Сле́дственная коми́ссия 1825–1828 (Следственная комиссия по делу декабристов), историографическое название чрезвычайного органа, созданного для проведения следствия над участниками движения декабристов. Образован 17(29) декабря 1825 г. секретным указом императора Николая I, данным военному министру генералу от инфантерии А. И. Татищеву. В нём император особо подчеркнул необходимость тщательного расследования в отношении каждого подозреваемого, «ибо, руководствуясь примером августейших предков наших, для сердца нашего приятнее десять виновных освободить, нежели одного невинного подвергнуть наказанию» (Шильдер Н. К. Император Николай Первый, его жизнь и царствование. Т. 1 Санкт-Петербург, 1903. С. 330). В журнале своего первого заседания созданный орган упомянут под названием «Тайный комитет для изыскания соучастников возникшего злоумышленного общества к нарушению государственного спокойствия» [Восстание декабристов (ВД). 1986. Т. 16. С. 27]. 14(26) января 1826 г. император распорядился исключить из названия слово «тайный», в результате чего 15(27) января члены Комитета постановили «для различия от других Комитетов именовать оный Комитетом для изыскания о злоумышленном обществе» (ВД. Т. 16. С. 61). 29 мая (10 июня) 1826 г. Комитет переименован в Комиссию для изыскания о злоумышленных обществах.

До учреждения Комитета допросы первых арестованных участников восстания проводили начальник штаба 1-й армии генерал-лейтенант К. Ф. фон Толь и командующий 2-й бригадой лёгкой гвардейской кавалерийской дивизии генерал-майор В. В. Левашов. Расширявшийся масштаб расследования потребовал создания специального органа. Николай I назначил в Комитет близких к нему лиц, многие из которых доказали свою верность в момент восстания на Сенатской площади 1825 г. Председателем Комитета стал граф (с августа/сентября 1826) А. И. Татищев, членами: начальник 1-й гвардейской пехотной дивизии генерал-фельдцейхмейстер великий князь Михаил Павлович, управляющий придворной частью действительный тайный советник князь А. Н. Голицын, военный генерал-губернатор Санкт-Петербурга генерал-лейтенант П. В. Голенищев-Кутузов, начальник 1-й кирасирской дивизии генерал-лейтенант А. Х. Бенкендорф, В. В. Левашов. Вскоре в состав Комитета были включены: дежурный генерал Главного штаба генерал-майор А. Н. Потапов [26 декабря 1825 (7 января 1826)]; начальник Главного штаба генерал-лейтенант барон И. И. Дибич, начальник лёгкой гвардейской кавалерийской дивизии генерал-лейтенант А. И. Чернышёв [2(14) января 1826]. Важным знаком для современников стало отсутствие среди членов Комитета графа А. А. Аракчеева, что фактически означало его отстранение от дел. При создании Комитета явно прослеживалось стремление Николая I опереться при расследовании дела декабристов на представителей военного ведомства.

Правителем дел Комитета стал военный советник А. Д. Боровков, помощник А. И. Татищева, литератор, один из учредителей Вольного общества любителей российской словесности. Для ведения делопроизводства в помощь ему были приданы временно управляющий канцелярией генерал-инспектора по инженерной части полковник В. Ф. Адлерберг и чиновник для особых поручений при военном министре А. И. Карасевский. Аппарат Комитета выполнял работу по сопоставлению сведений, содержавшихся в показаниях подследственных, изъятых у них бумагах, доносах и т. д. и подготовке списков вопросов («вопросные пункты») для допросов арестованных декабристов.

При производстве следствия члены Комитета руководствовались существовавшей практикой расследования военно-судебных дел. Этот орган не имел права самостоятельно производить аресты, обыски, освобождать обвиняемых из-под стражи. Поэтому данные мероприятия, как и переписка с губернскими властями и другими ведомствами, осуществлялись через аппарат Главного штаба после получения непосредственной санкции Николая I. Комитет ежедневно составлял докладные записки императору о ходе следствия. Николай I наблюдал за ходом дознания, чтобы составить представление о численности и влиянии декабристских обществ и в соответствии с этим подготовить свои шаги в отношении армии и дворянства. Однако бытующее в литературе мнение (В. А. Фёдоров и др.), что император знакомился с показаниями каждого допрашиваемого и непосредственно руководил расследованием, следует считать преувеличением. Он получал лишь краткие резюме и копии наиболее важных показаний декабристов. Некоторых арестантов император допрашивал лично, но эти допросы не протоколировались и в состав документального комплекса следствия не вошли. Непосредственно руководить расследованием он не мог как в силу своего статуса монарха, так и по причине занятости текущим управлением страной. Распространённое суждение, что Николай I распорядился оставить без внимания показания о принадлежности в прошлом к тайным обществам нескольких лично ему известных и пользовавшихся его доверием офицеров (например, своих адъютантов полковников А. А. Кавелина и В. А. Перовского), представляется дискуссионным.

До 23 декабря 1825 г. (4 января 1826) заседания Комитета проходили в Зимнем дворце. Для удобства допросов арестованных члены следственного органа постановили 21 декабря 1825 г. (2 января 1826) перенести его работу непосредственно в Петропавловскую крепость, что 22 декабря 1825 г. (3 января 1826) было одобрено императором (ВД. Т. 16. С. 32–33). Заседания происходили практически ежедневно в вечерние часы, как правило с 6 вечера до полуночи (в ряде случаев и позднее).

Для привлечения к следствию требовались показания не менее двух уже изобличённых декабристов о причастности подозреваемого к тайному обществу или его участии в вооружённых выступлениях (при определении первоначального круга подозреваемых использовались также доносы капитана Вятского пехотного полка А. И. Майбороды, унтер-офицера 3-го Украинского уланского полка И. В. Шервуда, чиновника при командующем 1-го резервного поселенного кавалерийского корпуса графе И. О. де Витте А. К. Бошняка). Комитет определил следующий порядок проведения дознания: первый допрос с арестанта снимал и записывал В. В. Левашов; затем арестованный вызывался на заседание Комитета, где отвечал устно на вопросы по заранее заготовленному списку, потом на них же он должен был ответить в камере письменно. Если ответы не устраивали членов Комитета, то при повторных допросах арестанту предоставлялись более развёрнутые вопросы, чтобы продемонстрировать осведомлённость следствия и бесполезность запирательства. Декабристы могли получать вопросные пункты для письменного ответа и без вызова в Комитет: в этом случае показания писались ими собственноручно. При противоречиях в показаниях арестованным устраивались очные ставки. Способами давления на подследственных были заковывание в ручные и ножные кандалы, ухудшение рациона питания (хлеб и вода), увещевание при участии священника (ВД. Т. 16. С. 33). Давшим откровенные показания могли разрешить переписку с семьёй, выдать трубку и табак. Физических пыток, вопреки ходившим слухам (отразившимся, например, в воспоминаниях декабриста Н. Р. Цербикова), к декабристам не применяли.

Следствие прежде всего стремилось выяснить круг участников тайных обществ, установить, располагали ли они реальной силой. Главными пунктами обвинения стали стремление установить в России республиканскую форму правления и тесно связанные с этим замыслы цареубийства, поскольку планы изменения существовавшего строя ставили вопрос о судьбе монарха и членов его семьи. Идеология движения, конкретные планы будущего преобразования России, освобождения крестьян, введения конституции не были предметом обвинения, потому что такого рода мысли и теоретические суждения не находились под запретом. Осознавая, что чрезвычайно широкий круг подозреваемых повредит его престижу и затянет проведение процесса, Николай I 23 февраля (7 марта) 1826 г. распорядился освободить подследственных, входивших в состав только Союза благоденствия (ВД. Т. 16. С. 115). При освобождении им выдавали «оправдательные аттестаты», подтверждавшие невиновность.

Следствие было в основном закончено к концу мая 1826 г. В общей сложности к нему были привлечены 579 человек, признаны виновными 289, преданы Верховному уголовному суду 1826 г. 131. По итогам следствия А. Д. Боровковым был составлен список обвиняемых, подлежавших преданию суду, а Д. Н. Блудовым – представленный Николаю I Всеподданнейший доклад Следственной комиссии от 30 мая (11 июня) 1826 г. Данные документы по высочайшему повелению 12(24) июня 1826 г. были опубликованы в приложении к газете «Русский инвалид», а вслед за этим отдельной брошюрой под названием «Донесение высочайше учреждённой Следственной комиссии». В том же году доклад был опубликован на французском языке. До 1860-х гг. данный документ стал основным источником информации о движении декабристов для российской публики. Доклад представлял собой очерк истории декабристских организаций и подготовки восстания на Сенатской площади 1825 г., восстания Черниговского полка. В секретное приложение к докладу вошли сведения, не подлежавшие публикации – о расследовании предполагаемых связей российских тайных обществ с правительствами иностранных держав, а также с влиятельными российскими сановниками (данные факты не получили подтверждения).

После вынесения приговора декабристам чиновники комиссии занимались разбором и описанием её архива, в который поступили также представленные Николаю I копии документов следствия и суда по делам польских тайных обществ, производившихся в Варшаве, и некоторые другие материалы. Упразднена указом Николая I от 12(24) апреля 1828 г. (ГА РФ. Ф. 48. Оп. 2. Д. 14, 19). Образовавшийся в процессе следствия документальный комплекс был передан на хранение в архив Коллегии иностранных дел и оставался секретным вплоть до провозглашения политических свобод Манифестом 17 октября 1905 г. В настоящее время составляет отдельный фонд (фонд 48) в Государственном архиве Российской Федерации. Документы Следственной комиссии являются основополагающим источником по истории движения декабристов.