Ю́жное о́бщество (Южный округ, Южная управа), политическая организация в Российской империи, тайное общество декабристов, существовавшее в 1821–1825 гг.

Предыстория создания

Ещё с 1818 г., после перевода по службе в г. Тульчин, П. И. Пестель, фактически возглавив местную управу Союза благоденствия, старался придать ей автономный и иерархический характер. Согласно показаниям Н. И. Комарова Следственной комиссии 1825–1828 гг., уже в 1819–1820 гг. приём новых членов в состав управы производился исключительно её руководством – «коренными членами» [Восстание декабристов (ВД). Т. 20. 2001. С. 395]. Как свидетельствовал сам Пестель на следствии, вступавшим в общество в это время объявлялось, «что планы Действия и будущего предполагаемого образования Государства есть дело вышних Инстанций Союза, в сём отношении все уже сделавших» (ВД. Т. 4. 1927. С. 84). По показаниям Н. М. Муравьёва, в августе 1820 г. он был избран в Тульчине сопредседателем местной управы наряду с самим Пестелем и А. П. Юшневским, причём именовал ячейку Союза «обществом» (ВД. Т. 1. 1925. С. 299). Таким образом, процесс становления будущей самостоятельной организации начался ещё в рамках Союза благоденствия, однако полного контроля над членами подчинённой ему управы Пестель ещё не имел.

Окончательно Южное общество было сформировано в марте 1821 г., после того как Пестель и его сторонники отказались признать решения Московского съезда 1821 г. о роспуске Союза благоденствия и создании новой организации.

Внутренний распорядок и структура организации

Правила, которыми регулировался внутренний распорядок Южного общества, известны из показаний ряда его членов Следственной комиссии 1825–1828 гг. Вероятно, существовал также писаный устав организации.

По мысли П. И. Пестеля, в основу устройства общества должны были быть положены жёсткая иерархия и дисциплина. Согласно показаниям А. А. Крюкова и В. П. Ивашева на следствии, по предложению лидера организации ещё в 1821 г. было решено «средства к достижению (…) цели предоставить избранным начальникам или председателям управы с полною над членами властью» (ВД. Т. 12. 1969. С. 144, 256).

Все участники общества делились на 3 степени: «бояре» (старшие члены, участвовавшие в принятии важнейших решений, осведомлённые о целях общества в полном объёме и имевшие право принимать новых участников), «мужи» (не участвовали в принятии ключевых решений, имели право принимать новых членов) и «братья» (низший разряд, не могли никого принимать в состав организации). Кроме того, существовала категория «друзей», которых готовили к приёму в общество.

При вступлении в общество большинством принятых давалось «решительное слово» или клятва (в ряде случаев «с подпиской») хранить тайну и оказывать посильное содействие (ВД. Т. 13. 1975. С. 52, 96–97; ВД. Т. 19. 2001. С. 106, 162).

Во главе общества стоял распорядительный орган – Директория, в состав которой в 1821 г. вошли Пестель и А. П. Юшневский. Согласно показаниям М. И. Муравьёва-Апостола, «труд умственный вверен был Директориату» (ВД. Т. 9. 1950. С. 200), т. е. фактически Пестелю, поскольку другой директор – А. П. Юшневский – не интересовался разработкой программных и тактических вопросов, а Н. М. Муравьёв приезжал очень редко. Однако после вхождения в 1825 г. С. И. Муравьёва-Апостола в состав Директории в руководстве общества возникла серьёзная оппозиция взглядам Пестеля. Директория и примыкавший к ней избранный круг («Совет») «бояр» [князья С. Г. Волконский и А. П. Барятинский, С. И. Муравьёв-Апостол (до 1825), В. Л. Давыдов, М. П. Бестужев-Рюмин] принимали важнейшие решения в области стратегии и тактики, которые затем одобрялись на ежегодно созываемых съездах общества; также важным руководящим центром организации были периодически созываемые совещания расширенного состава в слободке Каменка Чигиринского уезда Киевской губернии (ныне город Черкасского района Черкасской области Украины), принадлежавшей матери Давыдова Екатерине Николаевне, приуроченные к её именинам, приходившимся на 24 ноября ст. ст.

В 1823 г. по предложению Пестеля в составе организации были созданы три местных подразделения – управы: центральная, руководство которой располагалось в Тульчине (в 1823–1825 во главе её находился сам Пестель, а с 1825 – князь А. П. Барятинский; члены: А. П. и С. П. Юшневские, В. П. Ивашев, Н. И. Лорер, П. И. Фаленберг, Ф. Б. Вольф, А. А. и Н. А. Крюковы, П. В. Аврамов, Н. В. Басаргин, П. С. Бобрищев-Пушкин и его брат Н. С. Бобрищев-Пушкин, А. В. Ентальцев, Н. А. Загорецкий, Н. Ф. и Ф. Ф. Заикины, Ф. Г. Кальм, П. М. Леман, М. А. Менгден, И. Н. Хотяинцов, А. И. Черкасов и др.), и две «фланговых»: «правая» с центром в Каменке (возглавлялась В. Л. Давыдовым и князем С. Г. Волконским; члены: В. Н. Лихарев, А. В. Поджио и И. В. Поджио) и «левая» – с центром в г. Васильков [возглавлялась С. И. Муравьёвым-Апостолом и М. П. Бестужевым-Рюминым; члены: М. И. Муравьёв-Апостол, А. З. Муравьёв (из рода Муравьёвых), И. С. Повало-Швейковский и др.]. Со временем Васильковская управа приобрела фактически автономный статус в составе организации.

Кроме того, внутренний распорядок общества регулировался рядом правил: членам вменялось «не иметь ничего писанного» (ВД. Т. 9. С. 200; Т. 11. 1954. С. 210); «не принимать в общество никого, кроме русских или тех, которые по обстоятельствам совершенно привязаны к русской земле» (ВД. Т. 12. С. 349); не называть принятому никаких имён и дозволять ему общаться только с принявшим (ВД. Т. 4. С. 63–64; Т. 11. С. 210; Т. 12. С. 349), «не прибегать ни к каким наружным знакам для узнавания друг друга» (ВД. Т. 11. С. 210; Т. 10. 1953. С. 269) и, если «член об члене что узнает, <чтобы> ничего не скрывал, а тотчас доносил бы начальнику управы» (ВД. Т. 12. С. 165).

Однако, несмотря на введение в действие данных правил, П. И. Пестель так и не смог создать полностью централизованную и эффективно управляемую организацию. Даже видные участники имели достаточно слабое представления о нормах, регулировавших внутренний распорядок в обществе: Ф. Ф. Вадковский признавался в письме Пестелю от 3(15) ноября 1825 г. в незнании «законов нашего общества» и сообщал, что принял И. В. Шервуда (ставшего доносчиком) сразу в ранг «боярина», «не имея на это никакого права» (ВД. Т. 11. С. 199).

Программа общества

Ещё в 1820 г., после своего участия в совещаниях Коренной управы в Санкт-Петербурге (обсуждавших вопрос о желательной форме правления), П. И. Пестель настоял на принятии Тульчинской управой курса на установление республики в России, что впоследствии стало стратегической целью Южного общества.

Основные идеи социально-политических преобразований в стране, разделяемые членами Южного общества, были изложены в «Русской Правде» – двух социально-политических проектах, подготовленных Пестелем. Первый был создан в 1821–1822 гг., в 1823 г. одобрен съездом Южного общества, что дало основание В. С. Парсамову считать его программой организации, а второй писался Пестелем в 1824–1825 гг. и представлял собой конституционный проект – наказ для будущего Временного верховного правления, не был закончен. В них излагалась программа предстоявших преобразований: учреждение унитарного государства, введение республиканского правления [на следствии Пестель утверждал, что намеревался подготовить вариант «Русской Правды», в котором предусматривалась возможность сохранения монархии (ВД. Т. 4. С. 114–115)], создание единой российской нации, ликвидация сословий, отмена крепостного права, создание общественного и частного земельных фондов, предоставление всем гражданам права получить земельный надел для пропитания и т. д. Осуществить данные преобразования предполагалось посредством введения временной революционной диктатуры («Временного верховного правления»). Известен также ряд записок и проектов, близких по тематике к данным документам (о реформе языка, армии, создании Приказа вышнего благочиния – верховного полицейского органа и т. д.).

Практическая деятельность организации

Добиться реализации программы общества предполагалось путём совершения «военной революции» (государственного переворота, главной движущей силой которого являлись войска, возглавляемые радикально настроенными офицерами). На формирование этих планов оказал влияние опыт Испанской революции 1820–1823 гг., революционных выступлений начала 1820-х гг. в итальянских государствах, а также Греческой национально-освободительной революции 1821–1829 гг. По мысли Пестеля, основное выступление должно было произойти в Санкт-Петербурге: «Приступая к самой революции, надлежало произвести оную в Петербурге, яко средоточии всех Властей и правлений, а наше Дело в Армии и в Губерниях было бы признание, поддержание и содействие Петербургу. В Петербурге же оное могло бы произойти восстанием Гвардии, а также и флота, отправлением особ Императорской фамилии в чужие края …, созванием Сената, дабы чрез него обнародовать новый порядок Вещей…» (ВД. Т. 4. С. 102–103). В связи с проектировавшимся установлением республиканской формы правления вставал вопрос о судьбе императора Александра I и всей Императорской фамилии. В Южном обществе обсуждались разные планы, касавшиеся их участи, включая убийство и высылку за рубеж. По показаниям ряда участников организации на следствии (А. В. Поджио, И. Ю. Поливанова), Пестель считал необходимым уничтожение всех представителей Императорской фамилии (ВД. Т. 11. С. 76; Т. 13. С. 56), сам лидер Южного общества это отрицал (ВД. Т. 4. С. 160).

Большинство членов организации (П. И. Пестель, С. И. Муравьёв-Апостол и др.) были сторонниками использования армии в ходе государственного переворота без разъяснения военнослужащим цели выступления: «думали произвести переворот одной военною силою, без участия народа, не открывая даже предварительно тайны своих намерений ни офицерам, ни нижним чинам, из коих первых надеялись увлечь энтузиазмом и обещаниями, а последних – или теми же средствами, или – деньгами и угрозами» (Горбачевский. 1963. С. 33).

В связи с этой тактикой основным занятием членов Южного общества было привлечение в ряды организации офицеров без подробного разъяснения программных и тактических установок. Большинству из принимавшихся лиц сообщалось исключительно о просветительских и благотворительных целях сообщества, некоторым из них – о стремлении организации к введению представительного правления и отмене крепостного права, при этом им зачитывался краткий вариант «Русской Правды» 1821–1822 гг. (ВД. Т. 19. С. 24–25, 204–205). Только «бояре» знали «сокровенную цель» общества, в целях укрепления дисциплины от них требовалось согласие на цареубийство. По подсчётам П. В. Ильина, всего в Южном обществе к 1825 г. состояло около около 130 человек (в основном военные); примерно 40 человек также находились в ранге «друзей» (включая А. С. Пушкина) (Ильин. 2004. С. 621–628). При этом значительная часть членов в период пребывания в составе организации была слабо осведомлена о её стратегии и тактике и фактически бездействовала. Агитация же среди солдат проводилась в незначительных масштабах преимущественно членами Васильковской управы под руководством С. И. Муравьёва-Апостола и М. П. Бестужева-Рюмина.

Одновременно руководство организации обсуждало возможность вооружённого выступления. Учитывая малочисленность общества и незначительность его влияния в Санкт-Петербурге, П. И. Пестель выступал против выработки конкретных планов восстания. В противовес его мнению С. И. Муравьёв-Апостол и М. П. Бестужев-Рюмин, вдохновлённые «испанским вариантом» военной революции (опробованным в ходе революций в Испании и Греции и предполагавшим выступление армии в любом регионе страны и её продвижение к столице при поддержке населения), настаивали на немедленной организации восстания. В этой связи они разработали несколько планов вооружённого выступления. Первый из них, т. н. Бобруйский (1823), предполагал захват императора заговорщиками с помощью верных частей во время посещения им крепости Бобруйск для участия в смотре войск, последующий поход повстанцев на Москву, организация там восстания силами членов местного тайного общества и совместное выступление на Санкт-Петербург. С этой целью Муравьёв-Апостол и Бестужев-Рюмин вступили в переговоры с проживавшим в Москве М. Ф. Орловым и часто приезжавшим туда И. Д. Якушкиным. Однако этот план не получил поддержки других руководителей Южного общества, а Орлов и Якушкин отвергли предложение Бестужева-Рюмина, приехавшего в Москву, о сотрудничестве.

В 1825 г. руководство Васильковской управы разработало т. н. 1-й Белоцерковский план. Согласно ему, члены общества должны были захватить и, возможно, убить императора Александра I во время смотра войск в Белой Церкви с последующим выступлением частей, верных повстанцам, на Москву и Киев. Разработчики плана считали, что необходимо будет привлечь на свою сторону 4-й корпус, расквартированный на территории Киевской губернии (оставлять его в тылу было опасно), а затем заставить московские департаменты Сената провозгласить установление нового строя. Предполагалось, что недовольство населения политикой государя таково, что к восставшим присоединятся «на пути их расположенные войска без предварительных даже с ними соглашений» (ВД. Т. 4. С. 104). План обсуждался на съезде Южного общества в том же году, где против него выступил П. И. Пестель. Однако Муравьёву-Апостолу и Бестужеву-Рюмину удалось добиться одобрения Пестелем и другими лидерами общества реализации плана летом 1826 г., когда должен был происходить Высочайший смотр частей 3-го корпуса, где и предполагалось арестовать императора (т. н. 2-й Белоцерковский план). Также в 1825 г. руководство Васильковской управы обсуждало близкий по содержанию план А. З. Муравьёва (по которому предполагалось захватить или убить императора во время посещения им Таганрога), однако он был отвергнут.

В связи с необходимостью получения поддержки в деле организации переворота важной задачей Южного общества стал поиск союзников.

Поскольку П. И. Пестель считал, что государственный переворот должен начаться в Санкт-Петербурге, он прилагал большие усилия для установления тесного взаимодействия с членами местных тайных обществ. В 1822–1823 гг. по его поручению князья С. Г. Волконский и А. П. Барятинский, В. Л. Давыдов, впоследствии М. И. Муравьёв-Апостол вели переговоры с т. н. Обществом Н. М. Муравьёва. «Южане» предлагали «северянам» избрать «директора», который должен был войти в состав Директории Южного общества, и принять «Русскую Правду» в качестве программы (что фактически означало объединение организаций). Однако переговоры окончились неудачей вследствие организационного кризиса Общества Н. М. Муравьёва и несогласия его членов с программой «южан». В то же время Южное общество укрепило свои позиции в Санкт-Петербурге с принятием в свой состав А. В. Поджио и Ф. Ф. Вадковского.

В марте 1824 г. в Санкт-Петербург приехал П. И. Пестель и возобновил переговоры с лидерами недавно созданного Союза соединённых и убеждённых – Н. М. Муравьёвым, К. Ф. Рылеевым, князьями С. П. Трубецким и Е. П. Оболенским – об объединении и подготовке совместного вооружённого выступления. Взаимодействие с «северянами» в ходе восстания Пестель представлял в самом общем виде: «Ежели они <на Севере> найдутся в необходимости действие начать, то мы их должны поддержать и обратно они нас. Если же необходимость не встретится, то перед приступом к действию долженствовало предшествовать взаимное соглашение, по которому решится тогда, где, как и что делать. При сем было говорено и об объявлении через Сенат нового порядка вещей» (ВД. Т. 4. С. 163). В качестве конечной политической цели переворота он выдвинул установление республики, что предусматривало возможность цареубийства. Это предложение было отвергнуто всеми руководителями Союза соединённых и убеждённых, кроме князя Е. П. Оболенского. Пестель также высказал Рылееву мысль о высылке членов Императорской фамилии из России с помощью офицеров Балтийского флота, входивших в состав общества. Этот замысел был созвучен планам самого Рылеева и удостоился его одобрения (ВД. Т. 19. С. 370, 381). Предложение лидера Южного общества об объединении было принципиально одобрено руководством «Союза соединённых и убеждённых», однако оно окончательно отказалось от разработанного Пестелем устройства будущей организации.

После приезда Пестеля в столице был создан местный филиал Южного общества, руководителями стали Ф. Ф. Вадковский и П. Н. Свистунов (принят Вадковским в феврале 1824). В его состав, помимо лидеров, первоначально вошли рекомендованные Вадковским и Свистуновым 4 офицера Кавалергардского полка – И. А. Анненков, И. Ю. Поливанов, Н. Н. Депрерадович и С. И. Кривцов, официально принятые П. И. Пестелем (ВД. Т. 4. С. 163; Т. 13. С. 50; Т. 14. 1976. С. 344–345, 360, 372, 374–375; Т. 18. 1984. С. 280). Пестель подробно разъяснил вновь принятым членам программу общества и намекнул на неизбежность цареубийства. После отъезда Пестеля «куратором» ячейки стал М. И. Муравьёв-Апостол. Участники филиала с подачи Вадковского неоднократно обсуждали различные планы физического устранения императора (например, по инициативе М. И. Муравьёва-Апостола, решившего, что его брат Сергей арестован, поскольку долго не получал от него известий, и вознамерившегося в отчаянии при содействии Вадковского и Свистунова убить Александра I). После перевода в июне 1824 г. Вадковского из Кавалергардского в Нежинский конно-егерский полк, расквартированный в г. Ахтырка (Харьковская губерния, ныне Сумская область, Украина), и отъезда Муравьёва-Апостола в августе того же года санкт-петербургская ячейка оказалась под фактическим руководством членов Северного общества – князя Е. П. Оболенского и А. М. Муравьёва (из рода Муравьёвых). К декабрю 1825 г. численность филиала Южного общества в Санкт-Петербурге составила 26 человек (в её состав входили офицеры не только Кавалергардского, но и лейб-гвардии Преображенского, Финляндского, Измайловского и других полков). Участники ячейки устраивали частные собрания, вели политические дискуссии, принимали активное участие в деятельности Северного общества.

Следующая попытка установить взаимодействие между Северным и Южным обществами была предпринята накануне восстания на Сенатской площади 1825 г. 11(23) декабря в Санкт-Петербург прибыл член Южного общества А. О. Корнилович «с предложениями о времени начатия действий» (ВД. Т. 19. С. 372). 13(25) декабря руководство Северного общества направило с отбывавшим в Тульчин по делам службы И. И. Муравьёвым-Апостолом (из рода Муравьёвых, брат видных «южан») сообщение о предстоявшем вооружённом выступлении в столице.

Параллельно с января 1823 г. М. П. Бестужев-Рюмин вёл переговоры о совместных действиях с представителями тайного польского «Патриотического общества», члены которого стремились к восстановлению независимости Польши (впоследствии в переговорах приняли активное участие С. И. Муравьёв-Апостол, П. И. Пестель и князь С. Г. Волконский). Члены Южного общества в соответствии с идеями, зафиксированными в «Русской Правде», предложили участникам «Патриотического общества» предоставление независимости и возвращения части земель, присоединённых к России в результате разделов Речи Посполитой (территории Гродненской губернии, часть Виленской, Минской и Волынской губерний), при условии организации совместного выступления против самодержавия, установления в восстановленной Польше образа правления, сходного с тем, который предполагалось ввести в России, и заключения союза на случай войны. В 1825 г. организации заключили формальное соглашение о содействии друг другу, однако никаких реальных шагов для устройства совместного восстания сделано не было, также сторонам не удалось урегулировать вопрос о будущих границах государств. Переговоры руководства Южного общества с поляками, которых многие декабристы считали врагами России из-за их участия в Отечественной войне 1812 г. на стороне Наполеона I Бонапарта, вызывали недовольство ряда видных членов организации (например, М. И. Муравьёва-Апостола).

Осенью 1825 г. во время смотра войск 3-го корпуса в лагере в местечке Лещин Житомирского уезда Волынской губернии (ныне село в Житомирском районе Житомирской области Украины) С. И. Муравьёв-Апостол и М. П. Бестужев-Рюмин заключили с членами Общества соединённых славян соглашение о взаимодействии в ходе будущего государственного переворота. Общество соединённых славян превращалось в управу Южного общества, принимало его программу и тактику «военной революции».

В 1824 г. князь С. Г. Волконский и С. И. Муравьёв-Апостол предприняли попытку привлечь к деятельности организации переяславского поветового маршала В. Л. Лукашевича, считая его руководителем якобы многочисленного Малороссийского общества, однако не добились его согласия. В ходе следствия было выяснено, что никакого отдельного тайного общества в Малороссии не существовало, а слухи о нём возникли в связи с получением декабристами информации от членов «Польского патриотического общества», что Лукашевич был некоторое время главой киевской ложи тамплиеров (ВД. Т. 19. С. 377–419).

В том же году Волконский, собиравшийся ехать лечиться на Кавказ, узнал «из разговоров» с Н. И. Комаровым и В. П. Ивашевым, что «в кавказском корпусе есть тайное общество». Пестель, которому он сообщил об этом, поручил Волконскому попытаться установить с ним связь. Как Волконский показывал на следствии, «по приезде моем на Кавказ я старался учредить тесное знакомство с Якубовичем» (ВД. Т. 10. С. 125). Последний, по признанию князя, отрицал существование общества, но «охотно входил о мыслях его о лучшем составе и способов Тайных обществ», что Волконский принял за сведения о структуре кавказской организации (ВД. Т. 10. С. 125). В. Л. Давыдов сообщал на следствии со слов Волконского, что цель Кавказского общества – «основание независимого царства в Грузии и что Г-л Ермолов не чужд сему предприятию» (ВД. Т. 10. С. 204). А. И. Якубович же заявил Следственной комиссии 1825–1828 гг., что «я, желая знать подробности и с кем буду иметь дело и в чём будут состоять намерения, для сего, чтобы выведать, лгал князю» (ВД. Т. 19. С. 369). Остальные декабристы также знали о Кавказском обществе лишь по слухам и предположениям.

В 1824 г. П. И. Пестель поручил А. В. Поджио, который должен был проезжать через Орёл, «стараться разведать о бунте, случившемся в одном эскадроне кирасирского полка, там стоящего» (ВД. Т. 11. С. 51). Поджио побывал в Орле, но на следствии «…и он, и Пестель отрицали, что им стали известны какие-либо подробности возмущения». (Матханова Н. П. Декабрист Александр Викторович Поджио // Поджио А. В. Записки, письма. Иркутск. 1989. С. 21).

Кризис и ликвидация Южного общества

Отсутствие практических результатов деятельности Южного общества привело к разочарованию многих «бояр», в результате чего в течение лета – осени 1825 г. Тульчинская и Каменская управы фактически бездействовали. В этот период активность проявляла лишь Васильковская управа, обретавшая всё большую самостоятельность в составе организации.

Из-за нестрогих требований к кандидатам в члены в составе общества оказался ряд агентов правительства (А. И. Майборода, И. В. Шервуд, А. К. Бошняк). В июле – ноябре 1825 г. они составили несколько доносов на деятельность организации, в результате чего власти в декабре приступили к арестам «южан». Бо́льшая часть «бояр» во главе с П. И. Пестелем не предприняли попыток организовать вооружённое выступление и вскоре была заключена под стражу. Узнав об аресте руководителя организации, А. В. Поджио написал письмо князю С. Г. Волконскому с планом освобождения Пестеля и возмущения 19-й дивизии, 1-й бригадой которой командовал Волконский. План был сначала одобрен рядом членов Каменской управы (В. Л. Давыдовым, А. В. Ентальцевым и др.), но затем Волконский отказался участвовать в его реализации, и они решили его отложить на неопределённое время (ВД. Т. 11. С. 59–61).

Члены санкт-петербургского филиала Южного общества не предприняли каких-либо значимых действий, и 14(26) декабря оказались на стороне императора Николая I.

Только членам Васильковской управы удалось оказать действенное сопротивление правительству, приняв участие в восстании Черниговского полка.