Васи́лий Вели́кий (греч. Βασίλειος ὁ Μέγας) (329/330, Кесария Каппадокийская, ныне Кайсери, Турция, или Неокесария Понтийская, ныне Никсар, Турция – 1.1.379, Кесария Каппадокийская), церковный писатель и богослов, проводник монашеского идеала и учитель христианской аскетики и этики, епископ Кесарии Каппадокийской, отец и учитель Церкви. Канонизирован в лике святителей (память 1 января, 30 января – в Соборе трёх вселенских учителей и святителей; в Западной церкви 2 января, 14 июня).

Жизнь

По матери Василий Великий происходил из среды крупной земельной аристократии, обладавшей значительными земельными угодьями в ряде провинций Малой Азии. Его отец владел одной из самых распространённых для того времени интеллектуальных профессий – был учителем риторики. Семья была многодетной, и, кроме Василия, получили историческую известность и впоследствии были канонизированы его мать Емилия Каппадокийская, сестра Макрина Младшая, братья Григорий Нисский и Пётр Севастийский. Воспитание и первое наставление в вере Василий получил от своей бабки Макрины Старшей – духовной дочери Григория Чудотворца, который был учеником Оригена (Александрийского). Таким образом, через семью Василия можно проследить линию преемства между двумя виднейшими школами богословия той эпохи – александрийской и каппадокийской.

Начальное образование Василий получал под руководством отца, после скоропостижной смерти которого с учебными целями надолго отправился в тогдашние передовые центры образования и наук – Кесарию Каппадокийскую, Константинополь и, наконец, Афины. Среди его учителей известны Ливаний, представитель т. н. второй софистики и глава риторической школы в Антиохии, а также афинские риторы Гимерий и Проэресий. В Афинах Василий интенсивно осваивал разнообразные науки, получив всестороннее образование и овладев профессией ритора. Длительное пребывание в Афинах позволило ему завязать тесные контакты с будущими представителями политической, общественной и церковной элиты восточной части Римской империи, с которыми он впоследствии состоял в оживлённой переписке; эта переписка в значительной степени сохранилась и служит важнейшим источником по данному историческому периоду (корпус писем составляет около 350 ед.). Там же Василий сблизился со своим будущим сподвижником Григорием Богословом, впоследствии епископом Назианзским, и готовился к вступлению в Церковь через таинство Крещения, что, по обыкновению того времени, откладывалось вплоть до достижения зрелости. Притягательность церковного служения возымела решающее воздействие на жизненный путь Василия: он решился покинуть афинские школы, увлёкшись новым для Церкви идеалом святости – монашеством. Один из его проводников в Малой Азии и Армении – Евстафий, епископ Севастийский, – стал духовным наставником всей семьи Василия, и в поездке по его следам тот совершил большое путешествие по главным восточным монашеским центрам того времени, расположенным в Месопотамии, Сирии, Киликии, Палестине и, наконец, Египте. Богатые впечатления от новых и разнообразных форм христианского аскетизма получили у Василия творческую обработку в уставе, составлению которого он посвятил много лет жизни и который стал значимой вехой в общей истории христианского монашества Востока и Запада. Его аскетический корпус известен в двух редакциях монашеского устава («Правила, пространно изложенные» и «Правила, кратко изложенные»; ср. две прижизненные редакции с дополнительными разделами – «Аскетикон большой» и «Аскетикон малый»); к нему также примыкает свод «Нравственных правил», адресованных всем благочестивым христианам.

Местом получения собственного аскетического опыта для Василия стало родовое имение на севере Малой Азии под названием Анниса, где он подвизался несколько лет с небольшими перерывами. В этот период он составил первые версии монашеских правил и заполнял лакуны в своём богословском образовании. Ради этого он вместе с другом Григорием Богословом предпринял составление большого компилятивного сборника из сочинений Оригена, названного «Филокалией» (буквально «Добротолюбие») и ставшего одним из главных дошедших до нас памятников, содержащих фрагменты трудов Оригена на греческом языке. Однако период затворничества и удаления от дел продолжался для Василия недолго. Его незаурядные способности, прекрасное образование и широкие связи оказались востребованы Церковью, и он вступил на путь церковного служения, пройдя за 10 лет все положенные ступени иерархического посвящения – от чтеца, диакона и пресвитера до епископа в провинциальном центре Кесарии Каппадокийской (с 370). К последнему своему поприщу Василий подошёл уже известным богословом и авторитетным церковным деятелем.

Годы правления императора Юлиана Отступника (361–363) совпали с широким распространением различных учений, впоследствии признанных еретическими. Наиболее влиятельной среди них оказалась доктрина одного из поздних последователей Ария – Евномия, епископа Кизического. Василий первым среди ортодоксальных богословов выступил с развёрнутым и широко аргументированным опровержением этого нового еретического учения (трактат «Против Евномия», см.: Василий Великий. 2008. Т. 1. С. 109–177). Непосредственным поводом к его написанию послужило созданное незадолго до этого сочинение Евномия, известное под названием «Апологии». Вероятно, оно является письменным вариантом защитительной речи, которую Евномий держал перед Константипольским собором в 360 г. в защиту от обвинений в исповедании крайне арианского учения аномеев, учивших о неподобии Сына Отцу. В своём трактате Василий Великий опровергает тезис о том, что нерождённость (греч. ἀγεννησία) является сущностью Бога, как необоснованную субстантивацию признака и переоценку его значимости. Последовательное опровержение арианской доктрины потребовало от Василия прояснения самого процесса богословствования, в основе которого он усматривал рациональные способности человека к формированию представлений о сущем и о Боге (греч. ἐπίνοια, буквально – «примышление»). Границы познания божественной и сотворённой сущностей проводятся у Василия довольно узко. Вопреки познавательному оптимизму Евномия, который настаивал на полноте разумения человеком божественной сущности, Василий формулирует своего рода закон всей христианской эпистемологии: человеку доступно знание лишь о существовании Бога, но не постижение его природы или существа – мы знаем, «что Бог существует, но что́ он есть», для нас недоступно (Против Евномия. 1. 12). С другой стороны, различие индивидуальных признаков или свойств у Отца и Сына не являются достаточным основанием для вывода об их сущностном различии. Из этого богословского спора Василий вышел победителем, а вскоре и внешние обстоятельства сложились против новой ереси, подлежавшей с тех пор искоренению.

В качестве церковного служителя Василий показал незаурядные организационные способности общественного руководителя и администратора. Во время местного голода, вызванного неурожаем, он сумел организовать эффективную систему помощи малоимущим, широко используя для этого ресурсы церковной проповеди и кафедру проповедника как площадку для общественного действия. Основой выступлений Василия стала евангельская этика и проповедь христианской любви. На нужды голодающих он направил доходы от частичной продажи собственного весьма значительного наследства; к этому же он не без успеха побуждал и других состоятельных горожан. Позднее, уже став епископом Кесарии, Василий создал большое многопрофильное попечительское заведение, названное по его имени «Василиада». Оно было основано и поддерживалось на средства от продажи его наследства и вкладов других зажиточных жителей. «Василиада» включала в себя лепрозорий, странноприимный дом и приют для малоимущих с многочисленным персоналом. Заведение просуществовало до 6 в. и послужило образцом для последующего распространения идеала социальной помощи в христианской Церкви.

Бо́льшую часть своего епископского служения (370–379) Василий провёл при самых неблагоприятных обстоятельствах для православной общины империи. Однако личное уважение к нему и твёрдость его позиции обеспечили ему уникальную неприкосновенность со стороны тогдашних имперских властей. Церковь мучительно изживала кризис, связанный с арианством и другими ересями. Сторонники доктрины о единосущии Сына Отцу, принятой на I Вселенском соборе, переносили тяжёлые репрессии со стороны государственной власти, в 360–370-х гг. поддержавшей арианство. Христиане терпели изгнания, конфискацию имущества, разного рода принуждения, поставления на кафедры сторонников богословского инакомыслия, даже казни священнослужителей (так, в гавани г. Никомидия в 370 был сожжён корабль с 80 пресвитерами), осквернение церковных алтарей. Столица провинции Каппадокия, Кесария, находилась на пересечении главных дорог Малой Азии, поэтому её подчинение религиозной политике императора было для государства делом чрезвычайной важности. В исторических документах сохранилось свидетельство об исповедании Василием православия перед имперским чиновником высокого ранга Домицием Модестом, префектом претория Востока (370–377), которому святитель внушил уважение своей твёрдостью и к которому позже он неоднократно обращался с различными ходатайствами. На требование Модеста покориться императору Василий ответил словами, впоследствии ставшими знаменитыми: «...не могу поклониться твари, поскольку сам есть Божия тварь и имею повеление быть богом… ибо христианство определяется не достоинством лиц, а верой» [Григорий Богослов. Слово 43, Надгробное Василию, архиепископу Кесарии Каппадокийской. 48. (89)]. Привычные средства принуждения – конфискация имущества, изгнание, пытки и смерть – оказывались в отношении святителя бездейственными, поскольку всем своим имуществом он считал волосяное рубище и несколько книг, недвижимой собственности не имел, а в случае пыток по физической немощи скончался бы при первом ударе. Василий следовал своему пониманию идеала христианского епископа, который, по свидетельству Григория Богослова, описывал следующим образом: «...во всём остальном, как подобает, будучи верны заповеди, мы смиреннее всего... но, когда речь идёт о Боге... тогда, презирая всё, мы имеем в виду одного Бога» (Григорий Богослов. Слово 43, Надгробное Василию, архиепископу Кесарии Каппадокийской. 50. 2–3). В отличие от множества своих собратьев, епископ Василий не был изгнан с кафедры и сослан. Император Валент, который покровительствовал проарианской партии, испытывал уважение к Василию и гарантировал его неприкосновенность. Выдающееся положение Василия дало ему возможность регулярно выступать в защиту многих других, попавших под преследования, – от ближайших сподвижников и родственников до жителей больших и малых городов империи.

Деятельность и сочинения

Важнейшим жизненным делом Василия Великого стало формирование влиятельной партии православных иерархов, которые могли противостоять официально насаждавшемуся проарианскому епископату. Таким образом ему удалось заложить основу последующего проведения православного II Вселенского собора (381), до которого сам Василий не дожил. Для осуществления этого замысла он активно вступал в контакты с единомышленниками по всей империи, что обеспечило ему поистине вселенский богословский и канонический авторитет. В разные годы его епископства Василия поддерживали Афанасий Великий, Евсевий Самосатский, антиохийские предстоятели, западные епископы и ближайшее окружение каппадокийских иерархов. Влияние святителя распространилось на всю христианскую ойкумену, так что в конце жизни он с полным основанием мог сказать о себе, что «...тот, кто избегает общения с нами... тот отторгает себя от всей Церкви» (Письмо 204. 7). Важнейшим подготовительным этапом к проведению собора 381 г. стало разрешение, во многом благодаря усилиям Василия, антиохийской схизмы – одного из первых расколов в истории христианской Церкви, ради чего ему пришлось наладить активные отношения с западным епископатом, в частности с папой Римским Дамасом. Непосредственным результатом этого стало оформление общецерковной лиги против главных противников православия той эпохи – Евномия Кизического, Евстафия Севастийского и Аполлинария Лаодикийского.

На годы епископского служения Василия Великого пришлось трудное испытание – административное разделение вверенной ему каппадокийской церковной епархии на части, следствием чего стало разделение церковной юрисдикции, сокращение подвластной ему церковной территории и, вслед за этим, – ослабление влияния православной партии в регионе. В связи с этим разделением Василий предпринял ряд решительных мер, в частности поставил на безвестных местах в качестве епископов своих многочисленных друзей и родственников, в том числе друга Григория Богослова и брата Григория Нисского. Это позволило ему удержать баланс сил, но осложнило церковную карьеру последних.

Василию поручалось улаживать церковные дела и в соседних провинциях. Так, он возглавил делегацию для успокоения церкви в Малой Армении (так называлась византийская часть Армении в последней четверти 4 в.). Причиной нестроений было распространение учения давнего покровителя семьи Василия Евстафия Севастийского, впавшего в ересь духоборчества. В рамках этой полемики Василий в 375 г. опубликовал большой трактат «О Святом Духе» признанный шедевром патристики. Композиционно трактат состоит из 30 глав и делится на три неравные части. 9-я глава целиком посвящена Святому Духу и стоит особняком в общей последовательности изложения. Основной оппонент автора – некий арианин крайнего толка, в образе которого легко угадывается Евномий. 2-я часть трактата (главы 10–27) представляет собой живой спор с воображаемым противником, под которым подразумевается Евстафий Севастийский; наконец, 3-я часть (главы 28–30) построена в виде наставительной беседы автора с любимым учеником. Примечательно, что из соображений сохранения церковного мира Василий избегает применения по отношению к Святому Духу понятия «единосущный» (греч. ὁμοούσιος), предпочитая «равночестный» (греч. ὁμότιμος), и открыто не называет Святого Духа Богом, чтобы не отпугнуть колеблющихся.

Однако самым известным объёмным сочинением Василия стали девять бесед на «Шестоднев», созданных в последний год жизни автора и посвящённых толкованию библейского повествования о сотворении мира (1-я глава книги Бытия). Для создания этого комментария Василий обращается к естественно-научным представлениям того времени и искусно вводит их в церковно-дидактический текст. Этот памятник древнего богословия представляет собой яркий и развёрнутый пример естественной теологии, т. е. изыскания в природе сотворённого мира следов Бога как Творца. Своим «Шестодневом» Василий создал жанр «шестодневной» литературы, богато представленный среди западных современников («Шестоднев» Амвросия Медиоланского, «О книге Бытия» Августина), византийских и славянских продолжателей (в частности, «Шестоднев» Иоанна, экзарха Болгарского, начала 10 в.).

Среди произведений малой формы, в которых Василий разрабатывал отдельные богословские и этические темы, особенно выделяются следующие. Беседа 3, «На слова: Внемли себе (Втор 15:9)» (см. издание: Василий Великий. 2016), примыкает к «Шестодневу» и развивает тему познания Бога через самопознание, следуя максиме дельфийского оракула «познай себя». Основанием для познания Бога через самопознание служит библейское свидетельство о сотворении человека по образу и подобию Божию (Быт 1:26) в сочетании с платонической идеей «познания подобного подобным». Другое произведение – беседа 9, «О том, что Бог не виновник зла», – представляет собой яркий пример христианской теодицеи и усматривает причины возникновения зла в извращённой воле человека. В этой беседе Василий опирается на классическое для античной философии представление о зле как недостатке или отсутствии блага, лишённости бытия и небытии. Беседа 24, «Против савеллиан, Ария и аномеев», является своего рода богословским справочником по тогдашним еретическим учениям и пособием по полемическому противостоянию этим доктринам. Особняком стоит беседа 22, «К юношам, о том, как пользоваться языческими сочинениями» (см. издание: Василий Великий. 2018) – одно из самых известных произведений богослова, представляющее собой авторитетную христианскую апологию античной культуры. Это сочинение обеспечило ему особенную популярность в эпоху Возрождения, когда оно многократно переводилось и издавалось на латинском языке.

Три «канонических послания» Василия Великого (письма 188, 199, 217) получили широкое распространение в церковно-канонической традиции и отчасти вошли в основные сборники и своды правил Вселенских соборов. Известность также получила классификация степеней отступления от Церкви различных религиозных общин (ереси, расколы, самочинные сборища и т. д.), где той или иной степени нарушения чистоты веры и правил церковной жизни предписывался свой способ возвращения в церковную общину – через крещение, миропомазание и покаяние. Чинопоследование Божественной литургии, надписанное именем Василия Великого (служится 10 раз в году), сложилось в византийской церкви лишь к 14 в., однако важнейший её элемент – чин анафоры (в современной практике главным образом молитвы, читаемые тайно в алтаре) – принадлежит ему самому (см.: Паренти. 2022. С. 76–106).

Богословские идеи и влияние

Василий Великий принадлежит к числу наиболее авторитетных отцов Церкви среди древних христианских богословов. В 11 в. в Византии был введён особый праздник Трёх вселенских учителей и святителей – Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста. Многие важнейшие темы христианского богословия получили своё первое и полное выражение именно у Василия. Среди них – вопросы познания Бога, статуса языка, используемого богословами для выражения божественных тайн, различение сущности и энергии в Боге, различение божественной сущности и ипостасей, почитание Святого Духа, эпистемология, вызванная к жизни особенностями богословских споров, в которых принимал участие Василий. Для разработки этих и других тем он широко пользовался ресурсами античной философии, которыми превосходно владел. Взгляды Василия характеризуются умеренностью, продуманностью и последовательностью. Вопреки расхожим тогда представлениям о магической природе языка, взятым на вооружение Евномием и его последователями, он отстаивает его человеческое происхождение; язык может использоваться для выражения религиозного опыта, а границы языка совпадают с границами знания. Этим же человеческим языком пользуется и Священное Писание для выражения запредельных для человека истин божественного Откровения. При этом в языковом материале Василий в соответствии с философскими представлениями своего времени различает три элемента – слово, вещь и понятие, благодаря чему умело распутывает сложнейшие вопросы библейской экзегезы.

По мнению богослова, формирование общих представлений происходит из сочетания личного и общего опыта, проходящего через определённые неизменные этапы; истинные религиозные представления обретаются через участие в церковных таинствах и молитвенный опыт. Между фундаментальными категориями «веры» и «знания» Василий устанавливает корреляцию, отдавая предпочтение первой, но во всём согласовывая её со второй. В Боге различаются сущность и свойства, которые Василий чаще называет «действиями» или «проявлениями» (греч. ἐνέργεια); сущность Божия остаётся для человека совершенно непостижимой, однако возможно постижение нисходящих от Бога его энергий, или действий. При разнообразии действий сущность пребывает простой и неизменной. Таким образом, верное понятие о Боге складывается из знания многих его свойств.

Антропология Василия строится иерархически: средоточие человеческого существа (образ Божий) обнаруживается им в разумной части души (греч. ἡγεμονικόν), уме или разуме (греч. νοῦς, λόγος). В человеке он видит три наклонности: две противоположные – бесовскую и божественную, и одну промежуточную – к наукам и ремёслам; выбор в пользу того или другого и, следовательно, ответственность он оставляет за человеком.

Герменевтическая система Василия Великого строится на базовом принципе заимствования доступных пониманию средств для выражения божественной истины. Поэтому устойчивый метод выражения Священного Писания для него состоит в том, чтобы брать имена, имеющие чувственные значения сотворённого мира, и переносить их на духовные реальности. Сочетание в мысли Василия различных призваний, равно теоретических и практических, способствовало созданию им целостной картины религиозного совершенствования, включающего этические, рациональные и мистические практики и находящего отражение в поступательном движении: очищение, затем освящение и, наконец, соединение с Богом, или обожение.