Существова́ние, экзистенция (лат. existentia, от existo – существовать), понятие европейской философии, выражающее один из аспектов бытия. Впервые слово «экзистенция» появляется у Мария Викторина в качестве латинского перевода греческого ὕπαρξις – наличное бытие, существование, которое он отличает от «субстанции», или «сущности», как чистое бытие, не являющееся ни отдельной вещью, ни её предикатом (это противопоставление, возможно, было заимствовано им у Порфирия, который вслед за Аристотелем различал бытие вещи и саму вещь).

Понятие существования играет важную роль в средневековой мысли в контексте осмысления догмата творения в христианском и мусульманском богословии. Согласно Ибн Сине, существование прибавляется к сущности в качестве её акциденции. Сущность сама по себе безразлична по отношению к единичному и общему, а потому может быть единичной в вещи и всеобщей в уме. Существование не входит в определение сущности, которая в силу этого есть лишь нечто возможное. Сущее, понятие которого необходимо включает в себя существование, не имеет сущности – это Бог, «необходимое бытие». У тварных существ их существование и сущность различны, поэтому они имеют контингентный характер. В полемике с Ибн Синой Ибн Рушд утверждал, что сущность обладает существованием сама по себе, согласно Сигеру Брабантскому, представителю латинского аверроизма, сущность (субстанция) для своего существования не нуждается ни в чём другом, так что существование вещи есть лишь актуализация её сущности.

Фома Аквинский, в отличие от Ибн Сины, не считал бытие акциденцией, но и не отождествлял его с сущностью, как Ибн Рушд и Сигер. Он проводил различие между бытием (существованием) конечных вещей и их сущностью: всё тварное состоит из бытия и сущности (лат. compositio ex esse et quod est), и только в Боге бытие и сущность совпадают. Фома не употреблял сам термин «существование», но он играет важную роль у его последователей – Капреола, Сильвестра из Феррары и Каэтана, говорящих о бытии существования (лат. esse existentiae) и бытии сущности (лат. esse essentiae). Противоположная тенденция утверждается в номинализме 14 в.: Бог своей волей творит существование вещей, не нуждаясь для этого в идеях как их прообразах, он может создать акциденции без сущностей (субстанций), существование здесь отождествляется с фактической наличностью единичной вещи.

В Новое время номиналистическая линия продолжается в британском эмпиризме, исходящем из реальности данных в опыте единичных вещей, существование которых не может быть выведено из их понятия. В рационалистической философии Б. Спинозы субстанция предстаёт как причина самой себя, т. е. как то, «сущность чего заключает в себе существование». Р. Декарт и Спиноза принимают онтологическое доказательство бытия Бога, предполагающее возможность выведения существования Бога из понятия о Нём, у Г. В. Ф. Гегеля на основании такого принципа складывается учение о тождестве мышления и бытия. Попыткой примирения номиналистической и реалистической традиций в понимании существования были учения Г. В. Лейбница и И. Канта. Лейбниц сформулировал логико-онтологический закон достаточного основания, названный им «великим принципом существования» и отличный от закона тождества как «принципа сущности». Соответственно Лейбниц признавал вечные истины разума, имеющие дело с сущностями и постигаемые логикой и математикой, и истины факта, связанные с существованием и изучаемые эмпирическими науками (однако различие сущности и существования, по Лейбницу, имеет значение лишь для конечных существ). Кант утверждает онтологическое значение понятия существования: существование вещи невозможно вывести из её понятия, как и невозможно вывести существование Бога из понятия о Нём; существование никогда не может быть предикатом. Позицию Канта не принял Гегель, для которого существование есть лишь эмпирический факт, не обладающий подлинной действительностью (всё действительное разумно, а не «фактично»): существование единичного индивида есть лишь момент, который снимается в развитии всеобщего (целого) и, таким образом, не обладает самостоятельностью.

Новый смысл понятие существования получает у оппонента гегелевской философии существования С. Кьеркегора, противопоставившего безличному всеобщему мышлению рационалистической философии неповторимое личностное существование самого мыслящего (оно «всегда моё»), которое открывается непосредственно и в качестве конечного имеет свою судьбу. Кьеркегор возвращает тему существования в контекст богословия и кладёт начало его позднейшей трактовке в диалектической теологии и экзистенциализме («философии существования») – как в его религиозном (Л. Шестов, К. Ясперс, Н. А. Бердяев, Г. Марсель и др.), так и атеистическом (Ж.-П. Сартр, А. Камю и др.) варианте. Согласно Ясперсу, существование принципиально необъективируемо и в качестве такового «нуждается в другом, а именно в трансценденции, благодаря которой оно, не создавшее само себя, впервые выступает как независимое начало в мире, без трансценденции существование становится бесплодным и лишённым любви демоническим своеволием» (Jaspers. 1935. S. 42). В фундаментальной онтологии М. Хайдеггера анализ существования выступает как путь к прояснению вопроса о смысле бытия: «сущность здесь-бытия (Dasein) – в его экзистенции», главным определением которой является её конечность, «бытие-к-смерти». У Сартра существование человека предшествует его сущности: он всецело определяет себя в безусловной свободе собственного выбора.