Чéхов Антóн Пáвлович [17(29).1.1860, Таганрог – 2(15).7.1904, Баденвайлер, Германия; похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище], русский писатель.

Детство, юность и раннее творчество

По отцовской и материнской линиям происходил из крепостных крестьян, был третьим из семи детей в купеческой семье. Отец нещадно сёк сыновей за любую провинность, чего Чехов не смог забыть и простить. Как и его старшие братья, был отдан в классическую Александровскую гимназию, что было нетипично для мещанской среды. В детстве помогал в отцовской лавке, пел в церковном хоре; учился посредственно, дважды оставался на второй год. Рано увлёкся театром, постоянно посещал спектакли гастролировавших в Таганроге трупп, играл в домашних спектаклях. С этим увлечением связано написание большой пьесы, сохранившейся без титульного листа и впоследствии известной как «Безотцовщина» или «Платонов».

В 1876 г. отец Чехова разорился и, спасаясь от кредиторов, бежал с семьёй в Москву. Чехов, оставшись один в Таганроге, зарабатывал на жизнь частными уроками, посещал городскую библиотеку, стал проявлять интерес к медицине. По окончании гимназии (1879) поступил на медицинский факультет Московского университета, слушал лекции Н. В. Склифосовского, установил дружеские связи с И. И. Левитаном и Ф. О. Шехтелем.

В 1880 г. опубликовал две юморески («Письмо к учёному соседу», «Что чаще всего встречается в романах, повестях и т. п.?») в журнале «Стрекоза» [1880. 9 марта (№ 10)], с чего началось шестилетнее сотрудничество с юмористическими журналами («Стрекоза», «Будильник», «Зритель», «Свет и тени» и др.) и рядом московских и петербургских газет. Чехов вошёл в литературу через «низкопробные», по меркам серьёзных читателей и критиков, издания и вынужден был писать по предложенным ими образцам: на темы, связанные с комическими бытовыми ситуациями, в жанрах, которые, перекочевав из «большой» литературы в массовые иллюстрированные журналы, превратились в клише. Главным требованием к таким произведениям была краткость, в основе многих из них лежал анекдот с его лаконизмом, пространственно-временной ограниченностью, приватностью ситуации, предельно сжатыми характеристиками героев, точностью воспроизведения речевой манеры, авторской отстранённостью.

В октябре 1882 г. познакомился с Н. А. Лейкиным, пригласившим Чехова в петербургский юмористический журнал «Осколки», где тот вскоре стал ведущим автором. Начиная с 1883 г. главным жанром Чехова становится сценка – короткий, часто анекдотический рассказ, построенный на диалоге двух или нескольких лиц; героями, как правило, становились обыватели, изображённые в повседневной обстановке – в вагоне поезда, на приёме у врача, на рыбалке – и погружённые в сиюминутные заботы, составляющие суть их существования. Чехов скоро сумел выйти за пределы стереотипов и создать целый ряд шедевров. Таковы рассказы о чиновниках («Толстый и тонкий», «Смерть чиновника», оба 1883), в которых «маленькие люди» раздражают вышестоящих непомерным раболепием. Центральной темой рассказов стала рабская психология, изображая которую Чехов утверждал свою высшую ценность – внутреннюю свободу. Чехов-юморист всегда изображает человека в его социальной роли; указание на социальный статус, профессию, семейное и имущественное положение – обязательная и часто единственная черта характеристики героев. Их поведение обычно ограничено узкими рамками социального статуса, «роли», они не замечают несоответствия своего поведения и ситуации, в том числе противоречий между отношениями деловыми и личными («В цирульне»), служебными и «мировоззренческими» («Двое в одном»), социальными и национальными («Дочь Альбиона»; все в 1883), юридическими и хозяйственно-практическими («Злоумышленник», 1885). Писатель стремился показать уязвимость системы социальных установлений, символического порядка, связанного со словом и действием. Герои стараются остаться в предписанных рамках, но результат оказывается нулевым или противоположным желаемому.

Летом 1884 г. заменял заведующего Звенигородской больницей, ездил на вскрытия, выступал экспертом в суде и т. п. По окончании университета (1884), получив свидетельство о степени лекаря, начал практиковать. Этот опыт дал материал для таких рассказов, как «Хирургия» (1884), «Мёртвое тело» (1885), «Беглец» (1887), «Неприятность» (1888). Некоторое время Чехов даже был склонен из двух своих профессий отдать предпочтение медицине, однако с ростом писательской известности больше посвящал времени литературе, чем медицине.

В рассказах конца 1885 – начала 1886 гг. («Горе», «Тоска») чеховский юмор сменяется лирико-драматическим напряжением, предметом изображения вместо механических социальных ролей становится живое чувство. В то же время от ранних рассказов остаются мотивы некоммуникабельности и абсурдности бытовых ритуалов: не в силах выразить свою тоску в готовых формах, т. к. никто его не слушает, извозчик Иона Потапов в «Тоске» рассказывает лошади о смерти своего сына.

Во время первой поездки в Петербург в 1885 г. познакомился с А. С. Сувориным, дружба и переписка с которым длились много лет. Чехов писал для газеты «Новое время», начиная с рассказа «Панихида» (1886). Книга «Пёстрые рассказы» (1886) вызвала интерес ведущих критиков.

Вхождение в большую литературу

В марте 1886 г. Чехов получил поразившее его письмо Д. В. Григоровича, который напоминал об ответственности за выдающийся талант и призывал к серьёзной работе. После этого поток юморесок Антоши Чехонте (основной псевдоним молодого Чехова) постепенно иссяк, а большие, тщательно отделанные рассказы стали выходить один за другим: в 1886–1887 гг. в субботних выпусках «Нового времени» напечатаны лучшие произведения этих лет: «Агафья», «Святою ночью», «Пассажир 1-го класса», «Мечты», «Хорошие люди», «На пути» (все в 1886), «Враги», «Верочка», «Письмо», «Счастье», «Свирель», «Холодная кровь», «Поцелуй» (все в 1887) и др. Параллельно Чехов сотрудничал с «Петербургской газетой», где выходили меньшие по объёму произведения: «Рассказ без конца», «Волк», «Страхи», «Нахлебники», «Житейская мелочь» (все в 1886), «Шампанское», «Мороз», «Нищий», «Темнота», «Полинька», «Пьяные», «Тиф», «Казак», «Володя», «Зиночка», «Почта», «Свадьба» (все в 1887) и др. В это же время Чехов написал ряд рассказов о детях, которые впоследствии вошли в сборник «Детвора» (1889): «Тайный советник», «Гриша» и «Ванька» (все в 1886), «Мальчики» (1887). Особняком стоит рассказ «Каштанка» (1887, под заглавием «В учёном обществе») – не о детях, а для детей, который впоследствии стал чрезвычайно популярен.

Составленный из рассказов 1886–1887 гг. сборник «В сумерках» (1887) принёс Чехову признание (Пушкинская премия, 1888); название этого сборника стало популярно как указание на апатию общества в период реакции, и за Чеховым закрепилась слава «певца сумеречных настроений». Критика признала талант Чехова-художника, однако уже в это время стали звучать упрёки в равнодушии автора к изображаемым им страданиям героев. Эти упрёки, неоднократно повторявшиеся впоследствии, были связаны с новой манерой чеховского письма. Если Чехов-дебютант охотно вмешивался в изображаемое своими оценками и суждениями, «беседовал» с читателем, то к середине 1880-х гг. у него выработалась особая техника повествования «в тоне» и «в духе» героя: авторские оценки исчезают; в текст попадает только доступное зрению и слуху персонажа, слово повествователя сближается с его словом. В таких характерных для этих лет рассказах, как «Тапёр» (1885), «Знакомый мужчина», «Кошмар» (оба в 1886), «Дома» (1887) и др., сюжет развивается по принципу «казалось – оказалось»: герою открывается вся сложность жизни, и он переоценивает свои убеждения, т. е. выступает как субъект познания. Чехов стремился к объективности: считал, что «художник должен быть не судьёю своих персонажей и того, о чём говорят они, а только беспристрастным свидетелем» (Чехов. Письма. Т. 2. 1975. С. 280); по его мнению, назначение литературы – «правда, безусловная и честная. <...> Литератор должен быть так же объективен, как химик» [Чехов. Письма. Т. 2. С. 11–12]. Однако объективность в рассказах этого периода сочетается с лиризмом; по-прежнему показывая мир через призму сознания героев, Чехов наполнял рассказы их эмоциями и оценками, заставляя читателя им сопереживать.

В 1888 г. Чехов дебютировал в толстом литературном журнале повестью «Степь» («Северный вестник»), что означало вхождение в большую литературу. В описаниях степи отражены впечатления и настроения оторванного от родного дома девятилетнего мальчика, но его мысли незаметно перетекают в раздумья повествователя, как бы подключающегося к маленькому герою. Чехов неоднократно использует олицетворение, изображая природу, и приписываемые ей душевные состояния постепенно сливаются в одно сложное переживание: одиночество и желание быть понятым, отчаяние от вечной борьбы с некой гнетущей силой («игом»), чувство вины и при этом – огромные потенциальные возможности, «торжество красоты, молодость, расцвет сил и страстная жажда жизни» [«Степь» // Чехов. Сочинения. Т. 7. С. 46]. Эти настроения впоследствии окажутся характерны для центральных рефлексирующих героев Чехова как в прозе, так и в драматургии. «Степь» получила много положительных отзывов, однако новаторский текст, в котором природа стала самостоятельным объектом изображения, оказался во многом непонятым современниками. В том же году появилась повесть «Огни», в которой ставился важный для эпохи вопрос о пессимистическом отношении к жизни, а год спустя – посвящённый памяти В. М. Гаршина рассказ «Припадок» – о человеке, обладающем особой чувствительностью к чужой боли. Влияние Л. Н. Толстого (и в особенности высоко ценимой Чеховым «Анны Карениной») чувствуется в рассказе «Именины» (1888), посвящённом теме лжи человека самому себе и окружающим, а также в рассказах о непротивлении злу насилием («Сестра», 1886, переименован в «Хорошие люди»; «Казак», «Встреча», оба – 1887); это влияние сошло на нет только после поездки на о. Сахалин (1890). В рассказах и повестях конца 1880-х гг. Чехов избегает тенденциозности и желает оставаться свободным художником: «Моё святая святых – это человеческое тело, здоровье, ум, талант, вдохновенье, любовь и абсолютнейшая свобода, свобода от силы и лжи…», – указывает он в письме к А. Н. Плещееву [Чехов. Письма. Т. 3. С. 11].

В конце 1887 г. Чехов написал для театра Ф. А. Корша комедию «Иванов», ставя своей целью завершить тему «лишних людей» в русской литературе. Герой, средней руки интеллигент, в отличие от своих предшественников, лицо не исключительное (что подчёркнуто его фамилией); его разочарование в жизни, безысходный пессимизм – это трагедия человека, надорвавшегося на увлечении общественными интересами и переживающего полное крушение идеалов. Эта попытка объективности на сцене не была понята критикой и публикой, привыкшей к тенденциозной драматургии, и Чехов, перерабатывая комедию в драму «Иванов» для постановки Александринского театра (январь 1889), усилил мотивы непонимания Иванова уездным окружением и написал новый финал с самоубийством заглавного героя. В результате основным мотивом драмы оказалась некоммуникабельность, непонимание героем самого себя и людьми – друг друга.

Во 2-й половине 1880-х – начале 1890-х гг. написаны ставшие очень популярными на профессиональной и любительской сцене одноактные комедии, которые сам автор называл «водевилями» или «шутками»: «Медведь» (1888), «Предложение» (1888–1889), «Свадьба» (1890) и «Юбилей» (1891–1892). Герои большинства водевилей – те же приземлённые обыватели, что и в ранних рассказах, однако часто более темпераментные; они попадают в комические ситуации ссор, скандалов, перебранок и непременного провала коммуникации. Наряду с сочинением водевилей Чехов не оставлял попыток «эпизации» драмы, придания ей глубины и сложности психологического романа, что проявилось в комедии «Леший» (1890). Большая по объёму, числу действующих лиц и сюжетных линий, эта пьеса почти всем читавшим её напоминала роман. Главная тема выражена в словах героини: «…мир погибает не от разбойников и не от воров, а от скрытой ненависти, от вражды между хорошими людьми, от всех этих мелких дрязг…» [Чехов. Сочинения. Т. 12. С. 151]. Театрально-литературный комитет признал пьесу «несценичной», она не была поставлена на сцене Императорских театров и не имела успеха на сцене театра М. М. Абрамовой.

Глубочайшим потрясением для Чехов стала смерть от чахотки его брата Николая летом 1889 г. Необратимость смерти и ещё более тягостная неизбежность старения и умирания воплотилась в повести «Скучная история» (1889). В многочисленных критических откликах в качестве главной мысли указывалось на слова героя-профессора о невозможности жизни без «общей идеи». При этом критики полностью отождествляли мнения и суждения героя с авторскими, а отсутствие объединяющей мысли приписывали самому Чехову. В статьях Н. К. Михайловского, П. П. Перцова, М. А. Протопопова и др. в качестве отличительной черты его творчества называлась «безыдейность». Михайловский полагал, что это качество в высшей степени характерно для поколения Чехова, но при этом выделял «Скучную историю» как произведение, в котором молодой автор осознал свой недостаток и выразил тоску по тому, «что называется общей идеей или богом живого человека» [Михайловский Н. К. Об отцах и детях и о г-не Чехове // А. П. Чехов: pro et contra. 2002. С. 88]. При этом сам Чехов проводил резкую грань между собой и героем; он многократно подчёркивал, что его интересует не столько содержание мыслей Николая Степановича, сколько причины и условия их возникновения.

Поездка на Сахалин

С конца 1889 г. Чехов начал готовиться к поездке на Сахалин: ему были нужны новые знания о жизни, душевные потрясения и «непрерывный полугодовой труд, физический и умственный»; в то же время он хотел написать публицистическую книгу и тем «немножко заплатить своей медицине» [Чехов. Письма. Т. 4. С. 31]. В апреле 1890 г. Чехов выехал из Москвы по маршруту Ярославль, Нижний Новгород, Пермь, Екатеринбург, Тюмень, Томск, Красноярск, Иркутск, Сретенск, Николаевск-на-Амуре, о. Сахалин – всего около 11 тыс. вёрст, из них более 3 тыс. на лошадях по тяжёлой дороге, в холод, во время разлива рек.

Прибыв в июле 1890 г. на Сахалин, Чехов произвёл перепись населения острова: «…объездил все поселения, заходил во все избы и говорил с каждым… на Сахалине нет ни одного каторжного или поселенца, который не разговаривал бы со мной» [Чехов. Письма. Т. 4. С. 134]. Чехов присутствовал при наказании арестанта плетьми, осматривал бараки и рудники, тюрьму, больницу, метеостанцию, оказывал помощь ссыльным. Итогом поездки стала публицистическая книга «Остров Сахалин» (1895), в которой сочетаются очерки (путевые и проблемные), исторические и этнографические экскурсы, пейзажные и бытовые зарисовки, небольшие сценки и др. Чехов с беспощадностью врача писал историю болезни каторжной окраины России, создавая документальное «свидетельство» и, видимо, считая, что ужасы и страдания, которые он видел на каторжном острове, лежат вне компетенции художественной литературы. Сибирские и сахалинские впечатления непосредственно отразились только в рассказах «В ссылке» (1892) и «Убийство» (1895), однако у героев поздних произведений можно заметить настроения и состояния, которые Чехов наблюдал у каторжных и ссыльных; об этой черте своего творчества писатель заметил в конце жизни: «А ведь кажется – всё просахалинено» [Чехов. Сочинения. Т. 7. С. 618].

Творчество 1-й половины 1890-х гг. и общественная деятельность мелиховского периода

Вернувшись в Россию морским путём (Гонконг, Сингапур, Коломбо, Одесса), Чехов в марте 1891 г. вместе с А. С. Сувориным отправился в своё первое заграничное путешествие по Италии и Франции. По возвращении летом того же года Чехов жил на даче в г. Алексин на Оке, затем переехал в усадьбу в соседнем селе Богимово: там создавалась повесть «Дуэль» (1891). Главный герой, Лаевский, – ещё одна вариация типа «лишнего человека»: не имеющий идеалов, он живёт в бесцельной праздности, придумывая оправдания своему «гамлетизму»; однако он способен на рефлексию и, размышляя в ночь перед дуэлью о своей жизни, казнит себя за «презренную, паразитную жизнь» [Чехов. Сочинения. Т. 7. С. 437].

Во время голода, охватившего в 1891–1892 гг. Черноземье и Среднее Поволжье, Чехов по приглашению газеты «Русские ведомости» участвовал в благотворительном сборнике «Помощь голодающим», где был напечатан очерк «Беглые на Сахалине» (22-я глава книги «Остров Сахалин»); ездил в Нижегородскую губернию, затем в Воронеж с Сувориным собирать средства для голодающих.

Весной 1892 г. Чехов купил усадьбу Мелихово в 70 верстах от Москвы, в Серпуховском уезде вблизи Лопасни (ныне в черте г. Чехов). Как и в решении поехать на Сахалин, в выборе нового места жительства писателем руководила потребность стать ближе к народу. После переезда в деревню Чехов возобновил медицинскую практику, при этом не брал плату с крестьян соседних сёл. Как и всем сельским врачам, ему приходилось лечить любые болезни, делать операции и постоянно выезжать на вызовы. В середине 1892 г. во время эпидемии холеры Чехов добровольно взял на себя обязанности холерного врача (без жалованья) на участке, в который входило 25 деревень, 4 фабрики и монастырь. В 1893 г. исполнял обязанности участкового врача, заведовал временным мелиховским участком. В 1894 и 1897 гг. избирался гласным Серпуховского уездного земского собрания. Был счётчиком во время Всероссийской переписи населения 1897 г. Являлся попечителем Талежской школы (построил для неё новое здание) и начального училища в деревне Чирково (ныне Ступинский район), построил также школу в селе Новосёлки; в 1899 г. Чехов и его сестра Мария Павловна Чехова построили школу в селе Мелихово (здания новосёлковской и мелиховской школ сохранились поныне). Был присяжным заседателем и ездил на заседания окружного суда. Как член уездного Санитарного совета посещал фабрики. С помощью Чехова в 1896 г. в Лопасне было открыто почтовое отделение (ныне Музей писем Чехова), он собирал деньги на шоссейную дорогу, построил в Мелихове колокольню и пожарный сарай. С 1895 г. постоянно и в больших количествах отправлял книги в Таганрогскую городскую библиотеку. Занимаясь «малыми делами», Чехов не считал земскую деятельность панацеей от всех социальных бед, полагая, что «по-настоящему, нужны не школки с полуголодным учителем и не аптечки, а народные университеты» (А. П. Чехов в воспоминаниях современников. 1986. С. 216).

В повести «Палата № 6» (1892) пародийный «стоицизм», который проповедует оказавшийся не на своём месте врач, любитель философии Рагин, противопоставлен наивной вере больного Громова в торжество «правды» и «живой жизни». Однако идейный спор последовательно снижается автором: каждый из персонажей наделяется качествами, мешающими читателю встать на его сторону. И тупиковый характер споров, и развитие сюжета (врач, став бесправным «заключённым», не в силах этого вынести, несмотря на свой «стоицизм») придают произведению почти трагический смысл. Критика встретила повесть хвалебно, увидев в ней осуждение философии равнодушия, пассивности, пессимизма и непротивления злу. После «Палаты № 6» Чехов получил признание российской либеральной общественности; он постоянно сотрудничал с журналом «Русская мысль».

К числу «медицинских» принадлежит и рассказ «Чёрный монах» (1894), однако в нём точное и научно мотивированное описание мании величия сочетается с фантастикой на грани мистики.

Весной 1894 г. в Ялте Чехов написал рассказ «Студент» (1894), который впоследствии считал лучшим из своих произведений. Рассказывая деревенским женщинам евангельский эпизод отречения апостола Петра и видя, как они переживают свою причастность к этой давней истории, студент духовной академии думает о том, что «правда и красота, направлявшие человеческую жизнь там, в саду и во дворе первосвященника, продолжаются непрерывно до сего дня» [Чехов. Сочинения. Т. 8. С. 309]. В повести «Три года» (1895), наиболее близкой у Чехова к натуралистическим романам в духе Э. Золя, собраны непохожие друг на друга персонажи, испытывающие неудовлетворённость своей жизнью и утерявшие её смысл. Критика встретила это произведение прохладно: большая романная форма не давалась Чехову, что ранее сказалось и в безрезультатной попытке написать роман в форме отдельных «Рассказов из жизни моих друзей».

2-я половина 1890-х гг.: новые шедевры в прозе и драме

В ноябре 1895 г. Чехов завершил комедию «Чайка», написанную, по его признанию, «вопреки всем правилам драматического искусства» [письмо А. С. Суворину от 21.11.1895; ППС. Т. 6 (П) С. 100]. Чехов уловил момент смены культурной парадигмы в русской литературе и сценическом искусстве, противопоставив в этой пьесе молодых новаторов (Треплев) традиционалистам, которые не принимают «новые формы» в искусстве (Тригорин, Аркадина). Однако в изображённом конфликте поколений невозможно решить, кто прав: стремясь, как и прежде, «к уравновешиванию плюсов и минусов» [Чехов. Письма. Т. 3. С. 19], Чехов оставил режиссёрам, актёрам и зрителям широкий диапазон возможностей для трактовки и оценки центральных героев. Симпатии зрителей обычно остаются на стороне молодых: именно Треплев и Заречная, в отличие от старших, претерпевают в пьесе эволюцию, переживают разочарования, осознают пустоту и бессмысленность существования. Нарушение принятых законов «сценичности», особый «равнораспределённый» характер конфликта, присутствие на сцене целой группы равнозначимых центральных героев, стоящий за каждой репликой и паузой глубокий подтекст, необычный для драмы «романный» психологизм, сочетание бытового правдоподобия и символики, – эти и другие черты новой драматической системы далеко не сразу были поняты «дорежиссёрским» театром и театральной публикой, и потому премьера новаторской пьесы в Александринском театре 17(29) октября 1896 г. окончилась провалом, после которого Чехов на время оставил драматургию, сосредоточившись на прозе.

Одним из лирических шедевров середины 1890-х гг. стал рассказ «Дом с мезонином» (1896), где история несостоявшейся любви художника-пейзажиста (одним из прототипов которого был И. И. Левитан) сочетается со сложной общественной проблематикой – вопросами оправданности земской деятельности, которую одни считали необходимым звеном в цепи прогресса, а другие – укреплением существующего порядка вещей. В повести «Моя жизнь» (1896) в образе главного героя, который «опрощается» и порывает с образованным классом, чтобы стать простым рабочим, можно увидеть нарисованного с симпатией толстовца. Однако отношение автора к мечте героя добиться физическим трудом гармонии в обществе было всё же скептическим. Особенно очевидно расхождение Чехова с Толстым в отношении к «тёмному» народу, проявившееся в главах, посвящённых жизни героев в деревне (в них отразился мелиховский опыт постройки школ и постоянного общения Чехова с крестьянами). То, что Чехов не ставит деревенскую жизнь выше городской, стало ещё более очевидно после того, как он издал «Мою жизнь» под одной обложкой с повестью «Мужики» (1897), где дана мрачная картина вырождения деревни. Беспробудное пьянство, одичание, грубые суеверия, отношение к больному («Не добычик!»), идеализация самими крестьянами крепостного права, их уверенность, что во всех бедах виновато нечестное земство, – все эти подробно разработанные в повести особенности крестьянского сознания резко противоречили традициям «народолюбивой» литературы, и не случайно повесть вызвала недовольство народников.

22 марта (3 апреля) 1897 г. во время обеда с Сувориным в ресторане «Эрмитаж» у Чехова внезапно хлынула горлом кровь. После госпитализации был поставлен диагноз: туберкулёз, верхушечный процесс в обоих лёгких. Течение неизлечимой болезни можно было замедлить при условии изменения климата и образа жизни, и с сентября Чехов поселился в Ницце в «Русском пансионе», где прожил до мая 1898 г. Там были написаны рассказы «В родном углу» (об образованной девушке, не умеющей разрешить противоречие между желанием служить народу и ощущением чуждости ей народа) и «На подводе» (эпизод из повседневной жизни сельской учительницы), которые представляют собой наиболее яркие примеры сложившейся к тому времени у Чехова «бессюжетной» поэтики. Рассказ позднего Чехова, прямая противоположность жанра новеллы, мог не содержать никаких событий или же представлять событие, имеющее ментальный характер (быстропреходящую мечту или воспоминания главного героя).

Во Франции Чехов внимательно следил за делом А. Дрейфуса, обвинённого в государственной измене; из-за кампании в газете «Новое время» (травля Дрейфуса и Э. Золя, антисемитские выпады) он не только полностью порвал с газетой, но и фактически прекратил дружбу с Сувориным.

Вернувшись в мае 1898 г. в Мелихово, Чехов написал рассказ «Ионыч», впоследствии ставший хрестоматийным. Одна из самых распространённых тем реалистического романа со времён О. де Бальзака и Стендаля – утраченные иллюзии и деградация когда-то подававшего надежды молодого человека, его постепенное поглощение средой – воплощена здесь предельно сжато, на минимальном повествовательном пространстве, за счёт деталей из числа тех, о которых Л. Н. Толстой впоследствии говорил: «Никогда у него нет лишних подробностей, всякая или нужна, или прекрасна» (Гольденвейзер А. Б. Вблизи Толстого. Москва, 1959. С. 98). Сквозь забавные эпизоды в этом рассказе, как и в драматургии Чехова, проступает ужас всепоглощающего времени. К «Ионычу» примыкают рассказы «Человек в футляре», «Крыжовник» и «О любви» (1898), вместе именуемые «маленькой трилогией»; в них сложно сочетается реакция писателя на социальные проблемы эпохи реакции (образ Беликова) и постановка психологических проблем (добровольное заключение себя в «футляр», природа подлинной любви); название первого рассказа стало нарицательным.

Весной 1898 г. Вл. И. Немирович-Данченко сообщил Чехову о намерении создать вместе с К. С. Станиславским «исключительно художественный театр» (Чехов А. П. Переписка А. П. Чехова. Т. 2. Москва, 1984. С. 153) и обратился с просьбой разрешить постановку «Чайки», на что писатель после долгих колебаний дал согласие. Пьеса оказалась близка молодому коллективу, т. к. в ней ставились именно те вопросы старого и нового искусства, ради решения которых и создавался новый театр. Премьера «Чайки» состоялась в 17(29) декабря 1898 г., в отсутствие Чехова, и прошла с большим успехом. Пьеса, провалившаяся на императорской сцене, стала символом нового театрального искусства. МХТ сумел с самого начала понять и раскрыть те особенности поэтики чеховской драмы, которые совершили революцию в драматургии и повлияли на все течения и направления театра 20 в. К этим особенностям относится прежде всего особое устойчивое конфликтное состояние (несчастье всех и каждого, неосуществимость желаний, отсутствие виноватых), сменившее традиционный для драматургии конфликт в форме противостояния человеческих воль.

Ялтинский период творчества

В 1898 г. со смертью отца закончился мелиховский период жизни Чехова. Писатель решил переселиться в Ялту и купил в деревне Верхняя Аутка (ныне в черте г. Ялта) каменистый участок, где архитектор Л. Н. Шаповалов построил Белую Дачу (ныне Дом-музей А. П. Чехова в Ялте). Ещё две дачи в живописных местах – Кучук-Кое и Гурзуфе – предназначались не для постоянного проживания, а «для летнего и осеннего времяпрепровождения» [Чехов. Письма. Т. 7. С. 290]. Предчувствуя близкую смерть и нуждаясь в деньгах для строительства дома в Аутке, Чехов согласился на предложение издателя А. Ф. Маркса, продав ему права на издание всех сочинений. Хотя сделка с Марксом и была выгоднее издателю, чем автору, она дала Чехову в последние годы жизни относительную материальную независимость. Занимаясь подготовкой собрания сочинений для издания Маркса, Чехов пересмотрел свои ранние произведения, многие из них отверг, а другие существенно переработал.

Новые произведения в ялтинские годы писались гораздо медленнее, чем в молодости. Рассказ «Новая дача» (1899) продолжал традиционную для русской литературы тему пропасти, разделяющей народ и образованное сословие: у Чехова взаимное непонимание изображено почти гротескно, вплоть до превратной трактовки крестьянами слов барина. В рассказе «По делам службы» (1899) был затронут другой аспект некоммуникабельности – взаимное отчуждение людей, которые по разным причинам несчастливы. Настоящим шедевром стал рассказ «Душечка» (1899), в котором сатирическое изображение не имеющей своего мнения героини, способной лишь повторять чужие слова, сочетается с восхищением простодушной Оленькой, словно самой природой предназначенной для бескорыстной любви к ближним. Этот рассказ вызвал восторг у Л. Н. Толстого.

В Ялте Чехов много занимался благотворительностью: подготовил воззвание о сборе средств в пользу нуждающихся приезжих больных, которое помогло открыть пансион «Яузлар» (ныне санаторий имени А. П. Чехова); продолжал регулярно высылать книги в Таганрогскую библиотеку, помогал строить школу в деревне Мухалатка (ныне посёлок Олива), спасал греческую церковь, лечил аутских бедняков, много жертвовал просителям, оплачивал обучение нескольких гимназистов.

26 октября (7 ноября) 1899 г. МХТ показал премьеру пьесы «Дядя Ваня», переделанной из комедии «Леший». Прежняя комедия превратилась в страшные в своей обыденности сцены из деревенской жизни, в которых, как и во многих «рассказах открытия» (Катаев. 1979. С. 10–21), Чехов рисует момент осознания героем того, что он неправильно прожил свою жизнь, а ничего изменить уже нельзя. Ощущение бесполезно проходящей жизни и отсутствия виноватых в этом преследует всех центральных героев, не исключая даже добросовестно выполняющего врачебный долг и увлечённого спасением лесов Астрова. Воплощением медленно убивающего людей времени стал новаторский финал: Соня и дядя Ваня, как и прежде, продолжают заниматься хозяйственными делами, однако на этом фоне звучит взволнованный монолог Сони, который зрители могут трактовать как выражение надежд на загробное воздаяние или на социальную справедливость в этой жизни. Вдохновлённый успехом спектакля и уступая просьбам коллектива МХТ, Чехов написал пьесу «Три сестры» (1900; Грибоедовская премия, 1902) уже специально для этого театра, в расчёте на конкретных актёров: роль Маши предназначалась О. Л. Книппер, Вершинина – К. С. Станиславскому. Ольга Книппер-Чехова в роли Маши в спектакле «Три сестры». Московский Художественный театр имени А. П. Чехова. 1901Ольга Книппер-Чехова в роли Маши в спектакле «Три сестры». Московский Художественный театр имени А. П. Чехова. 1901

Чехов сделал центральными героинями трёх очень разных по характеру женщин, которых, как и большинство персонажей пьесы, объединяет неудовлетворённость тусклым провинциальным существованием и смутная тоска по лучшей жизни. Судьбы героинь представляют своего рода каталог женских надежд и разочарований – от наивных надежд на любовь, счастье и возможность приносить пользу людям, которыми пронизано первое действие, до отчаяния и безнадёжности четвёртого. Решая личные и семейные проблемы, герои постоянно размышляют об общем благе и смысле жизни, мечтают о «невообразимо прекрасной, изумительной» [Чехов. Сочинения. Т. 13. С. 131] жизни, которая настанет через двести-триста лет. Этому миру пропадающих в провинциальной глуши умных, тонких, образованных людей противопоставлен мир «мещанки» Наташи и её любовника Протопопова (внесценические персонажи здесь, как и в других пьесах Чехова, имеют большое значение), а судьба Андрея Прозорова повторяет судьбу Ионыча. Лишённая старых театральных условностей, представляющая собой срез живой жизни и в то же время наполненная реалистической символикой (лейтмотив «В Москву!»), эта пьеса оказалась чрезвычайно близка творческим принципам МХТ.В рассказе «Дама с собачкой» (1899) курортный роман перерастает в большое всепоглощающее чувство, так что финальные ощущения Гурова и Анны Сергеевны («до конца ещё далеко-далеко и… самое сложное и трудное только ещё начинается») [Чехов. Сочинения. Т. 10. С. 143] оказываются прямо противоположны их ожиданиям в начале. Верный своему принципу – не договаривать до конца и оставлять окончательное суждение читателю, – Чехов не объясняет, что именно произошло в душе немолодого бонвивана и циника, что заставило его полюбить «как следует, по-настоящему – первый раз в жизни» [Чехов. Сочинения. Т. 10. С. 143]. Темой рассказа становятся незавершённость и непредсказуемость человеческого мышления и поведения, скрытый потенциал человечности, который есть в каждом. В этом рассказе, который в 20 в. был признан во всём мире недосягаемым образцом короткой прозы, Чехов доводит до максимального развития технику детализации, позволяющую вместить в небольшой текст романное содержание. Антон Чехов с участниками спектакля «Чайка». 1899.Антон Чехов с участниками спектакля «Чайка». 1899.

В большой повести «В овраге» (1900) Чехов рисует расслоение деревни и хищничество «пропитавшихся неправдой» сильных мира сего. Старику Цыбукину, который нажил капитал нечестным путём и теперь отказывается помогать бедным, и жестокой Аксинье противопоставлены образы праведника-плотника по прозвищу Костыль и кроткой Липы. М. Горький, способствовавший публикации повести в марксистском журнале «Жизнь», посвятил ей восторженную статью, где подчёркивал правдивость изображения социальных отношений и отвергал мнение критики о Чехове – холодном созерцателе жизни.

В это время все мысли Чехова обращены к О. Л. Книппер: она стала главным адресатом его писем. В начале апреля 1900 г. они встретились в Крыму: актриса вместе с МХТ прибыла на гастроли в Севастополь; Чехов смотрел там постановку пьесы «Дядя Ваня», а затем в течение 10 дней принимал актёров и гостящих в Ялте писателей в своём доме. Круг общения Чехова в ялтинские годы был чрезвычайно широким. Помимо деятелей искусств (М. Горький, И. А. Бунин, А. И. Куприн, Д. Н. Мамин-Сибиряк, В. В. Вересаев, А. С. Суворин, И. И. Левитан, С. В. Рахманинов, Ф. И. Шаляпин, В. Ф. Комиссаржевская, П. Н. Орленев, артисты МХТ и др.), в дом в Аутке приходили поклонники и поклонницы чеховского творчества, учителя, земцы, коллеги-врачи, просители, чахоточные больные. В сентябре 1901 – марте 1902 гг. Чехов пять раз посетил Л. Н. Толстого в Гаспре.

25 мая (6 июня) 1901 г. состоялось венчание Чехова и Книппер в Москве, после чего новобрачные уехали на кумыс в Аксёново Уфимской губернии (ныне Республика Башкортостан). Дальнейшая семейная жизнь не была безоблачной. Книппер проводила почти всё время в Москве, играя в театре, а Чехов сильно тосковал и, хотя никогда не настаивал, чтобы жена оставила сцену, а даже отговаривал её от этого, постоянно звал в Ялту и сам наведывался в Москву, что плохо сказывалось на его здоровье. Интенсивная переписка 1901–1904 гг. представляет собой своего рода двойной дневник супругов за эти годы. Одной из важных тем переписки была новая пьеса, о которой начиная с 1901 г. настойчиво просили Книппер и коллектив МХТ; Чехов смог приступить к написанию давно задуманной пьесы «Вишнёвый сад» только в 1-й половине 1903 г.

В 1900 г. Чехов был избран почётным академиком Императорской академии наук по разряду изящной словесности. Однако в марте 1902 г., когда Николай II аннулировал избрание Горького в почётные академики, Чехов (вместе с В. Г. Короленко) в знак протеста тоже отказался от этого звания.Антон Чехов. 1902.Антон Чехов. 1902.

В поздних рассказах Чехов подвёл итоги размышлениям над давно волновавшими его вопросами. В рассказе «На Святках» (1900) вновь звучит тема провала коммуникации и возможностей его преодоления. Рассказ «Архиерей» (1902) построен на контрастах высокого социального положения героя-епископа и его индивидуальности, которую никто не различает за высоким саном, печального и радостного настроения, настоящего и прошлого, смерти и жизни, тьмы и света. Действие разворачивается на Страстной неделе, и всё происходящее с героем можно соотнести со Страстями Христовыми. В последнем рассказе «Невеста» (1903) подводится итог восходящей ещё к романам 1860-х гг. о «новых людях» теме разрыва образованной барышни с мещанской средой и предопределённым течением жизни. Под влиянием проповеди Саши – передового человека и вместе с тем «вечного студента» – Надя Шумина отказывается от брака и уезжает на курсы в столицу. Однако в рассказе заметен и некоторый скепсис Чехова по отношению к возможностям революционных преобразований, из-за чего вызывает сомнения восходящая к воспоминаниям В. В. Вересаева версия о том, что «под конец жизни Чехов сделал попытку… вывести хорошую русскую девушку на революционную дорогу» (А. П. Чехов в воспоминаниях современников. 1986. С. 602).

Законченная в октябре 1903 г. комедия «Вишнёвый сад» – одно из самых известных произведений писателя. Представленная в пьесе история разорения оказавшихся беспомощными в пореформенных условиях дворян-помещиков и перехода имения, «прекрасней которого ничего нет на свете» [Чехов. Сочинения. Т. 13. С. 240], в руки бывшего крепостного была далеко не нова. Новаторской оказалась трактовка отношений центральных героев: вместо алчного и безжалостного купца-скоробогатея вишнёвый сад почти случайно покупает Лопахин – человек с «тонкими, нежными пальцами, как у артиста», с «тонкой, нежной душой» [Чехов. Сочинения. Т. 13. С. 244], который ранее прилагал все усилия не к тому, чтобы отобрать поместье у Раневской и Гаева, а к тому, чтобы помочь им сохранить его. Лопахина нельзя назвать врагом провозвестника «новой жизни» – почти пародийного «вечного студента» Трофимова. В свою очередь, Петя, который должен чувствовать классовую и идеологическую ненависть к «хищному зверю», испытывает к странному купцу своего рода симпатию. Таким образом, пьеса написана о законах смены исторических эпох, о безжалостном ходе времени, которому не могут противостоять отдельные хорошие люди, об общем укладе «нескладной, несчастливой жизни» [Чехов. Сочинения. Т. 13. С. 241], не зависящей от личных пристрастий, симпатий и побуждений человека. Чехов стремился решить эту тему в комическом ключе («вышла у меня не драма, а комедия, местами даже фарс...» – [Чехов. Письма. Т. 11. С. 248]), но это комизм, противостоящий трагедии, который не может не вызывать у зрителя грустного чувства. Премьеру в МХТ назначили на день рождения автора – 17(30) января 1904 г.; Чехову было устроено чествование в связи с 25-летием литературной деятельности. Вернувшись в Ялту, Чехов больше ничего не писал из-за состояния здоровья, хотя у него оставалось много замыслов. В начале июня по рекомендации врачей выехал с женой в Германию, на лёгочный курорт Баденвайлер, хотя такая поездка могла лишить его последних сил (впоследствии Книппер раскаивалась в этом решении). В поездке ему стало чуть легче, но возбуждение, вызванное переменой обстановки, быстро сменилось резким ухудшением, Чехов скончался.

Похороны Чехова состоялись в Москве 9(21) июля. Гроб от вокзала несли через весь город на руках, в сопровождении многотысячной процессии, совершая остановки у МХТ, у редакции газеты «Русская мысль», у памятника Н. И. Пирогову. Кончина Чехова произвела на многих впечатление семейной потери. Л. Н. Толстой в интервью корреспонденту газеты «Русь» сказал: «…достоинство его творчества то, что оно понятно и сродно не только всякому русскому, но и всякому человеку вообще... А это главное. <...> И благодаря искренности его, он создал новые, совершенно новые, по-моему, для всего мира формы письма...» (Чехов : сборник материалов. Москва, 1960. С. 875). В 20–21 вв. Чехов стал классиком мировой литературы, его поздняя проза получила всемирную известность, а в качестве драматурга он оказал влияние на множество известных авторов и по количеству постановок уступает только У. Шекспиру.