Хонтоло́гия (призракология) [англ. hauntology, от haunt – преследовать, обитать где-либо (о призраке или привидении) и ontology – онтология], термин, впервые предложенный французским философом Ж. Деррида в его работе «Призраки Маркса» («Spectres de Marx», 1993) и в самом общем виде обозначающий любое использование образа призрака в философской и политической мысли. Вопреки классической онтологии, которая рассматривает вещи как существующие или несуществующие, призрак находится в пограничном состоянии: он не живёт и не существует в привычной форме, однако некоторым образом присутствует, является и оказывает воздействие на воспринимающего (Деррида. 2006. С. 9). В гуманитарных науках понятие «призрака» подчёркивает неопределённое состояние некоторых феноменов культуры, политики и философии, а хонтология используется для общей характеристики современности.

Концепция Ж. Деррида родилась в качестве реакции на книгу американского философа Ф. Фукуямы «Конец истории и последний человек» («The End of History and the Last Man», 1992). После распада СССР и восточного блока Фукуяма развивал идею конца истории, под которым понимал полную победу либеральной демократии на международной политической арене. Задача Деррида состояла в обратном: показать, что идея коммунизма продолжит существовать, несмотря на идеологическое поражение, и в этом смысле представление о конце истории является ошибочным. В качестве отправной точки Деррида обратился к «Манифесту коммунистической партии» и знаменитой фразе: «Призрак бродит по Европе – призрак коммунизма» (Деррида. 2006. С. 16). Развивая её, он пытался показать, что коммунизм всегда будет присутствовать в форме призрачного обещания, не получая конечного воплощения, на грани бытия и небытия. Как идея он недостижим и при этом не может быть полностью забыт (Деррида. 2006. С. 20). Вместе с тем, это не лишает призрачность её политической силы. Призраки (коммунизма, демократии, солидарности) воплощаются в политическом действии, они преследуют своих носителей и наделяют их субъектностью, непосредственно влияя на социальный порядок. Прямое выражение своей идеи Деррида видел в «Новом интернационале» – союзе, который призван был воплотить идеал бесклассового объединения, лишённого иерархий и жёсткой структуры (Деррида. 2006. С. 127).

Ж. Деррида считал, что хонтология как образ мысли должна обратиться к призрачным понятиям и в качестве инструмента работы с политической реальностью прийти на смену таким конкретным категориям, как партии или идеологии. В этом смысле хонтология предшествует любому анализу (любой онтологии), поскольку вся мысль пронизана призраками – тем, что уже присутствует (к чему человек стремится), но ещё не сбылось. Ни одна идея не существует вне своего «призрачного» измерения (Деррида. 2006. С. 24).

Хонтология стала предметом широкой дискуссии в марксисткой теории. Итальянский теоретик постопераизма А. Негри считал, что хонтология описывает закон прибавочной стоимости К. Маркса. Стоимость абстрактна, однако она обладает реальной силой: порабощая человеческий труд, она увеличивается и превращается в капитал. Идея призрака иллюстрирует этот принцип, показывая не только как абстрактные идеи обретают собственное влияние, но и что их нельзя уничтожить просто изменив их материальное воплощение. По аналогии с тем, как идея коммунизма сохраняет своё влияние даже после падения восточного блока, закон прибавочной стоимости продолжает функционировать в эпоху постоянно меняющихся условий труда (от материального к нематериальному). Тем не менее, согласно Негри, хонтология останавливается в своём анализе на полпути. Он отмечает, что задача современной теории вслед за Марксом должна состоять в том, чтобы вскрыть материальные основания закона стоимости вопреки его «призрачности» – шаг, который хонтология не делает (Sprinker. 2008. Р. 5–17).

Другой теоретик марксизма Ф. Джеймисон рассматривал хонтологию как новый этап марксисткой критики. Идея призрака противостоит онтологии в той же мере, в какой материализм противостоит идеализму или догматическому материализму: она старается не допустить фиксированных, идеальных представлений о социальной реальности, которая всегда остается изменчивой, «призрачной». В этом смысле, согласно Джеймисону, хонтология может успешно дополнить марксистский аппарат: не только в критике идеализма, но и в отношении таких понятий, как класс, религиозность, интернационал и др. (Sprinker. 2008. Р. 26–68).

Некоторые комментаторы отнеслись к новому понятию более критически. Британский марксистский философ Т. Иглтон описывал хонтологию как марксизм без марксизма, настаивая на том, что она избегает строгих теоретических определений и не даёт оснований для практики. Понятие призрака Иглтон считал бессодержательным, поскольку оно отрицает идею чёткой структуры, необходимой для политического объединения (Sprinker. 2008. Р. 86). Американский философ-марксист индийского происхождения А. Ахмад разделял эту критику, утверждая, что хонтология остаётся антиполитическим проектом. Она лишает марксизм его практической силы и, как следствие, становится выгодной для идеологий праволиберальной части политического спектра (Sprinker. 2008. Р. 101).

Марк Фишер. 2011.Марк Фишер. 2011.Одна из самых известных интерпретаций призрака принадлежит британскому левому культурному теоретику М. Фишеру, которому удалось по-своему определить это понятие, раскрыв его аналитический потенциал. Предметом его исследований стали произведения культуры: литературы, музыки и кино, а также общий диагноз современного состояния культурной индустрии. Фишер уделил особое внимание отношениям хонтологии со временем. Находясь в разрыве между существующим и несуществующим, призрак располагается также между прошлым и будущим. С одной стороны, он символизирует то, что ещё не сбылось, – несбыточное обещание или мечту, с другой – воскрешает сущности прошлого. Фишер использовал эту идею для описания современной культуры: повсюду нас окружают объекты, отсылающие к будущему, которое так и не наступило. Характерными проявлениями этой тенденции стали ретромания, ностальгия, пастиш, многочисленные трибьют-альбомы и ремейки, иначе говоря – всё то, что нельзя отнести ни к прошлому (поскольку оно не воспроизводится буквально), ни к будущему (поскольку оно всегда отсылает к культурным элементам минувших эпох). Согласно Фишеру, экономические реалии позднего капитализма привели к тому, что развитие культуры остановилось, а хонтология – призрачное состояние – стала главным диагнозом нашего времени (Фишер. 2021).

Хонтология служит продуктивным инструментом анализа в современных исследованиях культуры (Д. Тот, Н. Брукс, С. Рейнольдс и др.). С её помощью различные теории описывают фотографию, музыку, литературу и кино в качестве «призрачных» – находящихся в разрыве между актуальным и прошедшим. Некоторые произведения (например, в области экспериментальной музыки или кино) сознательно используют этот приём, другие – становятся частью всеобщего увлечения ретро. Ряд теоретиков прибегают к хонтологии для описания текущей культурной ситуации, характеризуемой неспособностью породить новые представления о будущем или о самой себе. В этом смысле современное «состояние» (постмодерна, позднего капитализма, реновализма и др.) часто описывается как «призрачное» – реальное и виртуальное одновременно (Toth. 2010).