Ветхозаве́тная библеи́стика эпо́хи Просвеще́ния и Рационали́зма, исторический этап развития библеистики Ветхого Завета.

В 18–19 вв. продолжился процесс формирования библеистических дисциплин, изучающих Ветхий Завет: ветхозаветной текстологии, исагогики, истории Древнего Израиля, библейской критики. В эпоху Просвещения комплекс этих дисциплин оформился в ветхозаветную библеистику как историко-филологическую науку.

Грамматика, филология и текстология

Значительным событием в развитии текстологии Ветхого Завета стало издание в 1776–1780 гг. еврейского текста Ветхого Завета с разночтениями («Vetus Testamentum Hebraicum cum variis lectionibus»), подготовленное британским учёным Б. Кенникоттом, которому удалось учесть данные всех имеющихся на тот момент рукописей. Это исследование показало, в частности, что все еврейские рукописи Ветхого Завета – относительно поздние, а самая ранняя из них датируется 1106 г. Несколько позже в Италии вышла работа Дж. Б. де Росси (De Rossi. 1784–1788), которая была задумана как дополнение к изданию Кенникотта. Наконец, в Германии в 1818 г. появилось более доступное и компактное критическое издание И. К. Дёдерлайна, И. Г. Майснера, представлявшее собой выборку из разночтений в изданиях де Росси и Кенникотта (Döderlein. 1818).

В этот период в Германии регулярно выходили грамматики древнееврейского языка (В. Шрёдер, 1766; В. Ф. Хецель, 1777; И. С. Фатер, 1797; В. Гезениус, 1817 и др.). Ставшие достаточно популярными семитологические идеи А. Схюлтенса были отражены в грамматике В. Шрёдера, которая постепенно вытеснила не очень удачную грамматику И. А. Данца (1686) и стала для нескольких поколений самым авторитетным пособием по древнееврейскому языку.

Работы немецкого гебраиста В. Гезениуса остались на долгие годы непревзойдёнными по добросовестности, точности и обилию ценных наблюдений: его словарём (1810) и грамматикой (1817), хотя и в переработанном виде, пользуются и современные библеисты. Гезениус первым из языковедов-гебраистов поставил проблему диахронического описания древнееврейского языка. В своей грамматике он дал краткое описание каждого из известных тогда семитских языков, а также описание основных исторических типов древнееврейского языка. В области лексикографии стоит также отметить словарь Ю. Фюрста, который учитывал и арамейский материал Ветхого Завета (1867).

Исагогика

Фундаментальная работа «Введение в Ветхий Завет» И. Г. Эйхгорна (Einleitung in das Alte Testament, 1823–1824) объединила как текстологическую тематику (critica sacra), так и собственно введение (introductio) – традиционный исагогический материал. Для Эйхгорна было характерно отношение к Ветхому Завету как к памятнику античной литературы. Он считал чисто теологическое, догматическое прочтение ветхозаветных текстов бесперспективным. С его точки зрения, в изучении текстов Ветхого Завета следует попытаться понять их своеобразие как документов религиозно-политической жизни Древнего Израиля. В работе Эйхгорна проявляется дух эпохи Просвещения. Опираясь на новые сведения о египетской религии, ставшие в то время достоянием европейцев, он пришёл к идее влияния «Египетского Просвещения» на формирование законов и институций древних евреев: Моисей, хорошо знакомый с египетской культурой, выступает у него просветителем еврейского народа, познакомившим Израиль с идеей единобожия, которую тот постепенно усвоил.

Вслед за Р. Симоном и И. С. Землером Эйхгорн подчёркивал роль традиции в формировании текста Ветхого Завета: от устной передачи через письменную традицию библиотеки Иерусалимского храма и частных собраний текстов – к окончательной канонической форме, которая возникла из стремления сохранить ценные документы прошлого. При обсуждении происхождения Пятикнижия Эйхгорн предпринимает самостоятельный анализ источников, руководствуясь принципами Ж. Астрюка (теория двух источников). Он рассматривает «яхвист» (J, от нем. Jehovist) и «элохист» (E, от нем. Elohist) как исторические источники – различные документы об одних и тех же событиях. Эйхгорн сделал важные наблюдения относительно книги пророка Исайи: в частности, указал на особый характер одной из перикоп (Ис 24–27); высказал предположение о том, что начиная с главы 40 текст Исайи имеет отношение к ситуации Вавилонского плена.

Впервые развёрнутую программу историко-критического исследования Ветхого Завета изложил В. М. Л. де Ветте в «Учебнике историко-критического введения в Ветхий Завет» («Lehrbuch der historisch-kritischen Einleitung in die kanonischen und apokryphischen Bucher des Alten Testament», 1817). К моменту выхода этой книги сам де Ветте уже сделал ряд важных открытий о происхождении и датировке Второзакония, исторических книг Ветхого Завета (книга Судей, 4 книги Царств), а также ценные наблюдения касательно книг Паралипоменон. Ветхий Завет в его «Учебнике…» принципиально рассматривается как исторически обусловленное явление, а экзегеза книг Ветхого Завета подчинена законам исторического исследования. С его точки зрения, почти каждый ветхозаветный текст несёт уникальную религиозную весть, отвечающую запросам соответствующего момента истории.

В отличие от своих предшественников, Симона и Землера, де Ветте уделяет гораздо больше внимания самим текстам – филологическая сторона его исследования значительно сильнее. В изложении источниковедческих проблем Пятикнижия (точнее, Шестикнижия – присоединяя книгу Иисуса Навина) он приходит к признанию существования двух главных источников – текстов «анналиста» («яхвиста») и «теократического источника» [жреческий источник (P, от нем. Priesterschrift)], которые были соединены и дополнены «пророческим рассказчиком» («элохистом») с привлечением разнообразных материалов. Он утверждает, что имена, которым традиция приписала авторство некоторых произведений в Ветхом Завете, – Давид, Соломон, Моисей и Исайя – на деле не указывают на реальных авторов этих произведений. Возможно, именно де Ветте впервые сделал наблюдение, которое стало впоследствии определяющим для дальнейшего развития библейский критики в 19 в.: мир, описанный в книгах Самуила и Царей, почти ничего не знает о существовании жреческого (левитского) законодательства.

Вторая часть «Учебника…» де Ветте посвящена изложению принципов герменевтики Ветхого Завета. Наиболее оригинальным здесь является то, что в герменевтической процедуре литературно-критический анализ предшествует историко-критическому. Де Ветте считал, что для адекватного истолкования текста, помимо этих двух элементов, ещё необходимо проникновение в его «дух»: исследователю, лишённому «духовной чувствительности», «конгениальности» по отношению к истолковываемому тексту, не дано проникнуть в его истинный смысл. В подобных рассуждениях де Ветте сказалось влияние идей И. Г. Гердера, а также одного из последователей И. Канта – философа идеалистического направления Я. Ф. Фриза.

История Древнего Израиля

Концепции исторического процесса И. Г. Гердера и Г. Лессинга оказали значительное влияние не только на историческое сознание европейцев конца 18 – начала 19 вв., но и на понимание истории Древнего Израиля и его роли в мировой истории. Их работы неожиданно оказались своего рода апологией библейской истории перед лицом презрительного отношения к ней в эпоху Просвещения. Исторические повествования Библии были вновь открыты как уникальные документы «детства человечества», проходящего первые этапы своего «воспитания» (Лессинг); адекватное прочтение библейских текстов потребовало отказа от всех предрассудков современности, а также мысленного перенесения в мир древних писателей, поэтов и историков, вчувствования в духовный мир их сочинений (Гердер).

Впервые источниковедческие проблемы истории Израиля поднял Х. Придо (Prideaux. 1716–1718). Он начинает изложение истории Древнего Израиля с 747 г. до н. э., поскольку, по его мнению, источники, повествующие о более раннем периоде, не столь надёжны, чтобы на их основе можно было писать историю.

Активное развитие анализа источников Пятикнижия, а затем и исторических книг постоянно вносило коррективы в картину истории Древнего Израиля. Этот процесс начался с датировки де Ветте Второзакония периодом царя Иосии (7 в. до н. э.). Продолжение этого процесса в историко-критических исследованиях законодательного корпуса, осуществлённых К. Г. Графом, Ю. Велльгаузеном и другими исследователями, изменило представления о развитии социально-политических и культовых установлений древних евреев.

Одной из первых работ, использовавших первые достижения историко-критического метода, стала книга Г. Эвальда «История народа Израиля» («Geschichte des Volkes Israel», 1843). В отличие от Придо и А. Кейнена, Эвальд рассматривал как исторические документы источники Пятикнижия, в частности содержащиеся в них «саги», а также поэтические и пророческие тексты. Он видел в истории израильского народа одну основополагающую тенденцию, делавшую из описания исторических фактов единое осмысленное целое: история Израиля – это история народа, который стремился к установлению истинной и совершенной религии; эта цель определила его историческую судьбу. Синайское откровение стало, таким образом, познанием Израилем истинного Бога, наградой за это стремление к истинной религии.

Попытки создания рационалистической истории евреев ветхозаветного периода на основе историко-критического метода встретили заметное сопротивление в среде консервативно настроенных теологов, особенно за пределами Германии. «История евреев» Г. Милмана («The History of the Jews», 1829–1830), труд, построенный по традиционной схеме, но с элементами рационалистического подхода, получил в Великобритании очень негативные оценки. В Германии историко-критическому пониманию ветхозаветной истории противопоставлялась концепция «истории спасения». Наиболее ярким её апологетом стал И. К. К. фон Гофман. Он рассматривал историю Израиля как единый, планомерный, линейный процесс спасения, а её описание и события в ней – как откровение (Tatoffenbarung). Такая концепция истории не предполагала анализа источников.

Голландский учёный А. Кейнен, мысливший себя последователем Г. Гроция, наиболее чётко сформулировал задачи критической историографии. Библейская критика, анализ источников, по его мнению, – необходимая подготовительная работа для написания истории. Задача историографии – воссоздание «действительного прошлого», выяснение событий «действительной истории», которые лишь в искажённом виде отразились в библейском тексте, воспринимаемом как исторический источник («Historisch-kritisch onderzoek naar het antstaan en de verzameling van de boeken des Ouden Verbonds», 1861–1865). По его мнению, история Израиля не может в точности следовать библейской хронологии; кроме того, её изложение должно начинаться с 8 в. до н. э. («Godsdienst van Israel tot den ondergang van den joodschen staat», 1869–1870).

Опыт историко-критического исследования Ветхого Завета в 19 в. обобщил Велльгаузен в работе «История Израиля» («Geschichte Israels», 1878), представив эту историю как развитие теократии и Закона от простого к сложному: от примитивной религии земледельцев к интеллектуальному культу городских священников. Велльгаузен выделил 3 фазы, соответствующие источникам Пятикнижия в его законодательной части: домонархическому и раннемонархическому периоду – законодательство яхвиста-элохиста (J/E); эпохе царя Иосии – установления Второзакония (D, от лат. Deuteronomium); послепленному периоду – священническое законодательство (P). Каждому из этих периодов соответствуют 3 ветхозаветных исторических комплекса: 1) Шестикнижие (от книги Бытия до книги Иисуса Навина); 2) от книги Судей – до 4-й книги Царств; 3) книги Паралипоменон, Ездры и Неемии.

В этом историческом построении угадывается влияние философии Г. В. Ф. Гегеля. Однако, как отмечает Х.-И. Краус, здесь есть существенный момент, который скорее созвучен идеям Гердера, идеализировавшего древнейший период истории как «детство человечества»: трёхфазная история показана не как позитивное саморазвитие духа, а как деградация, даже несмотря на очевидное развитие от простого к сложному – от простой религии земледельцев к изощрённому интеллектуальному культу городских жрецов, от Израиля к иудаизму (Kraus. 1956).

Библейская критика

Первым, кто познакомил немецкую публику с документальной гипотезой в формулировке Ж. Астрюка, был И. Г. Эйхгорн. В работе «Введение в Ветхий Завет» (1781–1783) он предпринял самостоятельный анализ источников книги Бытия и пришёл к выводу, что стилистические особенности различных частей Пятикнижия в целом соответствуют разделениям Астрюка. Кроме того, он выделил разные корпусы законодательства в Пятикнижии: законы средних трёх книг (Исход, Числа, Левит), т. е. жреческий кодекс, и законы Второзакония – т. н. народные законы. При этом он полагал, что оба корпуса написал Моисей. По сравнению со многими работами 19 в., критика Эйхгорна весьма консервативна. Например, он настаивал на том, что книга Иова написана во времена Моисея. Заслуга Эйхгорна в том, что он попытался примирить протестантских теологов с самой возможностью того, что Ветхий Завет, как и всякая другая литература, может и должен стать предметом исследования, свободного от догматических представлений.

К. Д. Ильген также писал о документах, из которых могла быть составлена книга Бытия: он выделял 2 отдельных документа, использовавших имя Элохим, практически предложив гипотезу двух «элохистов» – Е¹ и Е² (Ilgen. 1798). При выделении источников в качестве критериев он руководствовался наличием: 1) заголовков, отмечающих членение повествования; 2) повторов; 3) различий в стиле (лингвистическими критериями); 4) различий в содержании и мировоззрении. Ильген сделал предположение, что законодательный и повествовательный элементы «элохиста» относятся к двум различным источникам.

И. С. Фатер (1771–1826), вслед за Эйхгорном, рассматривал законы книг Левит и Второзаконие как различные документы, предполагая, что кодекс, в котором перечисляются доходы левитов, взаимоотношения жрецов и левитов и т. д., предполагает особого автора (Vater. 1802–1805). Фатер обнаружил в законодательстве Пятикнижия следы долгого развития и предположил, что часть Второзакония и есть та книга, которая была найдена при Иосии. В целом Пятикнижие, по мнению Фатера, было составлено из многих фрагментов в период Вавилонского плена, т. е. документальная гипотеза здесь модифицирована: вместо гипотезы двух источников («яхвиста» и «элохиста») предлагается гипотеза фрагментов. Впервые к этой идее пришёл католический священник из Шотландии А. Геддес (Geddes. 1792). Он предположил, что Пятикнижие, как и книга Иисуса Навина, было написано в Иерусалиме при царе Соломоне и составлено из большого количества коротких документов или фрагментов, многие из которых были созданы после Моисея. Весьма показательно сходство гипотезы Геддеса и взглядов немецкого филолога Ф. А. Вольфа на композицию гомеровского эпоса («Prolegomena ad Homerum», 1795): как раз в этот период поэмы Гомера подверглись аналогичному анализу источников.

В. М. Л. де Ветте, ознакомившийся с гипотезой фрагментов, модифицировал её: в основе книги Бытия лежит главный документ («элохист»), который дополнен разными другими фрагментами. Этот основной документ (Grundschrift) получает продолжение в последующих книгах Пятикнижия, где в него были вставлены собрания законов. Таким образом, де Ветте перешёл от гипотезы фрагментов к гипотезе дополнений, которая предполагает существование одного главного документа, дополненного другими. Главный вклад де Ветте в библейскую критику – в его работе о Второзаконии (De Wette. 1805). Отметив, что Самуил, Саул, Давид и Соломон ничего не знали о централизации культа и приносили жертвы в различных местах, он пришёл к выводу, что законы книги Второзакония, предписывающие такую централизацию культа, точно соотносятся с теми культовыми реформами, которые провёл царь Иосия (около 621 г. до н. э.). На основании де Ветте сделал вывод, что книга Второзакония и была той книгой Закона, которую первосвященник Хелкия принёс царю Иосии как найденную в Храме (так же считали Иероним Стридонский и Фатер). Кроме того, он предположил, что храмовые служители под руководством первосвященника сами написали эту книгу.

Продолжая разрабатывать гипотезу дополнений, Г. Эвальд в своей «Истории Израиля» отождествил основной документ (Grundschrift) с «Книгой Происхождений» (Родословий), названной так по повторяющейся формуле «вот происхождение, вот родословие» (евр. «толедот»), в которую затем были вставлены другие документы. Этот основной документ также характеризуется – в книге Бытия и в начале книги Исход – использованием имени «Элохим».

Г. Гупфельд выделил (Hupfeld. 1853) в книге Бытия двух «элохистов» (как и Ильген): автора «Книги Происхождений», составившей костяк Пятикнижия (более древний жреческий источник) и «позднего (младший) элохиста». К «старшему элохисту» Гупфельд отнёс некоторые повествовательные части в книгах Бытия и Исхода, а также законы в книгах Исход, Левит и Числа. Ещё до Гупфельда были выделены два других источника – тексты «яхвиста» (J) и «девтерономиста» (D). Теперь они получили символические обозначения и были расположены в следующем хронологическом порядке: E¹ J E² D.

Предположение Фатера об особом авторстве жреческих законов и датировка де Ветте законов книги Второзакония 621 г. до н. э. проложили путь т. н. гипотезе развития, которая опирается на то, что законодательство Пятикнижия состоит из нескольких слоёв, соответствующих различным периодам истории Израиля. Впоследствии она получила название «гипотеза Графа – Вельгаузена».

Уже в 1-й половине 19 в. несколько учёных (де Ветте, В. Фатке, Й. Ф. Л. Георге) высказали предположение, что жреческие законы, или законы левитов (книга Левит и некоторые разделы книг Исход и Чисел), написаны позднее исторических книг (от книги Судей до книг Царств). К сходным выводам независимо пришёл нидерландский исследователь А. Кейнен (1869–1870), который атрибутировал главы 17–26 книги Левит пророку Иезекиилю и выделил их как отдельный кодекс законов – «Закон святости» (H, от нем. Heiligkeitsgesetz).

К. Г. Граф датировал текст «яхвиста» (или редактуру той части текста, где упоминается имя «Яхве») серединой 8 в. до н. э., текст «девтерономиста» (D), т. е. составителя Второзакония, – приблизительно 600 г. до н. э. и окончательную редакцию законов, осуществлённую Ездрой, – серединой 5 в. до н. э (Graf. 1866).

Основная заслуга Велльгаузена заключалась в том, что он достиг синтеза ранних теорий, создав убедительную схему истории Израиля на основе анализа источников законодательства Пятикнижия, осуществлённого его предшественниками (де Ветте, Гупфельда, Графа и др.). В ряде статей 1876–1877 гг. о пришёл к выводам: самые ранние источники – тексты «яхвиста» (J) и «элохиста» (E) были объединены иеговистским редактором (под обозначением J/E); Второзаконие (D) появилось как независимый источник при царе Иосии, около 621 г. до н. э., и впоследствии было дополнено повествовательным, гомилетическим и юридическим материалом. Автор источника D не знаком со жреческим кодексом (P), но знаком с J и E, следовательно, D был объединён с более ранними источниками до того, как был присоединён P. Основу P составляет особый источник Q (от лат. quattor – четыре), содержащий 4 договора, заключённых в период от Сотворения мира до Синайского откровения, ставших для P хронологической матрицей. Источник P, включающий ритуальное законодательство, в том числе H («Закон святости»), зависимый от текста пророка Иезекииля, – позднейший источник Пятикнижия, не считая некоторых девтерономических добавлений. Основной вывод Велльгаузена о послепленном происхождении жреческого кодекса даёт ключ к датировке книг Паралипоменон (опирающихся на дух жреческого кодекса Р), а также книг Судей и Царств (влияние духа Второзакония – между 621 г. и P). На основании этих критических положений Велльгаузен предложил свою реконструкцию религиозной истории Израиля (Wellhausen. 1878).