Иван IV Васильевич
Ива́н IV Васи́льевич (Иван IV Васильевич Грозный, в крещении – Иоанн, при посмертном постриге – Иона) [25.8.1530, Москва или село Коломенское, близ Москвы – 18(28).3.1584, Москва], великий князь московский и владимирский (1533–1547), первый русский царь (1547–1584). Из московских Рюриковичей. Старший сын Василия III Ивановича и его 2-й жены Елены Васильевны. Был женат 6 раз: с 3 февраля 1547 г. – на Анастасии Романовне, урождённой Захарьиной-Юрьевой; с 21 августа 1561 г. – на Марии Темрюковне; с 28 октября 1571 г. – на Марфе Васильевне, урождённой Собакиной (ум. 13.11.1571); с конца апреля – мая 1572 г. – на Анне Алексеевне, урождённой Колтовской [около 1554–1556 – 5(15).4.1626; пострижена в монахини осенью 1572]; с начала 1575 г. (брак заключён между 9 января и 6 февраля) – на Анне Григорьевне, урождённой Васильчиковой (ум. 9.12.1576); с середины октября 1580 г. – на Марии Фёдоровне, урождённой Нагой. Возможно, состоял также в «невенчанном» браке с вдовой дьяка Мелентия Иванова – Василисой (ум. не позднее 1578/1579). Имел 8 детей, в том числе Ивана Ивановича и Фёдора Ивановича (от 1-го брака), Дмитрия Ивановича (от 6-го брака). Двоюродный брат Владимира Андреевича.
Ранние годы
Наследственные права Ивана IV Васильевича были закреплены Василием III Ивановичем в 1531 г.: подданные присягнули годовалому княжичу и его родителям; с удельными князьями Юрием Ивановичем и Андреем Ивановичем были заключены новые договоры, теперь все их обязательства адресовались не только на имя Василия III, но и на имя его сына. Прерогативы Ивана IV как великого князя не нарушались ни после смерти его отца (4.12.1533) во время начавшегося боярского правления 1530–1540-х гг., ни после смерти матери (3.4.1538) – правительницы и опекунши сына. Соперничество правящих боярских «партий» сопровождалось актами насилия, происходившими порой на глазах великого князя в кремлёвских дворцах.
В декабре 1543 г. Иван IV впервые вмешался в политическую жизнь: по его приказу, причиной которого стали главным образом интриги близких к нему Воронцовых, псари убили на территории Кремля фактического главу Боярской думы князя А. М. Шуйского (из рода Шуйских). В январе 1546 г. Иван IV впервые сам возглавил войска для защиты от набегов казанских ханов. В 1546–1547 гг. по приказу великого князя осуществлены жестокие казни (были спровоцированы князьями Глинскими).
Начало царствования и время реформ
По инициативе митрополита Московского и всея Руси Макария 16 января 1547 г. состоялось венчание Ивана IV на царство, что создавало отношения преемственности между властью русского царя и властью византийских императоров.
Митрополит Макарий благословляет Ивана IV Васильевича на царство. 16 января 1547. Миниатюра из Лицевого летописного свода. 16 в. Государственный исторический музей, Москва. ОР ГИМ. Син. № 149. Л. 286об.
Иллюстрация из книги: Лицевой летописный свод XVI века. Русская летописная история. Книга 20. 1541–1551 гг. М.: ООО «Фирма АКТЕОН», 2014. С. 310.Главной идеологической задачей царствования Ивана IV становились в перспективе утверждение «единственной истинной веры» – православия, защита его чистоты и обеспечение «истинного спасения» душ своих подданных. Позднее (в 1564 в 1-м послании к князю А. М. Курбскому) царь рассматривал себя как преемника императора Константина Великого и выражал убеждение, что по отношению к людям, мешающим ему выполнять свои обязанности перед Богом, оправдано применение любых самых жестоких мер, что его власть всеобъемлюща и никому, кроме Бога, неподконтрольна.
Грандиозный пожар в Москве 21 июня 1547 г. (сгорело до 25 тыс. дворов, около 200 храмов, погибло несколько тысяч человек) вызвал Московское восстание 1547 г., приведшее к падению Глинских. В придворных кругах и, видимо, самим царём случившееся было воспринято как «наказание свыше» за грехи. Чтобы умилостивить своего небесного заступника (Иван IV был крещён у раки Сергия Радонежского), царь передал в сентябре 1547 г. в Троице-Сергиев монастырь огромную сумму – 7 тыс. руб. Неудача Казанского похода 1547–1548 гг. и пожар 1 июля 1548 г., когда от удара молнии сгорели все дворцовые здания (в том числе царский терем) в селе Воробьёво, трактовались его наставником и советником Сильвестром как «очевидные» знаки Божьего гнева «по грехам» царя и правящей элиты. Одновременно резко усилилось недовольство уездного дворянства, горожан, черносошных крестьян несправедливостью и притеснениями со стороны наместников и волостелей, насильственными решениями поземельных и других споров. В феврале 1549 г. на т. н. Соборе примирения (традиционно считается первым Земским собором) Иван IV просил прощения перед Освященным собором «со истинным покаянием… еже зле содеях»; обличил «насилия» и неправедный суд бояр в годы его малолетства, впрочем, пообещав не подвергать их опале за прежние злодеяния и в случае исков к ним осуществлять царский суд. Было принято также уложение о неподсудности в общем порядке служилых дворян наместникам и волостелям по большинству дел, а также, скорее всего, определены главные направления грядущих преобразований.
В 1548–1552 гг. царь трижды возглавлял казанские походы и 6 раз – русскую армию полного состава в южном пограничье для отражения набегов крымских ханов. Завоевания Казанского ханства (1552) и Астраханского ханства (1556) предотвратили их возможное вассально-союзное подчинение Крымскому ханству, находившемуся под покровительством Османской империи.
Икона «Благословенно воинство небесного царя». 1550-е гг. Кроме того, завоевания, несмотря на огромные материальные затраты в 1549–1552 гг., почти сразу дали значимый экономический эффект (доходы от торговли по Волжскому пути и эксплуатации рыбных ресурсов Волги, от хозяйственного развития юго-восточного и восточного русского пограничья, освобождённого от угроз регулярных набегов, и др.). Успехи Русского государства привели к союзно-вассальному подчинению Ногайской Орды (1557), башкир (1557) и Сибирского ханства (январь 1555, сентябрь 1557). К середине 1550-х гг. стало заметным влияние Русского государства на Северном Кавказе (в частности, в 1557 заключён договор с Кабардой), тогда же определился наступательный курс в отношении Крымского ханства, реализация которого оказалась особенно успешной в 1558–1559 гг. В разработке стратегических задач и приоритетов внешней политики, в её конкретном осуществлении важную роль играли В. М. Захарьин-Юрьев (из клана Захарьиных-Кошкиных), А. Ф. Адашев и И. М. Висковатый. Все существенные решения по вопросам внешней и внутренней политики принимались царём совместно с Боярской думой или комиссией бояр при царе (см. также Избранная рада), а в отдельных случаях (например, при ограничении местничества в 1550) – посредством общего совета на более широких сословных собраниях. Тем не менее периодически возникавшая борьба различных кланов знати приводила к острым конфликтам (например, противостояние бояр по поводу присяги малолетнему сыну Ивана IV Дмитрию Ивановичу во время тяжёлой болезни царя в марте 1553; оттеснение от рычагов власти в Москве на рубеже 1554 и 1555 Захарьиных-Кошкиных), однако не влекла за собой опалы с конфискацией недвижимости или казни [даже попытка бегства в Великое княжество Литовское (ВКЛ) боярина князя С. В. Ростовского в 1554 привела лишь к его сравнительно недолгой опале].
Во внутренней политике период реформ 1550-х гг. стал для Ивана IV временем интенсивного обучения «царскому делу» и становления как правителя. Важнейшим направлением реформ стали преобразования в сфере права и судопроизводства – принятие Судебника 1550 г., а также изменение системы местного управления в ходе 2-го этапа губной реформы 1530–1550-х гг., земской реформы 1555–1556 гг. Резко возросла деятельность судебных инстанций в Москве – судных боярских комиссий, прежних центральных ведомств (дворцов и казны), формировавшихся приказов, собственно царского суда. Принятые в 1551–1562 гг. уложения, законы и нормы по объёму практически равнялись Судебнику 1550 г. (они кодифицировались в виде специальных правовых сборников и распространялись на местном уровне центральными ведомствами).
Реформы 1550-х гг. и активная внешняя политика сопровождались ростом государственных налогов, в 1549–1551 гг. были отменены финансовые привилегии церковных землевладельцев: налоги в государственную казну должны были вноситься со всех видов земельной собственности. В 1550-х гг. введены новые налоги, унифицированы единицы налогообложения и дифференцирована величина налогов в зависимости от владельческой принадлежности земель, наложен запрет на несанкционированное приобретение церковными корпорациями городской и сельской недвижимости (1550–1551), описание большинства уездов упорядочило документирование налоговой базы. Масштабные описания уездов и последовавшие затем массовые испомещения (с конца 1540-х гг.) отчасти и временно удовлетворили потребности служилых дворян в обеспечении землёй; Уложение о службе 1556 г. уравняло её нормы (количество и вооружение выставляемых боевых холопов) в зависимости от размеров и качества земельных владений, подтвердило получение денежного жалованья из центральных учреждений знатью и рядовыми дворянами после отмены кормлений; всеобщие смотры дворян в 1555 и 1556 гг. ввели в практику строгий учёт несения ими военной службы и соответствия её качества земельному и денежному обеспечению. На 1550-е гг. пришёлся решающий этап в формировании стрелецкого войска как особого вида войск, интенсивно развивалась артиллерия (осадная и крепостная).
Иван IV вникал в канонические вопросы, церковно-служебный обиход, административное устройство и внутреннюю жизнь Русской православной церкви на Стоглавом соборе (1551; на нём «вечным благословением» одобрены Судебник 1550 и образец уставной земской грамоты), других церковных соборах. На соборах 1553 и 1554 гг., осудивших еретические воззрения М. С. Башкина и его единомышленников, бывшего игумена Троице-Сергиева монастыря Артемия, царь выступал как «защитник чистоты» православия.
В 1558–1559 гг. резко обострилась проблема выбора дальнейшей внешнеполитической стратегии Русского государства. А. Ф. Адашев стремился сохранить активность на южных и западных направлениях, достигнув длительного компромисса с ВКЛ. Его программа включала совместное с ВКЛ наступление на Крымское ханство, отказ от претензий на русские земли в составе ВКЛ и нейтралитет последнего в отношении русской политики в Ливонии. В январе 1558 г. Иван IV для оказания давления на руководство Ливонского ордена предпринял поход в восточную Ливонию, что положило начало Ливонской войне 1558–1583 гг. В 1558–1559 гг. русские войска завоевали восточную и часть центральной Ливонии, в марте 1559 г. последовало заключение при посредничестве Дании перемирия с Ливонским орденом на полгода. Это соглашение оказалось ошибкой и продемонстрировало невыполнимость программы Адашева: в августе 1559 г. Орден перешёл под протекторат ВКЛ, власти которого предложили антирусский союз крымскому хану. В этих условиях для Ивана IV приоритетом стала наступательная политика на западе. С этим было связано падение наиболее влиятельных деятелей периода реформ 1550-х гг. – Сильвестр постригся в монахи в начале 1560 г., Адашев в мае 1560 г. был отправлен воеводой в действующую армию.
Политика Ивана IV Васильевича в 1-й половине 1560-х гг.
Смерть царицы Анастасии Юрьевны (7 августа 1560) повлекла за собой обвинения в её отравлении и чародействе в адрес Адашева и Сильвестра; состоявшийся соборный суд заочно (вопреки позиции митрополита Макария) осудил их. Иван IV решил править самостоятельно и решительно изменил свои отношения с элитой. Он не хотел больше делиться властью ни с кем из своих подданных, он один «волен подвластных миловати и казнити». Иван IV стремился управлять государством с помощью сравнительно узкой группы лиц, в преданности которых он мог быть уверен. В завещании, составленном в 1561 г., он назвал имена тех, кому доверял управление страной в случае своей смерти в малолетство царевича Ивана Ивановича. В регентский совет не вошли представители «первостатейной» знати, царь включил в него родственников умершей жены и новых фаворитов. В 1562–1563 гг. нарастали репрессии против знати (опалы князя И. Д. Бельского, князей Воротынских, постриг князя Д. И. Курлятева, казни Адашевых и их родственников), обострялись её отношения с царём. Был арестован двоюродный брат царя князь Владимир Андреевич, его мать была пострижена в монахини. Эти действия Ивана IV привели к серьёзным трениям между ним и правящей элитой, многие знатные лица попали в опалу.
Успешный для Ивана IV ход Ливонской войны в 1560 г. привёл к принципиальному изменению ситуации в Прибалтике: в 1561 г. Ливонский орден в целом вошёл в состав ВКЛ, Эстляндия с Ревелем перешли под власть Швеции, а крупные острова в Балтийском море – под власть Дании. Со Швецией и Данией Иван IV в 1561–1562 гг. заключил перемирия, причём все стороны отказывались от союза с ВКЛ. Начало военных действий против ВКЛ также было успешным, в результате Полоцкого похода 1562–1563 гг. был взят Полоцк. Однако уже с января 1564 г. последовали крупные поражения, а к осени стране пришлось воевать на два фронта (также против набегов отрядов Крымского ханства). Военные и дипломатические неудачи, по убеждению царя, явились следствием невыполнения его приказов, нерадивости знатных воевод и бояр. Продолжались внесудебные расправы, без суда и следствия были казнены заслуженные бояре князь М. П. Репнин и князь Ю. И. Кашин. Возросло число побегов в ВКЛ, отдельные случаи были особенно болезненными для Ивана IV (бегство видного воеводы боярина князя А. М. Курбского, которого царь знал с юности, неудачная попытка бегства царского фаворита князя П. И. Горенского). Убийство без суда и следствия летом 1564 г. князя Д. Ф. Овчинина-Оболенского-Телепнёва привело к протесту некоторых членов Боярской думы во главе с митрополитом Афанасием, заявивших о неприемлемости такого поведения для православного царя.
Время опричнины
Для сосредоточения власти в своих руках и для создания опоры из верных ему людей Иван IV ввёл в январе 1565 г. опричнину – личный («царский») удел на части территории страны (при этом подавляющее большинство уездов с основным населением страны, существовавшие институты власти, приказы и другие органы управления остались в другой части страны – земщине). Создание опричнины, сопровождавшееся указом о праве царя карать внесудебным порядком казнью с конфискацией имущества «своих изменников и непослушников», имело для Ивана IV сакральное, политическое и практическое значение. Она становилась и своеобразной попыткой осуществления его политического идеала. Корпус опричников (первоначально 1 тыс. человек, резко увеличился с 1567) стал в руках царя его защитой, надзирательно-карательным органом в отношении всех сословий земщины, орудием насильственного установления «идеального» порядка в стране. Постепенно (особенно с конца 1566) жизнь опричников, прежде всего опричного двора (первоначально насчитывал около 100 человек, позднее – более 300), выстраивалась царём по образцу своеобразной монашеской общины: многократные церковные службы, общие трапезы, сопровождаемые чтением душеспасительных текстов, где чтецом нередко был сам царь, исполнявший также роли сурового наставника и «игумена» опричной «братии». В январе 1567 г. царь выехал из Кремля и обосновался в отстроенной опричной московской резиденции (располагалась в районе современных зданий МГУ на Моховой улице), а в феврале принимал шведских послов в своей укреплённой резиденции – «новой Александровской слободе» (ныне г. Александров).
В конце июня 1566 г. царь созвал Земский собор для решения вопроса о продолжении Ливонской войны или о принятии условий перемирия с ВКЛ. Участники собора, представлявшие исключительно сословия и сословные группы земщины, рекомендовали отвергнуть условия мира, предложенные литовской стороной (раздел Ливонии в соответствии с завоёванными каждой стороной землями, заключение наступательного антишведского союза и будущий передел отвоёванных у Швеции территорий в северной Ливонии), и продолжить войну. Тогда же группа дворян подала коллективную челобитную об отмене опричнины (позднее инициаторы акции были казнены).
Военные кампании 1567–1569 гг. были в целом неудачны для русских войск. В феврале 1567 г. был заключён предварительный договор о союзе со шведским королём Эриком XIV, однако после прихода к власти союзника ВКЛ короля Юхана III (осень 1568) заключить союз со Швецией стало невозможно. В 1568–1569 гг. Иван IV готовил создание в Ливонии вассального государства, в связи с чем, опираясь на союз с Данией, провозгласил королём Ливонии датского принца Магнуса (июнь 1570). Однако после заключения между Данией и Швецией Штеттинского мира 1570 г. рассчитывать на помощь Дании в Ливонии также не приходилось. Одновременно на южные земли Русского государства в 1568 г. состоялось не менее трёх крупных набегов крымских татар. Летом 1569 г. состоялся поход турецко-крымской армии при участии ногайцев: после 10 дней осады Астрахани войска 26 сентября двинулись назад, понеся при возвращении большие потери. В июне 1569 г. в Вологде состоялись тайные переговоры с английским послом Т. Рандольфом, которому царь под угрозой лишения Московской компании её торговых привилегий навязал текст военно-политического союзного договора, включавший пункт о взаимном предоставлении права на политическое убежище монархам с семьями и казной при неблагоприятных обстоятельствах (в 1570 королева Елизавета I Тюдор в тайном порядке согласилась на предоставление убежища Ивану IV с семьёй, но отказалась от военно-политического союза, в ответ царь отобрал часть льгот у Московской компании). В 1570 г. с Речью Посполитой (образована в результате заключения Люблинской унии 1569) было заключено 3-летнее перемирие.
Снижение военной и политической активности Русского государства после 1567 г. было вызвано серьёзным ухудшением финансово-экономического положения (на конец 1560-х гг. пришлись рост налогов, эпидемии и неурожаи во многих регионах страны) и острейшим внутриполитическим кризисом, вызванным прежде всего массовыми репрессиями и казнями в 1567–1570 гг.
В 1567 г. князь Владимир Андреевич сообщил царю о заговоре бояр во главе с конюшим боярином И. П. Фёдоровым. Вероятно, реального заговора не существовало, скорее, речь шла о нелицеприятных оценках действий царя рядом знатных лиц. По «делу Фёдорова» было казнено свыше 500 человек. К этому времени оформились смыслы и знаковое содержание опричной репрессивной практики: «противящийся власти – Богу противится, аще кто Богу противится – сей отступник именуется». Считалось, что «изменники» изменяют не только самодержцу православного царства, но самой православной вере и не могут надеяться на спасение души; на земле такие грешники подлежат страшным наказаниям по образцам Божьих казней врагов избранного народа в Ветхом Завете. Опричные казни происходили неожиданно, в любом месте, казнимым не позволялось исповедаться и причаститься. Ставшее нечистым имущество должно было уничтожаться, но на практике деньги, драгоценности и др. конфисковывались, а частью расхищались опричниками, усадьбы и строения сжигались. Запрещались захоронения казнённых в церковной ограде и на погостах в присутствии священника в ризах, воспрещались заупокойные вклады деньгами и землёй. Опричная «братия» в чёрных одеждах с пёсьей головой на шее коня и метлой, привязанной к седлу, уподоблялась части воинства архангела Михаила – жестоким и яростным ангелам, исторгавшим души из тел грешников и влекущим их в ад.
Эти казни вызвали публичное осуждение «пролития неповинной крови» митрополитом Московским и всея Руси Филиппом II (Колычевым), призывавшим к отмене опричнины (дважды – в марте и июле 1568). Последнее было расценено царём как нарушение обязательства не вмешиваться в опричные дела, данного Филиппом при посвящении в митрополиты (25 июля 1566). По сфабрикованным обвинениям церковный соборный суд осудил митрополита, и он был «извергнут из сана». 8 ноября 1568 г. во время богослужения в Успенском соборе Московского Кремля опричники зачитали указ о низложении митрополита, сорвали с него митрополичье одеяние и увезли в ссылку (в декабре 1569 был умерщвлён в тверском Отроче в честь Успения Пресвятой Богородицы мужском монастыре). Последующие митрополиты – Кирилл III (IV) (ум. 1572), Антоний (ум. 1581) и сменивший последнего Дионисий никак не вмешивались в мирские дела царя.
Как прямую угрозу своей жизни и политике Иван IV воспринял в 1569 г. известие о «польской грамоте» в Новгороде (её характер остаётся неясным), донос от своего повара на удельного князя Владимира Андреевича (тот якобы подкупил его и дал яд с целью отравить Ивана IV) и донос о готовящейся измене новгородцев. Эти сведения привели к появлению грандиозного следственного дела о «новгородской измене», согласно которому вся приказная администрация Новгорода и архиепископ Пимен собирались отдать Новгород и Псков под власть короля Речи Посполитой. В октябре 1569 г. по приказу царя отравлен его двоюродный брат князь Владимир Андреевич с семьёй (кроме его сына и двух дочерей). Этим, как ему казалось, он предотвратил ближайшую угрозу государственного переворота. Теперь важнейшей задачей было помешать «заговорщикам» отторгнуть Новгород и Псков от Русского государства. В ходе похода опричников 1569–1570 гг. Новгород был фактически разгромлен, проведены массовые жестокие казни. Вся архиепископская казна, казны монастырей, деньги и драгоценности многих купцов и ремесленников были конфискованы. В Александровскую слободу увезли колокола и святыни новгородских храмов и соборов. Позднее в Пскове были казнены архимандрит Псково-Печерского в честь Успения Пресвятой Богородицы мужского монастыря и некоторые монахи обители, нескольких десятков псковских помещиков и приказных. Всего за время похода было казнено от 2,2 до 2,5 тыс. человек. Однако измена, как казалось Ивану IV, проникла и в ближайшее опричное окружение первого набора. Не без интриг со стороны Г. Л. Скуратова-Бельского и В. Г. Грязного, выдвинувшихся в 1568–1569 гг. и ставших к зиме 1569/1570 г. самыми близкими к царю лицами, погибли один из инициаторов опричнины боярин А. Д. Басманов (из рода Басмановых) и князь А. И. Вяземский, обвинённые в связях с новгородскими заговорщиками. Летом 1570 г. последовали массовые казни, уничтожившие цвет московской приказной бюрократии, в том числе были казнены бывший глава Посольского приказа, печатник И. М. Висковатый, 1-й казначей Н. А. Фуников-Курцев, первые дьяки приказа Большого прихода, Поместного приказа и Разбойного приказа. Всего в июне – августе 1570 г. погибло более 370 человек, что крайне отрицательно сказалось на работе большинства центральных ведомств.
Весной 1571 г. положение Русского государства резко ухудшилось. В мае поход на Москву совершил крымский хан Девлет-Гирей I. Царь с опричниками, едва не попав в плен под Серпуховом, отправились в Ростов (планируя при необходимости бегство в Вологду), земские полки едва успели «сесть в осаду» в столице. 24 мая 1571 г. под стенами Москвы появились крымские отряды. Поджог слобод и внезапно возникший вихрь превратили Москву в огромный костёр. На обратном пути войско крымского хана разграбило ряд центральных и южных уездов, взяло в плен 50–60 тыс. человек. Бегство к татарам целой группы служилых дворян, указавших хану переправы на Оке и давших ценную информацию о местонахождении царя и русской армии, свидетельствовало о недовольстве опричными порядками. Резко ослабли международные позиции Русского государства. Однако победа в Молодинской битве 1572 г. смешанной земско-опричной рати (с преобладанием войск земщины) под командованием земского воеводы князя М. И. Воротынского свела на нет стратегические угрозы с юга на годы вперёд. Царь ожидал исхода кампании в Новгороде, куда в два приёма была доставлена казна. По решению царя из Чернигова в Москву были перенесены мощи святого князя Михаила Всеволодовича – защитника и покровителя русских войск в борьбе с Чингисидами.
Политика Ивана IV Васильевича в 1572–1576 гг.
Осенью 1572 г. царь отменил опричнину и запретил под страхом казни употреблять само это слово. Однако он не отказался целиком от разделения элиты: сохранялось деление двора (почти во всех его чиновных стратах) на земский и особый двор Ивана IV. После гибели в 1573 г. Г. Л. Скуратова-Бельского правящий кружок включал недавних опричников – нового царского фаворита окольничего князя Б. Д. Тулупова, боярина В. И. Умного-Колычева, Д. А. и И. А. Бутурлиных, других лиц. Их положение не было прочным, и в 1575 г. они уступили в борьбе за влияние на царя набиравшим силу менее чиновным, менее родовитым, но более молодым дворянам (Б. Я. Бельский, Д. И. Годунов и Б. Ф. Годунов, А. Ф. Нагой, Р. В. Олферьев-Безнин и др.). Проигравшие были казнены по разным обвинениям в августе и октябре – ноябре 1575 г. вместе с дьяками и приказными дворцовых ведомств, представителями кремлёвского духовенства и др. (всего до 50 человек).
В октябре 1575 г. Иван IV возвёл на русский трон «великого князя всея Руси» недавно крестившегося касимовского царевича Симеона Бекбулатовича. С одной стороны, этот шаг был, возможно, связан с предсказаниями «волхвов» о смерти русского царя в этом году. С другой стороны, Иван IV снова пришёл к выводу, что не может управлять страной традиционными методами, и вновь разделил государство на две части. В свой т. н. Московский удел Иван IV включил как бывшие опричные земли (Подвинье, Поморье, Вологду, Пошехонье, Ростов, Суздаль, Козельск, Перемышль, Лихвин), так и земские (Дмитров, Старицу, Зубцов, Ржев, Псков с Порховским уделом и др.), в уделе действовали основные приказы (Дворцовый, Разрядный, Дворовая четверть, приказ Большого прихода, Судный), особый двор, в верхних чинах которого наряду с победившей «партией» присутствовали представители двух аристократических фамилий (князья Шуйские, князья Трубецкие). Иван IV снова создавал прослойку лиц, полностью заинтересованных в сохранении своего привилегированного положения и потому безусловно преданных правителю. Установленный режим во многом напоминал опричный, однако не существовало ничего подобного опричному братству, и он не был связан с постоянной практикой массового террора. В сентябре 1576 г. Симеон Бекбулатович был «сведён» с престола, получив в благодарность бóльшую часть земель бывшего Тверского княжества в качестве удела, а Иван IV восстановил статус царя. При этом вплоть до смерти царя сохранилось деление страны на дворовые и земские уезды, на особый (царский) двор и земский.
Некоторая стабилизация внутреннего положения, длительное бескоролевье в Речи Посполитой (1572–1576, с небольшим перерывом в 1574), отсутствие масштабных набегов на юге (при этом в 1572–1574 произошло крупное восстание местного населения в Среднем Поволжье) позволили Ивану IV активизировать действия на театре Ливонской войны, где в 1572–1577 гг. был проведён ряд успешных операций, не принёсших, однако, решительной победы.
В 1570-х гг. царь вёл активные переговоры о своём избрании на престол Речи Посполитой. Он проявил редкостное умение подстраиваться в обещаниях под «запросы среды» (своих возможных сторонников – прежде всего части польской средней и мелкой шляхты), в то же время отстаивая принципиальные для себя пункты (наследственность верховной власти, хотя бы и с выборной процедурой). На переговорах (осень 1572, зима – начало весны 1573, весна 1575) царь соглашался расширить права и вольности шляхты, был готов пойти на территориальные уступки, обещал в перспективе унию государств (при этом сулил сразу взять на себя государственные расходы Речи Посполитой), даже оставлял открытым вопрос о перемене веры, подчёркивая, что «Писание дано людям не на брань и гнев, только на тихость и смирение». Но при этом Иван IV не предпринимал (особенно в 1574) реальных шагов для выдвижения и пропаганды своей кандидатуры в Речи Посполитой. Поскольку царь не владел полной информацией, он ошибся в расчётах, поддерживая (особенно в 1575–1576) кандидата Габсбургов (в случае собственного проигрыша): считал, что на юге тот является союзником Русского государства, а в Ливонии занимает нейтральную позицию. В 1575–1576 гг. послы Ивана IV вели переговоры с императором Священной Римской империи Максимилианом II Габсбургом о создании антитурецкой коалиции.
Последние годы царствования
Успехи последнего царского похода летом 1577 г. (без сопротивления сдались множество замков в литовской Ливонии), во многом иллюзорные, привели к ошибочной недооценке потенциала Речи Посполитой и её нового короля (с 1576) Стефана Батория. Решив внутренние проблемы, он перешёл к активным военным действиям против Русского государства: в конце 1577 – начале 1578 г. некоторые ранее сдавшиеся русским войскам замки вновь оказались под властью Речи Посполитой, на сторону Стефана Батория перешёл Магнус (а с ним и его владения). В июне 1579 г. Стефан Баторий обратился с письменными призывами к сословиям Русского государства восстать против царя-тирана: обещал вернуть права и свободы знати, дворянству и купечеству. Скорее всего, воздействие этих грамот было незначительным, но на царя текст произвёл огромное впечатление. Кампании 1579–1580 гг. были проиграны русскими войсками.
На церковном соборе в августе 1580 г. царь просил прощения у иерархов и каялся в грехах. После Земского собора конца 1580 – начала 1581 гг., где представители знати и служилых корпораций заявили о невозможности продолжения войны в связи с полным истощением людских и материальных ресурсов, Иван IV осознал, что с польским королём в любом случае необходимо заключить мир; начались попытки сделать это. Помощь царю по его просьбе предоставил папа Римский Григорий XIII, приславший А. Поссевино в качестве посредника на переговоры между Русским государством и Речью Посполитой.
Летом – осенью 1581 г. Русское государство оказалось в ситуации войны на три фронта: набеги отрядов крымских татар (правда, сравнительно небольшие) охватили всё южное пограничье – от Белёва до Алатыря (в 1582 началось новое восстание в Среднем Поволжье); в августе 1581 г. в результате наступления войск Стефана Батория началась тяжелейшая Псковская оборона 1581–1582 гг.; в сентябре шведские войска перешли в наступление в северной Ливонии, взяв Нарву и Ивангород. Благодаря слабости осадной артиллерии, неготовности польско-литовских войск к зимней кампании и посредничеству Поссевино на унизительных для Ивана IV условиях было заключено Ям-Запольское перемирие 1582 г. Военные действия со Швецией продолжились в 1582–1583 гг., завершившись Плюсским перемирием. Русские завоевания в Ливонии были потеряны.
На события последних лет жизни Ивана IV во многом повлияла личная трагедия в семье царя: во время ссоры с сыном 9 ноября 1581 г. Иван IV нанёс Ивану Ивановичу удар посохом, который привёл к смерти царевича. В понятиях традиционной культуры (в которой неразрывно связаны христианские и дохристианские представления) такая смерть превращала царевича (несмотря на исповедь и причастие перед кончиной) в «заложного» (нечистого) покойника. Посмертная судьба души царевича оказалась связанной в сознании царя с душами казнённых по его приказу людей (к тому же специально лишённых исповеди и покаяния перед смертью и права на заупокойное поминание). Уже весной 1582 г. по монастырям были разосланы деньги и списки на 74 названных по имени опальных; позднее поимённо и безымённо упомянутых в различных монастырских синодиках насчитывалось около 3,3 тыс. человек. Суммы денег и денежное выражение вещевых вкладов (зачастую из конфискованного у опальных имущества) были очень большими. Иван IV каялся в том, что посягнул на Божественные права, ведь только небесный суд может определить судьбу каждой православной души, а потому царь был не вправе лишать даже справедливо наказываемых лиц предсмертного причастия и заупокойного поминания.
К последним годам правления Ивана IV относится предпринятый, вероятно по инициативе и на средства купцов Строгановых поход в Западную Сибирь отряда атамана Ермака Тимофеевича, положивший начало окончательному присоединению Сибири к Русскому государству.
Последней попыткой найти союзников для возвращения утраченных в Ливонии городов и земель стали переговоры с послами английской королевы Елизаветы I (осень 1583, начало 1584), где вновь поднимался вопрос о военно-политическом союзе, подкреплённом браком Ивана IV с кем-либо из родственниц королевы (для царя не имело значения наличие живой жены и недавно родившегося сына).
Развитие культуры в правление Ивана IV Васильевича
Различные сферы культуры получили значительное развитие в правление Ивана IV. Центрами книжной культуры являлись книгописные мастерские при митрополичьей и некоторых владычных кафедрах (Новгородской, Ростовской, Суздальской и др.), в монастырях (Троице-Сергиевом, Кириллове Белозерском в честь Успения Пресвятой Богородицы мужском монастыре, московском в честь праздника Чуда Архистратига Михаила в Хонех мужском монастыре, волоколамском Иосифове в честь Успения Пресвятой Богородицы мужском монастыре и др.), а особенно – существовавшие в рамках царских дворцовых учреждений. Под руководством митрополитов Макария и Афанасия создаются монументальные памятники энциклопедического характера («Великие Четьи-Минеи», «Степенная книга»). Погодное ведение летописных текстов прервалось в 1568 г. В 1568–1576 гг. писцы и художники царской мастерской изготовили (проект не был завершён) в Александровской слободе 11 томов Лицевого свода (сохранились 10 томов с более чем 16 тыс. миниатюр). Царь лично участвовал в создании замысла и в разработке идеологической концепции, а отчасти и в редактировании большинства произведений. Несомненно, он был первым читателем созданной в 1553 г. 1-й редакции «Летописца начала царства» (позднейшая или позднейшие завершены к 1560); апофеозом стало описание завоевания Казани: его единственный герой – сам царь, его заботы о воинах, труды, «подвиги и немерное благочестие» вместе со «всего... воинства страданием и всенародною молитвою» обеспечили «великую победу православия». В 1540–1560-х гг. жили и действовали крупные публицисты и писатели – Максим Грек, Ермолай-Еразм, И. С. Пересветов и др.
В 1550-х гг. в Русском государстве возникло книгопечатание, первоначально в т. н. анонимных типографиях, а с 1564 г. – в типографии Ивана Фёдорова и Петра Тимофеева Мстиславца (1-я датированная печатная русская книга – «Апостол» – издана в 1564). После отъезда Ивана Фёдорова в ВКЛ (вероятно, в середине – 2-й половине 1566) царская типография располагалась в Александровской слободе. Ещё в середине 16 в. были предприняты определённые меры по развитию начального образования (приходские «школы» в установлениях Стоглава).
Помимо крепостного строительства, широкое развитие получило, главным образом в 1550–1560-х гг., возведение больших 5-столпных соборов в городах, царских резиденциях и монастырях (Успенский собор в Вологде, Смоленский собор в Новодевичьем монастыре в Москве, Успенский собор в Троице-Сергиевом монастыре и др.), а также обетных храмов (храм Василия Блаженного). Немаловажное значение имело храмовое строительство в 1550–1570-х гг. на завоёванных территориях: в Поволжье, городах и крепостях Ливонии, в крепостях на южных границах.
Важной особенностью произведений иконописи, а также фресковой живописи становится усложнение композиций и соответственно усиление нарративно-сюжетного начала, что особенно характерно для икон большого и среднего формата «праздничного» и «местного» рядов иконостасов. «Событийность» в житийных иконах разрасталась за счёт увеличения числа клейм и большей детализации изображаемых в них сюжетов. Для опричного и послеопричного времени характерно нарастание трагического напряжения (это связано также с особенностями цветовой гаммы) в иконах и фресках с изображением Страшного суда, Спасителя и др. Ведущие мастера работали в Москве (особенно в 1550–1560-х гг.), главным образом в рамках деятельности ряда дворцовых учреждений, а также митрополичьей кафедры и ряда московских или близких к столице монастырей. При этом сохранялись традиционные особенности новгородской, псковской, ростовской и ярославской школ, иконописцев ряда северных монастырей.
Литературное творчество Ивана IV
Сам Иван IV оставил значительное литературное наследие. Он обладал исключительной памятью, сильной тягой к самообразованию (особенно в 1540–1550-х гг.), несомненным литературно-публицистическим талантом. Ему с той или иной степенью вероятности приписывают около 60 произведений (зафиксированных в том числе в изложении), созданных с декабря 1546 г. (речь перед иерархами по поводу выбора невесты) до июня 1581 г. (послание Стефану Баторию). Иван IV проявил себя в различных жанрах: от гимнографических богослужебных текстов до «деловых» выступлений, речей и пр.
К первым (с разной степенью убедительности) исследователи относят стихиры на праздник Преставления митрополита Петра, на праздник Сретения иконы Владимирской Божией Матери, тропарь и кондак на перенесение мощей святого князя Михаила Черниговского, канон Ангелу грозному воеводе (Архангелу Михаилу) и, возможно, тропарь святому Никите Переяславскому. Полемика Ивана IV на религиозные темы с протестантом Я. Рокитой была зафиксирована в письменном виде, текст царского «ответа» был переведён на польский и латинский языки (в русской рукописной традиции известна сокращённая редакция этого текста – «Послание на люторов», автор которой скрылся под литературной маской Парфения Уродивого), в 1582 г. был издан латиноязычный перевод.
К «деловым» сочинениям относятся сложная по составу и истории текста духовная грамота Ивана IV (около 1572–1573), речи и вопросы на Стоглавом соборе 1551 г., а также многочисленные речи и обращения на посольских приёмах (некоторые из них представляют собой пространные полемические выступления).
Наибольший интерес представляют послания царя князю А. М. Курбскому (1564 и 1577), польскому королю и великому князю литовскому Сигизмунду II Августу и великому гетману литовскому Г. А. Ходкевичу (1567, авторство царя скрыто за именами князей И. Д. Бельского, И. Ф. Мстиславского и М. И. Воротынского), английской королеве Елизавете I (1570 и др.), шведскому королю Юхану III (1572–1573 и др.), В. Г. Грязному (1574), старцам Кирилло-Белозерского монастыря (1573), королю Речи Посполитой Стефану Баторию и др. Именно в них в полемике с адресатами проявлялись система политических, социальных и религиозных взглядов царя, безграничная убеждённость в божественном характере собственной миссии на земле, представления об абсолютном характере своей власти, о его праве казнить и миловать в соответствии с собственными решениями.
Сугубо индивидуальна и стилистическая манера Ивана IV: большинство его текстов представляют собой сложную, но органичную смесь «книжного» и разговорного языка, прихотливое, нередко ассоциативное развитие аргументации. От во многом показного смирения и скорее формального покаяния автор почти сразу переходит к суровому наставничеству и поучениям «высоким стилем», перемежаемым юмором (чаще злым), а нередко и прямой бранью. Центральное место в литературном наследии царя занимает его полемическая переписка с князем Курбским (гипотеза американского исследователя Э. Кинана о том, что переписка – литературный подлог 17 в., опровергнута в работах российских и иностранных исследователей).
Итоги правления
В правление Ивана IV завершился процесс централизации Русского государства, начатый ещё при его деде – великом князе московском Иване III Васильевиче. Однако в результате политики царя в 1560–1580-х гг. его наследнику досталась разорённая страна в фазе углублявшегося острого хозяйственного кризиса. В различных регионах Русского государства, за исключением южных и части северных уездов, запустевшие земли составляли от 52–55 до 85–90 %. По сравнению с началом 16 в. податное население в городе и деревне сократилось в 5–10 раз, государственные подати в 1570-х гг. выросли в реальном выражении по сравнению с 1550-ми гг. более чем в 2,3 раза. Царские подати, война и опричнина назывались в качестве основных причин запустения сразу после тяжёлых эпидемий. Иван IV оставил после себя расколотую и униженную знать, расколотое служилое дворянство (оно делилось на заведомо неравных по правам земцев и опричников, позднее дворовых), деморализованную и во многом утратившую боеспособность поместную армию (никогда ранее дворяне не дезертировали с театра военных действий целыми отрядами). «Переборы людишек и земель» в годы опричнины и особого двора резко ослабили внутрикорпоративные связи служилых дворян, нарушая естественное развитие дворянских уездных корпораций. Светская вотчина (прежде всего родовая, а также приобретённая) пришла в упадок в годы опричнины и особого двора, поместная система находилась в глубоком кризисе. Заметно ослабли экономические и социальные позиции горожан в тот же период.
Иван IV был склонен к гневу, неоправданной жестокости и явной зависимости от чужого влияния. Это стало одной из причин массовых казней целых семей, в результате которых прервались многие знатные фамилии и целые роды, были ликвидированы большие группы московской приказной бюрократии. В политической борьбе царь использовал систематическое насилие, репрессии, убийства.
Несколько десятилетий продолжались попытки преодолеть многочисленные кризисы, разломы и противоречия, возникшие в 1560–1580-х гг., и восстановить в ряде основных черт институты, структуры и связи, сформировавшиеся при Иване IV в 1550-х гг.
Скоропостижно скончался. После смерти царя над его телом был совершён обряд пострига, Иван IV получил монашеское имя Иона.
Похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля.
Оценки правления и личности Ивана IV
Оценки правления и личности Ивана IV стали формироваться в публицистике ещё при жизни царя и в первые десятилетия после его смерти. Положительно к его деятельности относились В. Н. Татищев, М. В. Ломоносов, Р. Ю. Виппер, И. И. Смирнов. Н. М. Карамзин изображал 1-ю половину царствования Ивана IV как ряд политических и военных достижений, принципиально отказываясь оправдывать террор последующих лет. С. М. Соловьёв видел причины потрясений эпохи Ивана IV в борьбе «государственного и родового начал», считал опричнину апогеем этой борьбы, при этом также не оправдывал террора. С. Ф. Платонов считал, что Иван IV сокрушил при поддержке дворянства удельнокняжеское землевладение и политическое влияние аристократии, при этом социальным последствием опричнины стало Смутное время. В работах 2-й половины 20 в. осуждался террор Ивана IV; он рассматривался как орудие борьбы против «удельнокняжеского сепаратизма» (А. А. Зимин) и аристократической олигархии (Р. Г. Скрынников), как неизбежный элемент в строительстве самодержавного государства (Д. Н. Альшиц). С середины 19 в. ряд исследователей объясняли трагические стороны правления царя его психическим заболеванием (Я. А. Чистович, П. И. Ковалевский, Д. М. Глаголев, В. И. Буганов, Зимин, Р. Хелли, Р. Крамми и др.).