Бло́нский Па́вел Петро́вич [14(26).5.1884, Киев – 15.2.1941, Москва], российский и советский психолог, педагог, специалист в области возрастной и педагогической психологии, один из основоположников советской педологии. Профессор (1918), доктор педагогических наук (1935).

Годы «ученичества»

Родился в бедной дворянской семье, отец – мелкий чиновник. В 1893–1901 гг. обучался во Второй классической гимназии Киева, которую окончил с золотой медалью. В гимназии, как сообщает Блонский в «Автобиографии», интересовался «самообразованием, людьми и жизнью» (Блонский. 1961. С. 37), что в дальнейшем привело к увлечению психологией и философией.

В 1902–1907 гг. студент историко-филологического факультета Киевского Императорского университета Святого Владимира (ныне Киевский национальный университет имени Т. Г. Шевченко), за сочинение «Проблема реальности у Беркли» (Блонский. 1907) получил золотую медаль. Сильное впечатление на Блонского произвели лекции профессоров философии А. Н. Гилярова и психологии Г. И. Челпанова. Под влиянием Гилярова заинтересовался древнегреческой и римской философией, незаконченная магистерская диссертация была посвящена Плотину, во взглядах которого Блонский видел основу всей современной идеалистической философии. Монография «Философия Плотина» вышла в 1918 г., а высказывания Плотина Блонский приводил в своих лекциях вплоть до последних лет жизни.

Печатные работы Блонского до 1914 г. были исключительно по истории философии. Позднее он писал, что знание истории философии помогло ему в занятиях историей педагогики; по его словам, неясно, «что может понять человек, не знакомый с послекантовской философией, в сочинениях Песталоцци или Фребеля» (Блонский. 1961. С. 39), а потому в педагогическую подготовку должно входить умение разбираться в философских вопросах.

В студенческие годы участвовал в революционном движении, трижды был арестован.

Оформлению профессиональных взглядов Блонского способствовало знакомство с Г. И. Челпановым и участие в работе его психологического семинара в Киевском университете. В 1907 г. Челпанов был приглашён на должность профессора в Московский университет и переехал в Москву, а вскоре способствовал и переезду своего ученика. В 1908 г. Блонский стал аспирантом Челпанова в Московском университете (в те годы это носило название подготовки к профессорскому званию). Позднее Блонский и Челпанов разошлись во взглядах на философские основания психологической науки, что обусловило и их разногласия по политическим вопросам.

Блонского привлекала научная деятельность, однако материальные трудности вынудили его заняться преподаванием, ставшим основным источником заработка. С 1908 г. он преподавал педагогику и психологию в московских женских средних учебных заведениях, а с 1911 г. работал на летних учительских курсах. В этот период Блонский изучил труды всех классиков педагогики, особенно его увлекали идеи Я. А. Коменского, Ж.-Ж. Руссо, И. Г. Песталоцци, Ф. Фребеля, из отечественных авторов – Л. Н. Толстого, Д. И. Писарева, К. Д. Ушинского. В журнале «Вопросы философии и психологии» были опубликованы его статьи «Телеология Лейбница» (1911. Кн. II) и «Этюды по истории ранней греческой философии» (1914. Кн. V). После успешной сдачи магистерских экзаменов в 1913 г. Блонский стал приват-доцентом Московского университета, начал преподавать педагогику и психологию на открытых педагогических курсах в Московском городском народном университете имени А. Л. Шанявского и на Высших женских педагогических курсах.

В «Автобиографии» (1928) Блонский выделяет несколько периодов своей педагогической деятельности:

• годы «ученичества» в области педагогики (1908–1914);

• годы педагогического просветительства (1914–1916);

• годы «трудовой школы» (1917–1921);

• участие в разработке государственных учебных программ для школы (1922–1924);

• педологический период (1924–1928);

• психологический период (с 1928).

Педагогическое просветительство

Блонский принимал участие в работе Московского психологического общества, однако был недоволен его деятельностью, как и содержанием журнала «Вопросы философии и психологии», поскольку они были ориентированы на идеалистическую и религиозную философию и психологию. 1914–1916 гг. в своих воспоминаниях Блонский назвал «веком педагогического дилетантизма». Он критически относился к традиционному гимназическому воспитанию, называл его «воспитанием тупого и бессовестного человека» (Блонский. 1961. С. 43). Блонский указывал на педагогическое невежество учителей, подчёркивал необходимость педагогической подготовки, опирающейся на общее образование, знание истории философии и педагогики, а также психологии. В это время он занимался просветительской деятельностью в области педагогики, в том числе публиковал в издававшемся до 1917 г. научно-популярном журнале для родителей и воспитателей «Вестник воспитания» статьи по актуальным вопросам современной российской педагогики и образования, о новейших течениях зарубежной педагогической мысли. Эти же вопросы поднимались Блонским и в последующие годы на страницах издававшихся в советское время журналов «Народное просвещение», «Вестник просвещения», «На путях к новой школе».

Рост популярности Блонского среди учительства привёл к тому, что его выбрали председателем московского педагогического кружка, приглашали с лекциями в Петроград (ныне Санкт-Петербург). Изложение различных педагогических систем с рассмотрением педагогики как самостоятельной науки – её предмета, метода, основных разделов и прочего – дано Блонским в учебном пособии для вузов «Курс педагогики» (Блонский. 1916).

Октябрьскую революцию 1917 г. Блонский принял сразу, в то время как среди интеллигенции, в том числе учительства, преобладали иные взгляды. Он писал: «Меня увлекало революционное разрушение капиталистического общества вообще и в частности разрушение старой педагогики» (Блонский. 1961. С. 42). В декабре 1917 г. московские учителя объявили забастовку, которая длилась до марта 1918 г. Блонский выступал против забастовки, призывал учителей вернуться к работе. Он писал: «Октябрьская революция дала мне возможность несравненно полнее развиться как педагогу» (Блонский. 1961. С. 42).

Трудовая школа

После Октябрьской революции годы ученичества и педагогического просветительства, как характеризовал их Блонский, сменились годами борьбы за трудовую школу. Он утверждал: «…школа – организация не только учения, но и всей жизни ребёнка. Мы должны самым решительным образом отвергнуть проклятое обособление школы от жизни и вернуться к античному пониманию школы как школы жизни, выработки определённого поведения, определённых привычек. В народной школе ребёнок должен, прежде всего, не обучаться теоретическим знаниям, но учиться жить. Учиться же жить возможно, лишь живя определённым образом. Итак, школа должна быть местом жизни ребёнка, должна создать рациональную организацию этой жизни» (Блонский. 1979. С. 39).

Блонский создал и теоретически обосновал проект трудовой школы. Девятилетняя школа делилась на две ступени: I, пятилетняя ступень для детей от 8 до 13 лет, и II, четырёхлетняя ступень для детей от 14 до 17 лет (Блонский. 1919), что примерно соответствует современному начальному общему (3–4 года) и основному общему (5 лет) образованию. Блонский наметил и практические пути реализации этого проекта. Трудовая школа мыслилась им как направленная на трудовое воспитание, развитие у ребёнка «умения создавать из вещей и явлений природы предметы, полезные для человечества» (Блонский. 1961. С. 210). Блонский критически относился к «узко ремесленническому» походу к образованию детей, подчёркивал связь трудового воспитания с нравственным, а также с интеллектуальным развитием детей, предполагающим учёт возрастных возможностей воспитанников. По мнению Блонского, образование должно быть «политехническим», т. е. обеспечивать «общее» (разностороннее) образование, отражающее современный уровень науки и культуры. Содержание обучения в политехнической школе должно синтезировать гуманитарное и естественно-научное знание, способствовать формированию мировоззрения учеников.

Первые послереволюционные годы были для Блонского периодом интенсивной и разнообразной педагогической и научной деятельности: он работал в Московском городском отделе народного образования, заведовал школой на Виндавской железной дороге, с осени 1918 г. был профессором Московского университета, выступал с лекциями на летних учительских курсах, редактировал журнал «Трудовая школа», а потом и ежемесячный журнал Наркомпроса «Народное просвещение», входил в редколлегию журналов «Социальное воспитание», «На путях к новой школе». В 1918 г. году написал книгу «Трудовая школа», которая была опубликована в 1919 г. и получила положительный отклик учителей, ориентированных на построение новой школы, а также высокую оценку в журнале «Народное просвещение», хотя некоторые её положения, по мнению автора, носили дискуссионный характер, отражали теоретическую борьбу, развернувшуюся вокруг перестройки школы.

Организационная, педагогическая и научная деятельность в 1920–1930-х гг.

В 1919 г. Блонский по поручению Коллегии Наркомпроса создал Московскую академию социального воспитания (в 1923 переименована в Академию коммунистического воспитания), высшее учебное учреждение нового типа, предназначенное для подготовки новых педагогических кадров; Блонский оставался ректором академии до 1923 г. и профессором до 1931 г. Он считал, что академию необходимо строить на системной основе, и студенты, кроме специальных знаний, должны получать общие сведения о культуре, технике, политике. Поэтому, наряду с изучением психологии и педагогики, студенты занимались ручным трудом по дереву и металлу, а также живописью и музыкой. При академии были открыты детский сад и школа, в которых студенты могли приобрести практические навыки работы с детьми. По воспоминаниям аспирантки А. И. Липкиной (Липкина. 1997), Блонский принимал самое непосредственное участие в работе академии: читал лекции, выезжал со студентами на практику, был в курсе обстоятельств их личной жизни. В год 40-летия академии в «Учительской газете» была опубликована статья её выпускников, в которой описаны организация длившегося 4 года обучения и личный вклад Блонского в подготовку педагогических кадров (Это было у нас в Академии. 1959).

В 1920-х гг. Блонский преподавал на педологическом факультете 2-го МГУ, где также работали Л. С. Выготский, Г. Г. Шпет, А. Р. Лурия; среди его учеников были В. И. Аснин, Л. И. Божович, А. В. Запорожец, Р. Е. Левина, Н. Г. Морозова, Л. С. Славина (Зинченко. 2021. С. 221). Лекции Блонского собирали полные аудитории, приходили и студенты других отделений и факультетов.

Практическую педагогическую деятельность Блонский сочетал с интенсивной теоретической работой в области педагогики и психологии в Институте научной педагогики, Институте национальностей, Институте политехнического образования.

В годы Гражданской войны он много писал, подготовил такие работы, как «Трудовая школа» (1919), «Реформа науки» (1920), «Очерки научной психологии» (1921); автор первых советских учебников для средней и высшей школы. Его учебные пособия по педагогике неоднократно переиздавались. По словам Н. А. Рыбникова, Блонский в этот период был «наиболее читаемым автором, с которым по успеху едва ли может сравниться другой современный педагог» (цит. по: Петровский. 1979. С. 11).

В 1922 г. Н. К. Крупская привлекла Блонского к работе в Научно-педагогической секции Государственного учёного совета Наркомпроса РСФСР (ГУС) с целью создания учебных программ для школы I ступени (т. е. начальной школы). С 1922 по 1932 гг. Блонский – председатель комиссии ГУС по составлению учебных программ. Известны 15 писем Крупской к Блонскому – свидетельство творческого содружества двух советских педагогов.

В 1920 г. вышла книга Блонского «Реформа науки», в которой он отвергал идеалистическую философию, а вместе с ней и идеалистическую психологию и призывал к коренной перестройке современной науки на марксистских основах. Развивая эти идеи, в «Очерке научной психологии» (1921) Блонский описал принципы поведенческой, или объективной, психологии, ставшей ведущим направлением российской психологии в послереволюционный период. При этом Блонский не отрывал поведение от сознания. Ещё в «Реформе науки» он сформулировал принципиальный тезис о том, что научная психология есть социальная психология, выступал за превращение всей психологии в социальную, утверждал, что поведение человека следует рассматривать в рамках не индивидуальной, а социальной жизни, поскольку «поведение человека, в его основах, не может быть иным, как социальным» (Блонский. 1920. С. 30). В «Очерке научной психологии» он подробно охарактеризовал предмет психологии и её методы, различные формы поведения животных и человека, социально-экономические основы человеческого поведения. Идеи Блонского, связанные с внедрением материалистического подхода к психологическим явлениям, использованием объективных методов исследования, генетическим подходом к исследованию человеческого поведения, сближением психологии с жизнью и практическим переустройством общества, оказали значительное влияние на развитие советской психологии (Петровский. 1979).

В 1922 г. Блонский был одним из инициаторов организации и основателей Русского психоаналитического общества.

Педологический период

С середины 1920-х гг. работы Блонского в основном были связаны с педологией, которую он рассматривал как самостоятельную науку об особенностях детского возраста. В 1926–1929 гг. Блонский – действительный член отдела педологии Института научной педагогики при 2-м МГУ.

В 1928 г. в серии «Педагогические деятели в их высказываниях» вышла небольшая книга – сборник цитат из работ Блонского «Педология», «Педология и школа», «Педология в массовой школе», «Основы педагогики» и др. Большое внимание в книге уделено вопросам педологии. Он писал: «Чем детский организм отличается от двух других основных возрастов человеческой жизни: зрелости и старости? По-моему, тем, что этот возраст – возраст роста. Ребёнок – маленькое существо, постепенно становящееся большим. Ребёнок растёт. Этим он отличается от зрелого человека, который уже больше не растёт, и от старика, который "растёт в землю"… <…> Педология изучает симптомокомплексы различных эпох, фаз и стадий детского возраста в их временной последовательности и в их зависимости от различных условий. <…> Следовательно, педология есть действительно особая специальная наука с особым предметом изучения» (П. П. Блонский в его педагогических высказываниях. 1928. С. 34–35). Блонский подчёркивал практическую направленность педологии: «Основная практическая задача педологии – не столько распознавание экстранормальных детей, как, скорее, организация на педологической основе воспитания массового ребёнка. <…> При этом надо обращать внимание на то, чтобы изучаемая детская масса была однородной. <…> Знание типичного массового ребёнка даст возможность знания любого индивидуального ребёнка данной массы как известный "вариант" этого типа» (П. П. Блонский в его педагогических высказываниях. 1928. С. 37–38). Такие сведения, по мнению Блонского, необходимы учителю на каждом шагу его работы.

В педологических работах Блонский придерживался принципа развития (становление человеческой психики рассматривается как ряд последовательных эволюционных этапов от низших форм до высшего разумного поведения) и целостного подхода (психические и физические особенности ребёнка рассматриваются в их взаимосвязи и взаимодействии), показывал своеобразие разных возрастных периодов и соответствующих им воспитательных и обучающих воздействий. Детство, по его мнению, имеет историческую природу: «…детство – не вечное неизменное явление: оно – иное на иной стадии развития животного мира, оно иное и на каждой иной стадии исторического развития человечества» (Блонский. 1934. С. 326). В учебнике «Педология» Блонский показал, что большая продолжительность детства и в то же время более быстрые темпы развития – специфические особенности высших животных и особенно человека. Человек развивается дольше и быстрее, чем животные, а современный человек при благоприятных социальных условиях – дольше и быстрее человека прежних исторических эпох (Блонский. 1934. С. 325–326). Значимость этих положений для становления исторического подхода в исследованиях детства позже отмечали Д. Б. Эльконин и Л. Ф. Обухова.

Возрастную периодизацию детского развития Блонский в 1920-х гг. связывал в основном с биологическими признаками. В качестве объективного, доступного наблюдению критерия он выбрал развитие и смену зубов: «беззубое детство» (от 0 до 2 лет), «молочно-зубое детство» (от 2 до 7 лет), «постоянно-зубое детство» (от 7 до 25 лет). Впоследствии его точка зрения изменилась, он подчёркивал невозможность характеристики детского возраста на основании лишь одного критерия – анатомо-физиологического, психологического, педагогического или неврологического – и обосновывал необходимость комплексной характеристики каждой возрастной стадии с учётом данных различных наук: «Характеристика каждой возрастной стадии должна быть комплексной: не один какой-либо признак, но своеобразная связь многих признаков характеризует тот или иной возраст» (Блонский. 1934. С. 51).

В этот период Блонский отстаивал самостоятельное положение педологии как науки о законах развития детского возраста, полагал, что это «особая наука с особым предметом» (Блонский. 1961. С. 44).

В 1924–1928 гг. Блонский был заведующим (так указано в архивных документах) школы № 5 (35) Хамовнического отдела народного образования, после освобождения от заведования оставался руководителем научно-методической работы школы. По воспоминаниям А. Д. Сергеевой, которая в течение многих лет сотрудничала с Блонским, это была массовая школа на 1 тыс. учеников, главным принципом которой при Блонском было «строить школьную жизнь вместе с учителями, учениками, родителями, общественностью» (Сергеева. 1976. С. 112).

Блонский принимал активное участие в общественной жизни. В 1923 г. он был избран депутатом Московского совета, в 1924 г. – членом правления московского Губернского комитета народного просвещения.

В 1930-х гг. Блонский возглавлял кафедру школьной педологии в Академии коммунистического воспитания имени Н. К. Крупской.

От педологии к психологии

В 1920–1930-х гг. в СССР развернулась широкомасштабная педологическая практика, сопровождающаяся некритическим использованием метода тестов с целью отбора детей во вспомогательные школы при отсутствии подготовленных к такой работе специалистов. Эти издержки были для Блонского очевидны: многочисленные педологические обследования детей не только не приносили пользы, но зачастую наносили большой вред. Безуспешные поиски педологами единых теоретических оснований своей научной дисциплины (в которых, впрочем, большинство практиков, похоже, и не нуждались) привели Блонского к разочарованию в этом научно-практическом направлении задолго до того, как на него был наложен официальный запрет. «…Занятия педологией, – писал он в "Автобиографии", – всё больше и больше убеждают меня в поверхностности обычных педологических исследований. Стремясь углубить их, я всё больше углубляюсь в психологию» (Блонский. 1961. С. 44).

О практической важности психологических исследований Блонский писал ещё в «Очерке научной психологии» (1921): «Мы живём среди людей и находимся в общении с ними. Легко представить, как много выиграло бы общение с людьми от знания поведения их, сколько нежелательного исчезло бы в нашем быту, если бы мы лучше знали и понимали поведение людей. <…> …Всякий, кто обращается к человечеству, должен знать психологию человечества. Знание того, как и от чего изменяется поведение ребёнка, необходимо воспитателю. Значение социальной психологии для социолога очевидно. Историк должен понимать поведение людей прежнего времени. <…> Создавая научную психологию, мы тем самым готовим почву для создания истинной философии правильного поведения» (Блонский. 1964. С. 42).

В 1930-х гг. Блонский возглавлял лабораторию памяти, а позднее, в 1933–1941 гг., – лабораторию мышления и речи в Государственном научно-исследовательском институте психологии (ныне ПИ РАО). В 1931–1938 гг. занимался научно-исследовательской работой в Национальном научно-исследовательском институте педагогики.

В этот период он подготовил к печати книгу «Очерки детской сексуальности» (1935), построенную на диалоге с психоанализом: автор не соглашался с фрейдистской трактовкой сексуальности ребёнка и полагал, что половое влечение пробуждается в период полового созревания. А. В. Петровский и М. Г. Данильченко назвали эту книгу «первым опытом построения научной теории детской сексуальности» (Петровский. 1979. С. 20).

Книги Блонского «Память и мышление» (1935), «Развитие мышления школьника» (1935) и примыкающие к ним работы – «Трудные школьники» (1929), «Изучение представлений детей нацшкол» (1933), «Наглядность и практика на уроках педологии в педтехникумах» (1934), «Психологический анализ припоминания» (1940) и другие – представляют собой обширный и незавершённый цикл трудов, в которых анализируются процессы памяти, восприятия, мышления и воли в связи с конкретной деятельностью человека в условиях обучения. Блонский сформулировал генетическую теорию памяти, раскрыл связь памяти с другими психическими процессами – речью и мышлением. Традиционную классификацию видов памяти (моторная, аффективная, образная, вербальная/логическая) Блонский переработал на основе генетического принципа: «…в онтогенетическом развитии раньше всего выступает моторная память и, может быть, затем, но вскоре, – аффективная память, несколько позже – образная память и гораздо позже – логическая память» (Блонский. 1964. С. 311). Он описал специфические законы каждой ступени развития памяти, показал изменение отношений памяти и мышления в ходе развития: если в дошкольном возрасте память определяет ход мышления, то уже в младшем школьном возрасте мышление влияет на эффективность запоминания. Блонский описал появление и развитие внутренней речи в её связи с мышлением и подражанием, при этом он полемизировал с Л. С. Выготским и считал, что у мышления и речи общие генетические корни – практическая деятельность. Он также расходился с Выготским в вопросе о происхождении внутренней речи от эгоцентрической: по мнению Блонского, внутренняя речь, так же как и внешняя, возникает из слушания и повторения речи других, следовательно, и внешняя, и внутренняя речь связаны с общением (Липкина. 1997. С. 128).

В 1935 г. за труд «Память и мышление» Блонский удостоен звания доктора педагогических наук без защиты диссертации.

Последние годы

В 1940 г. в сборнике «Учёные записки Государственного научно-исследовательского института психологии» появилась последняя прижизненная публикация Блонского «Психологический анализ припоминания». В этой работе он обратил внимание на различие двух процессов – воспоминания как непроизвольного акта и припоминания как активного волевого процесса: «…возможно предположить, что психология воспоминания и припоминания различна и… до известной степени противоположна» (Блонский. 1979. Т. 2. С. 341). Блонский показывает связь припоминания не только с познавательными процессами (мышлением), но и с волевой сферой, делает выводы об условиях, благоприятствующих припоминанию, применительно к школьной практике.

Сохранилась программа проходившей 30 января – 1 февраля 1941 г. научной конференции института, в которой указан доклад научного руководителя лаборатории «Мышления и речи» профессора П. П. Блонского на тему «Психология желания» (Психологический институт в Москве. 2013. С. 79). Статья с тем же названием была опубликована в журнале «Вопросы психологии» только в 1965 г. В этой работе Блонский рассматривает проблему связи интеллектуальной и волевой сфер человека.

В последние годы жизни Блонский много болел. По воспоминаниям А. И. Липкиной, ему стало трудно подниматься на третий этаж, где располагалась его лаборатория, однако он старался приходить в Институт каждую неделю и только в последние два года сотрудники лаборатории и аспиранты приходили к нему домой. Блонский с большим вниманием слушал своих коллег, но совместных обсуждений не было, что препятствовало формированию научной школы (Липкина. 1997).

Скончался от туберкулёза в московской больнице. В «Учительской газете» был опубликован некролог за подписью народного комиссара просвещения РСФСР В. П. Потёмкина (Блонский. Некролог. 1941).

С начала 1960-х гг. начали переиздаваться труды Блонского по психологии и педагогике. В постсоветский период переиздана «Педология». В 1971 г. опубликованы воспоминания Блонского, характеризующие не столько его научную, сколько личностную позицию. Научное наследие Блонского выступило предметом ряда исследований (Никольская. 1971; Данильченко. 1974).