«Старый порядок и революция»
«Ста́рый поря́док и револю́ция» (франц. L'Ancien Régime et la Révolution), работа французского политика и историка А. де Токвиля, впервые опубликованная в 1856 г. Не была завершена из-за смерти автора (от второго тома остались заметки и наброски). Представляет собой историко-политическое эссе, в котором сформулирована концепция Великой французской революции как явления, не столько разрывающего с прежним укладом, сколько усиливающего тенденции и принципы, возникшие в период абсолютизма. По мнению автора, революция представляет собой резкое и катастрофическое завершение начавшегося задолго до неё процесса разрушения прежних социально-политических форм. Из Старого порядка Франция заимствовала гораздо больше, чем обычно представляется.
Контекст создания труда
Сочинение появилось в эпоху, когда поколение революционеров уже ушло и непосредственное восприятие событий в значительной мере притупилось. Вместе с тем стал возможен новый взгляд на революцию – не только как на исключительное и радикальное событие. Возросла роль исторического и аналитического подходов. Токвиль полагал необходимым разъяснить, что революция 1848 г. не являлась повторением 1789 г., а аналогии двух революций поверхностны. 1848 г. – только «театрализация» предшествующей революции, её «разыгрывание», а не продолжение. История никогда не повторяется, несмотря на склонность людей повторяться. Чтобы «спасти» Великую французскую революцию от её копии 1848 г., необходимо было выявить истинную природу первой (Mitchell. 1990. P. 245–246).
Размышляя о Французской революции, Токвиль обращался к своему опыту политического деятеля и взглядам, которые могли быть отнесены и к консервативному, и к либеральному течению.
В раннем эссе «Социальное и политическое положение Франции до и после 1789 года», написанном в 1836 г. по просьбе Дж. С. Милля, Токвиль изложил часть аргументов, которая потом вошла в «Старый режим…» (Swedberg. 2009. P. 5). Идея создания отдельной книги о революции возникла в 1850–1851 гг. как реакция на его неудачную политическую деятельность. По словам Токвиля, «если от меня когда-либо и останется что-то в этом мире, то это будет скорее след того, что я написал, чем память о том, что я сделал» (Tocqueville. 1952. P. 9). При выборе темы автор исходил из того, что она должна была быть интересна ему самому, а не только публике, чтобы она характеризовала современное положение и давала прогноз на будущее. С самого начала Токвиль решил не перегружать текст изложением фактов, а работать на стыке истории и историософии, избегая политически ангажированных высказываний. Стиль сочинения был навеян «Размышлениями о причинах величия и падения римлян» Ш. Л. Монтескьё, позволявшими проходить историю «без остановки», фокусируя внимание на основных идеях (цит. по: Jasmin. 1996. P. 94). Тем не менее работа была написана на основе документов провинциальных архивов и не является бездоказательным и абстрактным рассуждением.
Термин Ancien Régime (франц. Старый порядок), получивший во время революции сильную негативную окраску, ко времени написания работы утратил политическую остроту и стал прежде всего историческим.
Структура и содержание работы
Alexis de Tocqueville. L'Ancien Régime et la Révolution. 1856 (Алексис де Токвиль. Старый порядок и революция). Титульный лист. Баварская государственная библиотека, Мюнхен.Сочинение состоит из трёх книг, разделённых на 25 глав. Токвиль начинает с мысли о непонятности революции ни до её начала, когда появлялись первые отдалённые её предвестники, ни во время, ни после. Он полагает, что суть революции выражается в ответе на вопросы: что именно она разрушила и что создала.
Автор не стремится дать историческое описание революции. Цель трактата в том, чтобы изобразить движение чувств и идей, последовательно породивших события революции, а не в том, чтобы рассказать об этих событиях. Вместо хронологического принципа Токвиль сосредоточивает внимание на отдельных чертах социального и политического строя Франции, которые подверглись изменениям.
Токвиль не цитирует и не упоминает других историков революции, не стремится полемизировать с ними. В этом смысле работа с точки зрения формы не является классическим историческим трудом.
Рассматривая революцию не как разрыв, а как кульминацию процесса, занявшего 10 веков, завершением которого стала централизация государства, Токвиль полагает, что революция на две трети была совершена до своего начала. Её смысл – в ликвидации рассеяния власти среди сословных, профессиональных, региональных и иных институтов и в появлении всесильной центральной администрации. Революция только закрепила унификацию законов, уравнение всех классов перед правительством, единообразие в управлении, однородное, атомизированное общество (появление «опрятных людей и трусливых граждан»), но это всё появилось или начало создаваться уже при Старом порядке.
Автор считает, что данный процесс был характерен для всей Европы, вне зависимости от формы правления [монархи делают в своих государствах то же самое, революция была для них «и бичом и наставницей» (Токвиль. 1997. С. 16)]. Поэтому Токвиль считает Великую французскую революцию по своему характеру наднациональной («религиозной»), обращённой напрямую к человеку вне его территориальной принадлежности или происхождения. Революция не завершена и всё ещё продолжается, т. к. аристократические и феодальные институты Европы не заменены «более единообразным и простым политическим строем, основанием которого является равенство условий» (Токвиль. 1997. С. 23).
Далее автор анализирует состояние Франции. Книга II посвящена политическим истокам революции, книга III – её идеологическим основаниям.
Автор описывает структуру общества, выделяя в каждом слое те изменения, которые привели к возможности революции, увязывает их с налоговой политикой, представлениями о престиже, ролью богатства, степенью социальной разобщённости. Согласно Токвилю революция не была следствием феодального гнёта. Напротив, она возникла там, где он себя уже исчерпал. Феодальные права во Франции были сведены к получению дохода, а все властные полномочия уже присвоены королевской администрацией. Сохранение у дворянства особых прав в экономической сфере при отсутствии принципиальных отличий от других сословий породило всеобщее недовольство привилегиями дворянства как не соответствующими его положению.
Централизация полномочий тоже была достигнута до революции и не является её наследием. Чиновничество стало новой аристократией, для которой революция расчистила путь. Высокая концентрация власти создала мнение, что новые идеи может осуществить только правительство, вследствие чего политический переворот казался выходом из всех проблем. Централизация привела к доминированию Парижа над остальными частями государства. Это позволило революции полностью изменить территориальное деление и придало самой революции «столичный» характер. Безуспешные попытки королевской администрации регулировать всё до мелочей и частые исключения из правил, допускаемые в собственных интересах, повлекли прогрессирующую дискредитацию закона в глазах общества.
Отсутствие политической свободы, по мнению Токвиля, привело к тому, что французские философы и литераторы были склонны к отвлечённым сюжетам, при слабом понимании практических проблем. Политика, вытесненная из реальной жизни, ушла в литературную форму, а философы заняли место лидеров политических партий. Аналогичное влияние имели и «экономисты» (физиократы), для которых разумное и расчётливое правление могло осуществиться только из центра, не терпящего противовесов. В итоге желание реформ было сильнее желания свобод. Токвиль видит нестабильность режимов послереволюционной Франции в том, что политические свободы пытались воплотить в противоположных им формах учреждений.
Автор неоднократно повторяет мысль о необходимости свободных политических институтов для устойчивости, ограждения прав любых классов, вне зависимости от их благосостояния. Он убеждён, что государство, скрепляемое только силой администрации и центрального правительства, неустойчиво и теряет способность видеть симптомы приближающегося падения.
Токвиль полагает, что революция не является следствием ухудшения материального состояния. Наиболее революционными оказались самые экономически развитые области и наоборот. Объяснение этому автор видит в том, что частичное искоренение злоупотреблений делает оставшиеся тяготы нетерпимыми, а проводимые улучшения, напротив, порождают завышенные надежды на дальнейшие и более радикальные изменения («эффект Токвиля»). Кроме того, обсуждение недостатков, сопровождающее любое реформирование, ставит их в центр внимания и способствует формированию революционных требований.
Книга написана плотным стилем: текст афористичен, насыщен яркими образами. Заметки, оставленные Токвилем, свидетельствуют о большой работе над формой.
Идеи, высказанные в «Старом порядке и революции», близки к концепции французской истории Ф. Гизо, изложенной в 20-е гг. 19 в., согласно которой революция была апофеозом длительного процесса противостояния между коммунами и королевской властью с одной стороны и феодальной аристократией – с другой. Токвиль расходится с Гизо в оценке роли аристократии, полагая, что её падение в период революции отдало приоритет равенству, а не свободе, поскольку источником и защитой последней была именно знать.
Дискуссии, критика и влияние
Кроме Франции, работа в 1856 г. вышла в Лондоне, Нью-Йорке и Лейпциге и сразу привлекла внимание. Историк и друг Токвиля Ж.-Ж. Ампер отметил новый подход к изучению революции, ставящий в центр вопрос: что же революция изменила и по какой причине она произошла, если перемены нельзя назвать радикальными? Либеральный политик Ш. де Ремюза назвал её «реабилитацией старого порядка» (цит. по: Хиршман. 2010. С. 57). Герцог Омальский, сын короля Луи-Филиппа, напротив, полагал, что книга снимает с революции обвинения в создании чрезмерной централизации и инструментов тирании, т. к. они существовали уже при Старом порядке, а противовесы анархии и диктатуре также оказались разрушены ещё до революции. В то же время он упрекнул автора в отсутствии рецепта на будущее и создании впечатления, что «великая нация недостойна свободы» (Tocqueville. 1952. P. 23). До смерти автора в 1859 г. во Франции вышло 4 издания книги.
В Англии работа была воспринята с восторгом, благодаря её первому издателю и редактору The Edinburgh Review Г. Риву. В отзывах на книгу предлагалось рассматривать её совместно с «Демократией в Америке» – как вторую часть работы о современном обществе и направлении его развития.
Современников Токвиля больше всего заинтересовали первая и вторая части книги. Третья часть, содержащая общие политические выводы, оказалась востребованной значительно позднее, уже в 20 в.
Несмотря на оригинальность идей и подходов и большой интерес, проявленный к книге сразу после её первого издания, она не воспринималась как часть историографии революции. Это объясняется спецификой главной мысли сочинения. Токвиль стал родоначальником идеи тщетности революции, означавшей её особую критику: он не соглашался ни с республиканцами, ни с легитимистами, поскольку и те и другие, хотя и оценивали её противоположным образом, исходили из катастрофического характера революции, колоссальности произведённых ею изменений и резкого разрыва с прошлым. Восприятие революции как основополагающего события французской истории было единым и для историков, вне зависимости от того, осуждали они её или превозносили.
Идея об иллюзорности революционных перемен и сомнительности результатов принижала историческую значимость революции, казавшуюся аксиоматичной, подрывала её престиж и важность для политической самоидентификации нации. Тем не менее исторические труды о революции не обходились без упоминания Токвиля или полемики с ним.
Вывод о дореволюционном происхождении централизации был воспринят И. Тэном и поддержан в работе «Происхождение современной Франции» (1875–1893), так же как и мысль о глубоких корнях революции (в противовес идее о её внезапном и непредвиденном характере).
А. Сорель в работе «Европа и французская революция» распространил метод и идеи Токвиля на внешнюю политику революции и показал, что революция и там не имела последствий, даже самых своеобразных, которые не вытекают из истории и не могут быть объяснены прецедентами Старого порядка (Сорель. 1892. С. 2).
Токвиль оказал влияние также на стиль и подходы к изложению исторических трудов. Его способы изображения глубокой преемственности социальных институтов нашли отражение в работах Н. Д. Фюстель де Куланжа. Токвиль оказался востребован при формировании либерального идеологического обоснования Третьей республики, поскольку его сочинение было близко по духу к орлеанистам и отражало стремление снизить градус накала между крайними точками зрения. По мнению П. Жане, автора труда «Философия Французской революции» («Philosophie de la Révolution française», 1875), Токвиль выразил общее разочарование возможностями революции на новом витке бонапартизма, когда стало понятно, что Франция неспособна достичь политических свобод радикальными методами, в то время как другие нации обрели их постепенно, без кризисов и бедствий (Janet. 1875. P. 119–120).
В описании Старого порядка Г. Лебон увидел истоки социализма (огромная роль государства, мелочная регламентация, массовое, безынициативное общество) (Лебон. 1908. С. 64).
Французская историография Великой французской революции в 20 в. находилась в русле марксистских идей, в ней доминировало экономическое объяснение причин и движущих сил революции. Токвиль с его подчёркнутым вниманием к гражданским и административным институтам не вписывался в общее направление (Tocqueville chez les historiens. 2001. P. 112). Благодаря этому, поскольку чисто исторические труды устаревали, сочинение «Старый порядок и революция», принадлежащее исторической социологии, продолжало восприниматься как актуальное исследование. Идеи Токвиля о свободе и бюрократии, менее востребованные в начале 20 в., обрели актуальность в 1950–1960-х гг. в социологии и политологии, прежде всего силами Р. Арона и М. Крозье (Coenen-Huther. 2006).
Сочинение Токвиля оказало влияние на исторические и политические взгляды Ф. Фюре, высказанные им в работе «Постижение Французской революции» (1978) и ряде статей, в частности на идею о непрерывности революции. Фюре тем не менее упрекает Токвиля в чрезмерной схематизации, которая в ряде случаев не проходит проверку фактами. Он отмечает изменение взглядов автора по сравнению с высказанными в «Демократии в Америке»: политическая практика в «Старом порядке и революции» видится приоритетной, а гражданское общество – её следствием. Мысль об отсутствии радикальных перемен, по мнению Фюре, означает, что революция – это лишь восприятие современниками событий как революционных, не соответствующее их объективной роли в историческом процессе. В открытии революции как идеологической слепоты её современников Фюре усматривает вклад Токвиля в теорию революции (Фюре. 1998. С. 167).
С 2012 г. всплеск интереса к «Старому порядку и революции» пережил Китай, где руководство Коммунистической партии обратило внимание на то, что базовые симптомы, описанные Токвилем (экономическое процветание; разрушение традиционного общества; значительная централизация) свойственны их стране. Выводы работы использовались при обсуждении необходимости и опасности дальнейших реформ (Xiaoyan Tang. 2017).