Софиоло́гия, философско-богословское учение в русской религиозной философии, содержащее представление об особом личном посреднике между Богом и миром, отождествляемом с библейским аллегорическим образом Софии Премудрости Божией. Для софиологии, называемой подчас «софианством» [Г. И. Чулков, митрополит Вениамин (Федченков), митрополит Серафим (Соболев)], характерно понимание Софии как особого рода ипостасного (личного) существа, стоящего иерархически ниже трёх ипостасей христианского Бога, субстанциального начала процесса творения, как «мировой души», отпадающей от полноты (Плеромы) Божества и являющейся началом миротворения. Разделение Софии на божественную и тварную отчасти воспроизводит гностический миф об отпадении божественного эона София и происхождении из него демиурга-творца и других существ, производящих тварный мир.

Интерес к софиологической проблематике в русской философской мысли появляется в конце 18 – начале 19 вв. в связи с распространением в России масонских книг, переводов сочинений Я. Бёме и Л.-К. Сен-Мартена. В диалогах Г. С. Сковороды Премудрость предстаёт воплощённой в притчах и священных обрядах различных культур и религий, в Богочеловеке Иисусе Христе, как математик и геометр, создавший «искуснейшую архитектурную симметрию» в мире, мыслится как промысел Божий. В рукописях М. М. Сперанского София описывается как «зерцало», в котором отражается Слава Отца и Сына, как «мать всего вне Бога сущего», «первое внешнее существо».

София, пронизывающая всё философское и поэтическое творчество Вл. С. Соловьёва, возникла у него под воздействием западноевропейской мистики, изучения гностицизма и каббалы, а также личных мистических переживаний (поэма «Три свидания»). Соловьёв отождествляет Софию то с сущностью абсолютного первоначала, бытие которой гипостазируется в личное и именуется душой, то с абсолютным началом в его проявлении, с реальной множественностью, взятой в аспекте её совершенного бытия, всеединства твари в Абсолюте. В Софии Соловьёва заключается возможность действовать от себя, самоутверждения, желания обладать всем от себя, в результате чего она «ниспадает из всеединого средоточия Божественного бытия на множественную окружность творения» («Чтения о Богочеловечестве», 1878–1881). Возвращение мира из хаоса в космос есть процесс наделения пассивной и женственной мировой души (в «Смысле любви» София предстаёт в аспекте Вечной женственности) оформляющим её божественным Логосом, процесс боговоплощения и искупления, причём София выявляется в нём как Тело Христово, Богородица, Церковь, как единое Богочеловечество или его идеальная личность. София для Соловьёва не только философско-богословское понятие, но и личность, небесная возлюбленная, героиня его лирики. Интимно-романтический аспект Соловьёва оказал влияние на поэтов-символистов A. A. Блока, Андрея Белого, В. И. Иванова.

Священник П. А. Флоренский в книге «Столп и утверждение истины» (1914) обращается к иконографии святой Софии Премудрости Божией и литургическим источникам 16–17 вв. София для него – это тварное бытие с точки зрения Божественного замысла о нём, его «первозданное единство», «Ангел-Хранитель твари, идеальная личность мира», «четвёртый ипостасный элемент», участвующий в жизни Святой Троицы.

София находится в центре внимания С. Н. Булгакова, испытавшего сильное влияние П. А. Флоренского. Булгаков рассматривал Софию как трансцендентальный субъект хозяйства, совершающий метафизическое грехопадение, в результате которого мир оказывается в состоянии рассеяния, хаокосмоса («Философия хозяйства», 1912); как начало, связующее природу и личность («Ипостась и ипостасность», 1924); как единая сущность трёх ипостасей в Святой Троице (трилогия «О Богочеловечестве», 1933–1945). В духе панентеизма Булгаков постулирует существование тварной Софии, онтологически тождественной своему прототипу – Софии в Боге. Софиологическое учение Булгакова было осуждено Собором Русской Православной Церкви Заграницей (1935) и митрополитом Сергием (Страгородским) (1935) как противоречащее церковному учению. Один из инициаторов «спора о Софии» в эмиграции, В. Н. Лосский, отмечал, что «софианская система заменяет личную связь («religio») Бога и человека природно-космическим отношением Софии Божественной и Софии тварной через человеческий дух, Божественный по происхождению, но внедрённый в тварную природу, что позволяет о. С. Булгакову говорить об «"изначальном богочеловечестве" человека» (Лосский В. Н. Спор о Софии. «Докладная Записка» протоиерея С. Булгакова и смысл Указа Московской Патриархии. Париж, 1936. С. 44). На стороне Булгакова выступали Л. А. Зандер (1893–1964), В. Н. Ильин, К. В. Мочульский, Г. П. Федотов.

В трудах русских религиозных философов конца 19–20 вв. вселенская София понималась как совокупность творческих первообразов, или идей, как субъект универсального сознания (С. Н. Трубецкой), как неотделимая от Христа Божия мудрость и сила (Е. Н. Трубецкой), как всеединая душа, индивидуализирующаяся в личности Христа, Богоматери и человечества, представленного как единая «симфоническая» личность (Л. П. Карсавин), как София в Боге и тождественная ей по имени и по содержанию, но различная по способу бытия «софийная основа мира» (В. В. Зеньковский), как умопостигаемая осуществлённость Абсолюта (А. Ф. Лосев) и др.