Веберове́дение в Росси́и, направление в российской социологии, связанное с реконструкцией, систематизацией и актуализацией творчества М. Вебера. Данное течение имело ряд ключевых особенностей с точки зрения периодизации, содержания и теоретико-методологической направленности в изучении творчества классика.

Началом российского знакомства с Вебером считается перевод его работы «Биржа и её значение» в 1897 г., при этом автор перевода остался неизвестным (Dahlmann. 2014). В отличие от зарубежного вебероведения, прошедшего в своём развитии ряд последовательных этапов (от открытия М. Вебера как социолога вместе с изданием труда «Хозяйство и общество», через систематизацию и реконструкцию наследия, до актуализации его идей), в российском вебероведении периоды активного исследования идей классика сменялись десятилетиями забвения, актуализация отдельных работ предшествовала систематической рецепции. Периодизация вебероведения в России тесно связана с политическими и историческими событиями. В зависимости от количества переводов и доминирующей тематики выделяют следующие этапы (Dahlmann. 2014): 1) исторический и религиозно-этический в предреволюционный и революционный период (1897–1917 гг.); 2) марксистский в постреволюционное время (1923–1928 гг.); 3) период возрождения интереса начиная с «оттепели» 60-х гг. (1972–1989 гг.); 4) постперестроечный ренессанс 90-х годов; 5) нынешний этап эпистемологического поворота и систематизации в отечественном вебероведении.

Последовательное развитие вебероведения в европейской и американской социологии резко контрастирует с сорокалетним забвением Вебера в отечественной науке. Текущие дискуссии в российском вебероведении 21 в. о «тезисах о протестантизме», культурсоциологической направленности, структуре и содержании основных трудов, их возможной актуализации проходят с временны́м лагом в несколько десятилетий по сравнению с аналогичными в зарубежном вебероведении. Это также относится к изданию в России основных трудов классика: сочинению «Хозяйство и общество», вышедшему лишь накануне 100-летней годовщины смерти М. Вебера (под редакцией Л. Г. Ионина), и циклу «Хозяйственная этика мировых религий» (О. В. Кильдюшов).

В то же время по отдельным направлениям отечественные вебероведы значительно опережали исследования своих зарубежных коллег. При этом в силу указанных причин актуализация религиозно-этических, логико-исторических, политических аспектов творчества Вебера, как и критика, предшествовали переводам его текстов на русский язык, систематизации и реконструкции основных идей.

На 1-м этапе, до и сразу после революции, интерес к классику в России был в первую очередь связан с его сравнительно-историческими, религиозно-этическими, политическими и методологическими исследованиями. В начале 20 в., задолго до дискуссии на конгрессе Немецкого социологического общества в 1964 г., неокантианец Б. А. Кистяковский вступил в очную полемику с М. Вебером о методологии социального познания, каузальности и идеальном типе (Давыдов. 1998. С. 150–190). Дискуссия выявила противоречия в структуре идеального типа, что позволило классику уточнить понятия «шанса» и саму концепцию. Особое место в российском вебероведении занимает религиозно-этическое направление, непосредственно связанное с отечественной интеллектуальной традицией. С. Н. Булгаков – первый русский мыслитель, который операционализировал идеи «Протестантской этики» для анализа социальных и экономических процессов в России при обосновании необходимости православной реформации.

На 2-м этапе проблематизировались методологические основы веберовского учения об объективности социального познания, поиск индивидуального с учётом абстрактных и общих понятий наук о культуре, а также концепция идеальных типов – всё это вызывало интерес у русских историков. Благодаря усилиям Д. М. Петрушевского, А. И. Неусыхина, Е. А. Косминского, Н. И. Кареева, И. М. Гревса в дореволюционные и послереволюционные годы были переведены или прокомментированы такие веберовские работы, как «Город» (Вебер. 1923), «История хозяйства» (Вебер. 1923) и др. Статьи А. И. Неусыхина стали первым обращением к Веберу как социологу-историку. На этом этапе специфичной чертой российского вебероведения является взаимосвязь с марксизмом, обусловленная исторической судьбой страны. До 1928 г. оба направления рассматривались не как взаимоисключающие, а скорее как альтернативные подходы в социальном познании, взаимодополняющие друг друга. Однако с установлением тоталитарной диктатуры попытки интеграции прекратились, поскольку исследующая этические основы социального действия веберовская историческая культурсоциология не сочеталась с господствующей идеологией. Этому также способствовали высказывания В. И. Ленина, который видел в статьях Вебера о Русской революции 1905–1907 гг. примеры «профессорской мудрости трусливой буржуазии» (Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 30. Москва, 1973. С. 325). С конца 1920-х гг. развитие веберианства в Советской России прекратилось под давлением историков из школы М. Н. Покровского (Кодзима. 2009. С. 122).

На 3-м этапе (после смерти Сталина и тридцатилетнего забвения) изучение трудов М. Вебера хотя и стало возможным, но только в рамках критики буржуазных теорий (Weiss. 1981. S. 132). В контексте дискуссии с неомарксистами и франкфуртской школой в конце 1960 – середине 1970-х гг. произошёл своеобразный веберовский ренессанс в рамках теоретико-философского направления, связанного с наследием И. Канта и М. Хайдеггера (П. П. Гайденко) и критикой буржуазной социологии (И. С. Кон). И. С. Кон стал идейным вдохновителем теоретического поворота в отечественной социальной теории и научным руководителем первой защищённой кандидатской диссертации по М. Веберу Р. П. Шпаковой (Девятковой) в 1969 г. (Девяткова. 1969). Годом ранее, в 1968 г., у неё вышла статья на немецком языке о Вебере в «Немецком журнале философии» (Devjatkowa. 1968). Благодаря такому открытию западной социальной теории, прежде всего в работах И. С. Кона и его последователей, стали публиковаться переведённые работы А. И. Неусыхина усилиями М. И. Левиной, Л. Т. Мильской и П. П. Гайденко.

С изданием на русском языке двух фундаментальных трудов завершается 5-й этап в русском вебероведении, связанный с систематизацией и реконструкцией трудов классика (Вебер. 2016–2019). Вместе с серией переводов по политической социологии М. Вебера вводится новая для мирового вебероведения проблема этического оправдания политического насилия (Филиппов. 2017). В 2017 г. открывается рубрика Weber-Perspektive в журнале «Социологическое обозрение», в которой публикуются статьи ведущих зарубежных вебероведов Т. Швинна, Х. Альберта, Х. П. Мюллера, П. Вагнера. Накануне 100-летия со дня смерти классика выходит специальный выпуск журнала на английском языке. В журнале «Социологические исследования» публикуется специальный раздел с переводами работ Т. Швинна, М. Сакса. Журнал «Социология власти» издаёт специальный номер, посвящённый актуальным дискуссиям в вебероведении.

В 21 в. происходят дискурсивные трансформации внутри отечественного вебероведения. Переосмысление затрагивает проблему образования понятий, по-новому интерпретируются мультикаузальность ориентации действий и их укоренённость в конфигурациях социальных порядков, приобретает новые черты историческое направление вебероведения. Под влиянием сравнительно-исторической концепции С. Кальберга, теории «множественных модернов» (multiple modernities) Ш. Эйзенштадта, Й. Арнасона, В. Кнёбля в России развивается веберианская историческая макросоциология, ориентированная на анализ российской модернизации и советской версии модерна (М. В. Масловский). В работах российских вебероведов наблюдается поворот от рецепции работ классика к их экспликации, выраженный в стремлении актуализировать идеи М. Вебера применительно к таким современным проблемам, как множественные модерны, «супер-бюрократия», «резонанс» и др. В последние годы в российском вебероведении проявляется новая черта, связанная с полемикой о теоретическом содержании, методологии и возможностях актуализации работ М. Вебера. Это относится к спору относительно «тезиса о протестантизме» (Катаев. 2018, Забаев. 2019), полемическим статьям о статусе веберовской концепции как культурсоциологии и возможности её актуализации. При этом дискуссионным становится даже статус двух основных трудов классика, продолжается «спор о ценностях».