Филосо́фия проце́сса (англ. Process Philosophy), направление в философии, ставящее целью заменить традиционную «метафизику субстанции», описывающую постоянный мир, философией, главной темой которой является становление, динамизм и развитие. В центре внимания философии процесса находятся процессы всех видов, от квантовых превращений до сознания как потока и теологии процесса. Философия процесса основана на предпосылке, что бытие является динамичным и что динамическая природа бытия должна быть главной целью любого всеобъемлющего философского описания реальности и нашего места в ней.

Генеалогия философии процесса

Философия процесса оформилась в заметное философское течение в 20 в., однако её истоки находятся уже в древнегреческой философии. Первым философом, обратившим внимание на течение вещей, был Гераклит. Несколько оставшихся фрагментов учения Гераклита часто интерпретируются как отстаивание философии повсеместного и радикального потока, воплощённой в лозунге «всё течет» (πάντα ῥεῖ) (Гераклит. DK. Фрагм. 53). Источником изменения всех наблюдаемых космологических и природных процессов является космический огонь. Гераклит также постулирует, что все наблюдаемые изменения – результат «борьбы» противоборствующих сил, стремящихся победить друг друга, создавая таким образом преобразующую силу как господствующее условие существования: «война – отец всех и царь всех».

Аристотеля можно трактовать как представителя метафизики субстанции, хотя ему принадлежит также важное осмысление движения и потенциальности. Его различие между «дюнамис» (потенциальное) и «энергейя» (актуальное) близко к основным интуициям философии процесса. Его фраза «Способностью, или возможностью (dynamis), называется начало движения или изменения вещи, находящееся в ином или в ней самой, поскольку она иное…» (Аристотель. 2015. С. 148) предваряет последующие размышления диалектики относительно возможностей развития, заключённых в самой вещи.

В немецкой классической философии И. Г. Фихте, Ф. В. Шеллинг и особенно Г. В. Ф. Гегель близки философии процесса. Уже у Фихте реальность порождается конструктивным действием субъекта. В системе Гегеля реальность непрерывно становится в творческом саморазвитии Абсолютной идеи. Это процесс в чистом виде, движимый противоречиями и взаимной борьбой противоположностей. В потоке становления находится как природа, так и познание, которое с точки зрения Абсолютной идеи является её самопознанием. К. Маркс рассматривал эволюцию общества как процесс борьбы классов и наращивание средств производства. В определённом смысле к философам процесса можно отнести сторонников эволюционной теории – от Ч. Дарвина до А. Бергсона.

Современная философия процесса окончательно оформилась в трудах английского философа А. Н. Уайтхеда. Базовая единица реальности в системе Уайтхеда – это подобная событию сущность, которая называется «актуальная сущность». Она представляет собой процедурную интеграцию или, «сращение» (concrescence), процессов передачи данных [«схватывание» (prehensions)] в единства, которые становятся новыми данными. Каждая актуальная сущность – это объединение всей доступной информации вселенной в определённое время, согласно определённым принципам. Актуальная сущность (актуальное событие) – это отдельный случай «сращения», и она как конкретное единство собирает в себя другие случаи сращения. Ибо обязательным фундаментальным фактом оказывается креативность, благодаря которой не может быть «многих вещей», не субординированных в конкретное единство. Так, совокупность всех актуальных событий есть по самой своей природе точка зрения для другого «сращения», извлекающего конкретное единство из этого множества актуальных событий. Отсюда следует, что мы не можем изучать реальный мир иначе, как с точки зрения непосредственного «сращения», которое отрицает предшествующее завершение процесса (Уайтхед. 1990. С. 297). В работах Уайтхеда можно даже обнаружить характерные черты панпсихизма: каждая актуальная сущность схватывает другие актуальные сущности, познаёт их и творчески вбирает в себя.

Важными идеями для философии процесса были психологические разработки У. Джеймса и Дж. Дьюи. Джеймс разработал понятие потока сознания, т. е. рассматривал сознание как процесс, в котором спаяны воедино как впечатления, так и переживания и деятельность. Дьюи считал, что всё существующее – это события, действующие лица которых определяем мы сами, придавая им значение в нашем взаимодействии. Для Дьюи значения – это не абстрактные или психические объекты, а аспекты кооперативного поведения человека – в наших взаимодействиях с миром мы сами создаём значения и таким образом определяем, какая ситуация возникает.

Важнейшим мыслителем, который представляет философию процесса, основанную на исследовании феноменального опыта (как у Джеймса и Дьюи), является А.-Л. Бергсон. Но в то время как Дьюи и другие прагматики соотносят процессный характер с человеческими агентами и их практическими и теоретическими интерпретациями текущей ситуации, Бергсон утверждает, что процессуальный характер бытия находится вне нашей когнитивной сферы, по крайней мере, насколько мы пытаемся осмыслить то, что испытываем. Введённое им понятие интуиции служит для того, чтобы схватывать жизнь в её потоке.

К философам, оказавшим влияние на современную философию процесса, можно отнести и М. Хайдеггера. В его осмыслении понятия Dasein («вот-бытие», присутствие) можно отметить процессуальный характер человеческого бытия. Хайдеггер показывает, что то, что метафизическая традиция понимает как сущности – например, пространство, мир, я, другие, возможность, материя, функция, значение, время, – можно рассматривать как способы, которыми Dasein случается, в то время как сам Dasein является взаимодействующим «раскрытием» мира. Некоторые теоретики процесса проводят аналогию между хайдеггеровской аналитикой Dasein и американской прагматической философией или деятельностным подходом (Seibt. 2020).

Ключевой фигурой в американской философии процесса конца 20 в. был Н. Решер, работы которого относятся к середине 1990-х гг. и началу 21 в. Решер отказался от методов Уайтхеда, которые требовали ввести множество новых категорий для описания процессов. Он использует понятие процесса, близкое к нашему интуитивному понятию развития и становления. Согласно Решеру, процессом является некое стандартизированное изменение. Основываясь на этом понятии, он строит цельную метафизическую систему, в которой рассматривает под соответствующим углом зрения процессуальную философию природы, человека, динамику развития знания, а также вводит понятие процесса в теологию (Rescher. 1996).

Основные идеи философии процесса

Философия процесса считает себя более широкой по охвату, чем традиционная метафизика субстанции. Она не отрицает, что среди общего становления можно выделить нечто неизменное. Неизменное она не противопоставляет становлению. Согласно философии процесса, мыслить неизменность и мыслить становление – это не взаимоисключающие вещи. Неизменность – это особый вид становления. Поэтому метафизика субстанции может быть включена в метафизику процесса как её составная часть. Однако есть нечто, что недоступно метафизике субстанции, и это именно изучение становления, процессов.

В основном понятие процесса в философии процесса функционирует как базовое, самопонятное. Определения не даётся даже в статье в Стэнфордской философской энциклопедии. Обычно имеется в виду темпорально развёрнутая совокупность изменений, имеющая место в пространстве и времени. Также используется термин «субстрат», обозначающий то, что именно изменяется.

Как считают Н. Решер и У. Селларс, субстрата у процесса может не быть. В этой связи Селларс выделяет «абсолютные процессы» (бессубъектные), которые, по его словам, первичнее своих субстратов, хотя это выглядит не до конца убедительно. Например, «Сократ бежит» – это процесс, привязанный к субстрату, а «бег Сократа состоялся» – это абсолютный процесс (Sellars. 1981. P. 39), хотя разница чисто языковая. (Эта привязка к языку типична для аналитической философии.) Решер мыслит не языковым образом и в пример бессубъектных процессов приводит «температура упала»: «Но многие события и процессы явно не имеют субъектов, поскольку они не состоят из действий одного или нескольких личных или безличных агентов (например, мороз или магнитное поле). В этих самодостаточных или бессубъектных процессах действуют не "агенты", а "силы". Они могут быть диффузно расположенными (расширение Вселенной Хаббла) или вообще не иметь реального местоположения (Большой взрыв)» (Rescher. 2000. P. 5). Однако это не слишком убедительно. Температура падает не «вообще», падает температура какого-то тела, какой-то среды (атмосферы). Тогда тело или среда и будут субстратом процесса. Электромагнитное поле тоже можно считать субстратом. По-видимому, не следует выделять бессубъектные процессы, хотя иногда действительно выделение субстрата может быть проблематично (например, в случае социальных или эпистемических процессов).

В философии процесса подробно обсуждается вопрос о структуре или паттерне процесса. Решер считает, что процессом можно назвать только нечто, имеющее структуру: «Процесс – это последовательно структурированная серия стадий или фаз, которые являются типами событий или происшествий… Неструктурированная последовательность – просто что-то одно за чем-то другим – процессом не является» (Rescher. 2000. P. 26–27). Однако в других местах той же работы он в качестве важных примеров применения философии процесса называет психологию, т. е. «Я как процесс», и теологию, т. е. «Бог как процесс». Но ни в случае Я, ни в случае Бога нельзя говорить, что это процессы, являющиеся структурированной последовательностью событий. У Бога, надо полагать, повторяющейся структуры нет, и у Я тоже (не в смысле работы мозга, а именно в смысле существования сознания как потока). Так что паттерна, т. е. повторяющейся во времени структуры, у процесса может не быть, однако устойчивый процесс требует определённой структуры субстрата. Например, в биохимических процессах в клетке во взаимодействие вступают определённые вещества, один процесс – одни и те же вещества.

Важную роль играет разделение на собственные (сущностные) и привходящие процессы. Выделение собственного (сущностного) процесса логически совпадает с выделением в другой системе смысловых координат единицы субстрата. Например, если мы в субстанциальной системе координат выделяем как единицу отдельного человека, то в соответствующей процессуальной системе координат его сущностными процессами будет жизнь, дыхание, биение сердца, возможно – разумное мышление и т. п. Чтение книги, приготовление еды и печатание статьи – тоже процессы и с тем же субстратом, но они привходящие. В. И. Шалак предлагает очень простой критерий: все сущностные процессы длятся ровно столько же, сколько существование индивида. Однако здесь мы сталкиваемся с трудностью. «Существование индивида» – не процесс в логическом смысле слова, это ещё производное от субстанциального, а не процессуального мышления. Согласно Шалаку (как и Решеру), индивид – это пучок процессов. В этом пучке прежде всего собираются собственные процессы. Поэтому определение собственного процесса через длительность, равную длительности индивида (т. е. тех же собственных процессов), – это тавтология. Задача определения собственного процесса так не решается, однако возможное решение – заменить понятие «индивид» на понятие «собственный процесс».

У большинства процессов есть вход и выход, так что мы почти всегда выделяем каузально связанные друг с другом процессы. Собственно, каузальность в процессуальной онтологии сводится к последовательности процессов, связанных через вход и выход. Продукция какого-то субстрата на выходе первого процесса запускает второй процесс, для которого данный субстрат будет входом: «процесс есть чередование стадий, на которых "сращение" многих факторов подводит к формированию некоторого результата, а оформление достигнутого результата становится условием "перехода" к следующей стадии» (Мелик-Гайказян. 2009. С. 59). Такое понимание процесса естественно в химии, биохимии и сходных науках, хотя И. В. Мелик-Гайказян в данной работе применяет его и к процессам передачи информации.

Философы процесса также ставят вопрос: можно ли сказать, что процессы выделяем мы, в природе же многообразие процессов взаимосвязано и не делится на дискретные единицы? Тем самым возникает проблема континуальности/дискретности процессов. Существует ли атомарный, единичный процесс? Или любой процесс можно делить на подпроцессы до бесконечности? Решер строго придерживается второй точки зрения. Он считает, что и во времени, и в логическом смысле слова процессы делятся на всё более мелкие подпроцессы, макропроцессы на микропроцессы и это деление бесконечно (Rescher. 2000. P. 22). Однако основатель современной теории процесса Уайтхед считал иначе. Он выделял единицы процесса: «актуальные сущности» (actual entities). Эти актуальные сущности соединяются в «сращении» (concrescence) в определённые комплексы (nexus). Подобный способ понимания влечёт за собой вопрос о возможном кванте времени, но это проблема чисто физическая, проблема же философии заключается в логической делимости процессов.

Философия процесса тесно связана с философией события. События являются точками разрыва в протекании процессов. Можно мыслить событие как микропроцесс, но продуктивнее считать их отдельной, хотя и вписанной в философию процесса, сущностью. Эта тема недостаточно разработана, поскольку о философии процесса и о философии события писали разные философы, причём о событии – в континентальной традиции, в то время как о процессах – в основном в аналитической. Только Уайтхед выделял в процессах единичные события, которые у него по смыслу совпадают с микропроцессами.

Если же описывать события не как микропроцесс, а как разрыв в протекании более-менее стационарных процессов, то данный разрыв будет сингулярностью. Парадигмальным примером может служить такая цепочка: горение звезды (стационарный процесс) – вспышка сверхновой (событие) – существование чёрной дыры (второй стационарный процесс). Это объективное событие. Процесс континуален, а событие дискретно. Любое дискретное макрособытие состоит из одного или нескольких процессов, но это не отменяет его дискретности относительно окружающих его процессов. Даже если событие длилось некоторое заметное время, оно будет единичным, поскольку преобразовывает субстрат окружающих процессов. Процессы в большинстве случаев в той или иной степени стационарны. В событии стационарность отсутствует полностью. У любого процесса есть собственное внутреннее время, а у события нет такого времени.

Из того, что у процесса имеется внутреннее время, следует, что времена процессов не соотносимы между собой. Они могут иметь некоторое «объемлющее» время, только если имеется наблюдатель, общий для нескольких процессов. Вряд ли можно считать процессы «наблюдающими» друг друга, как это делает Уайтхед. Скорее здесь мы имеем что-то подобное теории относительности для процессов: понятия «одновременность» для различных процессов, не имеющих общего наблюдателя, не имеет смысла.

С условной дискретностью события связано то, что его нельзя изучать. Изучать можно только процессы, так как именно они имеют внутреннее время. События происходят «слишком быстро», они воспринимаются только задним числом, как изменившие состояние субстрата. Именно поэтому в континентальной традиции (Делёз. 2011; Heidegger. 1989; Гиренок. 1999; Лотман. 1998) событие понимается как точка изменения смысла. У Л. Витгенштейна в «Логико-философском трактате» идёт речь об атомарных фактах – это практически события – и они также связываются с наблюдателем. Таким образом, без наблюдателя события практически не выявляются как таковые, они являются только краткими процессами. Данная тема выводит нас на проблематику времени, в частности на вопрос, «идёт» ли во Вселенной время, если у Вселенной нет наблюдателя? Или она уже «состоялась» в четырёхмерном пространстве Г. Минковского?

С восприятием процессов в сознании человека связана ещё одна проблема. Сознание также является процессом. Об этом, в частности, пишет Решер (Rescher. 1996). Из этого следует, что любой выделенный процесс в мире и процесс наблюдающего его сознания развиваются параллельно. Следовательно, сознанию в каждый момент доступно только моментальное состояние субстрата (как если бы два поезда ехали по соседним рельсам в одном направлении с одной скоростью – они казались бы друг другу стоящими). Однако мы вполне в состоянии видеть процессы в мире. Эту тему в других терминах поднимает Э. Гуссерль в книге «Феноменология внутреннего сознания времени» (Гуссерль. 1994). Он приходит к выводу, что в сознании существует временной горизонт, состоящий из точки Теперь, ретенции и протенции. Ретенция – это отрезок прошлого, непосредственно удерживаемый в сознании настоящего (т. е. она не является памятью). Аналогично, протенция – это предвидимый отрезок будущего, который также удерживается в настоящем. Мы существуем не в точке «Теперь», а в отрезке времени – временно́м горизонте.

Ещё одна проблема связана с вопросом, есть ли у глобального процесса выделенное направление. Глобальный процесс можно считать прогрессом, а можно считать цепью случайностей. Эта проблема связана с областью ценностей. Явным образом указывают на выделенное направление религиозные мыслители. Решер (Rescher. 1996) называет такую философию процесса телеологической (среди представителей – П. Тейяр де Шарден и сам Решер). Она постулирует, что имеется направляющая сила, которая трактуется эсхатологически. Второе крыло философии процесса, натуралистическое, не постулирует выделенного направления и часто говорит о роли случайности (У. Селларс). К телеологическому крылу примыкает и учение глобального эволюционизма (В. И. Вернадский, И. Р. Пригожин, Э. Янч).

Институциональные аспекты

Оформление философии процесса в отдельное течение произошло в Обществе исследований философии процесса (Society for the Study of Process Philosophies). В настоящее время в США работает Центр исследований процесса (Center for Process Studies), выпускающий журнал Process Studies («Исследования процесса»), который ориентируется в основном на авторов, следующих философии Уайтхеда. Работает также «Интернациональная процессная сеть» (International Process Network. http://processnetwork.net/).