Верхо́вный уголо́вный суд 1826 (Верховный уголовный суд для суждения злоумышленников, открывшихся 14 декабря 1825; Верховный уголовный суд над злоумышленниками, учреждённый по Высочайшему манифесту, 1 июня 1826; Верховный уголовный суд по делу декабристов; ВУС), принятое в историографии название чрезвычайного судебного органа Российской империи, созданного для определения степени виновности и вынесения приговора лицам, причастным к тайным обществам декабристов, восстанию на Сенатской площади 1825 г. и восстанию Черниговского полка.

Подготовка к организации судебного процесса над декабристами

Первоначально планировалось предать арестованных декабристов военному суду. Однако император Николай I в апреле 1826 г. отказался от этого намерения в пользу более представительного и высокого по статусу судебного учреждения. Это было обусловлено стремлением императора обеспечить проведение авторитетного и безупречного с точки зрения законности судебного процесса, что должно было бы вызвать доверие к приговору со стороны дворянства. Первоначально Николай I склонялся к учреждению особой судебной комиссии, состав которой не был чётко определён. Однако М. М. Сперанский, с которым император сблизился в начале 1826 г., доказал ему необходимость образовать для рассмотрения дел декабристов высшего судебного органа по делам о государственных преступлениях и преступлениях высших должностных лиц. По поручению и под пристальным контролем Николая I Сперанский разработал организационную и процессуальную стороны предстоявшего судебного процесса, подготовил правовые основания для вынесения приговора, впервые в истории России представил подробную систему составов преступлений, отягчающих и смягчающих обстоятельств, что впоследствии позволило довольно гибко подойти к вынесению приговоров по преступлениям, за совершение которых, согласно российскому законодательству того времени, полагалась смертная казнь.

Состав и порядок работы ВУС

ВУС образован манифестом императора Николая I от 1(13) июня 1826 г., состав и порядок работы также регламентировались данными в тот же день Высочайшим указом Сенату, Высочайшим рескриптом министру юстиции князю Д. И. Лобанову-Ростовскому, а также специальными инструкциями («Дополнительными статьями обряда в заседаниях Верховного уголовного суда» и приложениями к ним).

Председателем ВУС был назначен председатель Государственного совета и Комитета министров светлейший князь П. В. Лопухин, генерал-прокурором (ответственным за соблюдением порядка работы суда) – министр юстиции князь Д. И. Лобанов-Ростовский.

ВУС состоял из членов «трех государственных сословий» (учреждений) – Государственного Совета [председатель Комитета финансов действительный тайный советник князь А. Б. Куракин, адмирал Н. С. Мордвинов, действительный тайный советник граф А. И. Морков, генерал от инфантерии А. Д. Балашёв, управляющий Министерством иностранных дел действительный тайный советник граф К. В. Нессельроде, генерал от кавалерии И. В. Васильчиков, член Главного правления училищ генерал-лейтенант граф К. А. Ливен, командир 4-го пехотного корпуса генерал от инфантерии граф П. А. Толстой, адмирал А. С. Шишков, новороссийский генерал-губернатор граф М. С. Воронцов, М. М. Сперанский, тайный советник светлейший князь С. Н. Салтыков (из рода Салтыковых) и др.], Сената [тайные советники – граф Г. В. Орлов (из рода Орловых), А. З. Хитрово, М. А. Обресков, П. Г. Дивов, И. П. Лавров, В. И. Болгарский, Ф. И. Энгель, С. Ф. Маврин и др.], Синода [митрополит Санкт-Петербургский и Новгородский Серафим (Глаголевский), митрополит Киевский Евгений (Болховитинов), архиепископ Ростовский и Ярославский Авраам (Шумилин)] и лиц, специально назначенных императором в силу их личной преданности государю и влияния (действительный тайный советник граф Ю. А. Головкин, генерал от инфантерии граф А. Ф. Ланжерон, инженер-генерал К. И. Опперман, командующий Гвардейским корпусом генерал от кавалерии А. Л. Воинов, генерал от кавалерии граф К. О. де Ламберт, адмирал Д. Н. Сенявин, командующий 4-м резервным корпусом генерал от кавалерии Н. М. Бороздин, командующий 1-м пехотным корпусом генерал-лейтенант И. Ф. Паскевич, начальник 4-й драгунской дивизии генерал-лейтенант Е. А. Эммануэль, командир Отдельного корпуса внутренней стражи генерал-лейтенант граф Е. Ф. Комаровский, комендант Санкт-Петербурга генерал-лейтенант П. Я. Башуцкий, генерал-губернатор Великого княжества Финляндского генерал-лейтенант А. А. Закревский, начальник пехоты Гвардейского корпуса генерал-лейтенант К. И. Бистром, сенатор тайный советник С. С. Кушников). Всего включал 74 человека, фактически в работе органа принимало участие меньшее число членов.

Заседания ВУС происходили в здании Сената. Согласно нормам уголовного судопроизводства, существовавшим в Российской империи в 1-й половине 19 в., заседания носили закрытый характер, принцип состязательности сторон не применялся и не предусматривалось наличие защитников у подсудимых. «Все вопросы» следовало решать «или единогласно или простым большинством голосов» [Восстание декабристов (ВД). 1980. С. 72]. Мнения меньшинства членов суда следовало фиксировать в протоколе, однако оформление индивидуальных «мнений» в письменном виде не дозволялось (ВД. 1980. С. 72). Председатель регулярно докладывал императору о ходе заседаний ВУС. По итогам работы суда «из всех тех приговоров, кои большинством голосов будут утверждены», должен был быть составлен общий протокол, на основе которого комиссией, специально избранной из состава суда, должен был быть составлен всеподданнейший доклад.

Ход работы ВУС

Предполагалось, что заседания суда будут проходить ежедневно; на практике с 8(22) июня общие заседания ВУС не устраивались во время работы образованных из его состава Ревизионной и Разрядных комиссий, а с 29 июня (11 июля) по приказу императора, желавшего скорейшего завершения суда, устраивалось по два заседания каждый день.

В качестве материалов для рассмотрения членам суда было предоставлено «Донесение Следственной комиссии» («Его императорскому величеству высочайше учрежденной Комиссии для изыскания о злоумышленных обществах всеподданнейший доклад»), подготовленное Следственной комиссией 1825–1828 гг. Также в суд были переданы показания подсудимых и итоговые справки («записки») на каждого из них, составленные делопроизводителем Следственной комиссии А. Д. Боровковым. В манифесте 1(13) июня 1826 г. (ВД. 1980. С. 70) подсудимые подразделялись на 2 категории: лица, против кого по итогам работы Следственной комиссии были выдвинуты «обвинения тяжкие – в преступлениях государственных, в замыслах долголетних, обдуманных и упорных, постоянно и неуклонно к одной пагубной их цели устремленных», и признанные виновными, но подлежавшие «действию мер исправительных» (строгих критериев для подразделения декабристов, привлечённых к суду, на эти группы на практике выработано не было и впоследствии оно фактически не применялось) (ВД. 1980. С. 70). В общей сложности к суду был привлечён 121 человек.

На первых пяти заседаниях, происходивших с 3(15) по 7(19) июня, зачитывались учредительные документы (манифест об учреждении ВУС, указ Сенату, рескрипт императора министру юстиции, дополнительные инструкции), «Донесение Следственной комиссии», перечень лиц, преданных суду, и справки о каждом из них.

После этого 7(19) июня была избрана Ревизионная комиссия для проверки подлинности показаний подсудимых в составе 3 отделений. 1-е отделение (члены – граф Ю. А. Головкин, светлейший князь С. Н. Салтыков, Д. О. Баранов) занималось делами участников Северного общества; 2-е (члены – А. Д. Балашёв, граф К. О. де Ламберт, И. П. Лавров) рассматривало дела участников Южного общества; 3-е (члены – граф К. А. Ливен, Н. М. Бороздин, В. И. Болгарский) проверяло дела участников Общества соединённых славян. Заседания Ревизионной комиссии происходили в Петропавловской крепости, «для нужных объяснений» при каждом отделении во время допросов заключённых должен был находиться член Следственной комиссии (при первом – А. Х. Бенкендорф, при втором – А. И. Чернышёв и при третьем – В. В. Левашов) (ВД. 1980. С. 81–82, 84). 8(20) и 9(21) июня Ревизионная комиссия, не объявляя подсудимым о своём статусе и начале судебного процесса, запрашивала у них ответа на три вопроса: собственноручно ли подписаны показания, добровольно ли подписаны, были ли даны очные ставки. В результате все подсудимые дали утвердительные ответы на поставленные вопросы. Впоследствии в мемуарах некоторые декабристы (В. И. Штейнгейль, А. В. Поджио и др.) заявляли, что не отдавали себе отчёта в том, что данная процедура была началом судебного процесса.

В итоге на шестом заседании ВУС [10(22) июня] по подведении итогов работы Ревизионной комиссии была избрана Разрядная комиссия, которая должна была разработать «разряды разных степеней виновности» на основе «подлинных актов, из Следственной комиссии в Верховный уголовный суд поступивших» (ВД. 1980. С. 93, 96). В состав Разрядной комиссии вошли: граф П. А. Толстой (председатель), И. В. Васильчиков, М. М. Сперанский, барон Г. А. Строганов, граф Е. Ф. Комаровский, С. С. Кушников, Д. О. Баранов, Ф. И. Энгель. Большую часть времени своей работы, проходившей с 11(23) июня по 27 июня (9 июля), Разрядная комиссия рассматривала показания подсудимых и уточняла их в случае возникновения противоречий путём дачи подсудимым новых вопросных пунктов и проведения очных ставок между ними. Также её члены рассмотрели заявления декабристов, находившихся в Петропавловской крепости (Н. В. Басаргина, М. П. Бестужева-Рюмина), об отказе или дополнении показаний, сделанных на следствии, и признали их незаслуживающими внимания.

Правовая основа приговора декабристам

Итогом работы Разрядной комиссии стало подготовленное М. М. Сперанским донесение, в котором излагались правовые основы будущего приговора. Основой для выделения «разрядов» стало определение «главных родов преступлений» («умысел на цареубийство», участие в заговоре, действия во время вооружённых выступлений) и всех их возможных «видов». Всего Сперанским было выделено 11 «разрядов» по степени виновности подсудимых. В донесении специально отмечалось, что конкретное правонарушение не будет соответствовать определённому разряду, поскольку «вина, весьма тяжкая в одном роде преступления, часто сопрягается в одном лице с другими винами, менее тяжкими, в других родах; а как закон в сопряжении вин определяет наказание по той из них, которая считается тягчайшею, то и надлежало сию тягчайшую вину поставить в свойственном ей разряде, хотя бы лицо по другим его винам принадлежало к разрядам низшим» (ВД. 1980. С. 106). В результате лица, осуждаемые по 1-му разряду, обвинялись в «умысле на цареубийство собственным вызовом или нарядом и назначением других к совершению оного», покушении на членов Императорской фамилии, «умысле на лишение свободы» кого-либо из них, «учреждении и управлении тайных обществ, имеющих целию бунт», подготовке и распространении конституций и прочих «возмутительных сочинений», «личном участии в мятеже», приведшем к «пролитию крови»; по 2-му – «в участии в умысле согласием, но без собственного вызова и приглашения к тому других», согласии на высылку Императорской фамилии за границу или лишение её свободы, «деятельном участии в умысле бунта, когда уже он был основан другими», «распространении обществ» и привлечении в их состав новых членов, «возбуждении нижних чинов» к участию в «мятеже» при знании его целей; по 3-му – в знании «умысла» выступления «без согласия или противоречия», участии в заговоре «без согласия на меры жестокие», «личном действии» в восстаниях «с возбуждением нижних чинов, но без полного знания сокровенной цели»; по 4-му – в произнесении в частном разговоре «злодерзостных слов, относящихся к цареубийству», в намерении совершить покушение на члена Императорской фамилии, впоследствии изменившемся, «распространении обществ», принятии новых членов или поручений от лидеров организации, «употреблении разных подлогов», «личном действии» в выступлениях с «возбуждением нижних чинов», «приуготовлении товарищей планами и советами»; по 5-му – в «участии в учреждении тайных обществ» (с последующим выходом из их состава), «личном действии» в выступлениях с «возбуждением нижних чинов», «приуготовлении товарищей планами и советами»; по 6-му – в одобрении цареубийства (впоследствии сменившимся неприятием), «участии в учреждении тайных обществ» (с последующим выходом из их состава); по 7-му – в «знании умысла» цареубийства, но «равнодушном» или «без согласия, даже с противоречием на первые его виды», осведомлённости о сути заговора, «но без всякого действия»; по 8-му – в «полном знании» цели заговора, «но без всякого действия», личном участии в «мятеже» «без возбуждения нижних чинов» или в «возбуждении без личного действия – без полного знания сокровенной цели»; по 9-му – в «неполном знании» о заговоре и информированности «о предстоящем мятеже без действия» и без представления о его цели; по 10-му – в знании о подготовке восстаний при осведомлённости о его цели; по 11-му – в «личном действии в мятеже с возбуждением нижних чинов или возбуждении без личного действия» вследствие обмана (ВД. 1980. С. 106–109).

Лиц, которые превосходили других подсудимых «силою примера, неукротимостию злобы, свирепым упорством, и, наконец, хладнокровною готовностию к кровопролитию», предполагалось выделить вне прочих разрядов (ВД. 1980. С. 110).

Разрядной комиссией было подготовлено предварительное распределение подсудимых по разрядам, а также специальные записки о следующих группах в их составе: «степень виновности коих усиливается особенным свойством преступления и о коих прилагаются особые записки» (князь Д. А. Щепин-Ростовский, А. Н. Сутгоф, Н. А. Панов); «коих вины уменьшаются разными обстоятельствами, изъяснёнными о каждом общем списке» (М. И. Муравьёв-Апостол, Н. М. Муравьёв, А. А. Бестужев, Г. С. Батеньков, М. И. Пущин, И. А. Анненков, барон В. И. Штейнгейль, П. Н. Свистунов, М. А. Фонвизин и т. д.); «коими не учинено собственного признания во возводимых на них преступлениях и о коих прилагаются особые записки» [Н. И. Тургенев, О. В. Грабя-Горский, князь Ф. П. Шаховской (из рода Шаховских), Н. Р. Цебриков] (ВД. 1980. С. 131–138).

На утреннем заседании ВУС 29 июня (11 июля) 32 члена (А. Д. Балашёв, граф К. А. Ливен, князья А. Б. и Б. А. Куракины, граф А. Ф. Ланжерон и др.) выступили за уменьшение количества разрядов (до 3 или 5). Однако большинством голосов предложения Разрядной комиссии были утверждены.

Затем на утреннем и вечернем заседаниях того же числа дискуссию вызвал вопрос о назначении наказаний каждой категории подсудимых: суд раскололся на сторонников максимально жёстких и умеренных наказаний. Большинство членов голосовало за смертную казнь четвертованием для подсудимых, поставленных вне разрядов, против предания их смерти выступил один Н. С. Мордвинов. При обсуждении наказаний, которым следовало подвергнуть остальных декабристов, большая часть судей проголосовала за смертную казнь для первых трёх разрядов, а некоторые (князь А. Б. Куракин, Д. Н. Сенявин, А. З. Хитрово, С. Ф. Маврин, И. П. Лавров) – вплоть до седьмого. Возможно, именно остротой противоречий между судьями объясняется тот факт, что мнения некоторых групп судей фиксировались не в официальных бюллетенях, а оформлялись в виде отдельных коллективных записок. Только на заседании 2(14) июля по указанию императора председатель ВУС светлейший князь П. В. Лопухин под предлогом того, что «переход от смертной казни к временной каторге слишком велик» «для соблюдения ближайшей постепенности» добился смягчения наказаний для 2-го («назначены» политическая смерть и вечная каторга) и 3-го («назначена» вечная каторга) разрядов (ВД. 1980. С. 160).

Одновременно на заседаниях ВУС с 30 июня (12 июля) по 4(16) июля происходило окончательное распределение подсудимых по разрядам.

Приговор декабристам

Общий приговор был вынесен на 19-м заседании ВУС 5(17) июля. Лица, осуждённые вне разрядов (П. И. Пестель, К. Ф. Рылеев, С. И. Муравьёв-Апостол, М. П. Бестужев-Рюмин, П. Г. Каховский) приговаривались к четвертованию; по 1-му разряду (31 человек, включая князей С. П. Трубецкого, Е. П. Оболенского, С. Г. Волконского и Д. А. Щепина-Ростовского; М. И. Муравьёва-Апостола, В. Л. Давыдова, В. К. Кюхельбекера, И. Д. Якушкина, Н. М. Муравьёва, И. И. Пущина, А. А. Бестужева, А. В. Поджио и т. п.) – к смертной казни «отсечением головы»; по 2-му (17 человек, в том числе М. С. Лунин, Н. А. Бестужев, М. А. Бестужев, П. Н. Свистунов, Н. В. Басаргин, И. А. Анненков и т. п.) – к «политической смерти» и ссылке на вечную каторгу: по 3-му (барон В. И. Штейнгейль и Г. С. Батеньков) – к вечной каторге; по 4-му (16 человек, включая М. А. Фонвизина, Н. И. Лорера, А. О. Корниловича, А. П. Беляева и т. д.) – к 15 годам каторжных работ с последующим поселением в Сибири; по 5-му (5 человек, в том числе барон А. Е. фон Розен, М. К. Кюхельбекер и т. д.) – к 10 годам каторжных работ с последующим поселением в Сибири; по 6-му (А. Н. Муравьёв и Ю. К. Люблинский) – к 6 годам каторжных работ и последующему поселению в Сибири; по 7-му (15 человек, включая А. Ф. фон дер Бригена, С. И. Кривцова и т. д.) – к 4 годам каторжных работ с последующим поселением в Сибири; по 8-му (15 человек, в том числе князь Ф. П. Шаховской, Н. С. Бобрищев-Пушкин и т. д.) – к ссылке на поселение; по 9-му (3 человека) – к ссылке на поселение; по 10-му (М. И. Пущин) – к «написанию в солдаты без выслуги»; по 11-му (9 человек) – к направлению в солдаты с правом выслуги. Все осуждённые (за исключением лиц, приговорённых к смертной казни) подлежали лишению чинов, наград и дворянства. Итоговый протокол отказались подписать ввиду «духовного чина» входившие в его состав митрополиты Серафим и Евгений и архиепископ Авраам. Вопрос об О. В. Грабя-Горском (не являлся членом тайных обществ и оказался случайным участником событий на Сенатской площади) после специального обсуждения на утреннем заседании ВУС 8(20) июля был передан на рассмотрение императора [в 1827 был сослан под надзор полиции в г. Берёзов Тобольской губернии (ныне рабочий посёлок Берёзово Ханты-Мансийского автономного округа – Югры)] (ВД. 1980. С. 203–215).

Указом от 10(22) июля Николай I смягчил наказания части подсудимых: лица, осуждённые по 1-му разряду, приговаривались к вечной каторге, причём М. И. Муравьёв-Апостол, Н. М. Муравьёв, князь С. Г. Волконский и И. Д. Якушкин «по уважению совершенного и чистосердечного… раскаяния», В. К. Кюхельбекер – вследствие ходатайства великого князя Михаила Павловича, А. А. Бестужев – в результате явки с повинной – к 20 годам каторжных работ; подлежавшие осуждению по 2-му разряду – к 20 годам, а В. С. Норов – к 15 годам каторжных работ с последующей ссылкой на поселение; «преступники» 3-го разряда – к 20 годам каторги с последующей ссылкой; 4-го разряда – к 12 годам каторги с последующей ссылкой на поселение; 7-го разряда – к двухлетней каторге и последующему поселению в Сибири (А. Ф. фон дер Бриген, В. С. Толстой и др.) или к двухлетней «крепостной работе» (А. К. Берстель, Н. Я. Булгари); приговорённого по 9-му разряду Б. А. Бодиско было указано «написать в матросы» вместо ссылки на поселение. В то же время император, будучи недоволен поведением Н. А. и М. А. Бестужевых во время следствия, оставил в силе первоначально вынесенный им приговор (впоследствии срок каторжных работ неоднократно сокращался), а Н. Р. Цебрикова «по важности вредного примера, поданного им присутствием его в толпе бунтовщиков ввиду его полка» повелел разжаловать солдаты без права выслуги с лишением дворянства (ВД. 1980. С. 244–245). Участь подсудимых, поставленных вне разрядов, он предоставил решить ВУС, не применяя «казнь, с пролитием крови сопряжённую» (ВД. 1980. С. 246). Это распоряжение императора предопределило принятие судом 11(23) июля решения о казни попавших в эту категорию подсудимых через повешение. 12(25) июля в Петропавловской крепости ВУС объявил приговор подсудимым, вызывая их по разрядам.

Оценка ВУС современниками и историками

Принципы деятельности ВУС дали возможность ряду современников (преимущественно представителей демократической интеллигенции) и впоследствии историков (М. В. Нечкина, Н. Я. Эйдельман, В. А. Фёдоров и др.) рассматривать судебный процесс как расправу над декабристами. Современные исследователи (К. Г. Боленко, Е. В. Долгих, Н. В. Самовер) обращают внимание на разногласия членов ВУС по вопросу о наказаниях, которым следовало подвергнуть подсудимых, а также рассматривают его деятельность в контексте истории высших судебных учреждений Российской империи 2-й половины 18 – 1-й трети 19 вв. Отмечается (К. Г. Боленко), что ВУС стал заметным шагом в развитии российского уголовного права и в институционализации Верховного уголовного суда как судебного учреждения, а его опыт был учтён при создании ряда чрезвычайных судебных комиссий и назначении наказаний по государственным преступлениям в царствование императора Николая I.