Муравьёв Ники́та Миха́йлович [9(20).9.1795, Санкт-Петербург – 28.4(10.5).1843, селение Уриковское Иркутского округа Иркутской губернии, ныне село Урик Иркутского района Иркутской области], участник и один из идеологов движения декабристов, политический мыслитель, публицист, военный историк, капитан (1825). Из рода Муравьёвых. Сын М. Н. Муравьёва. Двоюродный брат М. С. Лунина. Окончил отделение физических и математических наук Московского университета (1812, со степенью кандидата).

Биография

По окончании университета поступил на военную службу. Служил в Свите Его Императорского Величества по квартирмейстерской части (1813–1814). Участник Заграничных походов российской армии 1813–1814 гг. и 1815 г., отличился в Дрезденском сражении 1813 г., Лейпцигском сражении 1813 г. (награждён орденом Святой Анны 4-й степени) и при взятии Гамбурга (1814, награждён орденом Святого Владимира 4-й степени). Затем служил в гвардейском Генеральном штабе (1814–1820, 1821–1825). В 1816–1818 гг. слушал лекции по политической экономии и праву профессоров Главного педагогического института в Санкт-Петербурге. Член Общества военных людей, созданного при штабе Гвардейского корпуса для занятий военными науками и издававшего «Военный журнал» (1816–1819), литературного кружка «Арзамас» (1817–1818). В 1819 г. приглашён Н. И. Тургеневым и А. П. Куницыным в состав «Журнального общества» (учреждено с целью издания общественно-политического и литературного журнала) в качестве автора статей по истории. Значительно пополнил унаследованную от отца обширную библиотеку.

Посещал собрания «Священной артели» офицеров Генерального штаба (1815–1817). Масон (посвящён в 1817), член ложи «Трёх добродетелей» (1817–1818). Один из основателей и руководителей первых декабристских организаций: Союза спасения (1816–1817), Военного общества (1817–1818) и Союза благоденствия (член Коренного совета, 1818–1821), один из составителей уставного документа – «Зелёной книги» (написанный им раздел был впоследствии отредактирован Петром И. Колошиным).

Сторонник конституционной монархии. В сочинении «Любопытный разговор» (1820–1822) обосновывал необходимость её установления в России. Ссылаясь на текст Священного Писания и исторические примеры (традиции вечевого строя; установление в европейских монархиях к началу 19 в. законов, ограничивавших абсолютизм), призывал к «утверждению» неизменяемых законов и органов народного представительства, «как бывало в старину на Руси» (Н. М. Муравьёв. 1951. С. 331). Вместе с тем, в случае несогласия императора принять конституцию, считал возможным введение республиканского правления, допускал возможность цареубийства.

Участник «Московского заговора» (1817), в ходе которого одобрил идею покушения на императора Александра I. В 1820 г. принимал участие в совещаниях Коренного совета Союза благоденствия в Санкт-Петербурге, на которых обсуждался вопрос о желательной форме правления для России; одобрял идею установления республики и активно защищал возможность цареубийства (в своих показаниях на следствии отрицал влияние принятых в ходе этих совещаний решений на будущую тактику декабристских организаций) [Восстание декабристов (ВД). Т. 20. Москва, 2001. С. 23–25].

В 1821 г. составил проект учреждения нового тайного общества (не сохранился), заочно избран членом Директории Южного общества (в его деятельности не участвовал). Инициатор создания Северного общества, его фактический глава и идеолог (1821–1823), один из трёх членов Верховной (Коренной) думы общества (1823–1825). Автор «Конституции» Н. М. Муравьёва – важнейшего памятника декабристской политической мысли. В 1824 г. вёл переговоры с П. И. Пестелем об объединении Северного и Южного обществ. Выступил против проекта создания единой централизованной тайной организации, с безусловным подчинением меньшинства большинству, выдвинутого Пестелем. Подверг критике радикальный характер «Русской Правды»: не соглашался с проектом «разделения земель» при решении аграрно-крестьянского вопроса (ВД. Т. 4. Москва, 1927. С. 163), возражал против идеи П. И. Пестеля о «Времянном Правительстве», составленном из членов тайного общества и наделённом диктаторскими полномочиями (Дело Н. М. Муравьёва. 1925. С. 324). В результате объединение не состоялось.

Осенью 1825 г. встречался в Москве с И. И. Пущиным, М. А. Фонвизиным, М. М. Нарышкиным (из рода Нарышкиных), М. Ф. Митьковым, С. М. Семёновым, обсуждал с ними предложение А. И. Якубовича совершить покушение на императора Александра I. Также общался с генерал-майором М. Ф. Орловым, которого пытался привлечь к сотрудничеству с Северным обществом в связи с планировавшимся в будущем военным переворотом (ВД. Т. 20. С. 175, 180, 184).

Отсутствовал в Санкт-Петербурге во время восстания на Сенатской площади 1825 г. 20 декабря 1825 г. (1 января 1826) был арестован в селе Тагино Орловского уезда Орловской губернии (ныне Глазуновского района Орловской области), 26 декабря 1825 г. (4 января 1826) заключён в Петропавловскую крепость. На следствии придерживался осторожной тактики поведения, стараясь умолчать о наиболее опасных с точки зрения обвинения эпизодах в истории тайных обществ или смягчить показания о них. По требованию Следственной комиссии 1825–1828 гг. написал «Историческое обозрение хода Общества» (1826, впервые опубликовано в книге: ВД. Т. 1. 1925), в котором дал развёрнутый исторический очерк движения декабристов и попытался доказать неизменно умеренный характер собственной политической деятельности, написал 3-ю редакцию своего конституционного проекта.

Верховным уголовным судом 1826 г. осуждён по 1-му разряду, приговорён к смертной казни, которая была заменена императором Николаем I на 20-летнюю каторгу (впоследствии срок сокращён до 10 лет) с последующим вечным поселением в Сибири; лишён чинов, наград и дворянства. Наказание отбывал в Читинском селении (ныне г. Чита; 1827–1830) и Петровском Заводе Верхнеудинского округа Иркутской губернии (ныне г. Петровск-Забайкальский; 1830–1836), селении Уриковское (с 1836). В сибирской каторге и ссылке продолжал оставаться одним из лидеров декабристов, «считался между ними как бы старшим, выдающимся...» (Из воспоминаний Л. Ф. Львова // Русский архив. 1885. Кн. 3. С. 359); поддерживал М. С. Лунина, сотрудничал с ним, помогал ему в публицистической и пропагандистской деятельности.

Научные труды, публицистика и эпистолярное наследие

Автор историко-публицистических статей: «Рассуждение о жизнеописаниях Суворова» (первая часть нереализованного Муравьёвым замысла биографии и истории военных походов полководца, представлявшая собой критический обзор опубликованных как русских, так и иностранных сочинений о Суворове; журнал «Сын отечества», 1816, части 27, 29, 34), «Опыт военного обозрения похода 1799-го г. …» (Военный журнал. 1817. № 6). В них обосновывал необходимость написания военно-исторических сочинений, выходящих за рамки распространённых биографических панегириков и описаний военных походов с патриотических позиций. Призывал к созданию первой подлинной биографии Суворова для гражданственно-патриотического воспитания юношества. Изучая труды военных теоретиков и историков, Муравьёв пришёл к выводу, что разработанные Суворовым принципы новейшей тактики были восприняты в Европе и применялись Великой армией Наполеона Бонапарта.

Работал над сочинением «Мысли об "Истории государства Российского" Н. М. Карамзина» (не завершено; 1818, впервые частично опубликовано в 1866; первая полная публикация – 1954), представлявшим собой критический обзор предисловия и первых глав 1-го тома многотомного труда историка. Отдавая должное выдающемуся труду и обширным познаниям Карамзина, подверг резкой критике его теорию исторического процесса, выступил против консервативной монархической концепции. Категорически осуждая неприятие Карамзиным гражданских политических движений («мятежных страстей», по выражению историка), его призыв к «примирению» с несовершенством власти, Муравьёв полагал, что цель исторического развития – восстановление «природных прав человеческих», отнятых в прежние времена завоевателями и деспотами, и настаивал на том, что основная задача исторических трудов – воспитание патриотических и гражданских чувств (в том числе политического характера) для достижения указанной цели.

Для рассмотрения ряда вопросов социально-политической истории (в том числе народовластия и деспотизма) обратился к широкому кругу произведений античных авторов, как использовавшихся до него Карамзиным (Тит Ливий, Страбон, Корнелий Непот; дополнил указания, приведённые историографом), так и не привлекавшихся им ранее («Всеобщая история» Полибия, «Сатурналии» Макробия). Придавал решающее значение сведениям об исконном для русских «народоправстве» и вечевом строе древних Новгорода и Пскова, видел в этом первооснову республиканской традиции, историческое обоснование политических устремлений, ограничивавших монархическую власть, вследствие чего критиковал взгляды Карамзина на монархическую природу древней государственности. Опираясь на рационалистические идеи эпохи Просвещения и построения политической мысли начала 19 в., Муравьёв таким образом обосновывал правомочность активной общественной деятельности, в том числе политических выступлений против неограниченной власти монарха (переворотов, восстаний, покушений и т. д.). Также оставил критические замечания и комментарии на полях печатных экземпляров восьми томов «Истории государства Российского» (не сохранились).

В 1818–1821 гг. переработал текст «Рассуждения о непременных государственных законах» Д. И. Фонвизина [опубликован под заглавием «О необходимости законов» (Декабристы-литераторы. Т. 2, кн. 1. 1956)]. Значительно сократил текст памфлета, обличавшего самодержавный произвол и деспотизм, опустив детали, относившиеся к царствованию Екатерины II, а также требования, предъявлявшиеся Д. И. Фонвизиным к «идеальному монарху», при этом обобщил типичные черты правления неограниченного самодержца.

Николай Бестужев. Портрет Никиты Муравьёва. Петровская тюрьма. 1836.Николай Бестужев. Портрет Никиты Муравьёва. Петровская тюрьма. 1836.Участвовал в подготовке нескольких сочинений по истории движения декабристов. В написанном совместно с М. С. Луниным сочинении «Разбор Донесения тайной следственной комиссии в 1826» (1838–1839; впервые опубликовано А. И. Герценом в «Полярной звезде», кн. 5, 1859) составил обширные исторические комментарии, в которых обосновывал закономерность появления декабристского движения и, по сути, представил «первую краткую историю освободительного, "конституционного" движения в России XVI–XIX вв.», стремившегося ограничить самодержавие (Эйдельман. 1987. С. 338). По предположению Н. Я. Эйдельмана, Муравьёв, возможно, участвовал в написании работы Лунина «Общественное движение в России в нынешнее царствование» (1840) (Эйдельман. 1987. С. 329).

В записке «О тайном обществе» (конец 1830-х – начало 1840-х гг.; опубликована в 1931) размышлял о влиянии декабристов на государственную политику и общественное движение в России в правление Николая I. Муравьёв показал, что самодержавная власть восприняла ряд идей и предложений декабристов [заявление о необходимости государственных преобразований в манифесте 16(28) июля 1826, реформы в армии, кодификация законодательства; отказ от участия в Священном союзе и поддержка Греческой национально-освободительной революции 1821–1829 во внешней политике]. С другой стороны, он отмечал, что правительство оградило себя от веяний времени консервативной политикой особыми мерами безопасности, включая учреждение Отдельного корпуса жандармов и системы шпионажа, усилением гонений на литературные журналы, цензурных ограничений (в этот ряд Муравьёв отнёс и уничтожение польской конституции). Также он демонстрировал влияние декабристов на русское общество, которое выразилось в развитии общественной инициативы, расширении спектра научных и литературных сочинений, журналов, увеличении числа библиотек, появлении новых научных и литературных обществ, торгово-промышленных компаний, дальнейшем формировании образованного слоя. Польское восстание 1830–1831 гг. и беспорядки в военных поселениях, по мнению Муравьёва, служили явным признаком усиливавшегося протеста против самодержавия. В заключении он констатировал, что тайные общества открыли «новую политическую эру», которая приведёт к завоеванию «национальных вольностей» (Заметки о тайном обществе. 2008. С. 136–137).

Автор написанных в ссылке записок по историческим и экономическим вопросам (сохранились не полностью, не опубликованы; ныне в Государственном архиве Российской Федерации) и др.

По свидетельству брата Александра и Е. И. Якушкина, работал над мемуарами (записывал отдельные фрагменты на полях книг); работа не была завершена, текст утрачен.

Оставил значительное эпистолярное наследие (письма за 1813–1826, являющиеся крупнейшим сохранившимся комплексом декабристской переписки за период до вооружённых выступлений 1825–1826, опубликованы в 2001). Главные адресаты – мать, Екатерина Фёдоровна Муравьёва, урождённая Колокольцева [2(13).11.1771–21.4(3.5).1848], и жена, Александра Григорьевна, урождённая графиня Чернышёва (из рода Чернышёвых) [по уточнённым данным, 2(14).6.1800–22.11(4.12).1832], которая одной из первых среди жён декабристов выехала за супругом в Сибирь. Письма Муравьёва, имеющие преимущественно частный характер, являются ценным источником для воссоздания биографии, круга чтения, эволюции общественно-политических взглядов декабриста, характеристики его окружения, быта и нравов российского дворянства 1-й четверти 19 в.

Похоронен в ограде церкви Спаса Нерукотворного Образа в селении Уриковском, над могилой установлено надгробие.

Библиотека Муравьёва в 1844 г. была передана его матерью в дар Московскому университету (ныне в фондах Научной библиотеки МГУ имени М. В. Ломоносова; свыше 3,6 тыс. книг по философии, истории, праву, математике, географии и другие, главным образом на иностранных языках).