Августиниа́нство, направление в философии и католической теологии, исходящее из идей Аврелия Августина. Возникло в 5 в. в среде непосредственных учеников и последователей Августина [Павел Орозий (около 385 – около 420), Проспер Аквитанский, Цезарий Арелатский, Фульгенций Руспийский (468–533) и др.]. Их деятельность, преимущественно комментаторская, была определена полемикой с пелагианством и полупелагианством (прежде всего о соотношении благодати и свободы воли). Видными представителями августинианства периода ранней схоластики были Ансельм Кентерберийский, Гуго Сен-Викторский и Пётр Ломбардский (его «Сентенции», ставшие в Средние века классическим учебником по теологии, содержали в основном цитаты из сочинений Августина).

13–14 вв. – время расцвета классического августинианства, когда оно выходит за пределы компиляторства и комментирования текстов Августина и становится более открытым для новых философских идей. Наиболее значительные представители августинианства этого периода – Александр Гэльский, Гильом Овернский, Бонавентура, Р. Бэкон, Генрих Гентский и, наконец, Иоанн Дунс Скот, в творчестве которого уже намечается отход от некоторых основных принципов августинианства (в частности, отказ от теории Божественной иллюминации). В рамках основанной Бонавентурой философско-богословской школы сформировались такие выдающиеся философы и богословы, как Вальтер из Брюгге (около 1225–1307), Матфей из Акваспарты, Иоанн Пеккам (около 1225–1292), Роджер Марстон (ум. 1303), Пётр Иоанн Оливи.

Хотя официальный учитель и глава (с 1292) августинианского ордена Эгидий Римский был более близок к томизму, нежели к августинианству, его ученики и последователи Яков из Витербо (1260 – 1307 или 1308), Августин из Анконы (1243–1328), Григорий из Римини и другие успешно сочетали в своём творчестве августинианские и томистские элементы, постоянно заявляя при этом о своей приверженности учению Августина, так что в дальнейшем творчество представителей ордена (прежде всего Эгидия Римского и Григория из Римини) стало считаться версией августинианства. В 15–16 вв. августинианство как самостоятельное направление продолжало существовать преимущественно в рамках этого ордена.

Возрождение и обновление августинианства в 17–18 вв. связано с полемикой вокруг истолкования августиновского учения (главным образом образование проблемы предопределения и свободы воли) представителями янсенизма (К. Янсений, А. Арно и др.); их оппонентами из числа ортодоксальных католиков были Ф. Гаварди (1640–1715), Э. Норис (1631–1704), П. Мансо (ум. 1736), Ф. Беллели (1675–1742) и др.

В 20 в. многие исходные принципы августинианства в том или ином виде были восприняты итальянским спиритуализмом [А. Карлини (1878–1959) и М. Ф. Шакка (1908–1975)].

Представители августинианства, как правило, не проводили чётких границ между теологией и философией, видя в них взаимодополняющие способы постижения одной и той же – христианской – истины; философии при этом отводилась вспомогательная функция рационального обоснования догматов теологии. Вера предшествует разуму, без направляющего спасительного света веры философия пуста и губительна (знаменитая формула Ансельма Кентерберийского credo ut intelligam – верую, чтобы понять).

Главная цель человеческой жизни – спасение души и лицезрение Бога в грядущей жизни. Выработанное Августином в полемике с пелагианством учение об определяющей роли благодати Божьей в спасении человека было воспринято большинством представителей августинианства, так что воля Бога рассматривалась как основополагающий принцип в определении благого и дурного, должного и недолжного и т. д. Бог является последней целью (finis ultimus) человека, причиной его существования и причиной, сохраняющей человека в бытии (causa essendi et conservandi), основой его познавательной деятельности (ratio cognoscendi) и морального порядка (ordo vivendi). Поскольку человеческая душа из всех творений наиболее близка к Богу, то истину (в том числе знание о Боге) и достоверность человек должен искать в себе, а не вне себя. Отсюда и повышенный интерес к внутренней жизни человека и мистическому опыту.

Будучи по своей природе духовной и наделённой разумом субстанцией, душа человека способна постигать неизменные и вечные истины, имеющие исключительно интеллигибельный характер (само присутствие их в душе рассматривалось большинством представителей августинианства как доказательство существования Бога). Однако в силу своей тварной и изменчивой природы душа может познавать эти истины только благодаря Божественному просвещению, или иллюминации, понимаемой большинством августинианцев и как общая зависимость человека в своей познавательной деятельности от Бога, и как особое и непосредственное воздействие Бога на человеческий разум при познании некоторых конкретных истин.

Теория семенных, или зародышевых, форм (rationes seminales), призванная согласовать акт творения Богом всех вещей с фактом постоянного возникновения новых вещей (вещи, сотворённые и потенциально присутствующие в мире, лишь актуализируются с течением времени), часто трактовалась в августинианстве как осуществление в мире изначального Божественного замысла.

Августинианство в целом восприняло идею Августина о душе как о самостоятельной духовной субстанции, «пользующейся телом», но не образующей с ним сущностного единства. Однако радикальный психофизический дуализм (человек есть только душа) для августинианства нехарактерен (исключение составляет Гуго Сен-Викторский). В эпоху классического августинианства было предложено значительное число компромиссных теорий, рассматривавших душу одновременно и как самостоятельную субстанцию, и как форму, или актуальность, тела, что позволяло, с одной стороны, доказывать бессмертие души, а с другой – обосновывать определённую зависимость психических состояний человека от соматических. С этим связан также отказ августинианцев рассматривать материю в качестве принципа индивидуации.

В 13–14 вв. в полемике с различными вариантами средневекового аристотелизма (как с томизмом, так и с аверроизмом) представители августинианства доказывали невозможность извечного существования вселенной как логически несовместимого с понятием творения, отвергали характерные для томистской школы представления о реальном различии между сущностью и существованием и о пассивности рационального познания как всецело предопределённого объектом, считая, что познание является результатом взаимодействия познаваемого и познающего. Утверждая превосходство воли над разумом, августинианцы считали, что интеллектуальное знание не детерминирует действия человека, так что разум может быть лишь частичной причиной волевых действий. Многие августинианцы разделяли восходящее к Ибн Гебиролю учение о всеобщем гилеморфизме, согласно которому из формы и материи состоят все сотворённые вещи, в том числе и духовные субстанции (ангелы и человеческие души), на основании чего некоторые представители августинианства вводили понятие «духовной материи» (materia spiritualis). Большинство августинианцев восприняли восходящую к Ибн Сине концепцию множественности субстанциальных форм, согласно которой в любой составленной из формы и материи вещи наличествуют по крайней мере две субстанциальные формы – форма телесности (forma corporeitatis), придающая неопределённой материи количественные измерения, и специфическая форма, характеризующая принадлежность вещи к тому или иному виду.