Научные теории, концепции, гипотезы, модели

Теория этноса

Тео́рия э́тноса, совокупность высказывавшихся в российской науке в 20 – начале 21 в. мнений и формулировок, характеризующих сущность этноса (народа) как феномена и объекта исследования (этнографии). Характерной чертой этих формулировок был и биологизм. Теоретики этноса расходились во мнениях относительно природы этноса (рассматривая её как социокультурную или биологическую), в зависимости от чего относили этнологию к разряду гуманитарных или биологических наук.

Первым в российской науке определение этноса (от греч. ἔθνος – народ, племя) как предмета этнографии дал в статье «Предмет и задачи этнографии» (1916). Учёный определял этнос как «собрание индивидуумов, объединённых в одно целое как общими чертами физических (антропологических) признаков, так и общностью исторических судеб, наконец, общностью языка, этой основы, из которой, в свою очередь, вырастает общность всего мировоззрения, народной психологии, – словом, всей духовной культуры» (Могилянский. 1916. С. 11). В первой монографии, посвящённой теоретической разработке понятия этноса, этнограф давал следующее определение: «Этнос – есть группа людей, говорящих на одном языке, признающих своё единое происхождение, обладающих комплексом обычаев, укладом жизни, хранимых и освященных традицией и отличаемых ею от таковых других групп. Это и есть этническая единица, – объект науки этнографии» (. С. 13). Более поздние определения, как правило, включают все или некоторые вышеупомянутые характеристики этноса, а именно: самосознание (этническая идентичность), схожие физико-антропологические характеристики, общность языка, культуры, происхождения, психологии и моделей поведения.

Интеллектуальная традиция, которой теория этноса обязана своим возникновением, сложилась в Санкт-Петербурге в конце 19 – начале 20 в. Её сформировали учёные, группировавшиеся вокруг таких институций, как кафедра географии и этнографии Санкт-Петербургского университета и , а также некоторые их коллеги, работавшие в Музее антропологии и этнографии (МАЭ) и . Главные черты, объединявшие этих исследователей: ориентация на естественные науки и позитивистское представление о биосоциальных законах, управляющих природой и обществом; специализация в области ; внимание к географии и «»; активное заимствование и осмысление теорий французской и германской антропологии; следование берущему начало главным образом во французской науке представлению об антропологии как обобщающей естественно-исторической науке, частью которой должна являться этнография. Наибольшее влияние на автора первого определения этноса Н. М. Могилянского оказал физический антрополог, этнограф и археолог .

Ф. К. Волков и Н. М. Могилянский были уроженцами Малороссии (Украины) и активистами украинского национального движения. Одним из важных достижений этого движения был двухтомник «Украинский народ в его прошлом и настоящем» (1914–1916) под редакцией Ф. К. Волкова, , , , , и . Все редакторы в той или иной степени разделяли украинофильские взгляды. Вышедшие в этом издании статьи Волкова «Антропологические особенности украинского народа» и «Этнографические особенности украинского народа» послужили моделью представления об этносе на примере . Волков утверждал, что украинцы в физико-антропологическом отношении «довольно однородное племя». В этнографическом отношении украинцы, согласно Волкову, также представляют собой «одно этническое целое», не подвергавшееся глубоким влияниям извне и сохранившее древние славянские этнографические и антропологические черты, наиболее близкие и . Могилянский в своих работах об Украине и украинцах полностью разделял выводы Волкова (). Важную роль в выработке идеи этноса сыграла также Комиссия по составлению этнографических карт России, функционировавшая в 1910 – начале 1920-х гг. В её состав входили Ф. К. Волков, , Н. М. Могилянский, , , С. М. Широкогоров и др. Основной задачей комиссии было составление карт, основанных не только на лингвистическом принципе (на котором строились этнографические карты до этого), но также показывавших географическое распространение данных физической антропологии, всей совокупности материальной и духовной культуры и быта, а также языков и диалектов. Общая карта должна была объединять карты распределения типов жилищ, одежды, языков и т. д., выявляя таким образом географическое распространение народностей. Работа комиссии была прервана 1-й мировой войной и революцией. Среди наиболее важных итогов её деятельности, помимо указанных работ Волкова, можно назвать двухтомную монографию его ученика С. И. Руденко «Башкиры» ().

С. М. Широкогоров принадлежал к тому же кругу петербургских антропологов, что и Ф. К. Волков и Н. М. Могилянский, он также некоторое время жил и учился в Париже. После возвращения в Россию в 1910 г. он работал в МАЭ, в 1918–1922 гг. жил и работал во Владивостоке и Шанхае, а затем окончательно эмигрировал в Китай, где преподавал в различных университетах до конца жизни. Там же он опубликовал работы, сделавшие его авторитетом в области изучения и (). В отличие от Волкова и Могилянского, Широкогоров считал этнографию гуманитарной наукой, изучающей материальную, социальную и духовную культуру этносов. Однако биологические метафоры играли важную роль в его представлении об этносах и их культуре как об основном способе организации человечества и о «борьбе за существование» между этносами. Для описания этой борьбы он предложил математические уравнения, выражавшие отношения между такими переменными, как территория, плотность населения и уровень культуры этносов. Этнология, формулирующая эти закономерности, представлялась Широкогорову «венцом знания человека». Данная теория сформировалась на основе опыта полевой работы среди групп , испытывавших сильное давление , однако сохранявших свой образ жизни (). Кроме того, она связана с политической философией Широкогорова, представлявшей собой совмещение монархизма и органицистской концепции ().

Подобные концепции были неприемлемы в СССР: любые отсылки к биологии при объяснении социальных процессов считались «биологизированием». На рубеже 1920–1930-х гг. в этнологии, как и в других дисциплинах, прошла кампания критики буржуазной науки. Наиболее видные ученики Волкова Д. А. Золотарёв и С. И. Руденко были репрессированы, Руденко во время кампании против «руденковщины» обвинён в биологизме и . Наиболее радикальный критик этнологии приравнивал понятия культуры и этноса к и расизму. В результате термин «этнос» стал идеологически неприемлемым в марксистской этнографии в 1930–1940-х гг. и практически вышел из употребления. Однако в послевоенный период этнографы начинают возвращаться к идеям теории этноса – на этот раз в форме применения в этнографии теории нации . определял этнос как «совокупность таких специфических отличий в быту народов, <…> обусловленных предшествующей исторической жизнью этих народов и воздействием на них географической среды» ( С. 6). Анализируя ситуацию на русско-украинском пограничье, он признал, что единственным этнодифференцирующим признаком в данном случае является этническое самосознание ( С. 70–77).

В конце 1950-х – 1960-е гг. этнографы начали обсуждать типы этнических общностей, стремясь выйти за пределы сталинской теории нации, которая подвергалась критике в стенах (ИЭ). Этнографы и философы вновь обратились к метафоре общества как организма, чему способствовало новое сближение естественных и гуманитарных наук, провозглашённое лидерами Академии наук ( P. 44–49). В 1966 г. в Отделении истории АН СССР появилась Комиссия по изучению национальных отношений во главе с историком , а журнал «Вопросы истории» начал дискуссию о понятии нации (). В том же 1966 г. учёный секретарь Отделения истории и историк-славяновед стал директором ИЭ.

Первая теоретическая статья Ю. В. Бромлея «Этнос и эндогамия», привлекавшая внимание к этнической как фактору «стабилизации» этноса, вызвала противоречивую реакцию и обвинения в «биологизаторстве», однако Бромлей был поддержан большинством сотрудников ИЭ. В дальнейшем Бромлей разработал свой вариант теории этноса. Он предложил различать два смысла понятия «этнос»: (этнос в узком смысле слова) и (ЭСО), т. е. этнос, имеющий политическое, экономическое и территориальное единство и выступающий в форме нации (при капитализме и социализме) или (в первобытном обществе) (). Этнос-этникос, по Бромлею, «исторически сложившаяся на определённой территории устойчивая межпоколенная совокупность людей, обладающих <…> относительно стабильными особенностями культуры (включая язык) и психики, а также сознанием своего единства и отличия от других подобных образований (самосознанием), фиксированным в самоназвании (этнониме)» ( С. 57–58). Кроме того, Бромлей предложил типологию, включавшую понятия этнической и этнографической групп, субэтноса, этноса и метаэтнической общности. Бромлей признавал марксистский подход к изучению общества, однако делал явный акцент на диахронных свойствах культуры и этноса, независимых от классовой структуры и государства ( P. 81–95).

Параллельно и независимо от Бромлея свою теорию этноса разрабатывал историк . В ней он опирался на самые разные идеи и дисциплины – от генетики до теорий и от евразийства до биофизики А. Л. Чижевского. В центре его теории находилась метафора этноса как биологического организма, который проходит в своём развитии () те же стадии рождения, роста и упадка, как и любые биологические организмы. Гумилёв относил этносы к природным биологическим феноменам и считал себя основателем этнологии как теоретической науки, открывшей законы развития этносов, отличные от законов развития «общества», установленных классиками . Движущей силой развития этносов Гумилёв считал «пассионарность» – возникающую под воздействием космического излучения генетическую мутацию, наделяющую индивидов особой энергией и жертвенностью. Типичный жизненный цикл этноса составляет около 1200 лет и включает такие фазы, как подъём, акматическую фазу, надлом, инерционную фазу, обскурацию, мемориальную фазу и гомеостаз, соответствующие рождению, расцвету и постепенному умиранию ( С. 401–413; ). Теоретические взгляды Гумилёва подвергались критике за биологизм, а его исследования по истории и России были скептически встречены специалистами (). Тем не менее благодаря яркому литературному языку и харизме автора взгляды Гумилёва стали популярны в позднесоветское и постсоветское время.

В официальной советской науке теория этноса развивалась в нескольких направлениях. и выдвинули идею частоты «инфоконтактов», или разных видов коммуникации, которые, по их мнению, наиболее высоки внутри этносов и разрежены на их границах (). на материалах статистических данных о брачных связях и сделала попытку эмпирически доказать эндогамию этносов (). предложил компонентную теорию этноса (1977). Наиболее амбициозным проектом, основанным на теории этноса, было шеститомное исследование этнической истории , осуществлённое М. В. Крюковым и Н. Н. Чебоксаровым при участии историков и филологов В. В. Малявина, Л. С. Переломова и М. В. Софронова. В центре их подхода был анализ этнического самосознания как важнейшего «этностабилизирующего фактора», фокусирующего в себе важнейшие признаки этноса и ценностные ориентации его членов ( С. 277). Этническое самосознание как признак этноса получало всё большее значение в трудах советских этнографов, выделявших различные его компоненты и уровни (Джарылгасинова. 1987). В утверждении этого «субъективного» признака в качестве важнейшей характеристики этноса существенную роль сыграл В. И. Козлов (). Крюков и его соавторы признали триаду «» «мертворождённой» и призвали строить типологию этнических групп на основании самосознания как важнейшего «этнического признака» ( С. 7–9, 377). В противовес этнографам, специалисты по национальному вопросу среди философов-«истматчиков» (рассматривавших национальный вопрос в рамках доктрины исторического материализма) были принципиальными противниками использования терминов «этнос» и «этническое» применительно к нациям. , наиболее видный теоретик нации 1970–1980-х гг., подчёркивал, что этнические традиции, восходящие к доклассовому обществу, настолько преобразовываются в классовом обществе в процессе становления наций, что последние нельзя считать разновидностью этнических групп ().

В период национальный вопрос стал обсуждаться более открыто. Начало этому процессу положил доклад Э. А. Баграмова «Национальный вопрос в современных условиях» (1987) в Институте марксизма-ленинизма, а также заседания в ИЭ в 1988 г. Этнографы и философы обсуждали проблемы роста националистических настроений, неравноправности народов в системе национальных республик, предполагавшей их деление на титульные и нетитульные. Директор ИЭ с 1989 г. критиковал объективистский подход теории этноса, из-за которого исследователи не смогли оценить мобилизационный потенциал национализма (). Тишков рассматривал примордиализм Широкогорова, Гумилёва и Бромлея как опасную теорию, использовавшуюся постсоветскими интеллектуалами-националистами. и , подчёркивавшие роль индивидуальных активистов и их идеологии, по его мнению, гораздо лучше подходили для анализа как постсоветского национализма, так и советского нациестроительства (). Тишков призывал исключить понятие «этнос» из публичного и академического дискурсов. Спустя 20 лет он констатировал, что советская этнография преобразовалась в социокультурную антропологию и освободилась от теории этноса, однако эта теория продолжает находить сторонников среди историков, философов, психологов, генетиков, представителей других дисциплин и публицистов ().

Первая публикация: Большая российская энциклопедия, 2020.
  • Теории и термины этнологии
  • История этнологии и антропологии