Ло́гос (греч. λόγος), термин древнегреческой философии, означающий одновременно «слово» (или «предложение», «высказывание», «речь») и «смысл» (или «понятие», «суждение», «основание»); при этом «слово» берётся не в чувственно-звуковом, а исключительно в смысловом плане, но и «смысл» понимается как нечто явленное, оформленное и постольку «словесное». Из бытовой сферы в понятие логоса вошёл ещё момент чёткого числового отношения – «счёта», а потому и «отчёта» (λόγον διδόναι – отдавать отчёт). Логос – это сразу и объективно данное содержание, в котором ум должен «отдавать отчёт», и сама эта «отчитывающаяся» деятельность ума, и, наконец, сквозная смысловая упорядоченность бытия и сознания; это противоположность всему безотчётному и бессловесному, безответному и безответственному, бессмысленному и бесформенному в мире и человеке.

Термин «логос» введён в философский язык Гераклитом, который использовал созвучность этого термина с житейским обозначением человеческого «слова», чтобы в духе иронического парадокса подчеркнуть пропасть между логосом как законом бытия и неадекватными ему речами людей. Космический Логос, как и подобает слову, «окликает» людей, но они, даже «услышав» его, не способны его схватить и постичь. В свете логоса мир есть целое и постольку гармония, но обыденное сознание ставит свой частный произвол выше общего и по-разному оценивает равно необходимые части целого. Внутри этого всеединства «всё течёт», вещи и даже субстанции перетекают друг в друга, но равным себе остаётся логос – ритм их взаимоперехода и законосообразность их взаимоотношения; таким образом, благодаря понятию «логос» гераклитовская картина мира при всей своей динамичности и катастрофичности сохраняет стабильность и гармонию. В целом учение Гераклита о логосе представляет собой близкую историко-философскую аналогию учению Лао-цзы о дао.

У более поздних древнегреческих натурфилософов, у софистов, Платона и Аристотеля термин «логос» утрачивает фундаментальное онтологическое содержание. Лишь стоицизм возвращается к гераклитовскому понятию субстанциального мирового логоса, описывая его как тонкоматериальную (эфирно-огненную) душу космоса и как совокупность формообразующих потенций (т. н. семенных логосов), от которых в инертной низшей материи «зачинаются» вещи. Неоплатонизм наследует эту концепцию, но лишает её натуралистических аспектов: логосы оказываются уже не истечениями тончайшей материи, но эманациями умопостигаемого мира, регулирующими и формирующими чувственный мир. На этом завершается история классической античной интерпретации логоса как «слова», которое субстанциально, но не личностно, и выявляет в себе форму, но не волю. Однако к этому времени понятие «логос» уже вошло в сферу иудейских и христианских учений, где было переосмыслено как слово личного и «живого» Бога, «окликавшего» этим словом вещи и вызывавшего их из небытия. Так, для Филона Александрийского логос есть «образ Бога» и как бы «второй Бог», посредник между потусторонностью Бога и посюсторонностью мира. Для христианства значение термина «логос» определено уже начальными словами Евангелия от Иоанна: «В начале был Логос, и Логос был у Бога, и Логос был Бог»; вся история земной жизни Иисуса Христа интерпретируется как воплощение и вочеловечение логоса, который принёс людям Откровение и сам был этим Откровением («Словом жизни»), самораскрытием «Бога незримого». Христианская догма утверждает субстанциальное тождество логоса Богу Отцу (чьё «Слово» он представляет собой) и рассматривает его как второе лицо Троицы.

Некоторые русские религиозные философы (В. Ф. Эрн, П. А. Флоренский) употребляли термин «логос» как обозначение «цельного» и «органического» знания, характеризующегося равновесием ума и сердца, анализа и интуиции.