А́дуд ад-Дин аль-И́джи, Адуд ад-Дин Абд ар-Рахман ибн Ахмад аль-Иджи (араб. عضد الدين عبد الرحمن بن أحمد الإيجي) (около 1281, Идж, государство Хулагуидов – 1355, там же), мусульманский теолог и писатель, автор фундаментального труда «Остановки в науке калама». Систематизатор позднеашаритской теологии. Оказал значительное влияние на развитие суннитского богословия Нового времени.

Биография

Сведения о жизнеописании аль-Иджи практически не сохранились. Известно, что в 1306 г. Абд ар-Рахман покинул родной Идж и перебрался в Сольтание, где сблизился с визирем государства Хулагуидов Гийас ад-Дином ибн Рашид ад-Дином (ум. 1335); ему он посвятил ряд своих трудов – в частности, трактат «Гийасийские поучения». Впоследствии, при посредничестве Гийас ад-Дина, аль-Иджи занял пост «судьи судей» Востока. В 1355 г. Адуд ад-Дин вступил в конфликт с эмиром Кермана, который не только отстранил своего оппонента от судейства, но и заточил его в крепость Дираймийан (г. Идж), где тот провёл последние месяцы жизни. Перу аль-Иджи приписываются восемь сочинений по теологии, экзегетике и риторике, наиболее известной из которых считается энциклопедическая работа «Остановки в науке калама».

Теологические взгляды

Будучи видным представителем ашаритской теологической школы, аль-Иджи суммировал в «Остановках в науке калама» основные положения ее доктрины, в разное время разрабатывавшиеся аль-Ашари, аль-Бакиллани, аль-Джувайни и аль-Газали. Тем не менее, вопреки мнению ряда специалистов, аль-Иджи не только создал первую внутренне непротиворечивую «сумму» ашаритского калама, но и осуществил синтез ряда его положений с учениями фальсафы и суфизма.

Теология аль-Иджи совпадает в целом с общеашаритским вероучением: по мнению мыслителя, Бог, чьё существование тождественно Его самости, трансцендентен миру. Непознаваемый, простой и неделимый, Он вместе с тем обладает семью вечными атрибутами – волей, могуществом, жизнью, слухом, взором, речью и знанием. Эти атрибуты не тождественны самости Аллаха и неотделимы от неё; они не похожи на атрибуты твари и познаются человеком рационально – как основания явленного в мире и открытого в Писании действия Всевышнего.

Учение о божественных именах было сформулировано аль-Иджи с оглядкой на ономатологические концепции Фахр ад-Дина ар-Рази и мутазилитов: так, богослов отграничивает имя, тождественное атрибуту, от самости Аллаха (поименованного) и словесного выражения Его имени (именования). Речь же Всевышнего Адуд ад-Дин, подобно аль-Ашари, апофатически характеризовал как «неязыковой» конструкт, вечно присущий господней самости; его следует отличать от состоящего из «звуков и букв» коранического послания.

Обсуждая природу божественного воления, аль-Иджи выделил четыре вида предопределения. Предвечное предопределение, имевшее место прежде сотворения мира, задало образ исторической событийности и формы сущих вещей. Предопределение Завета понимается Адуд ад-Дином как сумма всех религиозных предписаний, когда-либо дарованных человеку. Вековое предопределение рассматривалось мутакаллимом как господняя воля о сроках жизней живых существ, а вседневное предопределение интерпретировалось им в качестве необходимого условия существования субстанций и акциденций, космократического действования Вседержителя.

Антропологическая теория аль-Иджи незначительно дополняло традиционное ашаритское учение о человеке. Единственным творцом деяний Адуд ад-Дин признавал Аллаха, позволяющего субъекту «присваивать» искомые им акты. Сам человек получает способность к действию в момент его совершения, не имея возможности изменить образ действования или приложить его к не предназначенному для него предмету. Исходя из высказанных ашаритами соображений, аль-Иджи допускал возложение Богом на человека «неудобоносимых бремён» – обязанности следовать религиозным предписаниям, превышающим его физические или психологические возможности; к совершению таковых человек, согласно теологу, может приступить по воле созидающего деяния твари Бога.

Эсхатологическая судьба человека описывалась аль-Иджи с позиций классической мусульманской теологии. И праведник, и грешник, согласно мутакаллиму, подвергаются «могильному испытанию» – допросу безгрешными ангелами, призванному установить вероубеждение усопшего, – чтобы впоследствии заслужить райское блаженство или адские муки соответственно. В преддверии Судного дня Бог воскресит всех когда-либо живших на земле людей; вслед за аль-Газали аль-Иджи настаивал на идентичности воссозданных в конце времён организмов сформировавшимся в материнских утробах телам.

Гносеологические построения аль-Иджи зависят от общекаламической эпистемологии и повторяют соответствующие концепции мутазилитов и ашаритов. По мнению Адуд ад-Дина, познание Бога и истинности посланий пророков невозможно без рационального исследования мира; любые религиозные тексты должны быть подвергнуты символико-аллегорическому толкованию и приведены в соответствие с данными силлогистического мышления. Веру же, согласно мутакаллиму, следует определять как внутреннее исповедание богооткровенных истин, на сущность которого не могут повлиять ни словесная манифестация неверия, ни греховное деяние. При этом аль-Иджи, как и абсолютное большинство ашаритов, настаивал на субъективном характере этических характеристик – благого и злого, – целиком зависящих от божественной воли и установлений ниспосланного Вседержителем Закона.

Отношение аль-Иджи к суфизму отмечено типичной для суннитского калама двойственностью: с одной стороны, ашаритский богослов с осторожностью оценивал основные положения философского суфизма, и в частности концепции единства бытия; с другой стороны, Адуд ад-Дин неоднократно прибегал к суфийской терминологии для описания релевантного, с его точки зрения, мистического опыта. Аль-Иджи уверен: мистик способен достичь состояния «раскрытия» и созерцать скрытые от профанов господние тайны. Преуспевшие в добродетели праведники награждаются Богом даром чудотворения; таковые, по аль-Иджи, получают также и возможность ходатайствовать за мусульман в День воскресения. Одновременно с тем мыслитель подчёркивал: в Судный день праведники не сподобятся чести созерцать Бога физическим взором, но всего лишь «встретятся» с Его благодеяниями. Это положение своей доктрины аль-Иджи противопоставил ашаритскому учению, согласно которому мусульмане смогут «узреть» Аллаха в вечности, восприняв единственно доступный человеку Его атрибут – бытие.

Натурфилософия аль-Иджи неоригинальна и суммировала многовековое развитие физики и метафизики ашаритской школы калама. Мыслитель принимал основные постулаты мусульманского атомизма и понимал универсум вещей как совокупность длительно существующих субстанций и бытийствующих всего лишь один момент времени акциденций. И время, и пространство определялись Адуд ад-Дином с учётом метафизических особенностей движения: время, считал аль-Иджи, есть произвольно избираемая субъектом мера циклической событийности (например, возникновения и уничтожения акциденций или восхода и захода Солнца), а пространство – вместилище потенциально мобильного тела.

Рецепция

Внушительное философско-религиозное наследие аль-Иджи сыграло ключевую роль в истории суннитской теологии Нового времени. В частности, его работа «Остановки в науке калама» по сей день изучается в мусульманских учебных заведениях в качестве крупнейшего источника по ашаритскому каламу. Упомянутый трактат Адуд ад-Дина послужил образцом для Саад ад-Дина ат-Тафтазани, создавшего другую популярную «сумму» поздней ашаритской теологии – монументальную энциклопедию «Цели науки калама». Широкое распространение получил и популярный «символ веры» мыслителя – лапидарный труд «Адудийское вероубеждение», составленный аль-Иджи за 12 дней до своей кончины.