Чулко́в Гео́ргий Ива́нович [9(21).1.1879, Москва – 1.1.1939, там же; похоронен на Новодевичьем кладбище], русский прозаик, поэт, драматург, критик, мемуарист, публицист, переводчик. Родился в дворянской семье. С 1889 г. учился в 6-й московской гимназии, с 7 класса перешёл в 1-ю, в 1898 г. поступил на медицинский факультет Императорского Московского университета. В печати дебютировал как прозаик, опубликовав несколько рассказов в газете «Курьер» («На тот берег», 1899, 14 сентября; «Маленькие рассказы», 1900, 23 декабря; «Жизнь растёт», 1901, 31 июля, 2 августа). Проучился в университете четыре года, но диплом получить не успел: в 1902 г. был арестован как член студенческого исполкома, обвинён в попытке организовать в Москве вместе с рабочими политическую демонстрацию и сослан в улус Амга Якутской области, куда за ним последовала будущая жена Чулкова Надежда Григорьевна (урождённая Петрова, в первом браке Степанова; 1875–1961); в 1915 г. родился его единственный сын Владимир, умерший от менингита в возрасте пяти лет.

В 1903 г. был амнистирован и переведён в Нижегородскую губернию под гласный надзор полиции. Там сотрудничал в газете «Нижегородский листок», где публиковал стихотворения, литературно-критические заметки, прозаические наброски и др. Впечатления от жизни в сибирской тайге стали сквозной темой его творчества (рассказы «Тревога», 1904; «Северный крест», «На этапах», «Сулус», «Уля» – все 1909; драма «Тайга», 1907 и др.), за что в литературном окружении получил прозвище Таёжник. В Нижнем Новгороде познакомился с М. Горьким (непростые отношения с которым отразились в его статьях «Правда М. Горького», 1908; «Самоотречение России и М. Горький. Письма со стороны», 1917).

В 1904 г. выпустил первую книгу «Кремнистый путь» (название сборника позднее обыграл в псевдониме – Борис Кремнёв), куда, помимо рассказов, вошли и стихи, тематика которых указывала на близость его мировоззренческих и творческих принципов убеждениям «младших» символистов. Получив в 1904 г. разрешение жить в столицах, переехал в Петербург, где познакомился с Д. С. Мережковским и З. Н. Гиппиус, пригласившими его на должность секретаря журнала «Новый путь». С их согласия привлёк к сотрудничеству С. Н. Булгакова и Н. А. Бердяева, однако в редакции возник конфликт, в результате которого «Новый путь» прекратил существование и у Чулкова установились предельно напряжённые отношения с Мережковскими. В возглавляемом булгаковской группой журнале «Вопросы жизни», который пришёл на смену «Новому пути» в 1905 г., вёл отдел беллетристики, поэзии и критики. На протяжении нескольких лет сотрудничал в журналах «Весы», «Золотое руно», «Перевал», «Русская мысль» и др., публиковал переводы из М. Метерлинка, Э. Верхарна. Из литературно-критических статей составил сборники «Покрывало Изиды» (1909), «Вчера и сегодня» (1916), «Наши спутники. 1912−1921» (1922).

В Петербурге познакомился с А. А. Блоком и Вяч. И. Ивановым, посещал ивановские среды. Во многом под влиянием последнего разработал теорию «мистического анархизма»; выпустив в 1906 г. сборник «О мистическом анархизме», куда вошли статьи «На путях свободы», «Достоевский и революция», «О софианстве», «Об утверждении личности» (предисловие к нему написал Вяч. И. Иванов). «Мистический анархизм» представлял собой философско-эстетическую программу, провозглашавшую индивидуализм, внутреннюю свободу личности, во имя которых отвергалась любая форма контроля и насилия над человеком. Положения этой концепции развил в работе «Анархические идеи в драмах Ибсена» (1907), в которой разбирались пьесы «Борьба за престол», «Кесарь и галилеянин», а также в драме «Адония» (1910), где стремился показать, что вхождение человека в царство свободы может обеспечить лишь союз личности, вставшей на путь богоборчества, и общества, отказавшегося от традиционной роли церкви, выполняющей сходную с государством функцию подавления. Пройдя через горнило социальной борьбы, с помощью этого союза человек сможет достичь власти над самим собой, восторжествует мистическое «я», произойдёт соединение с божественным началом. Трудность осуществления подобной утопии и трагедию вступивших на этот путь людей изобразил в драме «Семена бури» (1908). Концепция «мистического анархизма» вызвала бурную полемику в символистских кругах. Негативные оценки в письмах высказали А. А. Блок и Ф. Сологуб, резкая критика прозвучала в рецензиях В. Я. Брюсова, З. Н. Гиппиус, А. Белого, Д. В. Философова и др., упрекавших автора доктрины в теоретических просчётах, идейной несамостоятельности и сумбурности изложения.

В 1906–1908 гг. издал три сборника «Факелы», где публиковал произведения Л. Н. Андреева, А. А. Блока, Л. Д. Зиновьевой-Аннибал, С. Н. Сергеева-Ценского, О. Дымова и других авторов, которых стремился объединить под знаменем «неприятия мира» в духе мистического анархизма, чему многие из них (в частности Блок) воспротивились. После 1917 г. разочаровался в «мистическом анархизме», отнеся его к самым страшным своим «заблуждениям и падениям» (Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 371. Карт. 2. Ед. хр. 31. Л. 2).

На протяжении всей жизни испытывал влияние Вл. С. Соловьёва, что сказалось в его поэтических сборниках «Весною на Север» (1908), «Стихотворения» (1922), а также в поздней пьесе «Дон-Кихот» (1935, поставлена в Ленинградском театре комедии).

После смерти сына обратился к «историческому христианству», варьируя мотивы апокалипсиса применительно к судьбам России в стихотворениях 1920–1938 гг. (часть из них опубликована под заглавием «Тайная свобода» в 2003). Возможные варианты будущего страны отразил в поэме «Мария Гамильтон» (1922). О своих религиозных поисках подробно писал в дневнике «Откровенные мысли» (опубликовано в кн. «Писатели символистского круга: Новые материалы», 2003; немало страниц дневника посвящено и его любовным терзаниям, связанным с отношениями в течение последних 15 лет его жизни с молодой балериной Л. М. Лебедевой, которая стала его музой).

В середине 1900 гг. разработал театральную концепцию, предполагавшую создание театра-храма, который должен был возродить оргиастический дух древних мистерий (в духе Вяч. И. Иванова), что отразилось в статьях «Театр-Студия» («Вопросы жизни», 1905, № 9) и «Принципы театра будущего» (коллективный сборник статей «Книга о новом театре», 1908); считал, что ведущим жанром станет «лирическая трагедия», который пытался развивать в пьесах «Невеста», «Поединок» (1915, републикация 2016). Вместе с В. Э. Мейерхольдом пытался найти средства на организацию театра «Факелы». Предприятие не состоялось, хотя дало импульс Блоку к написанию пьесы «Балаганчик», в постановке которой (Театр В. Ф. Комиссаржевской, 1906) Чулков принял деятельное участие.

Написал около полутора десятков пьес, однако созданные до 1917 г., кроме драмы «Невеста» (Александринский театр, 1916), не были поставлены. Считал драматургию наиболее ценной частью своего творчества, продолжая писать пьесы и в советское время [«Душенька» (опубликована 2010), «Кабачок невинных» (опубликована 2016), «Химера», «Хромой Франциск»], из которых увидели свет только обработки текстов западных авторов – П. Эрвьё («Карманьола», поставлена в 1919 г. Государственным Показательным театром), Э. Золя («Конец директора Паскалэ», опубликована в 1931 и 1937). В 1905–1907 гг. выступал и как театральный рецензент (в основном в газетах «Наша жизнь» и «Товарищ») с отзывами на спектакли Московского Художественного театра, Александринского и Михайловского и др. театров, гастроли зарубежных исполнителей, постановки Мейерхольда, «Балаганчик» А. А. Блока (1906), однако его театральные взгляды получили ироническую оценку современников, впрочем, как и многие другие его начинания. Так, Брюсов категорически не принял его переводческих принципов (статья «Фиалки в тигеле», 1905), а К. И. Чуковский многократно обыгрывал его «худосочный мистический анархизм», «шаманский бубен», которым тот «размахивает», подсмеивался над его приверженностью к «имитаторству» (Чуковский К. И. Собрание сочинений. В 15 т. Т. 6. Москва, 2012. С. 543, 553, 555) и склонностью к употреблению высокопарных выражений – «последнее освобождение», «одряхлевшие души», «искатели нового света» (Чуковский К. И. Петербургские театры // Золотое руно. 1907. № 2).

В 1909–1913 гг. вышло собрание сочинений в шести томах. Рассказы получили одобрение критиков разных идейно-эстетических лагерей, которые признавали особый дар Чулкова в воспроизведении «страшного, загадочного, таинственного и фантастичного» (Л. В. [Львов-Рогачевский В. Л.] Г. Чулков. Рассказы. Кн. 1–2 // Современный мир. 1910. № 8. С. 104), хотя отмечали и неровность его художественного почерка: поначалу автор захватывает «силой сдержанной сосредоточенности», но потом демонстрирует «утомление поэта и психолога» (Аннибал Л. [Зиновьева-Аннибал Л. Д.] Обозрение русских журналов: «Вопросы жизни», беллетристика (№ 1–8) // Весы. 1905. № 9–10. С. 86). В романах, имевших шумный успех («Сатана», 1914; «Серёжа Нестроев», 1916; «Метель», 1916) попытался, с опорой на традиции Ф. М. Достоевского, осмыслить «больную Россию в многообразных проявлениях её болезни» (Без подписи. Г. Чулков. Сатана : роман ; Метель : роман // Русское богатство. 1917. № 8–10. С. 321) и саркастически обрисовать современные общественные коллизии. Постепенно пришёл к переосмыслению революционного опыта (повесть «Мертвецы», 1912) и мистико-анархистских убеждений и начал всё более склоняться к мистико-националистической трактовке всемирной миссии России, что для него стало несомненным в связи с Первой мировой войной, начало которой застало его в Швейцарии,  где он лечился от туберкулёза.

Оказавшись отрезанным от России из-за военных действий, через Италию, Грецию, Румынию и другие воюющие страны в 1915 г. с риском для жизни вернулся на родину. В 1916 г. находился на фронте в качестве врача. В 1917–1918 гг. был издателем и редактором журнала «Народоправство», к сотрудничеству в котором привлёк Н. А. Бердяева, Вяч. И. Иванова и А. М. Ремизова. Регулярно печатал на его страницах статьи, где, выступая за продолжение войны с Германией, осуждал пораженческую позицию большевиков, в которой видел предательство интересов страны, пророчествовал о победе России над антигуманными силами современной цивилизации.

В 1920-х гг. поселился в Москве, сильно нуждался, болел. Несмотря на цензурные барьеры, печатался в журналах «Каторга и ссылка», «Былое», «Голос минувшего» и др., выпустил книги стилизованных под притчи и авантюрное повествование рассказов «Посрамлённые бесы» (1921), «Вечерние зори» (1924), роман «Salto mortale, или Повесть о молодом вольнодумце Пьере Волховском» (1930), отличающиеся новой манерой письма, которую определил как «актуализм». Характерной чертой избранного способа повествования стало соединение занимательной интриги, чёткой событийной канвы, динамичного развития действия с философским осмыслением исторического процесса. Повесть «Вредитель» (1931–1932), которая по композиционному строению и интересу к двойничеству восходит к романам Достоевского, представляет собой идейный спор по вопросам религии. Она явилась своеобразным подведением итогов собственной жизни, в главном герое, чьё имя отсылает к библейским источникам – Яков Адамович Макковеев, проступают автобиографические черты, а в Таточке узнаётся возлюбленная Чулкова – Л. М. Лебедева. В его размышлениях воплотились переживания и сокровенные размышления автора, который внутренне не принял советскую действительность и потому был вынужден тщательно скрывать произведение даже от самых близких. Оставаясь верным заветам символизма и истинно воцерковлённым человеком, одновременно предпринимал попытки влиться в советскую литературную жизнь. В середине 1930-х гг. совершил несколько поездок на Кавказ, где посетил бакинские нефтяные промыслы, посвятил им серию производственных очерков «Вечные огни» (напечатаны в журнале «Новый мир» в 1935). Под впечатлением от увиденного написал роман «Добыча» (не опубликован), где действуют вредители, мешающие освоению природных богатств.

Со второй половины 1920-х гг. работал над мемуарами, которым дал название «Годы странствий» (1930). В них подробно запечатлел значимые события Серебряного века, его представителей и общую атмосферу эпохи. Книга вызвала недовольство критиков, расценивших её как попытку автора реабилитировать символизм, мистический взгляд на исторические явления, а также желание преувеличить собственные революционные заслуги. Помимо художественной и мемуарной писал документально-историческую прозу («Мятежники 1825 года», 1925; «Императоры», 1928), во многом явившись создателем нового жанра беллетризированной биографии.

С 1920-х гг. обратился к литературоведению, хотя заявил о себе как серьёзном исследователе литературы ещё до революции, опубликовав статью «Поэзия Вл. Соловьёва» (Вопросы жизни. 1905. № 4/5. С. 101–117), которая вызвала резонанс в околосимволистских кругах. Входил в совет Вольной академии духовной культуры, в литературную секцию Российской академии художественных наук, участвовал в комиссиях по изучению русской критики и творчества Достоевского, которому посвятил книги «Как работал Достоевский (1939) и «Жизнь Достоевского» (опубликована в 2015). Был участником Пушкинского кружка, около 10 лет работал над книгой «Жизнь Пушкина» (1938), представляющей своего рода религиозную биографию поэта, заслужившую одобрение известных пушкинистов. Получив доступ к архиву Ф. И. Тютчева, положил начало научному изданию его произведений, подготовил к печати полное собрание стихотворений Тютчева (1933–1934), выверенное по рукописям, а также книги «Летопись жизни и творчества Ф. И. Тютчева» (1933), «Последняя любовь Тютчева (Е. А. Денисьева)» (1928) и др.