоначальный текст еврейской Библии следует искать в Септуагинте и в Вульгате, которые были переведены с более надёжных еврейских текстов. В защиту масоретского текста и необходимости его критического исследования выступил Капеллус (1650). Он утверждал, что сам Бог предусмотрел возможность человеческой погрешности при передаче текста. Поэтому критическое исследование текста, анализ разночтений не противоречат представлению об анализируемом еврейском тексте Ветхого Завета как о божественно инспирированном.

Продолжателем традиции гуманистического прочтения Библии в стиле Рейхлина стал знаменитый юрист, дипломат, литератор и филолог Г. Гроций. Получивший первоклассное классическое образование, сам создавший несколько драматических и поэтических произведений на античные и библейские сюжеты, он приступил к изучению Библии как к литературно-историческому памятнику. Его «Annotata ad Vetus Testamentum» (1644) стали первым комментарием к Ветхому Завету, в котором главное внимание уделялось филологии и истории, а не теологии. Из его комментария можно было сделать вывод, что главная задача исследователя Ветхого Завета – изучение жизни Древнего Израиля. Дидактическая ценность Библии – в провозглашении идеалов справедливости, мира и согласия. Гроций не отрицал возможности аллегорического толкования Библии, например книги Песни Песней.

Два представителя европейской рационалистической философии – Т. Гоббс и Б. Спиноза – представили свои проекты критического исследования Ветхого Завета с точки зрения так называемой высшей критики – выяснения происхождения и авторства как Ветхого Завета в целом, так и отдельных его книг. Оба проекта были созданы не как самостоятельные произведения, а как часть социально-политической теории, изложенной Гоббсом в трактате «Левиафан» (1651), а Спинозой – в «Богословско-политическом трактате» (1670). Гоббс обращался к библейской критике, чтобы сформулировать принципы политики и устройства христианского государства. Для достижения этой цели ему было необходимо прояснить вопросы «о книгах, авторитете, цели и авторстве Библии». Спиноза предложил программу новой дисциплины, которую он назвал «история Писания» (лат. historia Scripturae). Один из отделов этой науки должен был описать для всех пророческих книг обстоятельства их написания. По его мнению, Писание следует изучать с помощью естественного света разума, причем всё познание о нём должно черпаться только из него самого. Действительно, в своих рассуждениях об авторстве отдельных частей Ветхого Завета Спиноза остаётся в рамках Писания, например, он считает, что все 12 книг от Бытия до 4-й книги Царств написаны Ездрой. Канон Ветхого Завета, по его мнению, составлен в период Маккавеев фарисеями. В своём критическом исследовании Спиноза в некоторых случаях опирался на труды средневековых еврейских экзегетов, главным образом Авраама ибн Эзры. Он также составил краткую грамматику древнееврейского языка.

Лютеранская ортодоксия препятствовала развитию библейской критики. Этим объясняется то, что первое критическое введение в Ветхий Завет было написано католиком – Р. Симоном («Histoire critique du Vieux Testament», 1687). Впервые в теологическом сочинении появились слова: «Моисей не может быть автором всех книг, приписываемых ему...» (Глава 5). Он признавал авторство Моисея в изложении законов, но исторические книги считал результатом процесса компиляции и более позднего редактирования. В качестве коллективного автора некоторых частей Ветхого Завета он предлагал так называемую гильдию «публичных писцов». В католической среде критические высказывания Симона о Ветхом Завете были восприняты резко негативно: его книга после выхода в свет была конфискована и уничтожена, а он подвергнут репрессиям со стороны церковных властей.