Агностици́зм (от греч. ἄγνωστος – непознаваемый), в широком смысле – философская установка, акцентирующая различные аспекты непознаваемости сущего. Термин введён в 1869 г. биологом и философом Т. Гексли под влиянием идей Д. Юма, И. Канта и У. Гамильтона. Гексли утверждал, что нельзя «считать достоверными недоказанные и недоказуемые выводы». Сам термин «агностицизм» был избран им для того, чтобы подчеркнуть несогласие с познавательным оптимизмом, разделяемым, как он считал, большинством христианских теологов. Поэтому агностицизм нередко трактуется как допущение невозможности достоверного знания о Боге (или богах) и «невидимом мире» и иногда (особенно в англо-американской литературе) неоправданно смешивается с атеизмом как отрицанием Божественного.

Обычно термин «агностицизм» применяется для характеристики европейских учений, хотя сходные мотивы обнаруживаются и в восточных философиях. Так, Конфуций воздерживался от суждений о бытии и человеческой природе; оставлял без ответа вопросы о сущности мира и души и основатель буддизма Будда Шакьямуни. Первые европейские философы более оптимистично смотрели на познавательные возможности человека. Но уже Гераклит говорил об «ускользании от познания», а Сократ возвёл знание о собственном незнании в философский принцип. Впрочем, его формулировки не исключали возможности достоверного знания вообще, а лишь ограничивали его. Подвижность этих границ создавала предпосылки для самых разных трактовок соотношения познаваемого и непознаваемого. Крайности представителей «академического» скептицизма, отрицавших возможность знания как такового, и абсолютного идеализма Г. В. Ф. Гегеля, допускавшего логическую прозрачность бытия и утверждавшего причастность человека к абсолютному знанию, лишь оттеняют более умеренные воззрения большинства европейских мыслителей. Ограниченность человеческого познания обычно связывалась ими с несовершенством или конечностью человека. При таком понимании сфера непознаваемого естественным образом совмещалась с всесовершенным и бесконечным бытием, Богом: место знания могла занимать вера или мистический опыт. Но в период господства христианской философии так и не было выработано единой позиции по вопросу о степени незнания человеком Бога. Так, Ансельм Кентерберийский пытался рационально обосновать даже таинства христианской веры, Фома Аквинский ограничивал возможности рационального богопознания уяснением основных атрибутов и действий Бога, а У. Оккам отрицал возможность доказать само бытие высшего существа. Сомнения относительно возможностей постижения Бога человеческим разумом в схоластике 13–14 вв. сменились противоположными настроениями в эпоху Возрождения. Их иллюстрируют работы Николая Кузанского, допускавшего рациональное прояснение любых христианских догматов. Однако само это прояснение Николай Кузанский (модифицируя идеи апофатического богословия Дионисия Ареопагита) называл «учёным незнанием» (docta ignorantia), трактовавшимся им как метод уподоблений и предположений («конъектур»).

Р. Декарт писал, что изучение познавательных способностей должно предшествовать исследованию вещей, Дж. Локк предпринял попытку определить границы человеческого разума, анализируя источники человеческих идей в опыте, а Д. Юм в своем проекте «истинной метафизики», освобождаясь от большинства скрытых догматических допущений, в значительной степени обесценивавших усилия его предшественников, пришёл к выводу о том, что человеческое познание заключено в довольно узкие границы: достоверное знание не выходит за пределы математики и метафизики, понимаемой им как «науки о человеческой природе». Юм не отрицал, что мы можем познавать внешний мир в опыте, однако он подчёркивал, что экспериментальные науки основаны на допущении единообразия природы (тождества прошлого и будущего), которое не может быть доказано ни a priori, ни a posteriori. Он считал, что указанное допущение вытекает из изначальной склонности нашего воображения и имеет характер веры, а не знания. Эта вера питает также убеждение человека в универсальности принципа причинности и в том, что мир материальных вещей существует независимо от сознания воспринимающего субъекта.

Критические начинания Р. Декарта, Дж. Локка и Д. Юма были продолжены И. Кантом, попытавшимся опровергнуть ряд юмовских умозаключений и расширить границы познаваемого. Кант хотел доказать (а не просто принять на веру) существование внешнего мира и законы причинности и сохранения материи, отмечая вместе с тем, что законы эти могут быть удостоверены только по отношению к миру «возможного опыта». Чувственный опыт, по Канту, и задаёт границы познаваемого, вещи вне опыта, «сами по себе», скрыты для нас. Эти выводы были поддержаны позитивистами 19 и 20 вв., заявлявшими о бессмысленности утверждений, выходящих за пределы чувственного опыта. Но позиция Канта имела и другие следствия. Ведь именно отсутствие тотального знания о бытии, пронизывающего всё логической необходимостью, обеспечивает возможность существования свободной, а значит, и моральной личности. Т. о., ограниченность человеческого познания является, по Канту, необходимым условием человечности как таковой. Кантовская позиция близка многим современным философам: характерно, например, что большинство представителей аналитической философии отождествляют познаваемость с удостоверенностью методами экспериментальных наук. В целом в конце 20 – начале 21 вв. наблюдается большое разнообразие мнений относительно познаваемости мира. См. Теория познания.