Тео́рия преде́льной поле́зности, эко­но­мическая кон­цеп­ция, со­глас­но ко­то­рой цен­ность то­ва­ров оп­ре­де­ля­ет­ся их по­лез­но­стью, фор­ми­руе­мой на ба­зе субъ­ек­тив­ных оце­нок по­тре­би­те­ля. Сыг­ра­ла по­во­рот­ную роль в ис­то­рии эко­но­мического ана­ли­за, пред­ло­жив иное, чем клас­сическая по­ли­тическая эко­но­мия (тру­до­вая теория стои­мо­сти), тео­ре­тическое объ­яс­не­ние об­ра­зо­ва­ния ме­но­вой цен­но­сти благ, по­ло­жи­ла на­ча­ло «мар­жи­наль­ной ре­во­лю­ции». Различные ва­ри­ан­ты теории предельной полезности бы­ли не­за­ви­си­мо друг от дру­га и поч­ти од­но­вре­мен­но вы­дви­ну­ты К. Мен­ге­ром, У. С. Дже­вон­сом и М. Э. Л. Валь­ра­сом, ос­но­вав­шими три шко­лы мар­жи­на­лиз­ма; при­чём австрийская шко­ла, осо­бен­но в ли­це Э. фон Бём-Ба­вер­ка, про­ти­во­пос­та­ви­ла теорию предельной полезности эко­но­мической тео­рии мар­ксиз­ма. Не­смот­ря на то что пред­ше­ст­вен­ни­ка­ми теории предельной полезности, по­ми­мо Ж. Дю­пюи, бы­ли отдельные германские эко­но­ми­сты 19 в. [И. Г. фон Тю­нен, Г. Г. Гос­сен, Г. фон Ман­гольдт (1824–1868)], в Гер­ма­нии рас­про­стра­не­ние теории предельной полезности сдер­жи­валось не­мец­кой ис­то­ри­че­ской шко­лой. На английский ва­ри­ант теории предельной полезности, по­влёк­ший за­ме­ну названия эко­но­мической нау­ки с «political economy» на «economics», ока­за­ла влия­ние фи­ло­со­фия ути­ли­та­риз­ма, что спо­соб­ст­во­ва­ло фор­ми­ро­ва­нию мо­де­ли эко­но­мического че­ло­ве­ка.

От­прав­ной пункт теории предельной полезности, наи­бо­лее по­сле­до­ва­тель­но про­во­ди­мый австрийской шко­лой, – ме­то­до­ло­гический ин­ди­ви­дуа­лизм, не­ред­ко до­хо­див­ший до ро­бин­зо­на­ды. Сме­стив центр эко­но­мических рас­су­ж­де­ний на про­бле­му по­тре­би­тель­ско­го вы­бо­ра, австрийская шко­ла из субъ­ек­тив­ных оце­нок пре­дель­ной по­лез­но­сти по­тре­би­тель­ских благ («благ 1-го по­ряд­ка», в тер­ми­но­ло­гии Мен­ге­ра) вы­во­ди­ла не толь­ко про­пор­ции в об­ме­не то­ва­ров на рын­ке (как рав­но­дей­ст­вую­щие ин­ди­ви­ду­аль­ных пред­поч­те­ний и ре­ше­ний), но и цен­ность про­из­во­ди­тель­ных благ («благ 2-го и бо­лее вы­со­ких по­ряд­ков»). Та­кой под­ход по­зво­лил вве­сти ка­те­го­рию ком­пле­мен­тар­но­сти (взаи­мо­до­пол­ни­тель­но­сти) благ и по­ня­тие о про­из­вод­ном спро­се на фак­то­ры про­из­вод­ст­ва. Од­на­ко привержен­цы теории предельной полезности в её австрийском ва­ри­ан­те на­стаи­ва­ли на дис­крет­но­сти благ и по­то­му воз­мож­но­сти оп­ре­де­ле­ния не точ­ки рав­но­ве­сия ме­ж­ду спро­сом и пред­ло­же­ни­ем, а лишь ин­тер­ва­ла «объ­ек­тив­ной ме­но­вой цен­но­сти» ме­ж­ду субъ­ек­тив­ны­ми оцен­ка­ми «пре­дель­но­го по­ку­па­те­ля» и «пре­дель­но­го про­дав­ца».

В про­ти­во­по­лож­ность это­му сторон­ни­ки рав­но­вес­ных под­хо­дов других ва­ри­антов теории предельной полезности ис­хо­ди­ли из пред­по­сыл­ки о воз­мож­но­сти не­ог­ра­ни­чен­ной де­ли­мо­сти и бес­ко­неч­но ма­ло­го при­ра­ще­ния ко­ли­че­ст­ва бла­га, что от­кры­ло пер­спек­ти­вы для рас­смот­ре­ния эко­но­мических про­блем как оп­ти­ми­за­ци­он­ных за­дач на мак­си­ми­за­цию це­ле­вой функ­ции с при­ме­не­ни­ем ап­па­ра­та диф­фе­рен­ци­аль­но­го ис­чис­ле­ния. Бла­го­да­ря это­му на ос­но­ве теории предельной полезности ста­ла воз­мож­ной раз­ра­бот­ка ма­те­ма­тического ин­ст­ру­мен­та­рия для ана­ли­за пре­дель­ных ве­ли­чин в мик­ро­эко­но­ми­ке.

Со­хра­ня­ют на­учный ин­те­рес по­пыт­ки пер­вых русских эко­но­ми­стов-ма­те­ма­ти­ков (М. И. Ту­ган-Ба­ра­нов­ско­го, В. К. Дмит­рие­ва) най­ти «син­тез» теории предельной полезности и тру­до­вой тео­рии стоимости. Но в це­лом про­ник­но­ве­ние теории предельной полезности в Рос­сию встре­ти­ло серь­ёз­ные пре­пят­ст­вия вви­ду влия­ния ис­то­рической шко­лы, на­род­ни­че­ст­ва и осо­бен­но мар­ксиз­ма. Боль­ше­ви­ки и за­тем советские эко­но­ми­сты трак­то­ва­ли теории предельной полезности как раз­но­вид­ность «вуль­гар­но-апо­ло­ге­ти­че­ской» по­ли­тической эко­но­мии [та­кой под­ход про­явил­ся в со­чи­не­ни­ях А. А. Бо­гда­но­ва, Н. И. Бу­ха­ри­на, книге И. Г. Блю­ми­на «Субъ­ек­тив­ная шко­ла в по­ли­ти­че­ской эко­но­мии» (т. 1–2, 1928) и т. д.].