Уде́льные князья́, главы вассально-родственных государственных образований (уделов) в составе княжеств Северо-Восточной Руси (14–15 вв.), в Русском государстве (конец 15 – конец 16 в.) и Великом княжестве Литовском (ВКЛ) (14 – середина 16 в.). Происходили из династий Рюриковичей и Гедиминовичей, являлись кровными родственниками по мужской линии великих или «стольных» князей. В историографии к удельным князьям порой относят владетельных князей, младших родственников старейших князей в княжествах и землях Древней Руси 12–13 вв. Однако в источниках термин «удельные князья» известен только со 2-й четверти 15 в. (термин «удел» – с середины 14 в.) и до 16 в. встречается редко.

Удельные князья в Северо-Восточной Руси

Складывание института удельных князей

В Северо-Восточной Руси удельные князья заняли важное место в социальных и государственно-политических структурах в 1-й половине 14 в., когда с санкции ханов Орды оформились границы княжеств в рамках великого княжения Владимирского (с собственно землями Владимирского великого княжества), а также соседних с ним великих княжеств – Рязанского, Смоленского, Черниговского (Брянского). В системе Владимирского великого княжения в 14 в. (до 1389) удельные князья существовали практически во всех княжествах – Московском, Тверском, Нижегородском, Ярославском, Ростовском, Стародубском (центр – Стародуб на Клязьме) и, скорее всего, Белозерском. В конце 14 – 15 вв. удельные князья существовали в Московском великом княжестве, а также в княжествах, сохранивших самостоятельный статус. В Рязанском княжестве удельные князья известны в середине 14 в. и в конце 15 – начале 16 в., в Черниговском и Смоленском – в 14 в. Во внутренней иерархии отдельных княжеских ветвей Рюриковичей удельные князья по статусу были ниже правящих князей (великих, «стольных», «старейших») и, начиная с последних десятилетий 14 в., выше служилых князей.

Вассальные обязательства удельных князей по отношению к «стольным» князьям

Положение, владения удельных князей, их взаимоотношения с правителями великих или «стольных» княжеств и, соответственно, старшими представителями данных княжеских ветвей Рюриковичей определялись завещательными распоряжениями «стольных» князей в 1-й половине – середине 14 в. (в Твери – князя Михаила Ярославича, в Москве – князя Ивана I Даниловича Калиты), впоследствии – духовными грамотами великих или «стольных» князей в каждом поколении, а также завещаниями старших князей в родовых линиях удельных князей. Духовные грамоты прямо или косвенно подтверждались ханами Орды (позднее – Большой Орды) и договорами правящих князей с удельными князьями, обычно с внесением дополнений и детализацией многих статей. Эти установления по преимуществу соответствовали традиционным нормам родового права и порядку наследования властного статуса, земельной собственности и имущества, принятым в княжеских домах.

В принципе удельные князья не имели права на самостоятельные взаимоотношения с ханами Орды. Исключения составляли случаи открытой борьбы удельных князей с представителями правящей (старшей) линии за верховную власть в княжестве или за превращение удела в самостоятельное княжение (в Тверском княжестве в середине 14 в. и в 1400–1413; в Нижегородском княжестве в 1-й половине 1360-х гг., но особенно в 1383–1392; в Московском – в ходе Московской усобицы 1425–1453). Это соперничество, сопровождавшееся обращениями в Орду, провоцировалось как внешними факторами («русской» политикой ханов и мерой устойчивости их власти в Орде в середине 14 – середине 15 вв.; завоевательной политикой ВКЛ в отношении Северо-Восточной Руси во 2-й половине 14 – 1-й трети 15 в.), так и внутренними факторами, а также противоречиями двух систем наследования властного статуса – поколенно-лествичной или по прямой нисходящей мужской линии. С 1430-х гг. в договорах московских великих князей с удельными князьями Московского великого княжества запрещались любые сношения последних с Ордой (аналогичная документация других княжеств не сохранилась, за исключением договора великого князя рязанского Ивана Васильевича со своим братом Фёдором Васильевичем Третным в 1496). В сфере отношений самостоятельных княжеств Северо-Восточной Руси друг с другом, а также с ВКЛ удельные князья выступали субъектами договорных («международных») отношений, причём только в роли младших партнёров и соприсяжников правящих князей, их «молодшей и меньшой братьи».

В отношениях удельных князей с правящими князьями на первый план выступали вассальные обязательства: они обязывались быть «заодин» с главой великого или «стольного» княжества «везде и во всем» (в том числе на любого «недруга»), блюсти его интересы и не злоумышлять против него, не заключать договоров ни с кем, кроме других удельных князей того же великого или самостоятельного княжества, не претендовать на земли великого или «стольного» князя, под его командой лично участвовать в военных действиях во главе своих войск или же направлять своих воевод под команду великокняжеских воевод. В середине 14 – 15 вв. удельные князья по распоряжениям правящих князей нередко возглавляли важные военные походы (удельные князья Московского великого княжества в 1380–1425, 1437, 1446–1449, 1469, 1472 и др.). В особых обстоятельствах удельные князья Московского великого княжества не раз в конце 14 – 2-й трети 15 в. направлялись специальными представителями великих князей в Новгород и Псков.

В свою очередь, главы великих или «стольных» княжеств брали на себя обязательства включать удельных князей, учитывая их общие (родовые) и индивидуальные интересы, в заключаемые договоры, «держать» их «в братстве, любви, чести и без обиды», «печаловаться» о них, их наследниках и вотчинах. Эти и другие статьи договоров между великими или «стольными» князьями и удельными князьями сообщали их вассалитету черты союза, гарантировали владельческие права удельных князей на их княжения, которые, как правило, состояли из: 1) исходной территории удела, в норме постоянно сохранявшейся за той или иной родовой линией удельных князей (серпуховские удельные князья удерживали её более 100 лет; верейско-белозерские удельные князья – более 80 лет; кашинские удельные князья 1-й линии – более 60 лет в 14 в.); 2) дополнительных, нередко менявшихся на протяжении жизни удельных князей, пожалований земель и городов «в вотчину и в удел» удельным князьям великими или «стольными» князьями, порой весьма значительных (как правило, из числа вновь приобретённых территорий или выморочных уделов в том же княжении); 3) совместных владений удельных князей с великими или «стольными» князьями, а также с другими удельными князьями (доли в столице княжества, сёла и другие местности в её округе, получение фискальных сборов, таможенных пошлин и доходов от административно-судебной деятельности).

Полномочия удельных князей в своих княжествах

Удельные князья обладали всей полнотой прав в отношении своих уделов и населения, за тремя исключениями. Размер ордынского выхода и сопутствующих поборов определялся Ордой, а процедура и регулярность их сбора и выплат – договорами удельных князей с великими или «стольными» князьями. Права собственности удельных князей ограничивались верховными правами главы княжества (особенно в отношении его же пожалований); выморочные уделы оставались в том же княжении и поступали в распоряжение великого или «стольного» князя. Превращения уделов в самостоятельные государственные образования были очень редки: например, Моложское княжество выделилось из Ярославского княжества, Пронское княжество – из Рязанского княжества. Удельные князья обязывались также «держать как своих» бояр и слуг вольных, состоявших в служебно-вассальных связях с великими или «стольными» князьями, но имевших вотчины и владельческую «оседлость» в уделах. Удельных князей «отпускали» на княжение обычно в возрасте 15–20 лет. При этом, согласно завещанию отца, ими формально считались дети и отроки фактически любого возраста. В ряде случаев образование уделов удельных князей происходило ещё при жизни отца. В большинстве княжеств уделы были компактными, в Московском великом княжестве с конца 14 в. владения удельных князей состояли из двух, трёх (а порой и более) не соседствовавших территорий.

Удельные князья являлись высшей административно-судебной инстанцией для подвластного им населения. Дворы удельных князей включали в 14–15 вв. основную массу их вассалов – служилых бояр и слуг вольных (главным образом землевладельцев из их уделов), обязанных военной службой своим князьям. К участию в военных действиях привлекались также «служние люди» удельных князей низших рангов. При удельных князьях существовали собственные боярские думы, в которые входили представители местных родовитых боярских кланов, занимавших главные путно-дворцовые должности в уделах (см. статьи Дворцы, Думные чины, Путь). Административно-судебное управление на местах осуществляли наместники и волостели, получавшие кормления от удельных князей. При господстве в 14–15 вв. вассально-ленных связей увеличение количества удельных князей способствовало тому, что численность привилегированных слоёв общества заметно выросла, их землевладение (вотчинное и условное) расширилось, институт княжеской власти развивался и подвергся унификации, а процессы внутренней колонизации уделов в целом (но прежде всего личных доменов удельных князей) сопровождались экономическим подъёмом. Во владениях удельных князей шла консолидация местных элитарных групп, горожан, возникали и укреплялись местные церковные корпорации (ранняя история Троице-Сергиева, Кириллова Белозерского, Волоколамского Иосифова, Боровского Пафнутиева и многих других монастырей была тесно связана с удельными князьями из московских Рюриковичей), на этой основе происходил культурный подъём, связанный с рождением новых книжных центров вне столичных городов, местных школ иконописи и т. п.

Снижение роли удельных князей в 15–16 вв.

В политическом плане удельные князья в 14 в. при всех внутренних противоречиях в целом укрепляли военный потенциал и в определённой мере гарантировали стабильность династий великих и самостоятельных княжеств. Ситуация изменилась в 1-й половине 15 в. Военно-политическая борьба в Твери в 1400–1405, 1410–1413 и в 1425 гг. привела к резкому сужению политического значения местных удельных князей и укреплению власти великого князя тверского Бориса Александровича. Итогом Московской усобицы 1425–1453 гг. стала насильственная ликвидация великим князем московским Василием II Васильевичем Тёмным местных уделов, в том числе принадлежавших его политическим сторонникам. При этом социальная роль уделов как института, регулировавшего отношения семьи правящего князя, в целом сохранялась: духовная Василия II предусматривала выделение трёх новых уделов его младшим сыновьям и подтверждала (с расширением) существование удела второго по старшинству сына Юрия Васильевича. Последний открытый политический конфликт в Московском великом княжестве между удельными князьями и великим князем московским произошёл в 1480 г. В 14–15 вв. насчитывалось более 25 удельных князей Тверского великого княжества и немногим менее 25 удельных князей Московского великого княжества. Вдовы великих, «стольных» князей и удельных князей с их владениями по статусу во многом были близки удельным князьям с их княжениями.

В Русском государстве конца 15 – 16 вв. существовало всего 9 удельных князей. Со смертью сыновей князя Бориса Васильевича – рузского князя Ивана Борисовича (1503) и волоцкого князя Фёдора Борисовича (1513) – пресеклась линия волоцко-рузских удельных князей. Ещё в 1490-х гг. удельные князья перестали быть младшими партнёрами государей в международных договорах. Великий князь московский Иван III Васильевич в завещании 1503 г. резко ограничил права и доли младших сыновей в столице и её округе, вообще их прерогативы, имевшие хоть какое-то общегосударственное значение (запрет на чеканку денег, ограничение судебных функций удельных князей, прежде всего в процедуре «смесных» судов, и т. п.). Трое из четырёх удельных князей не получили разрешения на брак и умерли бездетными (князь Юрий Иванович в тюрьме). Младший сын Ивана III, князь Андрей Иванович, получил завещанный ему удел от старшего брата, великого князя московского Василия III Ивановича, только в 29 лет, а разрешение жениться – в 43 года, после рождения у самого великого князя московского двух сыновей. Андрей Иванович умер в тюрьме после неудачного мятежа 1537 г. Его сын Владимир Андреевич после быстро провалившейся попытки в марте 1553 г. представить его претендентом на трон в дни болезни царя Ивана IV Васильевича, ряда опал, смены его двора (1563) и удела (1566) был отравлен в 1569 г. Статус князя Юрия Васильевича (младшего больного брата царя) как удельного князя в 1547–1548 и 1560–1563 гг. был сугубо формальным, равно как и статус царевича Дмитрия Ивановича, отправленного в Углич «на удел» в возрасте 1,5 лет.

Уже в 1-й половине 16 в. политическое и социальное значение удельных князей резко уменьшилось, что было связано: 1) с принципиальными переменами в статусе московского государя после ликвидации зависимости от Орды (1480) и включения Русского государства в широкую систему международных связей; 2) с развитием сословных структур, новыми тенденциями в организации центральных и местных органов власти, а также военного дела; 3) с изменениями в отношениях великого князя московского (с 1547 – царя) с привилегированными слоями общества и обществом в целом (переход к подданству). Категория удельных князей ещё некоторое время сохранялась как традиционный пережиток предшествующей эпохи, как институт, отражавший локальные особенности развития некоторых регионов. При всех ограничениях статуса удельных князей Московского великого княжества (Русского государства) в 15–16 вв. они в рамках своей княжеской ветви никогда не превращались в князей служилых, а в ряде случаев в 15 в. эмигрировали, главным образом в ВКЛ.

Удельные князья в Великом княжестве Литовском

В ВКЛ удельные князья просуществовали примерно такое же время, как и в Северо-Восточной Руси. Ими становились младшие братья, но главным образом младшие сыновья литовского князя Гедимина и потомки последних (прежде всего сыновья и внуки князя Ольгерда). Статус удельных князей в ВКЛ в целом был менее определённым, чем в Северо-Восточной Руси. На развитие института удельных князей серьёзно повлиял исход битвы на Ворскле 1399 г., а также военная борьба за великокняжеский трон в 1430-х гг., когда многие из удельных князей погибли. Заключение Кревской унии 1385 г. и принятие католичества большинством членов династии Гедиминовичей и литовской знати привели к неравноправию православных удельных князей и боярства на бывших древнерусских землях. Активная борьба с Тевтонским орденом и наступательная восточная политика ВКЛ во 2-й половине 14 – 1-й трети 15 в. требовали консолидации правящих групп. Политическое значение удельных князей значительно уменьшилось при великом князе литовском Витовте (особенно после 1404), главным образом в результате перестройки местного управления и ликвидации ряда уделов, а окончательно сошло на нет в 1470–1480-х гг., в правление великого князя литовского и польского короля Казимира IV (особенно после провала т. н. заговора князей в 1481). Во владение удельных князей в ВКЛ обычно передавались завоёванные или присоединённые территории бывших древнерусских земель и княжеств (Пинского, Киевского, Копыльского и Слуцкого, Трубчевского, Бельского, Мстиславского).

Ликвидации категории удельных князей в ВКЛ способствовали перемены в сословном и административно-государственном устройстве при Витовте, а также, в конце 15 – 1-й трети 16 в., активное привлечение удельных князей в великокняжескую раду и на высокие административные и судебные должности (наместников и воевод). Пожалования им других земель в вотчину (а не в качестве уделов), включение отрядов, выставляемых удельными князьями, в унифицировавшуюся систему военной службы также в целом ряде случаев способствовали переходу удельных князей в статус служилых князей.