Мейерсо́н Эми́ль (Emile Meyerson) (12.2.1859, Люблин – 3.12.1933, Париж), французский эпистемолог, один из главных представителей французской исторической эпистемологии. Автор концепции о врождённой склонности разума к поиску тождественного, позволяющего дать объяснение многообразию чувственного опыта. В науке эта склонность разума проявляется в фундаментальном принципе причинности, который – вопреки мнению позитивистов – не может быть устранён из реальной научной практики. Развитие научной мысли проявляется в том, что разум прибегает к разным формам самотождественных и постоянных структур для объяснения опыта, постепенно приходя к доминирующей роли математического описания физических явлений.

Биография

Э. Мейерсон родился в 1859 г. в Люблине, на территории Российской империи, в обеспеченной еврейской семье. Он был старшим братом польской поэтессы Францишки Арнштайновой и дядей известного французского психолога Игнаса Мейерсона, издателя «Журнала нормальной и патологической психологии» (Journal de psychologie normale et pathologique). Мейерсон изучал химию в Берлине, Лейпциге, Гёттингене и Гейдельберге, где работал под руководством Р. В. Бунзена. После завершения обучения в Германии в 1882 г. Мейерсон переехал в Париж, где прожил всю оставшуюся жизнь.

В Париже Мейерсон был принят стажёром в Коллеж де Франс, где у него был доступ к обширной библиотеке. Там он случайно наткнулся на «Лекции по химической философии» Ж.-Б. Дюма, которые пробудили в нем интерес к истории химии. Параллельно с работой в лаборатории, а потом на химическом производстве Мейерсон начал заниматься историей науки, и в 1884 г. он опубликовал в Revue scientifique («Научном обозрении») свою первую статью «Жан Рей и закон сохранения материи», посвященную некоторым вопросам истории химии.

В 1889 г. Мейерсон покинул производство и перешёл на офисную работу, чтобы иметь возможность посвящать больше времени изучению истории науки и эпистемологии.

В 1908 г. Эмиль Мейерсон публикует свою первую монографию «Тождественность и действительность» («Identité et réalité»). Эта работа философа-любителя была с восторгом принята академическими кругами, и её автор, даже не будучи членом профессионального сообщества, получил широкое признание как эпистемолог и философ. Одним из первых читателей книги был А. Бергсон, который признал в Мейерсоне своего союзника и пригласил его выступить на собрании Французского философского общества. Работа Мейерсона привлекла внимание и других важных лиц французской философии, таких как Л. Брюнсвик, Кс. Леон, А. Лаланд, Доминик Пароди и др. При его жизни монография трижды переиздавалась (в 1912, 1926, 1932), была переведена на русский, английский и немецкий языки.

Хотя идеи Э. Мейерсона были хорошо восприняты в академической среде, он никогда не был связан с академическими институтами профессионально. В 1898 г. он стал администратором в фонде барона Ротшильда, а позднее был директором созданного бароном Гиршем «Еврейского колонизационного общества» (Jewish colonization association), которое занималось организацией еврейских поселений в Палестине. Мейерсон занимал этот пост до 1923 г. и был задействован в организации и администрировании поселений и в привлечении в Палестину евреев из Восточной Европы. При этом Мейерсон был далёк от радикального сионизма и противился политизации «Еврейского колонизационного общества».

В 1923 г. Мейерсон вышел в отставку по состоянию здоровья и полностью посвятил себя философии. После «Тождественности и действительности» он написал ещё ряд работ, в которых развивал идеи, изложенные в первой книге: в 1921 г. вышли 2 тома «Об объяснении в науках» («De l’explication dans les sciences»), в 1925 г. «Релятивистская дедукция» («La déduction relativiste»), высоко оценённая А. Эйнштейном, затем 3 тома «О продвижении мысли» (Le cheminement de la pensée, 1931), «Реальность и детерминизм в квантовой физике» (Réel et déterminisme dans la physique quantique, 1933) с предисловием Л. де Бройля и посмертно – сборник статей «Эссе» (1936).

В последние 10 лет Мейерсон не только активно писал, он также организовал небольшой философский салон для молодых интеллектуалов, который собирался в его квартире каждую неделю по четвергам. 70-летний Мейерсон многими из них воспринимался как учитель и наставник, подобно библейскому патриарху. Помимо молодёжи вечера у Мейерсона посещали Л. Брюнсвик, А. Лаланд, Л. Леви-Брюль, Л. де Бройль, П. Ланжевен. Активным участником этих встреч был А. Койре, которого общение с Мейерсоном переориентировало с истории религиозной мысли на историю научной мысли.

Несколько более сложные отношения сложились у Мейерсона с Э. Мецжер, которая тоже входила в близкий круг его общения. Мейерсон, который был уже немолодым человеком, имевшим связи в еврейских финансовых кругах, активно покровительствовал молодым еврейским интеллектуалам, в том числе Мецжер. Она поспособствовала знакомству Мейерсона с парижскими историками науки, такими как А. Рей и Альдо Мьели, и опубликовала несколько рецензий на его книги в историко-научных журналах. Но покровительственное отношение Мейерсона было ей в тягость, что в итоге привело к тому, что она от него дистанцировалась.

Обретя известность, Мейерсон получал немало приглашений выступить с публичными лекциями как во Франции, так и за рубежом, но он неизменно отклонял их из-за занятости и проблем со здоровьем. Исключением стало приглашение прочитать Гиффордские лекции в университете Глазго в 1934 и 1935 гг. Однако этому не суждено было случиться – Эмиль Мейерсон скончался в Париже в возрасте 74 лет.

Философские идеи

Исходной точкой философской рефлексии Мейерсона становится полемика с позитивистами, в первую очередь с О. Контом, которые свели науку к фиксации закономерных отношений между феноменами. Попытка изгнать метафизику из науки привела к тому, что всякие предположения о внутренней структуре реальности были объявлены гипотетическими, эфемерными и чуждыми позитивной науке. По мнению Мейерсона, Конт был не прав: наука не может ограничиваться лишь поиском лежащих на поверхности закономерностей. Всякий настоящий учёный не может не задаваться вопросом о реальном строении мира, о действительных причинах, которые обусловливают ход физических и химических процессов. Наука, по мнению Мейерсона, реалистична и онтологична по своей сути, она не может и не должна отказываться от использования онтологических предположений о строении мира, который она изучает. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть внимательно на то, как учёный работает, формулирует гипотезы, проводит эксперименты. Настоящее «науковедение» должно строиться не на основании умозрительных построений, а на основании изучения реальной научной практики, и не только в современной лаборатории, но и на примерах, взятых из истории научной мысли. Так Мейерсон вводит в французский язык слово «эпистемология» для обозначения философской рефлексии о научном познании, а его акцент на значении истории науки для эпистемологических выводов роднит его с другими представителями французской исторической эпистемологии.

Для Мейерсона наблюдение того, как функционирует разум в обыденной жизни и в научном познании, выявляет фундаментальный принцип его деятельности – стремление к отождествлению. Мейерсон показывает, что всегда и везде деятельность разума направлена на поиск идентичного и неизменного. В этом отношении сам разум остаётся всегда тождественен самому себе: идет ли речь о людях разных культур, о цивилизованных и примитивных народах, о бытовом и научном применении рациональности – она всегда проявляется в том, что мы пытаемся сделать реальность осмысленной, сводя многообразие чувственных явлений к неизменным и самотождественным формам и структурам.

Эта склонность разума к сведе́нию реального к тождественному особо ясно обнаруживается в научной деятельности — наиболее чистой форме проявления рациональности. Научное объяснение всегда пытается выявить неизменные элементы, которые стоят за многообразием чувственных данных и фактов опыта. Например, механистические теории объясняют многочисленные физические явления, такие как нагревание тел, распространение запахов, расширение и сжатие газов, при помощи неизменных и самоидентичных микроскопических частиц, атомов и молекул. Напротив, в физике Аристотеля изменение объясняется через модификацию или актуализацию различных атрибутов неизменного субъекта – субстанции. Разум таким образом пытается уничтожить различие, объявив его иллюзией, небытием, проявлением иррационального. Истинным же существованием обладает лишь неподвижное и самотождественное, в котором разум распознаёт собственную неизменную сущность.

Основной задачей науки Мейерсон видит объяснение реальности, а объяснение не может ограничиваться установлением математического закона связи между явлениями, оно требует указания причин, которые вызывают явления. Ориентированность науки на поиск причин, в которой ей отказывает О. Конт, отражает те самые неизменные свойства человеческого мышления, выявлению и описанию которых посвящены практически все труды Мейерсона.

Причинность – фундаментальный принцип науки, основание для всех других принципов и законов, в первую очередь законов сохранения. В принципе причинности проявляется тождественность прошлого и будущего: всё, что заложено в прошлом, проявляется в будущем, действие является необходимой суммой причины и сопутствующих условий. По сути, Мейерсон показывает, что задача рационального познания – это элиминация времени. Время может присутствовать как параметр, который затрагивает второстепенные характеристики системы, но в центре внимания разума всегда находятся инварианты. В этом отношении различие для разума существует только как пространственное различие, а не как временно́е. Отсюда тенденция к постепенной «геометризации времени» в науке нового времени, которая обретает свою кульминацию в теории относительности Эйнштейна, где время – это одна из координат четырёхмерного пространства.

Хотя врожденная склонность разума к поиску тождественного играет важную роль в науке, Мейерсон не склонен считать, что вся наука целиком является плодом сугубо субъективных тенденций разума, – разум способен схватывать реальность и приближаться к её постижению, поскольку любые абстрактные, идеализированные, рационализированные построения науки должны выдержать проверку опытом, т. е. столкновением с конкретностью реальных объектов. Однако полное рациональное постижение реальности невозможно – достижение идеала, к которому стремится разум, означало бы полное уничтожение всякого различия, в том числе течения времени. Поэтому движение научной мысли не может остановиться: разум всегда будет стремиться свести реальное к тождественному и неизменному, а присущая реальности иррациональность будет этому препятствовать.

Влияние

Эпистемологические идеи Мейерсона были с энтузиазмом восприняты наиболее значимыми представителями философских кругов Франции, в частности А. Бергсоном и Л. Брюнсвиком. Предисловия к его книгам писали Л. Леви-Брюль и Л. де Бройль. Эйнштейн написал положительную рецензию на «Релятивистскую дедукцию», признав её одним из лучших трудов, посвящённых его теории относительности.

Однако это признание никак не изменило официального положения Мейерсона. Он никогда не преподавал в университетах и не занимал какой-либо иной академической должности. Его кандидатура в Коллеж де Франс не получила должной поддержки. Французская академия наук включила его в свои ряды только как зарубежного корреспондента, хотя он имел к тому времени французское гражданство.

Тем не менее значение его работ для французской эпистемологии, его влияние на современников и на последователей было огромным. Э. Мецжер неоднократно ссылалась в своих работах на тезис Мейерсона о врождённой склонности разума к поиску тождественного. А. Койре был его учеником и другом, его работы по истории принципа инерции несут на себе отпечаток влияния Мейерсона. Т. Кун признавал влияние исторической эпистемологии Мейерсона на свои историко-научные концепции.

К сожалению, в послевоенное время Мейерсон, хотя и оставался в памяти своих учеников, быстро потерял свое влияние из-за растущей роли англоязычной философии науки, ориентированной на логический позитивизм. В конце 20 – начале 21 вв. в связи с общим ростом интереса к неанглоязычным традициям в философии науки (в частности, к французской исторической эпистемологии) растёт интерес и к наследию Мейерсона, о чём свидетельствует значительный рост публикаций о нём, в первую очередь на французском языке.